Queen

Белинда изображала вселенскую скуку, не прикладывая для этого особых усилий, и играла в переглядки с суповым набором, по недоразумению носящим имя Фоукс. Драко сидел рядом с ней и старательно давил зевок, распуская вокруг себя ауру максимального высокомерия и презрения. Получалось у него уже намного лучше, хотя все еще недостаточно, чтобы проникнуться. Профессор Снейп неподалеку с более хмурым, чем обычно, видом стойко нес выпавшую на его плечи тяжелую ношу: выслушивал непрекращающуюся болтовню Дамблдора. Директора, казалось, совсем не смущало, что второй собеседник совершенно не принимает участия в разговоре, ограничиваясь редкими обрывистыми фразами. При этом Снейп даже не поворачивался в сторону старика, все время, что они в кабинете, сверля входную дверь недовольным взглядом. Фоукс недовольно нахохлился и что-то возмущенно курлыкнул, на что Линда лишь прищурилась и продолжила перебирать варианты того, что можно сделать с этой чертовой птицей, чего бы не исправило очередное перерождение. Драко непонимающе покосился на нее, когда она недовольно цокнула языком: феникс перелетел на кресло Дамблдора и сверкал в ее сторону своими глазами-бусинами уже оттуда. — Ох, а вот и Гарри, — стоило директору это сказать, как дверь отворилась, и декан Гриффиндора ввела мало что понимающего третьекурсника в кабинет. — Наконец мистер Поттер соизволил почтить нас своим присутствием, — скривился Снейп. Белинда всегда подозревала, что мелкие пакости доставляют Дамблдору особое удовольствие. Так, например, он в самую рань пригласил к себе сначала их, а уже потом, искусно прополоскав мозги разговором ни о чем в течение получаса, попросил МакГонагалл сходить за Поттером. Взглянув на аляповатые часы с кукушкой, Линда не без основания предположила, что старик дожидался начала завтрака и сидеть им здесь еще долго. Она была уверена, что декана, прикрывшего на мгновение глаза в поисках самообладания, посетила та же мысль. На предложенный директором чай он смотрел, как на гной бубонтюбера. И вот, спустя трижды замененную заварку чая, который пили только она и сам Дамблдор: Драко показательно воротил нос, как от него, так и от предложенных булочек, хотя она знала, что он вчера не ужинал, Поттера все же привели. Повернувшись в полкорпуса, она, насколько могла доброжелательно, кивнула мальчику и, отставив от себя чашку, обратилась к директору: — Надеюсь, теперь мы можем идти? — она и не ожидала получить утвердительный ответ, поэтому совершенно не удивилась, когда тот никак не отреагировал на ее реплику. А вот МакГонагалл у двери что-то фыркнула, в очередной раз чем-то недовольная. — Гарри, мистер Малфой и мисс Блэк обратились ко мне с просьбой отпустить тебя к ним на каникулы, — мальчик стал выглядеть менее удивленным, что не ускользнуло от директора, через маску благодушия которого на мгновение пробилось недовольство. Поттер посмотрел на Линду, и она растянула губы в улыбке, которая не коснулась глаз, и небрежно махнула рукой. — Директор, вы забыли упомянуть моего дорогого брата, а ведь приглашение исходит именно от него, мы лишь скромные посредники. Хотя присутствие мистера Поттера у нас в гостях, разумеется, нисколько не обременит