Я была влюблена лишь дважды: в «Маленького Принца» Антуана де Сент-Экзюпери и своего одноклассника. Книгу я впервые прочитала, когда мне было шесть лет. Многого я не понимала. Всё, что описывал автор, воспринимала буквально и не пыталась найти скрытый смысл. После того, как моя первая любовь разбила мне сердце, скрытый смысл виделся во всём. Тогда я и решила перечитать эту светлую историю. Тогда я влюбилась во второй раз. Тогда я поняла, насколько большинство взрослых поверхностны, эгоистичны и порой глупее детей. Я тоже была глупой, потому что дала себя приручить и за это отплатила слезами.
Мы встречались год. Я старалась быть идеальной девушкой: не устраивала скандалов, почти не обижалась, для меня не было проблемой первой написать или позвонить гулять. Он не старался никак. Зачем, если все условия и так были обеспечены? Я была кротом на коротком поводке в этих отношениях. Психологи называют их токсичными.
Сейчас я говорю ему спасибо, потому что не скоро бы решилась бросить первой.
В прошлом году, поддавшись на такую блестящую рекламу Леси о её знакомом, я вляпалась в нечто неприятное. Я стала встречаться с парнем, к которому не испытывала ровным счётом ни-че-го. Хотела почувствовать себя любимой, нужной? Да. Так и было, но кроме этого была злость, вечное недовольство и ощущение, что «что-то не то».
После этого я сделала свои выводы о том, что просто позволять себя любить — это неправильно. Получается, ты просто используешь чужие чувства, чтобы подчеркнуть свою значимость, жалеешь этого человека и обманываешь.
Поэтому, когда Егор попросил помочь ему с Заряной, я не задумываясь согласилась. Нельзя упускать человека, который испытывает зеркально искренние чувства.
Наш план был простой как карандаш. Нужно было поместить этих двоих в одно закрытое пространство на некоторое время. Причём оказаться там они должны якобы абсолютно случайно.
— Я даже знаю, как это сделать, — говорит мне мама, когда мы сидим с ней на кухне и пьём чай с бергамотом и блинчиками. Да, кто бы мог подумать, что она станет моим союзником в этом нелёгком деле. Пришлось рассказать ей о симпатии нашего Егора к Заряне, потому что увиденные объятия её всё же волновали.
Наши отношения действительно стали крепче. Теперь я регулярно слышала от мамы вопросы о том, как мои дела, не устала, не хочу ли посидеть с ней на кухне, пока она готовит, и просто поболтать.
— Очень внимательно тебя слушаю, — говорю я, подпирая голову рукой.
— Помнишь дядю Ваню?
— Это который на пятом живёт?
— Да, муж Елены Викторовны, нашей медсестры. Так вот, он же лифтёр. Если хорошо попросить, то можно подстроить так, чтобы твои друзья застряли в лифте на часик.
Ладно, буду откровенной — хорошего предложения я не ожидала. Не ожидала, а получила. Такое устроить будет легко. Заряна и так должна была прийти тридцать первого ко мне и помочь донести салаты до её квартиры. Она даже не догадывается, что унесёт с собой не только салаты, но и любимого мужчину.
Экзаменов в этом семестре было всего три: немецкий, история английского языка и лексикология. По первому благополучно получила пятёрку автоматом. Ильиной написала письменную работу и тоже получила пять. К последнему я была не готова. Морально, конечно же.
Спустя три недели после признания Матвея Константиновича, что ему «не всё равно», мне не легче. Не легче, потому что теперь он решил сделать всё «правильно» и прекратить то, что ещё не началось. Он попросту исчез. В деканате нас предупредили, что экзамен у нас будет принимать другой преподаватель, так как Грановский отсутствует по личным причинам. Ну и черт с вами.
— Вообще, я даже рада, что нам поставили Ставицкого, — щебечет Цветочек.
