Виновен!

Он расколдовал её, но был готов к любым неожиданностям. Гермиона мрачно на него посмотрела, но спокойно направилась в сторону кухни, не проронив ни слова. Драко последовал за ней, всё ещё держа на прицеле. — Ну, и о чём ты жаждешь поговорить, Малфой? — спросила она, сгребая на пол писанину Драко вместе с газетами. Это действие стало последней каплей, и Малфоя словно прорвало: — О тебе! О Поттере! И об этих долбучих убийствах! Это ведь ты кого-то наняла? Я прав?! Ну! Отвечай! — он был в ярости. — Я? — спокойно спросила девушка. — Наняла? С чего ты взял? — Этих покойников связывает в одну цепь две вещи — их присутствие на заседании суда и дата. Всё. Если это не месть за Поттера, я, бля, Салазар Слизерин! Гермиона поморщилась. — Не ори на меня, — произнесла она ровно. Чересчур ровно. — И верни мою волшебную палочку, будь любезен. — Черт с тобой, держи, — протянул Драко требуемый предмет. Гриффиндорка взяла его, повертела в руках и положила на стол. — Допустим, этих покойников связывает то, о чём ты упомянул. Ну, и причем тут я? Я сижу дома, у меня малыш, я вообще в Штатах, а убийства происходят в Англии. — Ты уходила из дома одна и надолго. В каждый из дней, когда случились убийства. Каминной сетью отсюда можно попасть куда угодно. — У меня есть дела, связанные с фирмой. И уходила я именно для того, чтобы заняться ими, и, кстати, делаю это регулярно. Не понимаю, к чему ты клонишь, — пожала она плечами. А потом спросила, — И всё-таки, почему ты посчитал, что я кого-то нанимала? Твоей фантазии не хватило для того, чтобы представить, что это я собственноручно их убила? По твоим выкладкам такая идея, кстати, вполне логична: я надолго уходила в соответствующие дни, у меня есть серьезный повод мстить, и я неплохо владею ножом... — лениво перечисляла она. — Ну, это вряд ли, — оторопело перебил Драко, во все глаза глядя на любимую женщину. — Почему же? Полагаешь, я не способна на убийство? Очень даже способна. Я убивала во время войны, если ты забыл. — Но не так. Ты убивала заклинаниями... Всё-таки есть некоторая разница, согласись? — Я никого не нанимала, — устало повторила Гермиона и после небольшой паузы поднялась со своего места. — Это всё, о чем ты хотел поговорить? Я могу идти? — Гермиона, скажи мне, зачем ты... Ну, у камина... — замялся Малфой. — Что “зачем я”? Драко закатил глаза. Описание того, что она сделала, у него выражалось исключительно в матерном виде. — За что ты так поступаешь со мной? — с мукой в голосе спросил он. — Ты же знаешь, что я люблю тебя. И, думаю, догадываешься, что сделала мне больно. — Я сделала тебе больно? Ах, ну да. Я же ударила тебя. Извини, пожалуйста. Я больше так не буду, — ледяным голосом произнесла Гермиона, садясь обратно. Малфой автоматически схватил бутылку с виски и приложился к горлышку. — Я не о пощёчине, дементоры с ней. Я о ситуации в целом. — В целом? А что такого в той ситуации? Не вижу ничего криминального, честное слово. — Ты, правда, не понимаешь? — оторопел он. — Абсолютно. Ты начитался рыцарских романов? Вообразил меня хрупкой барышней, а себя трепетным поклонником? Раскрой глаза! Мы такие, какие есть! Я не похожа на дамочку из романа, а ты, прости, на рыцаря без страха и упрека тоже не очень. Я предложила тебе заняться сексом, ты отказался. Всё, инцидент исчерпан, и говорить тут не о чем. — Что с тобой? Ты последние месяцы... очень странно себя ведёшь. — Ты считаешь моё поведение странным? А чего ты ожидал? — Да ничего я не ожидал, но то, что ты делаешь, более чем странно. Вот, например, ты часами торчишь в тренировочном зале. Что ты там делаешь? — А что обычно люди делают в тренировочных залах? Уж не ёлки наряжают, верно? Я вхожу в форму после родов, это ведь очевидно. — Ага, запирая зал. — Может быть, я не хочу, чтобы мне мешали? — Допустим. Но вообще-то ты в прекрасной форме. — А вот оценивать мою форму позволь мне самой, ладно? Я делаю то, что считаю нужным. Поняв, что ничего от неё сейчас не добьётся, Драко решил сменить тему. — Я не хочу, чтобы ты уходила, может быть, ты передумаешь? — миролюбиво предложил он. Гермиона внимательно на него посмотрела. — Зачем? Ведь ты даже не хочешь меня. — Это не правда. Я хочу тебя. Но... я хочу, чтобы ты любила меня. Я не хочу просто секса, понимаешь? — Нет, не понимаю. — Я знаю, тебе больно сейчас, и из-за этого ты ведёшь себя как настоящая фурия. Ты переживаешь за мужа, но мы вытащим его... — Салазар всемогущий! Ты... Ты не понимаешь! Азкабан для Гарри равносилен смерти! Он же с ума сходит при виде дементоров! А там... там всё пропитано ими! Да, их самих нет, но они там обитали не одно столетие, и их присутствие будет ощущаться там ещё очень и очень долго! А он там... год! — эмоционально восклицала ведьма, в упор глядя