***
— Ты серьезно? — пристегиваясь, поинтересовался Саске. В его голове трудно было сопоставить образ шаловливой Азами и работу ассистента хирурга, где необходима точность и ювелирная выдержка Вспомнилось счастливое лицо Сакуры, когда она озвучивала свою мечту — стать ведущим хирургом. Казалось, с этого момента прошла целая вечность и они уже давно не те люди. Он вновь задумался об этом. Девушка обижено на него посмотрела, не понимая его наглого, неверующего тона. — Как можно судить человека, если ты помнишь его исключительно ребенком? — почти невесомо хлопнула ладошками по торпеде автомобиля, девушка. — Ты не знаешь, на что я способна… — она отвернулась от него и принялась разглядывать парковку. — Почему эта профессия? Что закончила? Кому ты ассистировала до возвращения домой? — он бросил на нее взгляд, мельком осмотрев с ног до головы и надавил на педаль газа. — Почему вообще вернулась? «И не выросла…» Азами удивилась количеству вопросов, маленький Саске никогда столько не задавал. Ей было интересно, чувствует ли он разницу между ними. Она парила воздухе от свободы, перед ней были открыты все двери. У нее не было детей и мужа, она не знает забот, кроме своей работы, которая ненадолго отпустила ее. Она ощущала самый расцвет своей юности. — Потому что нравится, закончила высшую медицинскую школу в этом году, работала только у одного человека, которым восхищаюсь, — она посмотрела на брюнета, который внимательно следил за дорогой. — К моему, великому, — она выделила это слово особой тональностью голоса, — счастью, он завербовал меня еще на практике. Осталось пять лет хирургической интернатуры. Но я не буду метить в врачи, хочу всю жизнь ассистировать Орочимару-сану. Брюнет тут же нашел место у обочины и припарковавшись, чуть ли не испепелил девушку чернотой своих глаз. — Ты ассистентка Орочимару? Азами напряглась, не понимая такого интереса по отношению к ее уважаемому хирургу. — Да. — Мне нужно встретиться с ним. Кузина улыбнулась и попыталась найти в глазах лидера здравый смысл. Она доверенное лицо ведущего хирурга западного штата, но не его секретарь, она не может заставить Орочимару видеться с кем угодно. — Это невозможно. Брюнет набрал в легкие побольше воздуха и зажал пальцами переносицу. — Он подозревается в деле о похищении моего лучшего друга. Глаза девушки расширились от удивления. Она читала все новости связанные с ее кланом, будучи в Америке и знает, что произошло, поверхностно, со слов изданий, но эти догадки ее крайне удивили. — Каким образом? — ей уже не хотелось шутить и веселиться. Она была максимально серьезной. Даже черные глаза девушки приобрели другой оттенок, утратив огоньки озорства. — В дом Узумаки была доставлена отрубленная голова Наруто, работа выполнена искусно, по первому взгляду не отличишь от оригинала. Азами пока не улавливала никакой связи. Брюнет схватил ее за плечо, он хотел, чтобы она поняла важность его слов. — Когда он работал в Японии, то был замечен за подобными подделками, они были незначительными, мелочь типа пальца, уха, отмазаться удалось, но ему пришлось покинуть страну. Девушка терпела сильную хватку лидера и, как губка, впитывала его слова. Она не знала об этом, но больше ее напрягало то, что от этих слов ее мнение о профессоре не изменилось в худшую сторону. — Ему запрещен въезд сюда, — спокойно, ответила девушка и бросила взгляд на руку Учихи. Саске вздохнул и убрал свою ладонь с ее плеча. — Это я знаю без тебя. Ему нужно было найти Орочимару и выход тут был только один. Девушка быстро подернула плечами, надеясь, что неприятная, ноющая боль отстанет от ее ключицы. — Значит завтра летим обратно и ты приведешь меня к нему. Азами испытала крайнее недовольство, которое тут же отобразилось на ее лице. Она только прилетела, тринадцать часов в небе, именно сейчас ей совершенно не хотелось обратно. Саске заметил это, у него появился шанс продвинуться в расследовании и ему было все равно, что кузина считает на этот счет. Он нахмурил брови, завидев ее недовольство. — Но… — девушка увидела все эмоции брюнета, после чего поняла, что у нее просто нет выбора. — Да, лидер…44
12 июля 2018 г. в 10:15
Учиха лежал на своем офисном, кожаном диване, что стоял параллельно входной двери, недалеко от его рабочего места. Он скинул ботинки и ослабил хватку галстука. Был вечер четверга и он не хотел идти домой. Хината продолжала жить с ними, чему он был рад, но отношения с Сакурой портились и всему виной было недопонимание и кузен Нагато. Времени подумать на это было катастрофически мало, разрешить ситуацию было некогда, часто он не приходил домой и ночевал на работе.
