Гулкий шепот разнесся по залу. Мрачные тени пробежали по лицам магов. В чьих-то же глазах зажглись расчетливые огоньки, глупцы. Взгляды перебегают от кольца, проявившегося на ее пальце, до ранней седины в волосах. Невероятно, осознание заставляет настороженно замереть. Всего лишь девчонка, но некоторые еще помнят, что означает ее фамилия. И только ли волосы несут отпечаток этого дня?
Безумный, обозленный на мир ребенок, в руках которого одним махом оказалось слишком много власти, слишком много силы. Обезьянка с гранатой среди городской площади. А если нет? Люциус тоже удостаивается пытливых взглядов. Здесь нет глупцов, но не все понимают, что этот момент изменит больше, чем кажется на первый взгляд.
Она стоит перед ними, сохраняя молчание. Спина прямая, подбородок вздернут. Всего пара минут. Им — для недопустимой в этих стенах слабости, как много они позабыли за эти годы. Ей — для наслаждения моментом. Столкнуться взглядом с Дамблдором. Что это? Сочувствие? Она едва не засмеялась, но уголок губ предательски дрогнул.
Линда переглянулась с поднявшимся Люциусом, в согласии прикрывая веки. Развернулась на каблуках, возвращаясь на свое место. Первый акт сыгран. Его выход.
Привычный безупречный вид разбивает небольшая царапина на скуле, слабо виднеющиеся капли подсохшей крови на воротнике прежде белоснежной рубашки и край обуглившейся мантии, выглядывающей из-под визенгамотского одеяния. Не то, чтобы он не нашел минуты для приведения себя в порядок после покушения.
Легкая усмешка невообразимым образом сочетается со вселенской скорбью от сегодняшней трагедии. Он предельно собран и только пальцы, легким движением поглаживающие набалдашник трости, выдают нетерпение. Для волнения нет места, сейчас все карты у них.
Секунду назад Белинда была в центре внимания, теперь взгляды приковывает он. Они знают, о чем все думают, чего все ждут от его выступления. Считают, ему нечем их удивить. Слишком спокоен, слишком доволен собой. Он кукловод. Жаль, даже прожженным опытом искусных закулисных игр старикам не дано заглянуть дальше за его маску.
Люциус слишком хорош, а ее продолжают недооценивать, глупо. Линда могла на пальцах пересчитать тех, кому предстоящее заявление Малфоя кажется менее ожидаемым. Игру ведет не он.
— … Я, Люциус Абрахас Малфой, Лорд Малфой, глава рода Малфоев, представитель интересов рода Блэк, представитель политического союза родов Блэк, Малфой, Яксли, Эйвери, Селвин, Паркинсон… Представляю законного главу политического союза родов… Белинду Инклементиа Блэк, Леди Блэк, главу рода Блэк…
Хорошо, что ее имя, как главы рода Блэк, не обязывает называть свое имя принадлежности к роду отца. Тем более, Гормлайт слишком известная представительница рода Гонт, чтобы не навести такого хитроумного паука, как Дамблдор, на нужный след. Репутация дочери Темного Лорда ей пока будет лишней.
— Я, Белинда Инклементи Блэк, Леди Блэк, глава рода Блэк, объявляю о полном восстановлении политического союза родов…
— … род Малфоев подтверждает…
— … род Розье подтверждает…
— … род Нотт подтверждает…
— … подтверждает…
— Я, Белинда Инклементи Блэк, Леди Блэк, глава рода Блэк, объявляю о принятии вассальной клятвы и заключении союза родов…
— … род Прюэтт подтверждает…
— … род Шафик подтверждает…
— … род Пиритс подтверждает…
— … объявляю о представительстве рода Лестрейндж…
— … подтверждено…
Лорды и Леди один за другим вставали со своих мест, произносили положенные слова и клятвы. Заявление Мюрриэль удивило разве что министерских крыс и откровенных глупцов. Покровительство Белинды над Маргарет подводило к вполне однозначным выводам.