на собеседника. — Даже если мы сию секунду чудесным образом вытащим его оттуда, это, скорее всего, будет пустая оболочка! И это при условии, что он жив, в чём лично я очень сомневаюсь... — патетично закончила она. — Он жив, — попытался успокоить её Драко. — Да?! А почему тогда не разрешают свиданий? Не принимают передачи и даже письма? Ты за год не сумел ничего добиться. Это… невыносимо! Драко быстро подошёл к ней и обнял. Она обвила его талию руками, уткнулась в живот и разрыдалась. Первый раз. Он молча гладил непослушные волосы и ждал, пока она выплачется. Обычно женские слёзы ставили его в ступор, но сейчас он был даже рад им. Немного успокоившись, женщина отстранилась и, вытерев мокрые щёки, взяла бутылку с виски. Критически на неё посмотрев, она, также как Драко, отпила прямо из горлышка. — Бр-р-р, какая жуткая гадость! — фыркнула ведьма, ставя бутылку на стол. — Как ты только можешь это пить? — Привычка, — ответил Драко. — Хорошие у тебя привычки, однако. Прости меня. Я... была не права. Просто нервы не выдержали. — Бывает, — проворчал Малфой. — Я тебя не ненавижу, это было ложью... На самом деле я не знаю, как к тебе отношусь. Мы живём в одном доме, ты заботишься обо мне и о Бенедикте, ты всегда рядом... Честно говоря, я не знаю, смогу ли полюбить кого-то после... И не хочу тебя мучить. Мне было так... гадко, хотелось тепла. Чёрт! Я несу чушь... Прости. — Почему же чушь? Всё вполне логично. И я понимаю тебя и твои терзания, — Драко мягко погладил её по плечу. — Уже довольно поздно, пойдешь спать? — А ты пойдешь со мной? — спросила она, пристально глядя ему в глаза. — Ты хочешь этого? Ты... уверена? — Уверена. Только не надо делать мне одолжений. Я не хочу, чтобы ты пошёл со мной из жалости или чего-то такого. Ты знаешь, как я к тебе отношусь. Знаешь, что мои чувства сложно назвать любовью. Но я могу быть с тобой. Звучит, может быть, несколько цинично, зато абсолютно честно, — Гермиона грустно улыбнулась и добавила, — если ты сам не уверен, лучше не ходи. — Хм... Только пойдем ко мне, там у тебя малыш, а я не самое тихое существо. Заснули они в итоге только под утро. За завтраком Гермиона вдруг попросила: — Драко, а расскажи подробнее о своём расследовании? — Да рассказывать-то особо нечего, — отозвался тот. — Ну, ты всё, что есть, расскажи, — настаивала она. — Хорошо, слушай. Итак, где-то около двух лет назад в Мунго поступил маггл и стал загибаться на руках у целителей. Откачать его не удалось, после нескольких часов борьбы за жизнь, он благополучно помер. Доставила его в больницу старушка-волшебница, она была по каким-то своим делам в маггловском Лондоне и увидела в подземном переходе парня, швыряющего в стенку огненными шариками, при этом маггл лежал у противоположной стенки и выглядел так, что покойники краше. Старушка решила, что он тоже волшебник и, недолго думая, аппарировала прямо в холл больницы. Естественно, поднялся шум-гам, сбежались целители и быстро переправили пациента в палату. Огненными шариками он уже не кидался, а выглядел ещё хуже. Диагностика показала наличие в организме много чего, а потом пациент вдруг задергался и стал явным образом отдавать концы. Интересные моменты — список обнаруженных в организме веществ мне так и не удалось получить. Целители из бригады, которая им занималась, молчат, словно в рот воды набрали, и ощутимо боятся. А записи, которые неизбежно появляются в процессе обследования, показывают, что человек поступил с передозировкой маггловского наркотика. Я нашёл старушку, точнее могилу старушки. Она умерла совершенно естественной смертью в возрасте ста тридцати лет, одинока, родственников нет, жила всю жизнь в Оттери-Сент-Кэчпоул, похоронена на местном кладбище. — Интересно. И это всё? — С тем трупом да. А с остальными картинка более-менее похожая. Кто-то где-то совершенно случайно находил плохо выглядящего и творящего странное человека, доставлял в Мунго, и пациент скоропостижно умирал в больнице. В приёмном покое Мунго работают шесть бригад. В каждой по семь целителей разной специализации. И все до одного молчат. Законными методами от них информации не добиться, легилименцию я не применял, веритасерум тоже. В записях стоят диагнозы передозировок наркотиками, а именно: какими-то галлюциногенами. — Галлюциногенами, говоришь? Ну-ка, погляди за Беном, я за книжкой схожу, — попросила Гермиона и стремительно вышла из кухни. Через несколько минут она вернулась с увесистым томом в руках. Драко заинтересовано смотрел на любимую. — Так-та-а-а-ак, — протянула она, раскрывая принесенный фолиант. — Посмотрим. На свете существует довольно много растений, содержащих в себе вещества, вызывающие у магглов галлюцинации. Некоторые из них используются в зельях. Гермиона погрузилась в