Время шло, с психического срыва Хинаты прошел месяц. Саске за это время сумел вывести из себя клан Темари, на который пало большое подозрение, в виду многолетних конфликтов. Кушина из командировки в Корею привезла неопровержимые доказательства того, что та девушка, которая принесла Мурано в больницу, была племянницей Расы — отца Темари. СМИ верещало на всю страну, что близка война с Кореей и Минато приходилось сглаживать это, утверждая, что подобный исход конфликта исключен. Народ требовал возмездия за сына их любимого премьер-министра, на что Узумаки парировал: «Как бы я не любил своего сына, как бы не скучал по нему и не тосковал, его жизнь не стоит жизни нескольких миллионов жителей Японии».
Раса был приближенным чиновником президента Кореи. Простые патриоты начали поджидать Темари у дома, требуя возмездия. Кто-то желал ей смерти, кто-что кричал, чтобы она катилась обратно в свою страну. Народ умолял Шикаку — секретаря палаты — одуматься и освободить сына от такой участи и такой жены. Казалось бы, они нашли виноватого, но Саске был уверен, что тут не все так просто и есть еще одна сторона монеты до которой он еще не докопался.
Он также почти вышел на хирурга, который подделал голову Наруто. Были несколько зацепок указывающих на бывшего гражданина Японии, который много лет оперировал в одной из лучших больниц Токио, этот человек также был профессором в университете Васэда.
«В котором учился этот гребаный кузен…»
Брюнет раздраженно сжал кулак и закрыл глаза, Нагато часто мешал ему спокойно думать, чем невыносимо бесил его.
Неожиданно, дверь его офиса распахнулась и на пороге показалась миниатюрная блондинка с волнистой структурой волос, которая тут же сделала несколько шагов на встречу к Учихе. Лидер злобно уставился на нее, не понимая, кто она такая и как смеет к нему так врываться.
— Вот ты где, — она широко улыбнулась.
Девушка была слегка загорелой, что было нетипично в такое время года. У нее был сильный, иностранный акцент, который указывал на то, что она давно не живет в Японии и необычный стиль одежды. В Токио так не одевались, ее выдавали только глаза и знание языка.
— Ты кто такая и как смеешь врываться сюда? — даже не поднявшись с дивана, процедил Учиха.
Он был не в настроении и хотел просто полежать, чтобы его никто не трогал. Он знал, что в это время в офисе почти никого не было, только заядлые трудоголики старой закалки оставались из-за устаревших устоев, ожидая ухода Саске, чтобы уйти следом за ним. Обычно он выходил и говорил им собираться домой, но из-за усталости сегодня он не сделал даже этого.
Сейчас он был готов прибить охрану, которая допустила эту девчонку на его этаж.
— Господи, ты все такой же противный? — надула губы девушка. — Я уже успела домой съездить, но Микото-сама сказала, что ты не вылезаешь с работы и мне пришлось тащиться еще и сюда, а я ведь с самолета…
Она заметила, что ноздри брюнета чуть ли не раздуваются от злости. Он ничего не понимал, тяжело дышал, пытаясь успокоить себя и действительно не узнавал ее. Даже факт о том, что она знает его мать не удивил его. Вся Япония знает имя его матери. Девушка убрала улыбку с лица и приняла чинный вид, скрепив перед собой руки в замок. Она поклонилась ему.
— Простите, Саске-сама, я очень изменилась, вы теперь лидер и вам простительно не узнать свою кузину Учиху Азами спустя столько лет, — она заметила, как он изменился в лице.