И вот она снова в центре зала, снова слишком затянувшаяся театральная пауза. Все ждут логического завершения, все хотят знать, к чему все это было. Она не станет их разочаровывать.
— Сегодня я обращаюсь к Департаменту Магического Правопорядка, Министру Магии и всему Визенгамоту. Всем вам известно, что главу рода Блэк, Леди Кассиопею Блэк, убили. Блэк-хаус разрушен, а тело моей крестной изуродовано.
Белинда на мгновенье прикрыла глаза, воссоздавая увиденную картину. Не было необходимости в подробностях, большинство их уже знало. Отряд авроров со специалистами из ДМП и группой невыразимцев и сейчас продолжали исследовать каждый камень. Но все необходимые слухи давно просочились.
Впрочем, несмотря на это, предварительный отчет, доставленный в руки мадам Боунс, а потом и Скримджеру, Дамблдору, Фаджу, что едва не лишился чувств, уже был перед глазами каждого. Сердце, вырванное при жизни.
— Кроме того, в самом Министерстве было совершено покушение на главу рода Малфой, Лорда Люциуса Малфоя, а также в их собственном родовом поместье на его супругу Леди Нарциссу Малфой, в девичестве Блэк. К счастью, они оба не пострадали.
Она замолчала, пережидая волну шепотков, разнесшуюся залом. Отношение к определенным событиям во многом зависит от того, в каком свете их преподнесут. Историю пишут победители, верно? Сегодня она начнет писать историю. Дедушка Поллукс, вы ведь этого хотели? Ваша смерть не будет напрасной.
— И сейчас, когда ни один из нас не может чувствовать себя в безопасности в собственных стенах, я смею говорить об угрозе всему магическому сообществу.
Кто-то подтверждающее кивал, кто-то смотрел скептически, ведь ясно, что удар направлен на Блэков. Выделялись те, кто уже понял, к чему это может привести. Гул нарастал, момент кульминации близок.
— Прошло двенадцать лет с ужасающих событий нашей истории. Двенадцать лет с момента завершения войны, — голос эхом отбивался от стен. — Но был ли достигнут мир? Гонение на магглорожденных и тех, кто им сочувствует, сменилось истреблением Древнейших и Благороднейших домов?
— Вам стоит тщательней подбирать дальнейшие слова, Леди Блэк, — прервал ее скрипучий голос пожилого мужчины, морщинистое лицо и дряхлый вид которого скрывали незаурядный ум и несгибаемую волю. — Сейчас вы подвержены эмоциям.
— Что вы, Лорд Тобитти, — девушка склонила голову к плечу, слегка улыбнувшись. — Я уверена в своих словах как никогда.
Следующий час голоса не смолкали. Одни и те же фразы крутились по кругу, кто-то кричал с места, кто-то призывал к порядку.
— … Намеренное истребление Древнейшего и Благороднейшего рода…
— …угроза магическому сообществу…
— …ущемление прав…
— …умалчивание…
— …темные времена…
— …в собственном доме…
— …ужасающая расправа…
— … истребляли магглорожденных, а теперь чистокровных?
Вновь и вновь, одно и тоже, пока…
— …нарушение порядка процедуры… подтверждающие документы… представитель Древнейшего и Благороднейшего Дома… волюнтаризм прошлой власти… возмутительное пренебрежение правами… законы магии… надеемся на правосудие нынешнего правительства…
— Я требую пересмотра дела Сириуса Ориона Блэка! — финальный выход.
Первой очнулась мадам Боунс. На редкость справедливая женщина могла бы помешать в любом другом случае, но не сейчас.
— …голосуем…
— …большинством голосов «ЗА» принято…
— …назначить слушание…
Азкабан
— НЕ-ЕТ! НЕ-ЕТ! ТВАРИ! НЕТ! НЕТ! НЕНАВИЖУ! КТО?! ТВАРИ! ТВАРИ! ТВАРИ! — Сириус не знал, как долго он слушает крики кузины. Возможно, прошло пару минут, возможно, час. Другие тоже ждали окончания истерики, не вмешиваясь.