чтение, потом пододвинула к себе оставшуюся после вчерашнего творчества Драко бумагу, перо и чернила, и быстро застрочила. Малфой с любопытством заглядывал через плечо в её записи, но расшифровать Гермионину скоропись сходу ему не удалось. — Ну и каракули у тебя, ничего не понятно, — несколько обиженно проворчал он, мягко отбирая у малыша ложку, которой тот увлечённо стучал ему по колену. — Это не каракули, это стенография. Я привыкла ею писать ещё в университете, так получается записывать гораздо быстрее, чем обычным способом. Потерпи чуть-чуть, я сейчас. И действительно, минут через двадцать Гермиона закончила и пробежала глазами строчки своих записей. — Итак, у меня получился список из двух десятков зелий, в которые входят дурман, красавка, белена и мандрагора. Все эти растения содержат вещества, способные вызвать галлюцинации. Весь список зелий вполне легко изготовим, ничего экзотического или дорогого в них нет, готовятся быстро. На волшебников галлюциногенного влияния не оказывают, а на магглов могут. — У меня получился примерно такой же список. Только он ничего не даёт, — расстроил её Драко. — Это почему? — удивленно спросила женщина. — Потому как раз, что ничего экзотического, ничего дорогого и легко в изготовлении, а стало быть, приготовить эти зелья может кто угодно. Даже если бы мы знали точное название того, которым отравились эти несчастные, нам бы это не помогло. Единственная возможная зацепка — разузнать у такого пациента, где он эту дрянь взял, а это невозможно, так как они все мертвы, — ответил Драко. — Но Гарри же что-то узнал, верно? — с надеждой в голосе спросила Гермиона. — Ну, наверное, узнал, но что? И главное, как? Может быть, ему попался такой вот странно ведущий себя маггл, и он, прежде чем доставить того в Мунго, успел его расспросить? — предположил Драко и тут же опроверг сам себя, — Проблема в том, что Поттер, насколько мне удалось разузнать, не доставлял в Мунго магглов. — Точно? — Я, по-моему, весь персонал, включая обслуживающий, расспросил. Аврора Поттера не видели в Мунго очень длительное время. Или видели, но почему-то не желают говорить об этом. — М-да, тупик, — задумчиво изрекла Гермиона и поинтересовалась, — Бен тебе еще не надоел? — Ну, после того, как он перестал колотить меня ложкой, с ним стало возможно взаимодействовать. — О, да, фамильное кольцо, конечно, хорошая замена ложки. — Во всяком случае, им не пытаются меня избить, — ехидно заметил Драко, и спросил, — Ну, ещё идеи есть? — М-м-м... Есть. Но не столько идеи, сколько очередная загадка, сейчас принесу. Гермиона решительно встала и вышла из кухни. Через несколько минут она вернулась, неся небольшую шкатулку, открыв которую, вынула несколько порядком замусоленных бумажек и протянула их Драко. Тот пробежал листочки глазами, стараясь не дать их в руки сидевшему на коленях крестнику, и, пожав плечами, вернул девушке. — Что это? — Это очень хороший, я бы даже сказала... правильный... вопрос, — ответила она, в свою очередь разглядывая каракули. На них были написаны в несколько колонок цифры. Рядом с некоторыми были буквы. — У тебя есть на него ответ? — поинтересовался Малфой. — Нет. Единственное, что я о них точно знаю — они написаны почерком Гарри. Я проверила: это не телефонные номера, не почтовые индексы и не номера счетов в маггловских банках, впрочем, как и не номера ячеек Гринготтс. На этом моя фантазия кончилась, — отчиталась ведьма, перебирая принесённые листки бумаги. — А откуда они у тебя? — настороженно спросил Малфой. — Ну... какая разница? Главное, они есть, хотя и ясности никакой не вносят, — пожав плечами, ответила женщина. — Дай-ка мне ещё посмотреть? И забери, пожалуйста, Бена, — попросил Драко. Гермиона забрала сына и пододвинула бумажки к собеседнику, тот углубился в их изучение. Он водил пальцем по строчкам, шевеля губами, периодически смотря в потолок и что-то вспоминая. Гермиона с интересом наблюдала за процессом работы чужой мысли. — А знаешь, — через некоторое время задумчиво сказал Драко, — я не уверен, но вот, например, на этой бумажке группы цифр больше всего походят соответственно на: даты, которые составляют первую колонку (при том записаны они в зеркальном отображении, и к порядковому номеру месяца приписано количество букв в слове, этот месяц отображающем), деньги во второй колонке, в третьей доходы или расходы, а в четвертой... Я бы рискнул предположить, либо получатель денег, либо заплативший, в зависимости от того, что нарисовано в третьей. — Бр-р-р, ничего не поняла, — сказала Гермиона. — Смотри, вот строчка: 2108500201 538 + SGB#25/873. Если в первой колонке переставить цифры по моему методу, получится: 1020058012: 10, на мой взгляд, число, 2005 — явный год, 8012 — месяц. — Почему 8012 — месяц? — удивленно