***
Прошел месяц и вернувшись в Японию, Харуно въехала в квартиру дочери. Стоял декабрь и весь город пестрил от рождественских украшений. Мурано приехала домой, чтобы поговорить с отцом на звонки которого она отвечала очень сухо все то время, пока путешествовала. Она злилась на него, но одновременно испытывала тоску, так как за месяц сильно соскучилась. Ей пока было непонятно, как вести себя с ним. Она лишь знала, что предугадать это почти нереально и потому согласилась на волю случая. С мамой они условились, что этот год она доживает на территории Учих, а потом переедет к ней, потому девочка волновалась, не зная как на это отреагирует отец, а тем более братья, которые, скорее всего, тоже захотят жить с Сакурой, но никто их не отпустит. У мальчиков было не то положение, нежели у нее и пока не хотелось об этом думать. Она обрадовалась, когда не обнаружила их дома, но мысль от того, что она пересечется с ними сегодня грела ей душу. Малышка сильно тосковала по Шисуи и, особенно, по Юдаи. Братья же занимались своим расследованием, которое не оставили даже после того, как все раскрылось. Шисуи всячески помогал Юдаи следить за Азами и быть в курсе дел, но сегодня ему нужно было остаться на дополнительных занятиях и Юдаи был предоставлен самому себе. Он не думал ни о чем другом, кроме как о встрече с матерью, потому, как только узнал о ее возвращении, тут же направился в квартиру Мурано. Гуляя пешком вдоль вечнозеленой, живой изгороди вереска, Юдаи остановился у высокого, прозрачного забора элитного комплекса. Он увидел выходящую из машины Сакуру и обмелел: длинные волосы, которые всегда у него ассоциировались с мамой были коротко подстрижены, прямо как у Мурано. Сердце больно перехватило и он отступил, невольно укрывшись за изгородью, так что Харуно не заметила его. Для него это был удар, внутри засела змея, которая ядовито шипела: родители не сойдутся вновь. Сакура выглядела отдохнувшей, загорелой. Было видно, что путешествия пошли ей на пользу. От тех заплаканных глаз, которые он видел в последнюю их живую встречу не осталось и следа. Он осмотрелся вокруг, дабы быстро прийти в себя, но ему это не удалось, так как он увидел следящую за Харуно, Азами. Женщину, которую теперь мог узнать из тысячи, нет, даже миллионов японцев. Его это добило больше, чем короткая стрижка матери и он впервые за все время окликнул ее: — Азами… — Мальчик удивился с какой желчью он произнес ее имя. Такое для него было в новинку. Женщина испуганно обернулась на голос и увидев наследника Саске, послушно сжалась в поклоне, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Она не ожидала его тут встретить. — Какого черта ты тут слоняешься? Кто выпустил тебя из-под охраны? Кузина и бровью не повела, понимая, что наследник в курсе. Она знать не знала о положениях дел в клане, так как была изолирована, но ей было легче от того, что дети Саске уже в курсе. Не хотелось прикидываться, ей это просто осточертело. Все то время, что она провела в одиночестве, балованная лишь одной встречей с лидером в неделю, до нее дошло какой масштаб проблем она наворотила. Когда синяки любимого лидера становились все больше, когда бывало он забывал подолгу бриться, ей стало ужасно больно. Одна только мысль среди этой сажи грела ее: Саске будет воспитывать их ребенка. Каждый день она молилась и просила прощения у богов. Ей было стыдно за свою наглость, за то, какое удовольствие она испытывала во время интимной близости, когда накачала лидера наркотиками. В тот момент она запоминала каждую секунду и только это было ей утешением, помимо малыша. Азами прекрасно знала, что ее ждет. Саске убьет ее после родов. Не своими руками, с помощью Обито. Обставит это так, что никто не придерется, либо вообще никто даже не узнает, но даже это не пугало ее. Больше было страшно за то, какое будущее она оставляет своему ребенку. — Лидер разрешил мне гулять, это полезно для будущего наследника, — честно, ответила она. Сначала Саске поставил над ней тотальный контроль, но тут же его ослабил, когда признался во всем Сакуре. Он не боялся, если с ней что случится. В глубине души он даже надеялся на это. Юдаи презрительно скривил губы. Ему было противно смотреть на кузину, хотелось поднять руку на нее только за то, что он увидел сейчас мать с короткими волосами. Даже такая мелочь не случилась, если бы не она. — Как ты смеешь смотреть мне в глаза? Думаешь… Сможешь после этого спокойно жить? — угрожающе, задал вопрос юноша. Руки у него сильно чесались, он с трудом боролся с нахлынувшим гневом внутри себя. Кузина обеспокоенно осмотрелась вокруг. В их клане нормально, когда наследник — школьник отчитывает взрослую женщину и ведет себя с ней, будто он старше