Около года тому назад, может, больше, он ощутил нечто подобное с промежутком в неделю. То же самое он ощущал и ранее. Когда умер Поллукс, и еще раз после этого.
Впервые он даже не понял, что это за ощущение. Объяснила ему, как ни странно, Беллатрикс. Ослабленные Азкабаном, зависимые от семейного источника, они как никогда сильно ощущают подобные вещи.
Позже он вспомнил, что уже ощущал это, какое-то мимолетное неприятное чувство, словно укол в сердце. Тогда погиб Регулус. Глупый братец связался с Пожирателями и был убит шальным заклятьем во время одного из рейдов на маггловскую деревню. Услышав это, Белла долго орала проклятья в его сторону и рвалась через решетку перегрызть ему глотку.
Но до этого они даже нормально поговорили с Беллатрикс. Вспомнили детство, как гостили в шато у дедушки Арктуруса и бабушки Мелании. Бабушку он действительно очень любил, да и с дедом у него были хорошие отношения, пока он не сбежал из дома. Белла же и предположила, что погибли именно они. Как она заверила, ни один из них не прожил бы долго без другого.
Он всегда считал, что смерть главы рода должна ощущаться намного сильнее. Кузина это подтвердила и сказала, что Арктурус передал титул еще до их заключения, а он и не знал.
Правда, кто сейчас глава, Сириус так и не понял. Не мог же он передать титул Ирме, хотя, возможно, Кассиопея или матери, если они еще живы. Больше и некому.
Разве что в ребенке Цисси пробудится Блэковское наследство, но у Малфоев обычно только один наследник. Еще кто из побочной ветви может, но Арктурус бы им никогда не отдал власть в семье.
Семья… Что же осталось от его семьи? Его? Он всегда открещивался от нее, презирал. Но ведь были в ней те, кого он любил. Действительно любил. И вот сейчас, переживая невероятную боль, отчаянье, что волной затопило его, он слушал и слушал крики кузины. Слушал и сам хотел закричать.
Отчего-то мысли о гибели еще кого-то из ненавистной ему собственной семьи не приносили закономерного удовлетворения, которое он, возможно, ощутил бы ранее. Только боль, горечь, обреченность, да какая-то неясная тоска по прошлому.
Все новые и новые ощущения заполняли его. Они приходили одновременно и извне, и изнутри. Боль, отчаянье, неверие, мольба, ненависть. Как много боли и ненависти. Сумасшедший коктейль.
Такое могло быть, только если погиб Глава Рода или наследник. Наследник… Да какой наследник?! Откуда ему взяться? Но последующие чувства мог принести только новый глава рода.
Он ничего не знал об этом, никогда не чувствовал ничего подобного, но был совершенно уверен, что это шло от еще одного члена семьи, что обращался к другим Блэкам. От мысли, что это может быть какой-нибудь одаренный наследник сквиба Мариуса, его прорвало на истеричный смех, вторивший Беллатрикс.
— Что же, черт возьми, происходит?! — заданный в пустоту вопрос Антонина, остался без ответа.
***
Северус устало прислонился к стене, слушая, как за неприкрытой дверью мадам Помфри суетится над пострадавшими. Зелье было готово и уже скоро дети придут в себя, но облегчения он не ощущал.
Стоило вернуться в замок, плюнуть на необходимость сообщить о произошедшем Дамблдору, пусть сам разбирается, его слова уже не сыграют никакой роли, как стало известно, что произошло еще одно нападение. И теперь все зашло куда дальше, двое детей пропало, а стену украшало очередное пафосное послание, недвусмысленно намекая, что шансы найти их живыми ничтожно малы.
«Их скелеты останутся в Комнате навечно», — надо же. И черт с ним, с этим глупым мальчишкой Уизли, в его годы уже стоит понимать всю опасность использования темных артефактов, но вместе с ним исчезла и первокурсница. А ведь он предупреждал, что эти игры ни к чему хорошему не приведут.
И мало им было этого, как обнаружилась пропажа Поттера и Уизли. Уже проверив наличие всех, кроме Блэк, разумеется, слизеринцев в общежитии, успокоив отдельную группу в том, что с Блэк и четой Малфоев все в порядке и, собственно, отправив Драко от греха подальше через камин в своих покоях на Гриммо, пришлось приступить к повторному допросу студентов.
