***
У Тэхёна не было причин не доверять Чонгуку, как и ставить под сомнение редкие, но едкие замечания Старшего по поводу безысходности ситуации. С его же радушного позволения, продиктованного, конечно же, желанием изучить поведение незаурядных альф вдоль и поперёк, Чонгук проводил в комнате Тэхёна дни напролёт. Они не тратили времени даром, игнорируя вероятные последствия: лежали в обнимку и прерывали кроткие, почти шёпотом разговоры, поцелуями, рождались заново под прикосновениями. Впрочем, не касались опасного вслух. Знали, что превратились в микробов под пытливым взором сумасшедших лаборантов. В глазах обоих горела мысль о побеге из адской машины, в какую их занесло волей случая, но осуществление каких-либо маневров становилось невозможным до полного выздоровления Тэхёна. Чонгук яро не хотел рисковать бесценным. — Кое-что я смог себе объяснить, но в целом нихрена не понимаю. Комфорт, чумовые технологии, безбедное футуристическое будущее, как в тех книжках, которые мы читали летом, помнишь?... До того, как им предстояло подрезать валюту и терять головы. Когда в мастерской заканчивалась работа, и они, взяв холодного пива, проводили выходные в провинции. Снимали один и тот же коттедж, где в хозяйской библиотеке рядами выстраивались Азимов, Саймак, Хайнлайн, Герберт, Андерсон и многие другие. Тэхён выдыхал фамилии, как нечто чужеродное и трудно произносимое. Никто не помнил сюжета или персонажей, но они точно существовали - общие для двоих воспоминания. Мир Тэхёна и Чонгука, виски и кола, доллары и пачки презервативов, провокационные надписи на футболках и горючие коктейли ночей без дна, дым выхлопных газов и поцелуи со вкусом ментола. Тэхён кивнул и неоднозначно улыбнулся, запуская ладонь под резинку белья Чонгука. Немного морило в сон, а грудные клетки распирало жаром. Шумно выдохнув, Чонгук, в свою очередь, ответил тем же, продолжил шептать: — С одной стороны похоже на утопию, а с другой - какая-то дешманская пропаганда счастья. Гладить друг друга и при этом - смотреть в глаза, как исключительно их традиция. — Что ты называешь тут "счастьем"? — усмехнулся Тэхён. — То, что они принимают за него. Успешных и здоровых, обеспеченных и семейных мужиков. Тэхён перестал улыбаться, приоткрывая красный рот. — Ты хотел бы не просыпаться? Остаться в той штуковине? — Ни за что. Минута-другая. Пока румянец по щекам, а в запястьях по жаркому, ошалевшему солнцу. Дыхание участилось. Тэхён навалился на Чонгука сверху, держась за шею, жадно приник к губам. Привкус паленого табака, что не должен был существовать, выводил Тэхёна из себя, и поцелуй получался злым и резким, а потом снова, как бывало только у них - продолжительно-восторженным и тягучим. Обоюдно сильная хватка, немыслимое для стёртого прошлого единение. Тем не менее, они не могли остановиться, наполовину лишились одежды, измяли простынь. Кувыркались до тех пор, пока Чонгук не вжался Тэхёну между ног, не вынудил тереться в попытке освобождения. Тэхён не чувствовал прилива энергии, его все еще одолевала тошнотворная слабость, но в миг, когда излюбленное тело Чонгука прижалось вплотную, ощутил что-то вроде импульса, резкого удара по вискам, всколыхнувшего сознание и дух предчувствия. Тэхён растворялся в поцелуе. Обоих душило ненормально обостренным восприятием. Пальцы - в волосы Чонгука, зарыть по самые костяшки, потянуть. Очуметь, какой запах. Неслышный для других. Мускус страсти, горечь недокуренных сигарет и не вычищенного пороха, взмыленной от пота кожи, сладость розовых карамельных конфет из упаковки, покупаемой перед грабежом. Имитируя проникновение, толкаясь раз за разом, всё жестче и яростнее, Чонгук довёл его до оргазма. Изогнувшись, Тэхён глухо замычал, выводя ногтями длинные царапины по плечам. Чонгук кончил следом. Не мешкая, Тэхён рванулся на него, снова подмял под себя, заводя руки над головой, умышленно укусил мочку уха, лизнул шею и подбородок, взглянул вверх. Он всерьёз хотел его, как тогда… Тогда? Так, что же там? Они не изменились, но и никак не могли понять, какой была последняя встреча. У Тэхёна остались зацепки в виде ослепительно ярких вспышек, каких-то синеватых линий и потом - провал за провалом, словно его везли в мешке по ухабистой дороге. Тупая боль в затылке - и перекрытый кислород. Потом та капсула с жижей и блаженные ученые лица. Чонгук сжимал его ягодицы и ждал, глядя любовно, в самую душу. — Какой сейчас год, Чонгук? — Тэхён оборвал поцелуй и навис над ним, внимательно разглядывая. — Не знаю точно, где-то… девяносто шестой? — Чонгук нахмурился, недовольный ненужным антрактом. — Здесь отсчёт ведут с момента основания Лотоса вроде. «И откуда всё это время берут людей для корпусов?»