никого из нас, — теперь она посмотрела уже прямо на гриффиндорца: — Сириус очень хочет провести с тобой Рождество, Гарри. — А можно? — робко спросил он, переведя взгляд с директора на декана, отчего Белинда едва не поморщилась. Почему он не понимает, что их мнение здесь совершенно не имеет значения? Но нет, было видно, скажи Дамблдор, что нельзя, и Поттер останется в замке. Огорченный, что вероятно, но и не думающий спорить. Старый паук это тоже знал, но он явно не привык быть тем, кто приносит неприятные известия и что-то запрещает. — Поттер, ваша тетя уже подписала разрешение, поэтому решайте и не тратьте больше наше время. Уверяю, у меня есть множество более приятных и важных занятий, чем весь день наблюдать за попытками работы вашего мозга, — желчное замечание Снейпа было как раз кстати. — Профессор Снейп хотел сказать, — мягко продолжил Дамблдор, бросив на зельевара укоряющий взгляд, — что ты можешь поехать, если хочешь, или можешь остаться в замке и встретить Рождество с друзьями, как и собирался. Белинда с трудом сдержалась, чтобы не закатить глаза. Снейп не сдерживался. Драко сидел за ее спиной молча и не отсвечивал, помня длинную лекцию сестры. Хотя поразительным было в данный момент сходство между ним и МакГонагалл, что в стороне источала арктический холод и несогласие с подобным положением дел. Линде казалось, что она не ошибется, если предположит, что Дамблдор с ней тоже провел наставительную беседу перед этим. — Можешь не переживать, мы не задержим тебя надолго, — поспешила вставить она, видя внутреннюю борьбу, вызванную словами директора. — Через пару дней ты можешь вернуться и насладиться каникулами с друзьями. Уверена, они не обидятся на то, что ты хочешь провести время с крестным. — Я хочу, — намек на твердость в голосе заставил девушку посмотреть на него более заинтересовано, но вот он испуганно встрепенулся, посмотрев на часы, и она едва заметно вздохнула, думая о том, успеет ли сегодня в банк к назначенному времени. — Но ведь поезд уже отправился, как же мы, что же… — Существуют камины, Поттер, — не выдержал Драко и ойкнул, когда Линда наступила ему на ногу. — Заботясь о вашей безопасности, мистер Поттер, — подала голос декан Гриффиндора, — мы решили, что лучше будет отправиться через камин. А заботясь о его нервах, решили сделать это из кабинета директора, а не Снейпа, как Линда привыкла. — Что ж, — всплеснул руками Дамблдор, — тогда решено. Ну, а пока мистер Поттер пойдет соберет свои вещи, мы попьем чай. У Белинды и Снейпа синхронно задергался глаз. — Трикси, — процедил декан, и перед ними с хлопком появилась ушастая домовичка с вышитым гербом Хогвартса на белой наволочке, — собери вещи мистера Поттера и перенеси сюда. Надеюсь, теперь я могу отправить своих студентов и удалиться? — Магия, как она прекрасна, — слащаво улыбнулась Линда, явно копируя интонацию Дамблдора. — Мистер Малфой, прошу, вы первый, — любезно предложил директор, ответив Белинде все той же добродушной улыбкой и лукавым блеском глаз. Драко дважды повторять не пришлось. — Знаете, директор, — заходя в камин последней, обернулась слизеринка, — не перестаю задаваться вопросом, как вас в Гриффиндор-то занесло. Малфой-Мэнор.

