Колдовстворец

Тяжёлый запах только что приготовленного рябинового отвара повис в больничном крыле. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, оставляя лишь ярко-алые лучи света, которые проникали в комнаты, освещая их. Ростова мирно лежала на кровати. Левый висок девушки был заклеен пластырем с ватой, пропитанной раствором остролиста, рука была перебинтована до самого локтя, а на животе виднелась ткань, которая закрывала обширные гематомы, которые возникли из-за сильного удара о камни. Остальные повреждения, такие как легкие царапины на щеках, плече и ногах уже почти зажили, благодаря специальному отвару, который любезно приготовила мадам Помфри. — Я уже думал, не дождусь, — вдруг раздался негромкий голос, как только Маша приоткрыла глаза. Перед ней сидел Поттер, на лице которого тоже были небольшие ссадины. — Как ты себя чувствуешь? Девушка быстро пробежалась взглядом по сводчатому потолку, а затем посмотрела на тумбочку около своей кровати. На ней стояли два больших бутыля и одна колба, наполненная ватой с кровью. — Что случилось? Гарри удивлённо приподнял брови, словно бы услышал шутку, но тут же исправился. — Ты потеряла сознание. Мадам Помфри говорит, что это из-за сильного удара. — пояснил юноша. — Это удивительно, что ты смогла достать яйцо. Мария попыталась воспроизвести в памяти недавние события, но помнила всё лишь урывками. — Когда меня выпишут? — Завтра. На первые две лекции ты вряд ли успеешь. Девушка скривила губы. Она и вовсе забыла о том, что должна будет посещать лекции в Хогвартсе, чтобы не пропустить один год обучения. — Кто-то ещё приходил? — спросила девушка. Она чувствовала лёгкое жжение в области живота. — Да. Они ждали, но ты всё не просыпалась, — ответил Гарри. — Сейчас уже поздно, и мне нельзя здесь находиться. — Хорошо. Спасибо, что пришел. Губы Гарри растянулись в лёгкой улыбке, и он встал со стула. — Увидимся. Юноша быстро удалился, оставляя Машу в одиночестве. Девушка попыталась перевернуться на другой бок, но для неё это стало слишком тяжело. — Ростова? — в крыле возникла Мадам Помфри, которая суетливо подбежала к пациентке. — Не двигайся. Не все раны затянулись, а от твоей возни они могут лишь разойтись. Схватив колбу с ватками, женщина быстро разлила по стаканам нужные эликсиры и сказала, когда нужно выпить. После этого она также быстро исчезла, а Маше оставалось лишь думать о своем. **** После десяти часов утра Машу, наконец-то, выпустили из больничного крыла. Мадам Помфри строго настрого запретила занятия квиддичем в течении недели, а также всю физическую работу. Но для Марии подобные запреты никогда не были значимы, и потому, как только она покинула свою кровать, она забыла обо всём, что сказала женщина. Расписание с уроками ей любезно оставила Аня на тумбочке, подписав на листке, что защиту от тёмных искусств будет вести профессор Грюм. Для русских ребят мракоборец Грюм был сравним с легендой. Ведь это именно он был значимой фигурой в битве с Воландемортом тринадцать лет назад. По расписанию Мария успевала на ЗОТИ и очень быстро добралась до кабинета. Урок ещё не начался, и, зайдя в класс, она увидела море учеников из разных факультетов, которые что-то громко обсуждали. Гарри и Рон сидели вместе, Гермиона с Лавандой Браун. Ваня и Аня затерялись где-то между учениками из Слизерина, в компании которых Драко Малфой что-то очень громко рассказывал, сидя на парте. Максим сидел с Дином Томасом и Симусом, которые вдруг нашли общие интересы — азартные игры и споры. К тому же, и Дин и Симус оказались фанатами квиддича, а Макс уж точно в этом разбирался. Ну, а Дина, как обычно, сидела с сестрами Патил и что-то отстранёно слушала. Не долго думая, Маша быстро