Теперь он рассматривал ее так тщательно, что ей стало неловко. Его детский, невинный взгляд выглядел теперь такими властным и настойчивым. Она надеялась, что он понял ее саркастический тон.
— Азами? — будто не веря, а он действительно не верил, тихо, спросил он.
— Да! — радостно, выкрикнула она и дождалась, пока Саске примет сидячее положение.
Она разбежалась и прыгнула на него с распростертыми объятиями. Девушка была в белом, воздушном платье из органзы, что подчеркивало ее загар и в босоножках на каблуках, но вела себя как пацан в кроссовках. Черный топик под платьем прикрывал открытую из-за легкой ткани грудь.
Учиха обнимал ее, стойко выдерживая крепкие тиски девушки. Она сумела разрядить нависшие над ним грозовые тучи, как минимум, на сегодняшний вечер. Он давно не радовался чему-то простому, обыденному, кроме своих детей. Азами потискала его колючие волосы и поспешила встать с мужчины.
— Простите мне мою вольность, Саске-сама, — продолжала ерничать она.
Учиха довольно ухмыльнулся и поднялся с дивана, заставив кузину смотреть на него снизу вверх. Она удивленно наблюдала эту разницу в росте, поражаясь тому, как ее родственник вымахал. Ее голова едва достигала до его груди, при том, что она была на каблуках.
— Что ты ел такое, что так вырос…
Он потрогал концы ее коротких, светлых волос, которые едва достигали плеч.
Вспомнилась их прогулка в саду Индры, куда Азами заползла без разрешения. Гулять в священном месте разрешалось только главной ветви клана, а Азами родилась далекой родственницей Саске.
— Сколько нам было лет? — пытался вспомнить Учиха.
Воспоминания связанные с ней у него были так размыты. Он лишь помнил, что именно к ней почувствовал первую в жизни симпатию, наверное потому, что она единственная из всего клана, не обращалась к нему формально, была как-то не похожа на других. И именно с ней у него случился первый, дурацкий, секундный поцелуй, которого брюнет очень потом стеснялся. Но кроме этого, больше ничего другого он не мог припомнить. Эти воспоминания были самые яркие.
— Мне было пять, тебе шесть, — улыбнулась девушка. — У меня были длинные, черные волосы. Ты говорил, что я очень похожа на твою маму в детстве. А я не верила и, однажды, ты притащил мне детскую фотографию Микото-самы, которая заставила меня согласиться, — с теплом в голосе, лепетала она, рассматривая усталые черты Саске.
Ей не нравилось, что он так убивал себя, что в десять часов вечера лежал на рабочем диване, а не на домашнем.
Саске закрыл глаза, на мгновенье, вновь оказавшись на берегу пруда, где он сидел рядом с маленькой девочкой и протягивал ей фотографию. Азами была типичной Учихой в то время. Длинноволосой брюнеткой со спокойными чертами лица. Она была утонченной, но в то же время шаловливой. Вечно норовила подшутить или задеть Саске.
Он вспомнил ее родинку на мочке уха и, открыв глаза, ненавязчиво заправил Азами волосы за уши, заставив ее замереть. Он увидел знакомую отметину и успокоился окончательно. Пятнышко стало немного больше и ярче.
— Это действительно ты, — поверил Саске и тут же вспомнив огромную толпу и инаугурацию его, как лидера, сделался серьезным, даже злобным. — Почему не приехала на похороны Мадара-самы? Ты забыла правила?
Азами перестала улыбаться и тут же изменилась в лице, она закрыла глаза и склонила голову. В ней проснулся дух Учихи, который почти умер, за семнадцать лет в Америке, куда ее сослали.
— Простите, мой лидер, — стойко и храбро произнесла она. Девушка не смела смотреть сейчас ему в глаза. — Я позволила себе непозволительную роскошь — плюнуть на правила из-за обиды. Ведь именно Мадара-сама сослал меня в Америку, когда увидел, что ты несешь меня на спине, всю мокрую и счастливую, — она подняла голову и чернота их глаз встретилась, одновременно утонув в том воспоминании.