спросила Гермиона. — Потому, что в слове “декабрь” восемь букв и он двенадцатый месяц в календаре. — А ноль откуда взялся? — Ноль? Без понятия, например, для конспирации. Учитывая факты, которые ты и Джинни мне рассказывали про Поттера, и его финт с переводом своего состояния в твоё хранилище, можно с уверенностью сказать — паранойя у него на должном уровне. И при таком раскладе подобный метод записи важных данных мне представляется более чем возможным. — Ну, допустим, — согласилась Гермиона. — Но с чего ты взял всё-таки, что это именно дата? — Видишь ли, тут есть регулярно встречающиеся сочетания букв и цифр, которые я склонен считать получателями денег или плательщиками. Вот, например, SGB#25/873 — встречается на этой бумажке девять раз. Каждый раз последние две цифры отличаются так, что если их выстроить в предложенном мною порядке, то выходит, что каждые семь дней некий человек или организация получали некую сумму денег. Плюсик стоит на десятом, семнадцатом, двадцать четвертом и тридцать первом числе. — Даже учитывая, что Гарри параноик, я не понимаю, для чего так шифровать запись? Ей же самому неудобно пользоваться в таком виде. — Удобство — штука сложная. К любому формату записи можно привыкнуть, особенно если не хочешь, чтобы их мог прочесть первый попавшийся человек. — Ну ты-то прочитал? — тон девушки был скорее утверждающим, чем вопросительным. Драко пожал плечами. — Я привык работать с цифрами. Бухгалтерская отчётность и всё такое. Я же веду часть своих дел в мире магглов, а там с этим делом очень строго, особенно в Штатах. Да и наша магическая бухгалтерия — это та ещё песня. В общем, посидев некоторое время, я могу перевести первую колонку в понятный нам вид. — Это при условии, что ты прав, насчет того, что это именно дата, а не что-то ещё. — А вот и проверим, если закономерность сохранится, то это всё-таки можно считать датой. — Допустим, ты прав, и это дата. Допустим, ты дважды прав, и следующая колонка — это некие суммы денег, но что в четвертой колонке? — А вот это самое сложное, и, боюсь, если нас не посетит озарение или не случится какое-нибудь чудо, мы этого не узнаем. Следующие несколько дней прошли спокойно, но размеренность жизни была нарушена совой, принесшей Драко разрешение на свидание с Поттером. Свидание было назначено на 14 февраля на десять часов утра. К письму прилагался порт-ключ. Гермиона была в восторге, получив, наконец, подтверждение тому, что Гарри жив. Драко безобидно подшучивал над ней, но разделял её радость. Около аппарационной площадки, на которую Драко переместился с помощью министерского порт-ключа, его ожидал охранник. Увидев появившегося посередь округлого помещения Малфоя, служитель закона небрежно кивнул ему и, сделав приглашающий жест, вышел из комнаты, Драко ничего не оставалось, кроме как последовать за провожатым. Они довольно долго шагали по коридорам, два раза спустились по крутой лестнице и, наконец, оказались перед комнатой для свиданий. — Мистер Малфой, — проскрипел охранник. — Сдайте вашу волшебную палочку. Малфой безропотно подчинился, он знал, что никто его не пустит в следующее помещение с ней. Охранник забрал её, взмахом своей сотворил заклинание, выявляющее, не несет ли посетитель с собой каких-нибудь запрещенных предметов, и, убедившись, что не о чем беспокоиться, распахнул дверь в комнату для свиданий. Дверь с лязгом открылась, и Драко вошёл в мрачное помещение без окон, зато с двумя дверями в противоположных концах. Комната была поделена напополам двумя рядами решёток, расположенных на расстоянии около трех с половиной футов друг напротив друга. В роли светильников выступало несколько факелов, не столько освещавших, сколько придававших ей зловещий вид. Драко подошёл к решетке и замер в ожидании. Через несколько минут противоположная дверь открылась, и в дверном проёме показались две неясные фигуры. Одна шкафоподобная, вторая тощая и какая-то скрюченная. Шкаф подтолкнул скрюченную фигуру в сторону решётки и захлопнул дверь, выходя. — У вас десять минут, мистер Малфой, — услышал Драко за спиной скрипучий голос охранника, сопровождавшего его. Он кивнул, во все глаза глядя на подходящего к решетке с той стороны человека. Он двигался мелкими, семенящими шажками. Каждый шаг сопровождался позвякиванием железа. Когда человек приблизился, Драко в неясном нервном свете факелов разглядел, что на нём были надеты ножные и ручные кандалы и массивный ошейник. Всё это было скреплено между собой цепью и заставляло носившего их скрючиваться, доставляя неимоверные неудобства при ходьбе, до неузнаваемости корёжа походку. Человек приблизился к решётке и неподвижно замер, подслеповато щурясь. Драко сумел, наконец, узнать в этой фигуре знакомые черты. Поттер выглядел