Мы с Лесей пришли минут за двадцать до начала экзамена, чтобы немного погонять друг друга по терминам. Цветочек пришла минут за двадцать до начала экзамена, чтобы погонять Лесю по всем кругам ада, сидя на подоконнике возле Вани и поглаживая его бедро. После той милой сцены в библиотеке, что мне довелось лицезреть, подруга действительно наладила отношения с бывшим одноклассником и теперешним одногруппником. С Ваней наладила, а с Цветковой испортила. Теперь вторая бесилась и всячески «метила» своего парня. А этот самый камень преткновения бабской междоусобицы, хоть убей, не видел.
— Конечно, ты рада. Этот пятёрки за красивые глаза только так и штампует, — возражает Лесёнок.
— Ты намекаешь на то, что я глупая? — хмурится Оля.
Нет, милая, она просто намекает тебе уже который год, что на твоём месте должна быть она. Вот только, как по мне, намекать мало. Тут надо идти напролом, если любишь. Почему все вокруг меня просто прячут голову в песок, а сердце — ещё глубже? Леся, Заряна, Грановский. Может, я действительно наивная, как говорила подруга?
— Я намекаю на то, что внешнюю красоту применять проще, чем мозг, — шепчет Леся мне и уже громче добавляет. — Нет, конечно, Цветочек. Все мы здесь этому рады.
В группе нас пятнадцать человек. Ставицкий поделил нас по три. Мы с подругой и с ещё одной одногруппницей, Машей, должны были заходить отвечать последними. В этом даже есть свой плюс. Обычно, преподаватели устают уже после первой тройки. Поэтому чем дальше, тем меньше тебя будут гонять. В случае с этим человеком, на нас махнут рукой со словами «давайте зачётки, девицы-красавицы» и отпустят нарезать оливье.
Леся говорит, что где-то во мне есть ген Ванги. Я говорю, что Ставицкий предсказуем.
— Слушай, сегодня двадцать девятое, через два дня новый год. Когда мы уже будем сводить Заряну с этим твоим Егором? — задаёт Леся вопрос прямо в лоб, как только мы выходим с пятерками в зачетках из аудитории. «Он не мой», всплывает в голове тот снежный вечер. Всплывает и сразу тонет, потому что теперь всё «правильно».
— Тридцать первого. Упросить этого соседа, чтобы он нам помог, оказалось не так просто.
— По-моему, с такими мужиками это решается быстро — бутылку водки на стол, и он тебе скажет «да», что бы ты ему не предложила, — закатывает глаза подруга, надевая свой голубой пуховик возле раздевалки.
— Мама сказала, что со всем разберется. У неё есть свои рычаги давления — его жена.
— Честно говоря, не верится, что она так помогает. Вообще не верится, что она стала такой мягкой, что ли.
— Мне, Лесь, тоже не верится. Видимо, люди всё же меняются.
— Кстати, как там та девочка — Саша?
— Прогнозы неплохие. Родителям со своими связями как-то удалось договориться об операции в Германии. Всё, за что придётся заплатить её родственникам, — это за реабилитацию.
— Терпения её семье.
Да, терпением нужно запастись. Терпением, любовью и поддержкой.
— Ты сейчас куда? — спрашиваю подругу, когда мы подходим к остановке.
— Обещала дома помочь. В этом году все родственники собираются у нас на Новый год. Так что мама там рвёт и мечет. Ты мне напиши обязательно по поводу Заряши с Егором. Нам нужно всё сделать правильно.
«Теперь я сделаю всё правильно». Уходите из моей головы, Матвей Константинович, точно так же, как ушли тогда вечером.
— Напишу обязательно.
***
Перед новым годом я любила делать две вещи: объедаться мандаринами и спорить с отцом, кто из нас будет резать дурацкие соленые огурцы и картошку на оливье. В этом году он даже не церемонится — кладёт передо мной килограмма два моих любимых цитрусовых с такой хитренькой улыбкой и кричит маме, что в роли личного помощника сегодня выступаю я. Хочется топнуть ногой, упереть руки в бока и грозно так ответить, что он играет нечестно.
Но сегодня, тридцать первого, царила такая семейная идиллия, что я и без этого оранжевого оружия согласилась бы пойти на мировую. Мама с самого утра на ногах и на нервах. Придут гости почти в том же составе, что и в прошлый раз. Папа же, как шут гороховый, ходит и раздражает жену своими шутками ещё больше.