Они играли все на том же пруду, ведь это было место их встречи. Брызгались водой, поливая друг друга все больше и, в какой-то момент, девочка наступила на острый камень, поранив пятку. Маленький Саске пытался сделать как лучше и хотел просто отнести ее домой. Брюнет вспомнил, как проходил в тот день мимо лидеров. Но не заметил в их взглядах и толики неодобрения.
— Прости, что не попрощалась, моих родителей вызвали в зал совета через час, как ты принес меня домой, я просто не успела.
С одной стороны Учиха был крайне удивлен, но с другой… Это было так в духе его семьи и в духе Мадары, что жаловаться и горевать в то время было бы бесполезно. Ему лишь сказали, что она уехала. Ни больше, ни меньше.
Саске услышал то, что хотел, но одну вещь она все-таки оставила без внимания. Он не сводил с нее взгляда, ожидая ответа. Азами напрягало его молчание, она забегала глазами по офису, вспоминая все то, что сказала минуту назад.
— Ах, точно, — она вновь поклонилась. — Простите, что не присутствовала на вашей инаугурации, мой лидер.
— Как будешь отмазываться тут? — сложив руки на груди, поинтересовался Учиха.
— День вашего восхождения к истокам нашего великого клана совпал с днем смерти моей мамы, — она выполнила самый глубокий поклон, выказывая к Саске свое уважение.
— Риса-сан… — он задумался, пытаясь вспомнить, почему вообще был не в курсе всей этой ситуации.
Кудрявая шатенка с такими же короткими волосами как у Азами стояла сейчас перед ним в его подсознании. Кузина распрямилась и покорно выжидала, рассматривая реакцию лидера на ее сообщение.
— Об этом знал только Итачи? — догадался брюнет.
Эти новости вообще не фигурировали на собрании совета и в личных разговорах с братом. Учиха нигде не слышал об этом. Азами лишь легонько мотнула головой.
— Он помнит, как я обращалась к тебе в детстве, потому не любит. Итачи-сама придерживается модели поведения Мадара-самы в этом плане, — казалось, девушка вообще не боялась своих слов, она говорила их легко и смело, не боясь отрицательной реакции Саске.
— В этом он прав, — Учиха вернулся к своим ботинкам и быстро обулся. — Ты слишком своенравная девица и совет не любит таких как ты.
Таких членов клана обычно отправляли за границу от греха подальше. Этой судьбы не избежала и семья Азами. На территории Учиха имели право жить только люди достойные своей фамилии, которые не опорочат и не ударят в грязь лицом при любом удобном случае. Что касается Азами, то она всегда была сама себе на уме. Таких сложно контролировать, потому Мадара принял безоговорочное решение сослать ее семью, когда увидел, что она позволяет себе в присутствии наследника.
— Совет не любит, — согласилась девушка. — Но не ты…
Саске обернулся и увидел хитрую ухмылку девушки.
— Ты сам разрешил мне обращаться к тебе неформально, — она спрятала руки за спину. — Я подчиняюсь тебе так же, как и твоему брату. Ведь, если ты помнишь, я всегда считала тебя таким же полноправным лидером.
Учиха уже успел завязать галстук, вспомнив и эти детские слова Азами. Картинка соединилась воедино в его голове, пробелы тут же заполнились. Он действительно ей разрешил, но то было тогда.
— Обращайся так и дальше, — пошел навстречу Саске. — Но только наедине, чтобы никто больше не слышал от тебя такой дерзости.
Девушка кивнула головой, полностью с ним соглашаясь.
— И не позволяй себе прыгать на меня и обнимать, когда тебе вздумается, — взгляд брюнета стал таким холодным, что Азами почувствовала дрожь по телу. Ей не хотелось слышать эти слова, но больше пугал его взгляд. Это давало почувствовать ей огромную разницу между тем, что она помнила и что есть сейчас. — Я женат и у меня есть наследники, не забывай об этом.
— Конечно, — согласилась Азами.
Она была благодарна жене Саске за этих детей, ведь как раз с их рождением, он стал даже могущественней Итачи. Азами всегда желала Саске этого.
Брюнет направился к выходу, не сводя глаз со счастливой кузины.
— Поехали, расскажешь, что делала все это время, — он довольно ухмыльнулся. Несмотря на внешние обстоятельства, он был рад ее видеть.