ужасно: он похудел; глаза ввалились и горели лихорадочным блеском; волосы отросли и теперь свисают сосульками до плеч; тюремная роба висит бесформенным мешком; запястья под кандалами представляют из себя незаживающую рану. — Мерлиновы подштанники! — выдохнул Драко. Он был готов к тому, что Поттер вряд ли будет выглядеть цветущим после более чем годового заключения, но то, что предстало взору, превосходило его представления о плачевном состоянии многократно. Услышав звук знакомого голоса, Поттер встрепенулся и повернул голову в его сторону, с силой втягивая в себя воздух, словно принюхиваясь. — Малфой! — хрипло сказал он, будто выплюнул какую-то гадость. — Да, — отозвался Драко, подходя ближе со своей стороны решётки. — Она с тобой? — спросил узник, поводя носом в сторону бывшего врага. — Да, с ней всё хорошо, — быстро ответил Малфой, поняв, что Гарри спрашивает о Гермионе. Вдруг Поттер с силой кинулся на решётку. — На кой хер ты припёрся? — злобно прошипел он. — Посмотреть на то, как я тут загибаюсь? Драко оторопело смотрел на перекошенное от ярости лицо кинувшегося на решетку бывшего школьного врага и недоумевал. А тот тем временем практически повис на стальных прутьях, вцепившись в них с такой силой, что пальцы побелели. — Нет, что ты... — пролепетал ошеломлённый Драко. — Малфой, а ты знаешь, что я схожу с ума?! Ведь только сумасшедший может мечтать тут о резиновой тётке, маленьких кругляшках, от которых становится всё ярко, четко и пофигу! А ещё я мечтаю прибить за уши к стенке башку предателя крёстного, беседе с отцом Джеофри где-нибудь на безлюдном солнечном пляже! Но главное не это! Всё бессмысленно без равнобедренного треугольника и прямой линии, не попавшей в белый мрамор! Поттер откинул голову и зашёлся безумным, страшным и безысходным смехом. “Он сошёл с ума, — с тоской подумал Драко, смотря на беснующегося за двойной решеткой заключённого. — Гермиона была права...” — Ты зря припёрся, Малфойчик! — выкрикнул Гарри, внезапно перестав смеяться. — Такому красавчику не место тут. Убирайся! Выкрики Гарри эхом разносились по помещению. Он ругался, как сапожник, поливая оторопело стоящего у решетки Драко отборной площадной бранью. В какой-то момент поток ругательств иссяк, и Поттер заковылял к двери на своей стороне помещения. Дойдя до неё, он забарабанил, вопя о том, чтобы его выпустили и отвели обратно в камеру. Дверь распахнулась, и шкафовидный охранник возник в дверном проёме, он что-то сказал Поттеру и отстранился, давая ему пройти. Осуждённый вышел, и Драко остался в одиночестве. Всё ещё ничего не понимая и ужасаясь увиденному, Малфой стоял у решётки и пытался прийти в себя. Его ступор был прерван грохотом открывшейся за спиной двери. — Ваше время закончилось, — проскрипел голос давешнего провожатого. — Да, я в курсе, — ответил Драко и, повернувшись спиной к решётке, направился к выходу. В соседней комнате ему вернули волшебную палочку, которая машинально была отправлена в карман, и он последовал за охранником в сторону площадки для аппарации. Дойдя до неё, посетитель задействовал свой порт-ключ, вернувший его домой. Гермиона ждала, нервно расхаживая по комнате и приглядывая за играющим на ковре сыном. Как только Драко появился в дверях, она бросилась к нему: — Он жив? — Да, — вяло отреагировал мужчина, все ещё пребывая под впечатлением от встречи. — Но... — Что?! Что с ним?! — воскликнула Гермиона, заламывая руки. — Я не думаю, что тебе нужно это знать... — Драко Малфой! — выкрикнула она. — Немедленно рассказывай! Всё! Не смей от меня ничего утаивать! — По-моему, он... — Драко хотел максимально смягчить неприятные новости, но не мог сходу подобрать нужных слов. — В общем, мне показалось, что он не в себе... — Он сказал тебе что-нибудь? Ну, хоть что-то? Драко покачал головой. — Нёс какой-то бред про безлюдный солнечный пляж, отца какого-то Джеофри, делился мечтой прибить к стене башку предателя крёстного и утверждал, что всё это бессмысленно без треугольника и линии, кои почему-то не попали в белый мрамор. А ещё поливал меня отборнейшей площадной бранью. Гермиона посмотрела на него, как на больного. — Ты можешь дословно пересказать, что он говорил? Или, что даже лучше, скинуть воспоминание в омут памяти? — Могу. И то, и то. — Тогда скинь! — потребовала ведьма. Драко молча поднёс к виску свою волшебную палочку и, вытянув мерцающие нити, опустил их во флакон, протянутый Гермионой. Поместив туда серебристую субстанцию, Малфой закрыл крышку и протянул его собеседнице, та вцепилась в него, словно утопающий в соломинку. — Посмотри за Беном, я сейчас... — выпалила она и бегом вылетела из комнаты. Вернулась она довольно быстро, улыбка сияла на её лице, словно солнышко. Драко недоумённо посмотрел на любимую, а она