... Возбуждение потихоньку спадало, сменяясь волнением. Немой вопрос Чонгук вывел самостоятельно, задумался. Наличие лабораторий, располагавшихся в подвалах, отвечало лишь на то, где местные просыпались. Но не на то, как они появились в капсулах. Тэхён решил, что двигался в верном направлении, и Чонгук, подхватив догадку, в последующие несколько дней принялся активно заполнять имевшиеся в картинке пробелы. Он осторожно расспрашивал Сехуна, создавая впечатление вдруг заинтересовавшегося учебой студента, не раз поутру пересекался с Хосоком в саду. После занятий, которые его убедительно просил посещать Тэхён, чтобы собирать полезную информацию, Чонгук почти сразу бежал к нему. Верховные специально закрывали на их близость глаза, и чем прочнее создавалась тишина, тем скорее Чонгука подстегивало избавиться от незаслуженных кандалов заключенного. Заходивший изредка Сехун, проверявший состояние пациента, словно бы служил чертовым маятником, отсчитывавшим отведенные минуты. Не таяло противное чувство, будто им давали надышаться друг другом, прежде чем разлучить навсегда. В очередной раз удостоверившись в положительных изменениях, произошедших в организме Тэхёна, Сехун многозначительно вздохнул. Чонгук еще не пришел, и в его отсутствие Тэхён мог сосредоточенно буравить Старшего неприязненным взглядом. — Всё норм? — сухо поинтересовался он. — Более чем, — кивнул Сехун. — С завтрашнего дня можешь придерживаться индивидуального расписания. — И что, ты и твоё начальство не собираются вставить мне шило в зад за то, что я дружу с Чонгуком? — Тэхён нарочно завязывал конфликт, испытывая нехватку острых ощущений. — Кажется, ты кое-чего не понимаешь. — Сехун сделал шаг вперед и наклонился к лицу Тэхёна, достаточно близко, чтобы рассмотреть его кукольно-прехорошенькие для дерзкого малого черты. — У нас тут нет "начальства". Все мы братья, старшие или младшие. — О, вот оно как, — потянул Тэхён, притворно удивляясь. — Что ж ты тогда, как шавка, бегаешь по приказам?... Попытка ужалить отразилась провалом. Сехуна не цепляли обидные слова, он гордо выпрямился и с нескрываемым удовольствием от переполняющего сарказма, ответил: — Какая разница, дружите вы или не совсем, если вам всё равно придется связаться со своими омежками на ближайшей случке и трахать их до скончания веков? Что бы вы ни делали, инстинкт вас переборет. Тэхён оскалился, сжал кулаки, но прикусил язык, воздержавшись от комментариев. Тягаться с законами невообразимо мощной, как стало понятно, корпорации, ему не по зубам, а с представителями её и вовсе не следовало вступать в конфронтацию, чтобы сберечь хотя бы то малое, что им с Чонгуком дозволялось в условиях омерзительной несвободы.***
Намджун застал Сокджина при деле, стопроцентно свидетельствовавшем о том, что тот не в духе. Обычно не стоило приставать с расспросами, когда ему взбредало в голову заниматься садоводством и протирать запылившиеся листья на многочисленных зеленых детищах. — Потревожу? Если ты не против, — Намджун дал о себе знать, подав голос, и прошел в кабинет, где тонко-тонко пахло лавандой и едва слышно играла музыка. — Да-да, — Джин кротко пожал плечами, позволил Намджуну зайти спереди и положить в ящик стола контейнер с картами памяти, взятый из архива. — Изучил всё, что хотел? — Скажем так, прошелся по тем же граблям, навел порядок, — Намджун невесело улыбнулся. — Ясно… — отложив мягкую фланелевую ткань, которой обрабатывал растения, Джин отошёл и обнял себя за плечи, констатировал холодно, но все же тревожно: — Сегодня мы отправили группу наших новичков на испытания. И у меня прескверное состояние. Должно быть, Намджун отчасти разделял его озабоченность, проблема