В окно спальни, в которой я сейчас находилась, проникали солнечные лучи, так неприятно светя прямо в сомкнутые глаза.
Я проснулась в десять часов утра, с удивлением отмечая, что была в объятиях Алекси. С другой стороны лежала Нина, обнимая его и мило посапывая.
Встав с кровати, я вышла из спальни, с твердым намерением первой попасть в душ. Проходя мимо гостиной я увидела спящих Лизандра и Кастиэля, которые в обнимку расположились на тесном диване перед телевизором.
Почему Алекси, несмотря на то, что он гей, спал с двумя девушками одновременно, а натуралы друг с другом, так еще и в обнимку?
Что-то тут явно не чисто.
Найдя ванную, я с досадой осознала, что комната занята. На кухне, распивая чай сидел Ривен, дожидаясь, когда, видимо, Армин выйдет из душа.
Разбудив всех и собрав на кухне, я сумела-таки принять водные процедуры и, высушив голову и заплетя яркие розовые локоны в хвост, вышла обратно.
Недолго повозясь с тестом, я испекла немного блинчиков, которые улетали сразу же, как я клала их на общую тарелку.
Позавтракав, мы все завалились в гостиную, ожидая, когда очередь в ванную закончится. Сейчас там была Нина, потому что ей как девушке благородно уступили.
Чтобы скоротать время, мы с Армином решили сыграть в гонки на приставке и взяли в руки джойстики. Алекси с какой-то снисходительной усмешкой посмотрел на меня.
— Давай же Лия, быстрей! Гаси его! — кричал Алекси сидя на диване и доедая последние блины с мёдом.
Я досадливо вздохнула, понимая, что уже ни за что не сделаю то, что просит Алекси. Соглашаясь поиграть с Армином, я надеялась просто развлечься, а не превратить игру в настоящий поединок.
Кто же знал, что он
так хорошо играет, что в первые же двадцать секунд уже был от меня на приличном расстоянии. И, хоть вся публика в лицах Алекси, Кастиэля и Ривена голосовали за меня, я прекрасно понимала, что Армина уже не догнать, как бы я не старалась.
После принятия душа все чувствовали себя на удивление бодренько и даже не болели с похмелья, что не могло не радовать.
Приведя себя в более менее нормальный вид, мы собрались и всей гурьбой поехали в школу.
С самого утра по Свит Аморис шла подготовка различных развлекух в классах. Мы словно попали на какой-то фестиваль, а не на день открытых дверей в обычной школе.
Гостей уже было довольно большое количество, но нас это не особо напрягало, потому как концерт был запланирован на самый конец дня, уже под вечер.
Ривен и Лизандр проявили инициативу и решили пойти в подвал, временно исполняющий роль концертного зала, и привести в порядок всю нашу аппаратуру. Розалия, с которой мы встретились на школьном дворе, к ним присоединилась, утаскивая чехлы с костюмами туда же.
Нина и Алекси, которые выглядели самыми бодрыми, шустро схватили нас с Кастиэлем и Армином за руки и потащили по кабинетам, чтобы посмотреть, что придумали остальные классы.
Десятый класс, в котором училась Нина, устроил комнату страха и, сказать по правде, там действительно было жутковато настолько, что я весь путь не выпускала руку Кастиэля из своей.
От страха это было или же всё-таки просто так, я пока сама не понимала, но Кастиэль одергивать свою руку не спешил, лишь крепче сжимая мою ладонь.
Не наевшись блинами, мы снова позавтракали в так удачно подвернувшимся нам кафе, за которое отвечал параллельный класс Нины.
К слову, каждый придумал что-то оригинальное и не скучное. Кто-то снял фильм, кто-то устроил картинную галерею, кто-то выставку домашних животных.
В общем, посмотреть тут было на что. Но я, осмотрев каждый класс, убедилась в своих догадках: нас в оригинальности и качестве никто не переплюнул.
Когда день подходил к своему логическому завершению, Розалия заставила нас переодеться в костюмы, которые она притащила и стала мудрить с моей прической.
Я даже ни капли не удивилась, когда конечный результат мне понравился. В таланте Розалии я не сомневалась, а то, что при создании моего, скажем так, образа, она посоветовалась со мной, только радовало.
Оглядев себя в зеркало, я игриво подмигнула своему отражению.
Моему вниманию были представлены широкие чёрные штаны с несколькими толстыми цепочками, свисающими с пояса и серебристая, поблёскивающая на свету, короткая словно топ, облегающая безрукавка с капюшоном и ярко-малиновой надписью «Crowstorm».