подошла к нему и, обняв, поцеловала. — Жизнь удалась! — объявила Гермиона, оторвавшись от оторопевшего Малфоя. — Позволь узнать, из каких предпосылок ты сделала подобный вывод? — осторожно поинтересовался он. — Гарри настолько же сумасшедший, насколько ты или я. То, что он тебе сказал, это не бред, а послание с подтекстом. Он спросил у тебя, с тобой ли я, не просто так, а желая убедиться в этом. Исходно он это понял по запаху, у тебя в кармане лежит платок, надушенный моими любимыми духами. Ты их почти не чувствуешь, потому что привык. А дальше он просто передал через тебя послание, пользуясь примерно таким же принципом, каким пользовались африканские аборигены для передачи своих сообщений, снабдив его контролем целостности и проверкой подлинности. Только у аборигенов эта система основывалась на том, что чуть ли не у каждой деревни был свой пантеон духов и прочего. Гарри вместо духов использовал факты, которые знаю только я, ну и очень ограниченный круг людей. — И... что он передал? — скептически поинтересовался слизеринец. — Расшифровываю: предатель крёстного — это его домовой эльф, который предан ему до мозга костей, и убивать Кикимера, Гарри, безусловно, не собирается, зато предполагает, что вследствие некоторых обстоятельств эльф сумеет аппарировать в Азкабан. Отец Джеофри — это не чей-то папа, это священник, который нас обвенчал. Безлюдный солнечный пляж — это чёткое указание, где именно его ждать, если всё удастся. Видимо, имеется в виду тот пляж, который мы облюбовали с ним в Италии, и наличие в тексте отца Джеофри — дополнительное подтверждение этому. Маленькие кругляшки — это, судя по описанию, стимулятор. Он знает, что истощён и слаб, а для задуманного побега ему нужно много сил. Равнобедренный треугольник — это его мантия-невидимка, которая лежит у меня. Прямая линия, не попавшая в белый мрамор, — это волшебная палочка, которая будет его слушаться, и её местонахождение. Матом он тебя покрыл, чтобы обеспечить тебе алиби на случай удачной реализации его плана. Единственное, что мне не понятно — это резиновая тётка. — Ну ни себе фига! — выдохнул Драко. — Конспираторы... — Не мог же он тебе прямым текстом сказать: Малфой передай мне с Кикимером мантию и палочку, после чего жди меня в Италии там-то, правда ведь? Он сыграл так, чтобы охрана ничего не поняла, а сообщение, тем не менее, дошло до адресата, то есть до меня, — лучезарно улыбаясь, объяснила Гермиона. — И все-таки, меня смущает эта тётка... У тебя нет идей, зачем она ему? Мне ничего в голову не приходит... — Может быть, это не шифр? А ему зачем-то в его плане нужна резиновая кукла? — Зачем? — Ну... Например, трансфигурировать её в подобие себя, чтобы его отсутствие не сразу обнаружили? А что, это идея! Берём куклу, придаем ей соответственные черты, кладём на лежанку, накрываем одеялком и… — Пожалуй, в этом что-то есть. С палочкой и мантией-невидимкой он вполне может добраться до аппарационной площадки, а как только он туда попадёт — ищи ветра в поле. Игра класса “или грудь в крестах, или голова в кустах”, но вполне в его духе. Что ж, нам остаётся только подготовить все необходимые предметы и попробовать. Самое неприятное в этой затее — добыть палочку... — А что в этом такого? — Дело в том, что Гарри имел в виду совершенно конкретную волшебную палочку, а не первую попавшуюся. Ты же знаешь, что не любая палочка будет слушаться волшебника? Драко кивнул. — Ну, вот. На сей момент у Гарри таких две. Первая та, которую он отобрал в своё время у тебя, и я не представляю где она, а вторая... вторая лежит в гробнице Дамблдора. — Где? — тупо переспросил Драко. — В гробнице Дамблдора, ты не ослышался. — И что она там делает? — поинтересовался мужчина. — Лежит, очевидно. Ох, ты же не знаешь всей этой истории... Пойдём на кухню, я буду кормить обедом Бена и заодно расскажу. — А меня обедом покормишь? — игриво спросил Драко. — С ложечки? Я могу... Ложечку каши Бену, ложечку тебе, не вопрос. — Нет уж, кашу я точно не хочу. — Ну, извини, Бена я собираюсь кормить именно кашей, — улыбаясь, сказала Гермиона, взяла сына на руки и направилась на кухню. Дойдя до места, молодая мать усадила малыша и принялась кормить, параллельно рассказывая об их с Гарри и Роном приключениях перед концом войны. Рассказывала она только ключевые моменты, поэтому и каша в тарелке, и повествование подошли к концу одновременно. — Вот такие дела, — подытожила Гермиона, вытирая личико сыну. — Теперь тебе понятно, что делает эта волшебная палочка в гробнице? — Понятно, — ответил Драко. — Действительно, вполне неприятная задача. — Но, похоже, другого выхода нет. Так как бывшую твою палочку вообще непонятно где искать. И если для того, чтобы освободить Гарри, придётся заняться разграблением могил — я сделаю