Любовь, как лекарство.

Этот день почти ничем не отличался от предыдущих. Тот же приятный аромат Даллона рядом в кровати, его тёплая рука, что лежала поперёк груди, давая ощущение спокойствия и безопасности, но кое-что всё же изменилось. Брендон проснулся с ясной головой. Такой чистой и свободной она не была довольно давно. До этого момента он всегда просыпался с мыслью, что жизни дальше нет, а сейчас словно почувствовал второе дыхание. Это ощущение не передать словами, но из-за него дышать было в два раза легче. Глаза важный, но не самый главный элемент в жизни. Намного важнее тот человек, что сейчас лежал с ним рядом. Спокойное дыхание Уикса и ровное биение сердца заставляли даже искренне и широко улыбаться. Ранки на губах уже почти не болели, лишь изредка откликаясь на улыбку жжением. От кровати до стула, на котором должны были быть сложены вещи четыре шага. Бельё, любимые кожаные слаксы, хлопковую серую футболку с вечера заботливо оставил Даллон. До ванной десять шагов направо. Босые стопы тихо шлёпали по паркетному полу. В полной темноте слух обостряется, сейчас Ури казалось, что он разбудит Даллона слишком громким топотом. Боль пронзила плечо, которое встретилось с деревянным косяком. Жжение на коже указывало на возможные царапины и предстоящий нагоняй от Даллона. Это его личное счастье. Брендон не был уверен, что смог бы оставаться настолько сильным, со своим парнем-инвалидом. Ни разу не заплакать, всегда улыбаться и терпеть истерики. Слова, сказанные в порыве накатывающей депрессии и ощущения бесполезности не могли быть приятными, но Далл всегда молчал, крепко обнимал и шептал о любви. Единственное, что заставило его любимого сорваться на яростный крик - попытка самоубийства. Брендон невольно обхватил своё предплечье пальцами. Подушечки встретились с корявой слегка поверхностью бинта. Ранки жутко чесались, но ковырять повязку Ури не решался. Можно было и по рукам получить за свою вредность. Сейчас Брендону, совсем как маленькому ребёнку мешали повязки. В тот день он повёл себя как самый настоящий идиот. *** Почему же так сильно болят глаза? После последней обработки всю поверхность под бинтами словно жгло раскалённым железом. Ури долго терпел действие новой мази. Потом же с его губ всё равно слетел тихий задушенный стон. Тишину в комнате нарушило копошение где-то на кровати. Даллон проснулся. - Брендон? Что случилось? – рука любимого опустилась поперёк тела, крепко прижимая, но едва лицо Ури прикоснулось к плечу Даллона, как комнату прорезал очередной крик. Брен отвернулся, хныча. Ощущение горящего лица никуда не пропадало на протяжении последних трёх часов, кажется, становилось только хуже. - Жжёт, Далл, очень сильно жжёт, я не могу заснуть из-за этого, - прошептал Ури и вздохнул судорожно, морщась и снова скуля, как побитый пёс. - Брен… Давай… Давай мы вколем тебе обезболивающие? Я вызову скорую? – Даллон сел в кровати, он проспал от силы пятнадцать минут, но не был рассержен, скорее обеспокоен. Комната погружённая во мрак неожиданно чуть посветлела от рыжего пятна настенного светильника включённого Уиксом, жаль Ури этого не видел, мог только лёгкий щелчок переключателя уловить, но не более. Он спустился в кухню, быстро и громко топоча ногами. Аптечка значительно увеличилась за последние месяцы. В частности пополнилась разными видами обезболивающих и антисептиков, сейчас пестреющих из коробки всеми цветами радуги. Были бы они такими весёлыми, как кажутся. Пролистав несколько блистеров под задушенный подушкой вскрик Ури сверху, Даллон набрал воды в стакан и направился обратно в комнату. - Бренни, держи, выпей, тебе полегче будет, - проговорил мужчина, нежно погладив парня по тёмным волосам. Боль, правда, уходить не собиралась. Брендону казалось, что в его ранах частички красного перца или кислоты и они снова разъедают его лицо, оставляя ещё более глубокие шрамы. Легче ему не стало и через час. Даллон всё так же не спал, уже, кажется, вторую ночь из-за этой «фантомной боли», как указывал врач. Брендону было больно на самом деле, но по словам врача проблема эта не в ранах на лице, а в самовнушении и мозге. Далл не кричал на него, не призывал успокоиться, просто находился рядом и крепко обнимал за плечи, ласково поглаживая по голове и шепча на ухо о любви. Даллон заснул под утро, когда первые лучи солнца начали заполнять комнату желтоватыми полосами света. Причудливо вытянутое окно растянулось на полу серыми полосами, а потом постепенно растаяло. Ури сидел на кровати, кусая губы, чтобы сдержать крики. Как