burn me

cold bay — slow motion

За окном омерзительно-тёплая ночь, на часах уже за два часа, а у Има ни в одном глазу. Точнее, спать хочется жутко, но внутри мешанина какая-то и так или иначе, а к Ли Чжухону возвращается она. К отбитому гопнику, от которого пивом воняет дальше, чем километр, который борзый и наглый; который «мудак» во всех смыслах этого слова. У них чёрт знает что с отношениями и вроде как даже собственнические заёбы счастливо прижились наравне с жёлто-красными синяками после секса и фиолетовыми засосами по всей шее, но, господи, что это вообще за существо? Чжухон непонятный, откровенно пугающий и, вообще, исключительно агрессивный тип. И тут для составления полного портрета даже гороскопы с психологией не помогут. И послать бы его в далёкое и эротическое, так он же влепит по печени своим тяжёлым ботинком, чтобы неповадно было. Всё бы прекрасно, но несколько пугает такая перспектива. Если послать его на чей-нибудь член повертеться, то потом проблем только больше станет и каждая собака плюнет в лицо при встрече. И, главное дерьмо, думает Чангюн, ворочаясь уже третий час в постели и сминая простынь под собой, что к этому агрессору тянет. Не то чтобы отчётливо и как в фильмах (как в фильмах, бывает только первая любовь, но уж никак не последующие), даже и вспоминается о Ли не часто, но пульсирует одна глупая мысль: не хватает. катастрофически. Чангюну хочется, чтобы этот пропахший сигаретами и пивом чувак был рядом; чтобы целовать обкусанные до крови губы и зарываться пальцами в темный ёжик на затылке; чтобы обнимать под одеялом, потому что на деле это максимально откровенно и интимнее любого секса под пресловутыми прожекторами на камеру — обнимать важнее и нужнее. Да и да, но всё ещё страшно сказать что-то не то, из-за которого может пошатнуться то хрупкое, которое похоже на железо закалённое, а на деле хрусталь чистый. Что-то, из-за чего может один раз треснуть так, что больше ни разу. Это всё так сумбурно, что Чангюн и сам до конца не разобрался, кто есть Чжухон — чувак, к которому тянет нещадно и странно, с каждой минутой всё страшнее и сильнее, или тот, от которого как по вене героином, как окурками по внутренностям, как кулаком по лицу и которого придушить тут же хочется за мудачизм его откровенный, но к которому вопреки абсолютно всем законам логики и здравого смысла хочется под руки ластиться. Чжухон на улице, в компании друзей, Чжухон трезвый и Чжухон пьяный, вечером, ночью, в темноте — два разных человека. Не личности — именно человека. Первый — дерзкий и борзый, агрессивный и готовый набить лицо любому, которому плевать на всех, любящий только себя и самый настоящий мужик-альфач. Его не перепить, не переспорить, а любая забота — чертова норма, на которую и обращать внимания не стоит, ведь она сама собой разумеющаяся. Чувак, который оттолкнёт, если захочет, даже дорогого человека, просто потому что. Второй же улыбается, шепчет на ухо милости, обнимает крепко, тычась лбом в спину. Он самыми кончиками пальцев гладит по чангюновской руке и мурашки приятные по всему телу разбегаются, что улыбку сдержать невозможно. Разговоры полушёпотом и фильмы ещё несмотренные. Эти две стороны пугают и выводят из себя — бесит до дрожи и мозг в принципе взрывается. но всё ещё. не хватает. катастрофически.