Но Пиритс и Шафик клялись, что ничего не делали второкурсникам, которые, как они считают, уже давно, до объявления о новом нападении, должны были прийти в себя и сами. Положения это не облегчало.
— Северус? — мужчина резко выпрямился и посмотрел на окликнувшего его директора, все еще в лиловой мантии.
— Заседание завершилось? — ровно спросил Северус.
— Девочка ступила на очень опасную грань, — покачал головой он, осторожно заглядывая в больничной крыло. — Что ж, сегодня должно быть место и хорошим новостям.
— Чудо, что она не обезумела, — сухо прокомментировал профессор, почему-то думая о том, что Блэк, вероятно, уже давно перешла эту грань. — Хотя я не стал бы этого гарантировать.
— Она не безумнее прежнего, могу тебя заверить, — слабо улыбнулся директор, жестом прося его следовать за ним. — Но она обозлена и, боюсь, взяла на себя груз, который может утянуть ее в самую бездну. Все мы поддаемся искушениям, а у Белинды есть для этого все основания. Хорошо, что ты был рядом с ней.
— А вам никогда не казалось, что и вы взяли груз, что может оказаться вам не по силам?! — не выдержал Северус, яростно сверкнув глазами. — Четверо детей, Дамблдор! Четверо детей и василиск! О чем вы вообще думали, допуская это?
Дамблдор тяжело вздохнул, останавливаясь перед горгульей, и посмотрел на Северуса через очки-половинки.
— Я уже отправил Фоукса отыскать их, боюсь, самим нам туда не пробраться, и надеюсь, что с ними все будет в порядке. Мне жаль, Северус.
— Если с ними что-то случится, то я не закрою на это глаза, Альбус, — бросив это, он круто развернулся и стремительным шагом ушел прочь от кабинета директора.
— Я тоже, Северус, я тоже, — сказал он в пустоту.
***
Все прошло как нельзя лучше. В положение, при котором, если он воспрепятствует пересмотру дела, то его обвинят в намеренном истреблении аристократии и древних родов, Фадж был вынужден безропотно соглашаться на все. За ним же шли и министерские крысы.
Дамблдор, пребывая в том же положении, также не мог найти причин для обжалования. Собственно говоря, машина запущена, и итог приведет только к оправданию Сириуса.
Правильно расставленные акценты выставляли не только Блэков, но и весь свет аристократии жертвами чиновнического произвола и неизвестных террористов.
Скользкая женщина, заместитель министра, которая, скорее, принимает часть решений вместо него (а остальные принимает Дамблдор или Малфой с Блэк), быстрее своего начальника просчитала возможные перспективы окунуть в дерьмо прошлую власть, вместе с Дамблдором, к которому, как показалось Линде, она питает явную неприязнь, и выставить нынешнее Министерство героями.
Многие быстро убедились, что неразумное дитя не поставят во главу могущественного политического блока.
Убийство Кассиопеи помогло им прийти к тому, к чему они, при другой ситуации, шли бы еще лет пять. Не просто добились пересмотра дела Сириуса, а восстановили союз и свое положение в нем. Кроме того, выставили аристократов жертвами, дали возможность им выйти из тени, не боясь лишний раз вздохнуть не так, чтобы тебя не упекли в Азкабан или не описали имущество.
Теперь на каждую попытку надавить сомнительным прошлым, сказать, что отклонение от принятия закона — это преклонение перед террористами, у них есть достойный ответ. Ты Темный маг, если не хочешь видеть магглорожденных в Визенгамоте и на ключевых постах Министерства. Но теперь ты несчастный, ущемленный защитник мира магии, которого пытаются истребить и политическими, моральными и радикальными, физическими методами.