и мудрее, но вне этих стен это может привлечь ненужное внимание, а она не хотела причинять еще больше проблем. — Я знаю, что меня ждет Юдаи-сама, — тише заговорила она, надеясь, что юноша сбавит громкость своего голоса. Это действительно помогло. Тон Юдаи, к удивлению обоих, сменился: — Хитрая сука, — плюнул он. — Хорошо устроилась: забеременела, сломала брак моих родителей, а теперь и умереть спокойно готова… Он поправил свои волосы, что налезли на глаза и убрав руку обратно в карман брюк нервно продолжил: — Ты прекрасно знаешь, кто бы не родился, мы как братья радушно примем этого ребенка. Будем любить его, потому что это сын или дочь нашего отца и уважаемого лидера. Ты просто сосуд, вообще никто, о тебе и не вспомнят, — ему хотелось унизить ее, сровнять ее с землей. Юноша почувствовал нарастающее удовлетворение от того, что делает. Как долго он ждал этой минуты, чтобы высказать все свои ранящие душу чувства. Она опустила глаза еще ниже, понимая правоту его слов. Все это она знала, потому с еще большей уверенностью вступила на этот путь. Малыш будет любим и обласкан, а большего ей и не надо. — В отличии от Мурано… — он проанализировал долгое отсутствие сестры и понял, что Сакура выделяет ее из всех своих детей больше, но его это не задевало. — Она любит мать сильнее, чем кто-либо и никогда тебя не забудет. Будет перемывать твои кости, смотря на ребенка, которого будет любить, ведь так уж нас воспитали… Такое ты будущее для нас хотела? — Конечно, нет, наследник… — на ее сердце был груз и она искренне сожалела. Все это было ей известно. Потому она сегодня и пришла к воротам этих апартаментов. Ей необходимо было признаться Харуно во всем. Даже если она изобьет ее, было не страшно, ей лишь хотелось, чтобы она не бросала детей и собственного мужа. Ведь рушить брак Саске не входило в ее планы, она не могла предположить, что лидер соврет. Ведь если бы Сакура знала правду, разве бросила бы мужа? Сама же Азами просто пожадничала, не смогла удержать свою многолетнюю любовь в узде и как типичная Учиха: захотела взять что-то без разрешения. Сидя в одиночестве, в квартире снятой на окраине, она понимала, что по большей части в этом вина Саске. Он слишком близко подпустил ее к себе и к своей семье, одобрив неофициальное обращение и разрешив работать с госпожой, многое позволил. Одним лишь разрешением остаться в Японии, идя против решения Итачи, она почувствовала себя особенной из всех девушек клана. Она каждый раз смотрела на спину Сакуры с такой завистью и вожделением, что просто не выдержала. Хотелось оказаться на ее месте хоть на один денек. Слушая рассказы госпожи о семье, она невольно представляла себя на ее месте и это стало отправной точкой. Возврата просто не было. Когда она покрасила свои волосы в розовый цвет, она уже тогда не сомневалась в предстоящем. Юдаи понял, что разумного ответа от нее не дождется, а долго смотреть на тетю было тошно. Захотелось убрать ее с глаз, да поскорей. — Зачем следишь за госпожой? Азами, в какой раз, вышла из плена своих мыслей и смело посмотрела в глаза наследника: — Хочу рассказать ей всю правду, как все было на самом деле… — она заметила, как желваки юного лидера сильно напряглись и снова стыдливо уставилась на свою обувь. — Избавь ее от этого, не хватало еще моей госпоже слушать признания падшей твари, — Юдаи больно развернул за плечи родственницу в обратную сторону от ворот. — Пошла вон! — Юдаи-сама, вы не поняли… — попыталась воспрепятствовать она, но гневные черные глаза наследника даже не думали допустить подобной встречи. — Я хочу рассказать всю правду! — Она и так знает всю правду, — процедил Юдаи, вновь вспомнив глаза матери, когда она вернулась, после встречи с отцом. Он не мог допустить повтора ее слез, хотелось защитить мать от грязи. — Я сказал пошла вон, пока я не избил тебя. Кузина замерла на месте от страха. Юдаи хоть и копия Саске, но различия в характере были и он в самом деле мог не пожалеть ее и избить так сильно, вплоть до выкидыша. Возможно все, плюс ко всему нестабильный, переходный возраст, юношеский максимализм, она молча отступила, смотря как Юдаи заходит внутрь жилого комплекса. Она не понимала, почему в тот момент, когда она решилась исправить хоть что-то, судьба ставит ей барьеры.67
5 апреля 2019 г. в 04:35
Саске никак не препятствовал отъезду Сакуры. Он даже ничего не сказал, когда позвонил Обито и сообщил, что Харуно нужен пилот, лишь спокойно дал согласие, даже на то, что она забрала Мурано. Ему вообще не хотелось ей претить и что-то запрещать. В глубине души он верил, что подуспокоившись, жена заберет свои слова назад и никакого развода не будет. Что все сказанное ей, было лишь от обиды и всплеска эмоций.
