***
К кому же ещё обратиться за помощью и пониманием Хандан султан, как к не Дервишу паше? Всегда, когда ей было одиноко или когда на неё и её сына ложились невзгоды, султанша всегда могла найти добрые слова из уст паши. Вот и сейчас, Хандан, минуя неизвестные двери и пустующие покои дворца, направлялась к Дервишу. Открыв дубовую дверь, она застала его за чтением книги. Не морочясь с приветстаиями и правилами приличий, Хандан сразу же начала свой рассказ: — Он опять это сделал! Дервиш отложил книгу в сторону, и встав со своего места, подошёл к султанше. — Мой лев опять не слушает меня, а если и слушает, то непременно начинает перечить, — продолжала говорить Хандан султан, чувствуя на себе внимательную пару глаз. — Вы говорили с ним об этом? — осторожно спросил Дервиш и отвёл взгляд. — Конечно же! — Хандан, чувствуя, неловкость от постоянно взгляда паши, отошла от него и встала напротив камина. — Но он считает, что я больше не в праве давать ему советов… — Он совсем молод. Все молодые султану хотят быстрее избавиться от крыла матери и броситься в свободный полёт. — Да, но он не понимает, что династии нужны дети! Маленькие шехзаде и султанши! — печально произнесла Хандан и положила свою руку на правое бедро. — Враги не дремлют. Я чувствую, как «они» хотят избавиться от моего Ахмеда. Дервиш раздумывая, молча продолжал стоять на своём месте. Он боялся, что между ним и ней вновь может возникнуть неловкая пауза. Пауза, из-за их тайных чувств друг к другу. Сердце билось чаще, а нервы были уже напределе. Какая запретная любовь… Дервиш сделал шаг ближе к султанше. — Он всё это понимает, — начал тот. — Ему просто не нравится, что на это указывайте ему Вы. Вы — его любимая Валиде, — закончил тот, и вновь опустил взгляд на подол своей одежды. — Как мне вернуть его? Я ведь не желаю ему зла. Я хочу как лучше! — тихо проговорила Хандан и убрав руку с бедра, приложила её к голове. — У меня уже голова болит от всего этого. — Вам нужно беречь своё здоровье, моя Госпожа! — сразу же отозвался паша и подумал о том, чтобы позвать лекаря. — Не беспокойтесь. — Не могу не беспокоиться. Ханадан развернулась в нему лицом. Вот он, тот самый миг, когда они ведут себя сначала на официальных тонах, а затем чувства берут вверх, и с губ срываются непрошенные слова. И она, прекрасная Валиде султан, сдела то, что делала обычно в таких ситуациях, — уходила. Уйти для неё было спасением, как и для Дервиша. Быть вместе с ним при такой обстановке, которая постоянно накаляется между ними, опасно для его жизни, а для Хандан султан является пожизненным позором.***
Нурбану была счастлива. Её наряжали и красили, лелеили и обольщали. Нурбану сдержанно кивала на каждый комплимент, а затем украдкой бросала взгляд на мрачную Сафие в дальнем углу гарема. Нурбану определенно нравилось чувствовать себя на самой вершине. Она снова первая, она снова лучшая. — Видимо, Нурбану действительно знать своё дело, — проговорила Хюррем темноволосой Кёсем. — Знает, а не знать, — отозвалась та, и последний раз оглядев Нурбану, повернулась всем корпусом к рыжеволосой. Хюррем сжала губы. «Скоро никто не сможет меня исправлять в словах. Уже утром я буду учиться грамматности, как это и обещал Сюмбюль» — думала про себя Хюррем, а Нурбану тем временем попросила поднести к себе зеркальце. — Извини меня, Дженет калфа, за мои слова. Я не хотела тебя задеть… просто я была слишком взволнована из-за происходящего… — говорила Нурбану. — Всякое бывает, — ответила Дженет и вышла из гарема. «Мне не на руку ссоры с Дженет калфой. Нужно быть с ней в хороших отношениях, иначе в гареме я долго не продержусь» — думала про себя темноволосая Баффо и стала разглаживать на себе ярко красное платье. Она готова. Готова начать ещё одну новую главу в своей жизни. После этой ночи всё изменится: отношение султана к ней, отношение других, и уж тем более отношение её самой к себе. Если Нурбану забеременеет, то станет султаншей — это особо ясно понимала Кёсем и Сафие. Это терзало их, но они ничего не могли поделать с этим… По крайней мере сейчас.***