Что стоит сказать: «Если я не приму закон о защите прав магглов, то меня ждет судьба Леди Блэк? Она и Лорд Малфой были ярыми противниками. Так может, это от них так избавиться решили? А кто примет закон о защите моих прав? Вы слышали, как поступили с Сириусом Блэком? А ведь он магический крестный, да-да! А поклоняющиеся магглам глупцы даже не знают, что крестный не способен навредить своему крестнику! Так это что же, любого из нас могут отправить в Азкабан? Уничтожение уважаемых семей! А если бы пострадали дети?»
— Мне сказали, что Дамблдор отправился в школу. Справишься дальше сама? Нужно разобраться, какого черта старый маразматик туда пошел, если он должен быть все еще отстранен. — Люциус зло сверкнул глазами и позволил себе устало прикрыть глаза.
Но, все же это известие не особо портило его настроение после умопомрачительно успеха, которого не мог добиться даже его отец. А Кассиопея? Что ж, о Кассиопее они погорюют позже. Подобное поведение она бы вполне одобрила.
Правда, напряжение чрезвычайно тяжелого дня только начало отпускать его, как необходимо снова разбираться с проблемами. Белинда отметила, что через маску великолепия пробивается чрезмерная усталость, обеспокоенность и некоторое облегчение, что пока все разрешается в их пользу.
Все же пережить покушение на себя и свою жену, сразу после этого в интенсивном темпе готовиться к заседанию, говорить с каждым Лордом, министром, давать интервью журналистам, держась все это время, как король. Завершать все то, что начал его отец и другие Лорды, что он сам готовил год, в течение пары часов было, мягко говоря, тяжело.
— Конечно, только доставь мне завтра утром всю информацию, что есть у Министерства касательно убийства крестной. Увидимся на Гриммо. Нарцисса сегодня останется там с Ирмой, тебе тоже нечего делать одному в мэноре. Кричер уже подготовил вам комнату. — Люциус только молча кивнул и позвал домовика.
— Добби, — словив вопросительный взгляд Линды, он пояснил, — мой Нонни словил проклятье вместо меня, а еще одного убили, когда он заметил попытку проникнуть через защиту в Малфой-мэнор. Нарцисса благодаря этому успела поднять защиту и уйти, пока камины не заблокировали. Еще одна при ней, так что остается это недоразумение. Завтра пойду в квартал работорговцев и приобрету новых. Этому давно пора сушить свою голову на стене, как эльфам коллекции Леди Элладоры.
Белинда просверлила подозрительным взглядом испуганно глядевшего на нее жалкого домовика и, смахнув с лица выбившуюся прядь волос, набросила на себя капюшон темной мантии и вошла в камин, называя адрес камина в Лютом.
— Расслабься, Горбин, я ненадолго, — она смерила взглядом лобызавшегося перед ней старика, глаза которого нервно забегали после ее появления из его камина.
— Что пожелаете, Госпожа Блэк? Премного сожалею вашей утрате. Уверен, убийц постигнет достойная кара.
— Не сомневайся, — оскал на ее лице заставил его нервно дернуться.
Какие бы стальные нервы не заполучил он себе за столько лет жизни и работы в Лютом, Блэки всегда оставались Блэками. Особенно женщины Блэк.
— Узнай мне все о мощных артефактах, блокирующих все перемещения, включая домовиков и родовые перстни. Где, у кого, когда мелькали, кто ими интересовался. Обрати внимание на родовые артефакты. Вот наброски потоков остаточного следа, — она протянула задумчивому старику исчерканный пергамент.
— Я всегда готов помочь уважаемой семье Блэк, — сказал он, пряча под прилавок мешочек с золотом.
— И, Горбин, — немного подумав, окликнула его Линда на выходе, — обрати взор на Европу.
Увидев знакомое колечко с полумесяцем, появившееся на руке незнакомки, вышибала безропотно провел ее через неприметную дверь на заднем дворе Белой Виверны.
— Моя Леди, — почтительно склонился крупный, заросший мужчина со звериным оскалом и сверкающими золотистыми глазами.
— Поднимайся, Фенрир, — холодно бросила девушка, несколько брезгливо присаживаясь на край обшарпанного дивана. — Для тебя и твоих ищеек будет дело. Я должна знать все…