Его лишь напрягал Наруто, который явно не до конца поверил в его рассказ после эмоций, которые он выдал, когда Харуно оставила его в саду.
Все те дни, пока жены не было, блондин постоянно названивал ему, приходил в гости, тратил на него все свободное время какое было. Саске ничего больше ему не говорил, повторяя все то, что сказал ранее, но такая настойчивость могла рано или поздно его добить и он задерживался на работе, придумывал дурацкие отговорки, домой приходил поздно и сразу ложился спать, но все это только больше смущало Узумаки.
Наруто не мог думать ни о чем, кроме друга. Это было не похоже на Учиху: изменить, потом так сокрушаться. Все знали, какой продуманный был Саске Учиха, но мало кто знал, каким он был гордецом. Наруто также не мог поговорить с Сакурой лично, так как после пребывания в подводном отеле, она не вернулась в Токио. Мурано так же пропадала вместе с ней за границей.
Харуно, впервые в жизни, разрешила дочке прогулять школу без веских на то оснований. Они словно пустились в бегство, катаясь по странам Европы, не задерживаясь ни в одной дольше, чем на сутки. Мурано не жаловалась, она наоборот ценила это время, когда мама была предоставлена только ей одной и боялась, как бы такие мгновенья больше не наступили.
На самом деле, Сакура выжидала, пока закончится ремонт в квартире дочки. Она требовала работяг ускорится и подрядчик нанял еще больше людей, чтобы закончить все в максимально короткие сроки. Это казалось сказкой: думать с мамой над интерьером, выбирать краску для стен, цвет мебели. Мурано стала меньше думать о разводе родителей, так как понимала, что мама никуда не денется и она сможет жить с ней. Сакура часто, невзначай, интересовалась у нее, чего та хочет больше и Мурано без зазрения совести отвечала, что не против жить с Харуно, бросив отчий дом Учих.
Но настал момент, когда Саске начал активно интересоваться о возвращении супруги с подачи Итачи, который не понимал, куда подевалась Мурано. Младший брат не хотел сообщать старшему о разладе с женой, пока не пройдет время. Он свято верил, что Сакура остынет и он сможет еще раз попросить прощения. Возможно они помирятся и не надо будет говорить Итачи о том, что случилось, признаваться в такой грязи еще раз. Однако, когда Сакура активно взялась за ремонт квартиры дочки, он отчетливо понял, что она не намерена возвращаться в их дом.
Он не помешал ей и в этот раз, также не собирался мешать при переезде. Молча смотрел, как собирают остатки ее вещей: книги, одежду, документы, косметику. Спокойно сносил осуждающие взгляды своих сыновей. Когда большая половина спальни опустела, он… Испугался. Второй раз в жизни сильно испугался. Но если Наруто похитили против его воли, Сакура уходит сама и причину ее ухода так просто не исправить. Он погрузился в депрессию и помочь ему никто не мог, даже Итачи, который после длительного разговора все-таки узнал где находится Мурано.
Реакция старшего брата была ожидаемой для него: он не стал осуждать, лишь разочарованно вздохнул, чем высказал гораздо больше. За столько лет Сакура стала для него членом семьи и ему было грустно от мысли, что она может упорхнуть из их гнезда, которое было свито с таким трудом. Насчет Азами он и слова не сказал, ничего из серии: «я же говорил». Лицо Саске и так кричало о том, как он жалеет о своем решении. В своих мыслях он сто раз вернулся в прошлое и отправил кузину назад в Америку, даже не думая перечить Итачи.