Сегодня мы приведём в действие наш план «соединения двух сердец». Мне название не по душе, а Леся говорит, что романтично. Тот самый вершитель судьбы, сосед с пятого, идеей тоже загорелся. Вряд ли он, как и Леся, считает это всё таким романтичным. Не знаю, и знать не хочу, что жена ему за это пообещала, но он уже с десяти утра оббивает порог нашей квартиры вопросами «ну когда же, когда же?». Это нервирует маму даже больше, чем папины шутки за триста.
Я была спокойна, как муж маминой подруги — тёти Светы. Спокойной, невозмутимой и счастливой. Смотря на всю эту суету, мне казалось, что всё не так уж и плохо. Ёлка была наряжена, на окнах уже висели гирлянды, чтобы радовать прохожих и создавать то самое новогоднее настроение, нарезались салаты, по телевизору показывали Иронию судьбы.
Сегодня я могла не обзывать дождь сухим — чувство предвкушения было искренним.
— Слушай, а вдруг ничего не получится? — ныла мне Леся, которая пришла минут десять назад. Пришла и принесла с собой свою порцию накалённых нервов. В такие моменты хотелось повесить табличку на входной двери «К нам со своим нельзя».
— Егор уже стоит под подъездом, лифтёр ждёт сигнала ещё с самого утра. Заряна в пути. Не делай себе больную голову.
— Может, шампанского, чтобы нервишки успокоить? — заходит мама ко мне в комнату уже с бокалами, бутылочкой игристого и улыбкой на лице.
— Мать, прекращай спаивать детей, — бросает отец по пути на кухню.
— Какие же они дети, Серёж. Давайте, девочки, потому что я что-то тоже волнуюсь, — говорит мама и наливает нам напиток. Господи, столько паникёров на одну меня — слишком.
— Пусть это всё будет не зря, — произносит тост Леся и раздается хрустальный звон бокалов. Звон бокалов и смс от Заряны, что она уже подходит к дому.
Дальше всё происходит буквально за пару минут. Я звоню Егору, мама говорит соседу, что время настало. Леся решает, что настало время для второго бокала. Родители и мы с подругой столпились около окна и наблюдаем, как Заряна не спеша шагает к подъезду в своём красном пуховике и сапожках на каблуке. На лестничной площадке она должна встретиться с Егором. Мы вчетвером дружно шагаем к входной двери и прислушиваемся к лифту. Всё это сопровождается раздраженным шепотом, чтобы не толкались. Лифт начинает подниматься вверх и, судя по характерным звукам, застревает где-то на пятом. Телефоны мы с Лесей решаем отключить.
— Вы у меня ещё получите за это, — говорит злющая Заряна, когда наконец-то попадает в квартиру. — А этот ваш лифтёр ну ни капельки не спалился со своей фразой «ну что, детишки, помирились?».
Последнее она произносит наигранным басом, копируя голос соседа. Но все мы замечаем, что не только голос наигранный, но и злость. Помада стёрта, щеки горят. Горят и планы провести новый год в чисто девчачьей компании в квартире у Заряши. К нам каким-то «удивительным» способом присоединяется Егор со своим другом. Но все этому только рады.
***
Бой курантов, шампанское, салюты. Счастливые улыбки друзей, танцы и пропаленная бенгальским огоньком скатерть.
Это я под бой курантов загадываю желание, пью шампанское, а потом стою в обнимку с Лесей на балконе и восхищаюсь салютом, как маленький ребёнок. Это я счастливо улыбаюсь, когда друг Егора начинает петь песни под гитару. Это я танцую немного хмельная под какую-то песню девяностых. Скатерть бенгальским огоньком прожигаю тоже я. Чувствую себя этой ночью такой лёгкой, радостной, живой.
О вас, Матвей Константинович, вспоминаю лишь однажды — когда пишу ваше имя на кусочке бумажки. Вы и есть моё новогоднее желание.