Огни факелов горели ещё ярче, чем обычно. Нурбану, озарённая победной улыбкой, плавно направлялась к султанским покоям. Наконец, момент их близости настанет. Баффо, вместе с агами и калфами, остановилась у самих дверей в покои Ахмеда, но по какой-то причине, их не открыли и даже не дали знать султану о появлении наложницы. — Что происходит? — спросила Нурбану у присутствующих. — Повелитель не один, — ответил ей один из стражников. — А с кем он?! — Уймись, хатун. Пойдём отсюда, — сказал Сюмбюль ага Нурбану и осторожно взял её за локоть. Та встрепинулась и сразу же бросила колкий взгляд на его руку. — Убери с меня свою руку! — вскрикнула та, но тот ещё крепче сжал её на локте девушки. — О, Аллах! Она навлечёт на нас беду! — сказала какая-то калфа, и все быстро начали кивать. — Кто в покоя у султана? — в спешке спросила Нурбану понимая, что ей не справиться со всеми агами и калфами. Однако, ей не пришлось ждать ответа на свой вопрос, так как ответ сам вышел из султанских покоев. Искандер бросил взгляд на девушку, но обратился к Сюмбюль аге: — Что здесь происходит? Пока ага подбирал слова, Нурбану уже спокойно дала ответ: — Ничего не происходит. Просто возникли кое-какие разногласия. Баффо улыбнулась ему, а тот продолжал молча разглядывать её. Красивые глаза, волосы, губы, нос и подбородок — делали из неё некий эталон красоты. Все аги и калфы видели, как неприлично себя вёл Искандер бей, поэтому стали торопить Нурбану, чтобы та скорее прошла в покои Ахмеда.***
Покои султана показались темноволосой Баффо больше, чем она их помнила, а Ахмед ещё красивее, чем он засел ей в памяти. — Вам понравился мой подарок? — спросила Нурбану у Ахмеда, когда увидела песочные часы на его столе. Удивившись её прямолинейностью и не робкостью, он сразу же ответил прекрасной девушке: — Он просто потрясающий. Нурбану легко улыбнулась ему, тем самым показывая очаровательные ямочки. Она медленно прошла к столу Ахмеда и провела рукой по органике часов: — Я рада, что они понравились Вам. Затем Нурбану перевела взгляд на странный предмет в конце комнаты. Это явно была картина, но только прикрытая плотной черной тканью. — Что это? — заинтерисрвано спросила та, и убрала руку со своего подарка. — Это картина. Увлекаешься живописью? — Я желаю быть увлечённой. Глаза Ахмеда загорелись ещё больше. Нурбану была определенно хороша. Настолько хороша, что её не хотелось делить не с кем другим. Он подошёл к ней, и нежно обняв за талию, ближе притянул к себе. «Нужно запомниться, нужно запомниться» — повторяла про себя Нурбану, поэтому томно опустив взгляд, положила свои руки поверх его. Ахмед удивился, но стал с интересом ждать дальнейших действий. — Садитесь, — тихо проговорила Нурбану, и поддталкнула султана в сторону кровати. На удивление самого себя, Ахмед безприкословно послушался девушку. Та же в ответ принялась сама с себя снимать одежду. Медленно и томно, давая надежду, но в тоже время отнимая её. Она плавно подтанцовывала бедрами и красиво вертела кистями рук. Всё же не выдержав того, как сладко дразнила его хатун, султан встал с предложенного ему места, и заключив полуголую Нурбану в свои объятия, страсно поцеловал в её девичьи губы. Он перекинул девушку на кровать, и вместе они провели тем самым долгую и жаркую ночь полную ярких-ярких звёзд.