Мои розовые волосы Роза собрала в высокий хвост, сделав пышный начес, который просто невозможно не заметить. Также в волосах, помимо нескольких заколочек с черными черепками, были темно-синие и блестящие прядки, выкрашенные с помощью специальных мелков для волос.
Что-что, а творить Розалия умела! За какие-то жалкие пятнадцать минут она сотворила невообразимое. Темно-синие тени, черные стрелки и такая же черная помада.
Косметики было не слишком много, но от маленького её количества эффект становился ничуть не менее впечатляющим.
С одной стороны я была заинтригована и впечатлена, но с другой немного недовольна тем, что такой внешний вид привлекал много внимания.
Впрочем, сейчас мне не казалось это таким уж и ужасным. Все равно я буду стоять на сцене и у людей в зале просто не получится меня не заметить.
— Выглядишь потрясно, бро, — в своей манере произнёс Ривен, пройдя мимо меня и отбив «пять». Называть меня «бро» у него уже вошло в привычку, будто он считал меня не девушкой, а «своим парнем», так сказать, с района.
Вслед за Ривеном к нам с Розой подошли Лизандр и Кастиэль. Последний недовольно бурчал что-то о том, что его трусы были бы более уместными, нежели эти костюмы, но Розалия его профессионально игнорировала, распуская волосы Ривена и также, как и по моим, проводя по ним специальными мелками.
Черные пряди почти мгновенно поменяли свой цвет на серебристо-блестящий, а передние пряди вместе с длинной челкой Ривена Розалия также выкрасила и собрала в небольшой пучок на затылке.
Волосы Лизандра приобрели темно-зеленые прядки, и остались распущенными.
Единственным, к чьим волосам Бланшер так и не смогла добраться оказался Кастиэль, отказывающийся подпускать пепельную блондинку к себе ближе, чем на два метра.
Зал понемногу заполнялся народом и гудел, в ожидании того, когда артисты выйдут на сцену.
Когда подвал уже был набит от стены до стены, на сцену вышла Ирис в милом светло-зеленом платьице, объявляя нашу группу и название первого трека.
Первой песней, открывающей наш сегодняшний вечер, стала песня, написанная Кастиэлем. Мы вышли на сцену, вызвав неуверенные, но хоть какие-то аплодисменты.
Разместившись каждый у своего инструмента, мы услышали три стука барабанными палочками Ривена друг о друга и по залу распространилась музыка одновременно с красивым и таким чарующим голосом Лизандра.
«С головы сорвал ветер мой колпак. Я хотел любви, но вышло все не так. Знаю я, ничего в жизни не вернуть, и теперь у меня один лишь только путь... »
Закончив петь первый куплет, Лизандр подождал, когда мы проиграем нужное количество нот и запел припев:
«Разбежавшись, прыгну со скалы. Вот я был, и вот меня не стало. И когда об этом вдруг узнаешь ты, тогда поймешь, кого ты потеряла.»
Я знала, что песня была посвящена бывшей девушке Кастиэля и восхищалась тем, как легко он сделал личное, сокровенное только для себя, публичным.
Мой взгляд мельком скользнул по Кастиэлю, который так уверенно и красиво держал в своих сильных руках гитару и длинными музыкальными пальцами перебирал тонкие струны.
После очередной проигранной мелодии, снова послышался голос Лизандра, который запел второй куплет:
« Быть таким, как все с детства не умел. Видимо такой в жизни мой удел. А она, да что она? Вечно мне лгала, и меня никогда понять бы не смогла.»
Когда прозвучали строчки о её лжи Кас еле заметно нахмурился и приподнял голову к потолку, будто бы сейчас снова прочувствовал всё, касающееся той девушки.
Мне даже на минуту стало страшно, что он все еще не забыл ее, а все те девчонки, с которыми он был по словам Амбер, были лишь для того, чтобы отвлечься.
Я боялась того, что он всё еще мог её любить.
В очередной раз пропев припев, Лизандр взял микрофон немного по-другому, и открыл глаза, взглянув в зал и вызвав восхищенные вздохи впереди стоящих девушек.
«Гордо скинув плащ, вдаль направлю взор. Может она ждет? Вряд ли. Это вздор!
И издав дикий крик, камнем брошусь вниз, это моей жизни заключительный каприз...
Разбежавшись, прыгну со скалы: вот я был, и вот меня не стало.
И тогда себя возненавидишь ты, лишь осознав, кого ты потеряла.
Лишь осознав, кого ты потеряла.»*