***

— Какого… — Ц-ц-ц, — Линда подняла указательный палец, пресекая крики подошедшего сзади брата, и облокотилась об его грудь, в надежде поспать еще немного, хотя бы стоя. — 5 утра?! — уже тише, но с неугасающим возмущением спросил он, убирая с лица мокрую прядь волос: стоило предупредить его, что у домовиков уже лет десять есть указание от Драко будить всех любыми способами в Рождественское утро. Другое дело, что старших хозяев они трогать не рисковали, а вот на остальных никто не удосужился за столько лет отменить приказ. — У тебя не было ни единого шанса, — пробормотала она, из-под опущенных ресниц наблюдая за племянником, едва не подпрыгивающим от нетерпения, когда же родители позволят ему начать распаковывать подарки. — Ненавижу Рождество. Он слегка приобнял ее, позволяя устроиться удобнее, и подтолкнул едва разлепившего глаза крестника к его куче с подарками. — Регулус в детстве был таким же, — вдруг отстраненно проговорил Сириус, погрузившись в воспоминания. — Будил меня на рассвете, пока еще спала маман, и тянул посмотреть на подарки без надзора, напоминающего о приличии. Хорошо, что Нарцисса позволила Драко быть обычным ребенком, несмотря на то, что его отец Малфой. Фамилия звучала отборным ругательством в его устах. Вот только слова брата согнали с девушки пелену сна, заставив напрячься всем телом. Смотря на все такого же восторженного и счастливого, как и многие годы назад, Драко, что сейчас едва не задыхался от нахлынувших эмоций при виде новенького Нимбуса, она иногда забывала, почему же так ненавидит Рождество. — Ты сделала мне лучший подарок на Рождество, — хрипло сказал он, широко улыбаясь Гарри, что, не веря, смотрел на такую же, как у Драко, метлу в своих руках. — Надеюсь, ты не забыл о подарке для меня. — Знаешь, девчонки твоего возраста обычно просят что-то более… — Более что? — насмешливо уточнила она, но не дала Сириусу продолжить свою неудачную попытку скрыть неудобство за шуткой: — Я не обычная девочка своего возраста, разве ты еще не заметил? — Не заметишь тут, — пробормотал он, доставая из нагрудного кармана небольшую подарочную коробку. — Тебе не стоит это смотреть, Белинда. — Я видела вещи и похуже, — едва не вырвав коробку из рук брата, отмахнулась она. — Я должна знать, понимаешь. Я должна. Увидимся за обедом, у меня еще дела.

***

— Бабушка, папа, кажется, узнал тебя! — воскликнул светящийся от счастья мальчик. Вышедшая из кратковременного ступора пожилая леди слишком резво для своего возраст подскочила к кровати, отпихнув в сторону внука: — Сынок? Сынок, это я, мама. Скажи еще что-то, дорогой. Едва не упавший мальчик смотрел на отца и суетящуюся медведьму наполненным неприкрытой надеждой взглядом. За столько лет он не перестал мечтать, что однажды его родители поправятся. Бабушка, говорившая до этого в стороне с медведьмой, сначала отмахнулась, когда он ее позвал. Но потом отец выдавил едва слышное «мама», взглянув на нее. Это нормально, что папа не узнал его, Невилла. Ведь он, наверное, помнит его совсем маленьким, несмотря на то, что Невилл старается приходить к ним как можно чаще, разговаривает, рассказывает про Хогвартс, про свои теплицы, в которых он недавно посадил новый редкий плотоядный цветок, который привез ему дядя из Австралии. Вот только если мама иногда хоть как-то реагировала на его присутствие, то папа даже не смотрел на них с бабушкой. Сегодня же было иначе. Это ведь хорошо? Он немного опасливо посмотрел на маму, что, в противовес, была сегодня очень странной. Она жалась в уголке на своей кровати и непрерывно что-то бормотала, заливая лицо слезами. — Сейчас же выйдете все, здесь слишком много людей, вы ее пугаете своей суетой! — подоспевший целитель, не терпя возражений стала выпроваживать их за ширму, попутно вливая в Алису какое-то зелье. — Фиолетовая пена? Интересно. Как думаешь, милая, это эффект зелья или индивидуальная реакция? — Белинда последний раз посмотрела на то, как целитель, оттолкнув сопротивляющуюся Леди Лонгботтом от кровати бьющегося в припадке сына, стала проводить над ним какие-то манипуляции, развеяла чары, позволяющие ей видеть сквозь ширму.  — Кажется, Фрэнку становится лучше. Этот припадок, конечно, ужасен, но кто говорил, что восстановление нервных клеток дело простое? Ах, как жаль, что восстановление его сознания возможно лишь за счет разрушения магического ядра. Но, думаю, он продержится еще достаточно долго. Не люблю неисполненные обещания, — на последнем слове она усмехнулась собственным мыслям: — Ты это должна знать как никто, Арлина. Застывший взгляд распахнутых карих глаз девушки, лежащей на больничной койке, был устремлен в потолок. Линда колдовала над вазой с цветами на тумбочке. Желтые розы сменяли маргаритки, далее лилии, ромашки, снова розы, только белые, хризантемы, тюльпаны, пионы… — Никогда не понимала, как Глория определяет, что ты сегодня в хорошем настроении или, напротив, очень расстроена, — мотнув головой, Белинда подавила зевок. Сегодня она определенно не выспалась. — Как я уже рассказала Алисе, брат, несмотря на собственное сопротивление, сделал мне очень ценный подарок. Но я благоразумно предпочла просмотреть его воспоминания об Азкабане после того, как загляну к вам. Беллатрикс… Увидь ее, боюсь, убила бы и тебя, и Лонгботтомов, не совладав с собой. Она нежно провела рукой по бледной щеке девушки, после чего направила на Арлину палочку. — Легилименс. Спустя несколько секунд, она прервала зрительный контакт, целуя девушку в лоб. — Знаю, дорогая, милосерднее и даже справедливее было бы просто убить тебя. Вот только я не отличаюсь милосердием, да и понятие о справедливости у каждого свое. Зато я очень мстительна, поэтому тебе придется подождать, он должен будет в полной мере прочувствовать мою собственную боль, боль моей матушки. Прости, что не могу пообещать тебе быструю и легкую смерть. Поцеловав ее на прощание в макушку, Линда вышла из палаты «Непоправимые повреждения от заклятий», пройдя мимо не обративших на нее никакого внимания Лонгботтомов. Резко остановившись на повороте, она впилась взглядом в семью, мило болтающую о чем-то около лестничного пролета. Судя по лимонному халату мужчины, женщина с дочерью пришли навестить мужа и отца, дежурившего в Рождество. Чтобы пробраться к залу каминов, ей непременно придется пройти мимо них. Не дав себе времени обдумать, Линда убедилась, что на нее никто не смотрит, и, сняв иллюзию, вернула себе повседневный облик. Она гордо расправила плечи, отбрасывая сутулость, присущую изображаемой серой мышке, и сделала шаг вперед, нарочито громко стуча каблучками по плитке. — Миссис Тонкс, — она приподняла уголок губ, игнорируя мужа Андромеды и ее дочь. — Какая неожиданная встреча. Я как раз недавно вас вспоминала. Думаю, вы будете рады узнать, что я не стала нарушать последнюю волю своего дяди, — Линда нарочно резко оборвала себя, не продолжив фразу о том, что сегодня утром на ее счете традиционно, как это было каждый предыдущий год, прибавилось галеонов. Тед Тонкс и Нимфадора непонимающе переглянулись, хмурясь. Шалость удалась, так, кажется, говорил Сириус? — Леди Блэк, — холодно кивнула Андромеда, моментально напрягаясь. — Неожиданно видеть вас здесь. Надеюсь, вы в добром здравии? — Более чем, — она не собиралась объяснять, что забыла здесь. — Мама… — недовольная Тонкс не успела договорить, поскольку мать заткнула ее Силенцио и бросила предупреждающий взгляд ей и мужу. Разумеется, Андромеда не желала вовлекаться в конфликт с новой Леди Блэк, которая и без того не высказывала доброжелательности в сторону ее семьи. Она жила в своем тихом мирке и не хотела рушить его несдержанностью дочери. Она предпочла пережить несколько неприятных минут, бьющих по ее