становилась общей. Отобранные Сильвер новички увезены в отдельно отстроенный полигон на окраине города, и дальнейшие действия отошли под юрисдикцию Комиссии. Так что, судьбу отданных подопечных не отследить запросто, да и не виделось в том смысла, как не преминул подчеркнуть Намджун. В отличие от Сокджина, он обладал меньшей степенью эмпатии, хотя о последней и не им судить. Он вообще относился к окружающим изменениям и проблемам куда беспристрастнее и не собирался успокаивать Джина намеренно, поскольку тот чувствовал то, чего не могло быть. Несколько минут они провели в строжайшей тишине. Джин ожидал худшего. Если он мог представить себе какую-то долю сердечности, то Намджун оставался непреклонным. — Ты не сразу сообщил о Юнги. Почему? Ничто не оправдывало той халатности, что проявлял Сокджин в работе, снисходительность - недопустима, вот что имелось в виду. — Прости. Я надеялся, что разберусь. — И как, получилось? — Вроде бы, воспитательная беседа дала положительный эффект. Последние пару дней от него не слышно ничего кроме хвалебных отзывов об этом чудо-мальчике, Чимине. И еще я осведомлен, что он постоянно спрашивает о тебе. Сокджину удалось ловко повернуть беседу в нужное русло, тем самым замяв инцидент с Юнги. — Да? — Намджун вскинул брови. — Любопытно. — Встреться с ним. — Не уверен, что… — А я настаиваю, — осадил Джин. — Мне он не расскажет того, что хочет рассказать тебе. К тому же, у меня есть все основания считать, что Юнги не зря его прикрывает и заботится сверх меры, а Сильвер крутится, как у медовой бочки. Намджун уже много раз пожалел о том, что сдался чувству долга и взялся вытаскивать этого мальчишку. По техническим данным его Пробуждение было запланировано на более поздний срок, но проведи он в капсуле еще пару-тройку дней, и доставали бы труп. Случаи с изначально мертворожденными происходили нечасто, но имели место. Постоянный мониторинг системы жизнеобеспечения давал необходимую информацию о каждом. После одного из визитов Намджуна с проверкой пришел аварийный сигнал о том, что Чимину "пора", хотя срок еще не наступил. В основном, на преждевременность и грешил Намджун. Многие из тех, кого он вытаскивал намеренно, с целью спасти, сохраняли какие-то остаточные воспоминания о снах, в которых говорилось об ушедшей эпохе. Все они, без исключения, смотрели сновидения, в которых жили по-настоящему и после принимали за единственно верную зарисовку прошлого. Обычно их убеждения развеивались спустя две-три недели, а спустя месяц-другой, благодаря лечению, никто не возвращался к "галлюцинациям". Чимин же мог стать уникальным в своем роде. Если бы не одно существенное "но". Конкретно ему - ни в коем случае нельзя выделяться. И когда Намджун, сопоставив факты, понял, кого ему представилось спасти, Джин впервые заметил на его лице признаки тотального смятения. — Знаешь, а ты прав. Пожалуй, я с ним встречусь, — сказал он напоследок.***
Хотя и выступая прежде за идею о преобладании лучших особей, Хосок не дерзил в ответ на предложение Чанёля отдать не самых сильных альф для исследовательской экспансии. Пожалуй, он разделял его мнение и более того - спокойно кивал, пока тот распалялся о некоей невыносимой, непостижимой для него связи двух новеньких, которых он из практически полезных соображений не решался пускать на мясо. Мол, пусть веселятся разнообразия ради. — Ну, с той пачкой слабеньких ты прав, всё равно откинутся, я уверен. А так, на что-нибудь да сгодятся, — постучав по аквариуму, стоявшему на круглом столе, и тем самым приманив стайку крохотных рыбешек, Хосок скорчил им гримасу. — Звучу, как старый мизантроп, но это правда. Заодно и братской верхушке угодили. — Паршиво, м-да, — Чанёль откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. — Если ничего не выйдет, то с нас не убудет, а лидеры Лотоса потерпят интеллектуальное фиаско. Я говорил им, что затея идиотская, но вложенные в тупую авантюру финансы надо отработать, как повелось. — С нас как раз-таки может и убыть, — печально вставил Хосок. — Вряд ли. Запасов предостаточно. — Будь оно так - не стали бы продвигать новый проджект, - на манер говора элиты передразнил Хосок. — Сама бы нужда отпала. Значит, что-то