это не задумываясь, — решительно заявила гриффиндорка. — Понимаю, — согласился Малфой. — Кто-нибудь ещё знает об этой волшебной палочке? — Только Гарри, я, Рон, ну, и теперь ты. — Это хорошо, стало быть, вряд ли она куда-то делась. Добыть её хоть дело и неприятное, но не слишком сложное. Ты не знаешь, Гарри не накрыл гробницу какой-нибудь хитрой защитой, после того, как вернул палочку? — При мне точно не накрывал. И, скорее всего, без меня — тоже. Если бы эту палочку нельзя было добыть без его участия, вряд ли он бы её помянул. — Логично. Я сегодня же ночью отправлюсь за ней, — заявил Драко решительно. Гермиона кивнула. — Я соберу остальное. В восемь часов вечера Малфой каминной сетью переместился в Дырявый Котел, а выйдя оттуда, аппарировал в Хогсмид. Через сорок минут волшебная палочка была у него в руках, и он, немного попрыгав аппарациями по Англии, порт-ключом вернулся домой. — Достал? — нервно спросила Гермиона. — Без проблем, — ответил довольный мужчина. — Чудесно. У меня всё готово. Осталось только Кикимера позвать. — А он придёт на твой зов? — Это можно только проверить... Как думаешь, для домовиков расстояние является помехой? Мне его позвать прямо тут, или стоит переместиться сначала в Англию? — Понятия не имею. Гермиона кивнула и позвала эльфа, к её облегчению тот появился по зову с легким хлопком. — Кикимер! — радостно воскликнула молодая женщина. — Хозяйка Гермиона звала Кикимера? — невозмутимо спросил домовик. — Да! Мне нужна твоя помощь. Гарри в беде... — и ведьма рассказала домовику, что произошло и что от того требуется. Эльф внимательно выслушал её и задумался. — Ты можешь попасть в Азкабан? — спросила колдунья, с надеждой смотря на эльфа. — Кикимер попробует, хозяин Гарри нуждается в его помощи! Гермиона протянула домовику сумку, в которую сложила всё необходимое. Эльф поклонился ей, махнув ушами, и растворился в воздухе. — Всё. Теперь нам остаётся только надеяться, что все удастся. — Ты порт-ключ на этот самый пляж сделала? — спросил Драко. — Да, — кивнув, ответила Гермиона. — Давай его сюда. Я встречу твоего Поттера и переправлю сюда. — Но... — Не спорь, пойду я! Ты жди тут. Я подам весть, если что-то будет не так. Гриффиндорка внимательно посмотрела на собеседника и протянула перо, из которого сделала порт-ключ. — Жди нас, — бросил на ходу Малфой, исчезая. Гарри лежал на узкой койке в своей камере и чутко прислушивался к звукам, которые доносились извне. Иногда мимо двери проходил охранник, но не слишком часто. Изредка доносились какие-то вопли и непонятные шорохи. Всё было как обычно. Визит слизеринца оказался неожиданным, но случился потрясающе вовремя. Гарри лежал прикрыв глаза и ждал. От Малфоя пахло духами Гермионы, и он подтвердил, что как минимум общается с ней, стало быть... То, что он ему сказал, так или иначе, дойдет до её ушей, а уж она сообразит, должна сообразить, что Гарри имел в виду. Поттер привычно считал удары сердца, отмеряя таким образом текущее время. По его прикидкам сейчас было около двух часов ночи, Азкабан спал. Легкий, почти неслышный хлопок раздался рядом с лежанкой, и Гарри открыл глаза. Перед ним стоял Кикимер. Выглядел он так, словно стал инферналом при жизни. — Хозяин Гарри! — прохрипел он шёпотом. — Кикимер! Ты пришёл! — радостно воскликнул заключённый, стараясь не орать во все горло и боясь поверить своим глазам. — Хозяйка… Гермиона прислала меня, — с трудом выдавил из себя эльф и, протянув Гарри сумку, рухнул на пол. — Что с тобой? — спросил тот, нагибаясь над домовиком, но эльф молчал. Гарри прикоснулся к нему и, не получив никакой реакции, стал нащупывать пульс. Домовик был мёртв. — Чёрт! — выругался бывший аврор. Он запустил руку в сумку, отданную эльфом, и нащупал в ней волшебную палочку. “Это свобода!” — возликовал Поттер. — Прости, старый друг, я не смогу похоронить тебя как положено, — тихо произнёс он и, направив палочку на труп эльфа, прошептал заклинание, сжегшее маленькое сморщенное тельце. Ощущая неимоверный восторг от того, что снова может действовать, узник отпёр замки на своих кандалах и ошейнике и в первый раз за длительное время выпрямился в полный рост — это было счастьем. Не теряя времени даром, он принялся изучать остальное содержимое сумки: несколько флаконов с зельями, мантия-невидимка, комплект свежей одежды, ботинки с мягкими подошвами, позволяющие ходить, создавая минимум шума, нож, очки, немного еды и маленькая резиновая фигурка. Всё, что ему было нужно, и даже более того, в одном из флаконов содержалось зелье удачи, его было совсем немного, может быть на час, но этого было более чем достаточно. Где Гермиона сумела его достать, оставалось загадкой, но чувство благодарности переполняло настолько, что Поттер об этом не особо