гордости, изображая эту светскую беседу. — Тед, покажи Нимфадоре, — девушка задыхалась от возмущения, а на имени ее волосы стали ярко-красными, — свой новый кабинет. Она ведь его еще не видела. Я скоро подойду. Бесхребетный. Линда презрительно скривилась. — Нимфадора, — протянула она. — Ужасная реакция, как для будущего аврора. Впрочем, тебя, в отличие от нее, учили лучшие. Твоя дочь же стала ученицей этого, — ее глаза вспыхнули пламенем, и она едва не выплюнула: — Блюстителя порядка. Отвратительно. — Я была против, — прикрыв глаза, она словно стала меньше, придавленная непосильным грузом. — А она, она ничего не знает. Ты ведь понимаешь, должна понимать…  — Нет, — отрезала Белинда, презрительно глядя на женщину, — я ничего тебе не должна, кузина. То, что тебя однажды умудрились опоить, лишь подтверждает, какая ты дура. Лишь благодаря моему знанию об этом, ты продолжаешь получать ежегодные выплаты, перед твоей дочерью не закрываются двери. Лишь благодаря этому тебя не уничтожили. Но твоя глупость, твое предательство и твоя гордыня, из-за которой ты не призналась, ушла к этому грязнокровке… Ты омерзительна мне. — Как Сириус? — проглотив обиду, спросила она. — Ему лучше. Лечение дает результаты. Но не думай, что вскоре я позволю вам встретиться. Он слишком раним, чтобы я позволила влиять на него женщине, которая даже собственную дочь не смогла достойно воспитать. — Нимфадора слишком вспыльчивая и непредсказуемая, — Андромеда стала оправдывать свою дочь, возвращая твердость характера. — В конце концов, это фамильная черта Блэков! — Жаль, ей не достались мозги от Блэков! — повысила голос Белинда, обрывая ее. Женщина прикрыла глаза, успокаиваясь. — Даже если бы она поверила моим словам про Муди. Поверила, что он не герой, узнала бы, сколько невиновных… Если бы я рассказала про Регулуса… Она бы наделала много глупостей, привлекла бы ненужное внимание, что только навредило бы. Всем навредило бы. — Тебе стоит вспомнить, что не только твоей дочери достался Блэковский характер и взять себя руки! Займись, наконец, дочерью, иначе следующая ее глупость не закончится простым падением с лестницы, — она была на первом курсе, когда услышала разговор девчонки с Чарли Уизли. Тонкс была в восторге от того, что ее будет обучать сам Аластор Муди. Обдав напоследок Андромеду еще одним уничижительным взглядом, Белинда развернулась прочь, но остановилась, вцепившись в перила, и бросила, не оборачиваясь: — Бабушка Ирма в Лондоне. Напиши ей. И помни, что… — Мы с тобой никогда не разговаривали, — она усмехнулась. — Думала, эта реплика должна принадлежать мне. Она узнала правду из оставленных дедушкой Арктурусом документов и воспоминаний. Теду Тонксу сказочно повезло остаться в живых лишь благодаря собственному незнанию. Ну и благодаря излишне гордой и упертой Андромеде, что считала это достойным наказанием за собственную глупость. А вот трагично погибшей в подворотне Лютого дочери одного эмигранта повезло многим меньше. Бедняжка была так влюблена в Рабастана Лестрейнджа и помыслила, что, убрав главную конкурентку, посмеет претендовать на ее место, оторвав себе кусочек счастья. Каково же было разочарование, что разбитый парень не желал и смотреть в сторону этой простолюдинки. К тому же темнокожая… Стоило ли упоминать, насколько британские аристократы нетерпимы? Лишь каплю благожелательности в пользу Андромеды Линде прибавляло то, что никто из старших Блэков или Лестрейнджей не был причастен к смерти юной мисс Шеклболт. Милая кузина отомстила сама. Но все же она оставалась последней дурой. После смерти Арктуруса она за спиной у Кассиопеи встретилась с ней. Даже показала воспоминания о смерти Регулуса, призывая Андромеду повлиять на дочь. Ведь самое важное — это кровь, семейные узы. С тех пор миссис Тонкс лишь убеждает Белинду в мысли, что она не заслуживает поддержки Блэков.