все же не ладится. До нашего сведения они просто не решаются донести. Они обменялись понимающими взглядами. — Мне давно разонравилось, что наши мнения списывают со счетов, не приглашают нас на собрания. Нам, как одним из основателей, положено быть в курсе любых движух, — Хосок возмущенно всплеснул руками. — Почему бы не заехать в гости к нашим добрым друзьям? — Вот и займись этим вопросом, — мирно распорядился Чанёль, поднимаясь. — А чем займёшься ты? — Ими. Чанёлю костью в глотке вставали жалобы лекторов на непослушание Чонгука, а ныне посыпались и недовольства в сторону Тэхёна. Они вели себя не как "чистые", привлекали внимание, настраивали людей против. Всякому терпению есть предел. И у Чанёля оно закончилось.***
Чонгуку необходимо было как-то донести до Тэхёна всё, что удалось разузнать. Нигде не было и уголка, где бы не подслушивали и не подглядывали, поэтому он плевать хотел на удобство и безопасность - выложил всё при встрече в саду, понимая, что лучшего случая все равно не предоставится. — Путь за пределы Лотоса можно найти только если попасть туда, верно? А чтобы выбраться в город нам необходимо повязаться с омегами, — Тэхён разочарованно опустил глаза. — Есть гарантии, что эта штука в виде желания сцепки не сорвет нам крышу? — Я аккуратно поспрашивал Сехуна, и он честно ответил, что не все пары живут там душа в душу. — Не думаешь, что если он тебе такое рассказывал, то лишь затем, чтобы ввести в заблуждение? Не верю я этим уродам. — Как и я. Поэтому мы не будем рвать ва-банк и дожидаться бала, — он провёл ладонью по груди Тэхёна, выше, взял за подбородок и вынудил посмотреть прямо. — Мы сделаем всё так же охуенно, как делали раньше, да? Кивнув, Тэхён нежно улыбнулся, с уголка рта сползла кроваво-красная капля, и его зрачки расширились, взгляд остекленел, а по телу прошлась судорога. Он как-то неестественно выгнулся вперед. Оторопело и слишком медленно подаваясь на помощь, Чонгук подставил руки, прижал его к себе и истошно закричал, но звука не стало, накрыл вакуум, глухой и непробиваемый. Откуда-то со стороны набежали охранники. За всей этой кутерьмой и попытками Чонгука освободиться, не давая никому прикоснуться к Тэхёну, стоял Чанёль, держа в руках что-то наподобие пульта. Выражение лица гласило о полном удовлетворении происходящим. Чонгук кидал отборные ругательства, яростно шипел и брыкался, проклиная всех этих "ненормальных ублюдков". Чанёль беспристрастно дал указание усыпить буйного и спокойно последовал за установившейся кавалькадой до самой лаборатории. Интересно, что они действительно думали о здешних законах, как о злой шутке и развлечении, неудачной потехе какого-нибудь новоявленного тирана. Уверенность в победе и закаленный дух, что когда-то приносили им оглушительный успех, на тот роковой день стали ипостасью глупости. Не имели и шанса, а все равно пытались предпринять побег, что-то скрыть, а потом изобрести план, достоверно зная о прослушке. Чанёль практически не использовал смех, но его жутко забавляла эта ситуация и не менее интриговала. И Чонгук, и Тэхён созрели и отличались высоким уровнем иммунитета, общей жизнеспособности и повышенным либидо, тянули на самых знаковых представителей рода. Парочку дней Верховный решил потратить на исследования, проработать некоторые версии. Для Тэхёна он уже нашёл комплементарного омегу, и с ним проблем статься не должно, а вот у Чонгука, к сожалению, пары из другого лагеря не обнаружилось, и это подстегивало Чанёля к призыву добиться права на проведение заочной вязки с универсальным омегой. Такое в истории проходило всего несколько раз, и основания для действа требовались серьезные, как то: по-настоящему достойная кандидатура, доказанное отсутствие у альфы предназначенного партнера и срочная необходимость проведения процедуры спаривания, обусловленной последующим получением "особого плода" . Так, согласно существующим нормам, союз универсального омеги с потенциальным лучшим альфой мог дать предрекаемое мессией Пробуждения дитя, гены которого дали бы человечеству долгожданное "Новое Начало". Прохаживаясь между койками лежавших без сознания Чонгука и Тэхёна, Чанёль чувствовал, что приближался к открытию.