села на свободное место рядом с Невиллом Долгопупсом, который запуганно посмотрел на неё. — Маша! Ты как? — встрепенулся Максим, как только увидел брюнетку. — Уже хорошо, — ответила девушка и взглядом поймала улыбающееся лицо Вани, который громко говорил с Малфоем, и взгляд Ани, которая сидела с Забини, слушая диалог первых двух. Урок начался, и в классе воцарилась тишина. Спустя минуту послышалась тяжелая поступь, и в класс вошёл Грюм. Он был точно таким, каким его представляла Маша, со вставным глазом, который крутился в разные стороны, с изуродованным шрамами лицом, жидкими светлыми волосами и недовольной гримасой. — Чертовски огромный замок, — буркнул мужчина и подошёл к учительскому столу, выхватывая свою палочку и наводя её на доску. — Тема урока «Непростительные заклятия». В классе поднялся тревожный шёпот. Маша удивлённо смотрела на доску и на профессора. Подобное не изучается в школе, и это известно даже в России, где использование и разглашение непростительных заклятий строго контролируется. — Министерство против того, чтобы об этом говорили в школе, — начал Грюм, осматривая почти каждого в классе, — но я считаю, что это неправильно. Вы должны знать. В классе стояла гробовая тишина. — Кто может назвать эти заклятия? — задал вопрос Грюм, но все продолжали неподвижно сидеть. — Долгопупс, назови их. Все взгляды устремились на сжавшегося и чуть ли не плачущего Невилла, который пошатываясь встал и опустил взгляд в пол. — Ты ведь знаешь их? -Д…да. Маша с опаской смотрела на парня. Казалось, он встретился лицом к лицу с монстром, а не с Грюмом. — Империус… Круциатус и… -И? Невилл весь затрясся. — Авада Кедавра. Лицо Грюма растянулось в подобие улыбки. — Три непростительных заклинания, — вновь громко сказал Грюм. — Империус — подчиняет разум. Круцио — приносит нестерпимую боль. И Авада Кедавра — мгновенная смерть. Улыбнувшись, мужчина схватил одну из банок, где сидел большой паук. Открыв её, он направил палочку на существо. — Империо, — негромко произнес он, и паук, что до этого метался по банке, вдруг остановился. — Теперь я могу заставить его делать, что угодно. Маша с неподдельным ужасом наблюдала за пауком. Он подчинялся любым приказам и чуть не утопил себя в воде. — Невилл, подойди сюда, — вдруг сказал профессор, и парень смиренно подошел. — Видел, как работает заклинание Круцио? Мальчик отрицательно покачал головой, и в следующее мгновение паук стал дергаться в конвульсиях. Глаза Невилла округлились до невозможности, а лицо побледнело. Казалось, вот вот и он потеряет сознание. — Перестаньте, — раздался голос, и Грюм с удивлением повернулся в сторону Ростовой. — Это не гуманно. — В этих заклятиях нет ничего гуманного, потому вы и должны знать о них. — Думаю, параграфа в учебнике нам будет достаточно, — голос Маши был твёрд. Она бы не осмелилась перечить учителю, но только не в этом случае. — Возможно, я лучше знаю, чего вам будет достаточно, Ростова, — рыкнул Грюм, и его вставной глаз стал крутиться по часовой стрелке. — Если бы ваши родители читали лишь текст в учебнике, они никогда не смогли бы так искусно орудовать данным заклинанием. Слова Грюма были словно гром посреди ясного неба. В классе поднялся шум, и большая часть класса стала косо смотреть на девушку. Сама же Маша стояла как вкопанная, а на её, прежде бледных, щеках пылал яркий румянец. Грюм словно бы получал удовольствие от сказанного, и это было видно по его лицу. — Мои родители…были мракоборцами, — выдавила из себя Маша, чувствуя, что больше не может выдержать такого давление. Ей резко захотелось убежать из этого кабинета. — О, я знаю, кем были ваши родители, — с долей издевки сказал Грюм, чем окончательно добил Марию.