задумывался. Гарри нацепил очки на нос и, положив фигурку на лежанку, взмахом волшебной палочки увеличил. Критически осмотрев её, он придал кукле максимум сходства с самим собой заклинаниями, потом разделся и быстро одел манекен в свои лохмотья, застегнул на нём кандалы с ошейником и, положив обратно на лежанку, накрыл драным одеялом. Прошептав очищающее заклинание и облачившись в заботливо подобранный Гермионой комплект одежды, он почувствовал себя так, будто родился заново. Есть он не стал, понимая, что еда сделает его сонливым. Переодевшись, мужчина осмотрел свою камеру: ему нужно было уничтожить следы своего присутствия. Заклинанием он собрал с постели все до единого свои волоски и сжёг их, после чего, удовлетворенно кивнув, опорожнил флаконы с зельями и завернулся в мантию-невидимку. Дождавшись, пока охранник завершит обход, Гарри, осторожно взломав колдовством дверь, вышел в коридор и огляделся. Там никого не было. Он запер дверь и осторожно пошёл по коридору. Бывший узник довольно быстро передвигался в нужном ему направлении, не встречая преград, и тихо надеялся, что и дальше так будет. Ему совершенно не хотелось вступать в бой, хотя он сделал бы это, возникни такая необходимость. Но, ведомый зельем, он спокойно двигался к своей цели. Рядом с комнатой, из которой можно было аппарировать, Гарри чуть не столкнулся с двумя охранниками, но, вовремя заслышав шаги, распластался по стене, пропуская стражей мимо. Зелье удачи постепенно прекращало своё действие. Когда охранники прошли, Гарри метнулся к двери в заветную комнату и, дёрнув за ручку, понял, что открыто! Всё! Он сделал шаг внутрь и аппарировал. Переместиться сразу в Италию он не рискнул, боясь, что его могут засечь по остаточным следам магии, поэтому переместился в первое пришедшее в голову место с естественной магической активностью, которая может скрыть следы аппарации. По странному стечению обстоятельств таким местом оказалось кладбище Литтл-Хэнглтона, то самое, куда в своё время он попал, притронувшись к кубку-порталу. Отдышавшись после аппарации, беглец прислушался к ощущениям и пришёл к выводу, что сил у него хватит только на то, чтобы напрямик переместиться в Италию, а дальше... Тяжело вздохнув, он произнёс заклинание и очутился на заветном пляже. Драко, переместившись на итальянский пляж порт-ключом, поёжился от пронзительного ветра, гуляющего между песчаных дюн, и в потёмках с трудом нашел место, которое ему описала Гермиона. Найдя его, он уселся прямо на песок и принялся ждать, прислушиваясь к окружающим звукам. Но ничего, кроме шума прибоя, разобрать не удавалось. Так прошло порядка часа, может быть, больше. Драко начинал нервничать. Когда нервы натянулись до предела, он почувствовал, что в спину ему упёрлась волшебная палочка. — Аппарируй отсюда. Быстро. В пределах Европы. Три раза подряд, — услышал он хриплый поттеровский голос за спиной. Не задавая вопросов, Малфой аппарировал в несколько разных точек, чувствуя, что Поттер крепко держит его за руку. — Что дальше? — спросил Драко после третьей аппарации подряд. — Ты куда меня спрятать собирался? — ответил вопросом на вопрос Гарри. — В мой дом. — Информативно. Где он? — Соединенные Штаты Америки, Штат Мэн, Ньюпорт, — сообщил Драко. — Порт-ключом? — Да. — Тогда перенеси нас на любое кладбище, оно прикроет остаточный след. Драко кивнул и аппарировал в предместья Парижа, в место, где, как он помнил, неподалеку находилось кладбище. Вдвоём они молча вошли в ворота, и слизеринец активировал порт-ключ. Гермиона ждала, не находя себе места. Она кругами бродила по дому и прокручивала в уме, что сейчас могут делать Гарри и Драко. Услышав хлопок, женщина бегом бросилась в гостиную, ибо именно туда приводил порт-ключ, которым обычно пользовался Драко. Посреди гостиной стоял Малфой. Один. Гермиона застонала. — Не удалось? — спросила она, ощущая, что внутри всё оборвалось. — Удалось, — ответил Гарри, скидывая мантию-невидимку и выпуская локоть Драко. Он был до предела вымотан, стимулятор, который был принят накануне, напрочь прекратил своё действие, и беглец, почувствовав, что ноги его подгибаются, стал падать. Обернувшийся на звук голоса Драко его удержал, подхватил и усадил в ближайшее кресло. Гермиона прыжком переместилась к ним и бегло осмотрела Гарри. — Он истощен и без сознания. Ты можешь отнести его в спальню? Драко пожал плечами, но тем не менее поднял бесчувственного Поттера на руки и потащил в свободную гостевую комнату. Опустив свою ношу на кровать, он обернулся к идущей за ним возлюбленной и ободряюще улыбнулся ей. Гермиона видела грусть в его глазах. — Спасибо тебе, — поблагодарила она и склонилась над лежащим на кровати. — Не за что, — тихо ответил Драко и вышел из комнаты, мягко притворив за собой дверь.