бы он не убеждал себя, что этой боли не существует, всё равно ощущал её. Было так больно, но Даллон заслужил отдых. Мысли о собственной никчёмности наполняли его голову, а в какой-то момент пришло осознание простое, как дважды два. Даллон не обязан терпеть его с собой рядом, а значит и жить Ури не стоило. Он пошёл в ванную, нашёл бритвы и не дал себе задумываться. Резкая боль обожгла запястье, потом немного выше, где-то у локтя. Свободная рука работала наугад, кромсая предплечье. Даллон проснулся от звона полетевших на пол упаковок с ванными принадлежностями. Если бы, оседая, Брендон не уронил грёбаные баночки, то уже не смог бы дышать. Найдя Ури в луже собственной крови, с лезвием в руке и бледным лицом, Даллон не осознавал дальнейших действий. Отдавать любимого в психиатрию не хотелось, а именно туда и отправляют суицидников. - Уже не больно, - спокойно проговорил Брендон, чувствуя ускользающее в никуда сознание. Долго спокойствие не продлилось, едва парень осознал, что его собираются спасти, как начал кричать и из последних сил вырываться. Он просил Уикса дать ему выбор, освободить самого себя от ноши парня-инвалида, уверял, что без него на земле станет лучше. Даллон справился своими силами. Дрожащими от паники руками, обработал порезы и остановил кровь, перевязал израненные руки и оставил парня лежать на кровати без сознания. Брендон не изрезался слишком глубоко, так что медицинская помощь не понадобилась, что было большим плюсом. Произошедшее останется в стенах этой комнаты. Никто не посмеет забрать его Брендона в психушку. - Солнце? Бренни? Скажи что-нибудь. Я не хочу, чтобы ты так поступал. Не смей больше себя калечить, прошу тебя, - проговорил Уикс тихим и нежным голосом, поглаживая ладонь парня. Единственное, что смог выдавить из себя Ури, так это тихое: «прости меня, пожалуйста». *** Сейчас так стыдно, а в тот момент ведь считал, что освобождает Даллона от ноши. Уикс доказывал день за днём как сильно он его любит, как сильно нуждается в его любви, и Брендон старался давать её. Не заслуживал его любимый той боли, которую чуть было ему не причинили. Смерть Ури раздавила бы и без того странно закрывшегося в себе и погрустневшего мужчину. За суицидальные мысли Бибо должен был загреметь в психушку, вызвать скандал и ужас у толпы фанатов, но Даллон не повёл его в больницу, когда увидел, что справиться с этими ранами можно и самостоятельно. Уикс определённо самый лучший парень на свете. Постепенно проблема с глазами воспринялась более спокойно и уравновешенно. Сейчас Брендон не боялся дышать и двигаться. Он уверенно дотянулся до щётки, начиная чистить зубы. На щеках уже появлялась щетина и нужно бы попросить Уикса помочь ему с бритьём. В первый раз это было очень неловко, но сейчас уже легче. Новая жизнь всегда даётся не просто. Ури вздохнул и умылся, а потом почувствовал горячие и крепкие руки на своей талии. - Прости, Даллон, я разбудил тебя, - прошептал тихо, медленно повернулся и уткнулся в широкую грудь носом, нежно целуя кожу. Запах Даллона наполнял лёгкие. Запах родного дома, где тебя любят и ждут. Брендон любил открывать шкаф и чувствовать этот приятный аромат от каждой футболки любимого парня. Наверное, всё это слишком сентиментально и глупо, поэтому Ури такие замашки хранил при себе. - Ничего страшного, дорогой, - тонкие губы прижались к лохматой тёмной макушке, - Я уже не спал и сам. Ты опять нечаянно перепутал мою футболку со своей, м? - Я надел то, что ты мне положил, тем более, она так вкусно тобой пахнет, - спокойно отозвался Ури, ласково потирая кончиками пальцев грудь своего любимого человека, - Даллон, помоги мне с бритвой, пожалуйста. Ури коснулся ладонью заросшей щеки и ласково улыбнулся, а потом просто забрался на стиральную машинку ягодицами, усаживаясь поудобнее. Касания Уикса к лицу были трепетными и осторожными, как бы сильно не дрожали эти руки, они никогда не порезали кожи. Осторожно и плавно бритьё продвигалось всё дальше и дальше, пока мягким и тёплым, снятым только что с батареи, полотенцем не прошлись по лицу. Странно спокойное и тёплое утро для обоих, ведь Даллон привык к истерикам Брендона, а тот в свою очередь уже и забыл, когда чувствовал себя настолько уютно. Действительно дома, Брендон даже улыбался, пока мотал ногами, недостающими до пола. Тихие удары пяток о поверхность машинки, иногда отдающиеся звоном стекла, если стопа влетала в дверцу, шум воды в раковине, пока Даллон занимался привычными утренними поцелуями – это всё дарило ощущение уюта. - Allright! Allright! It's a hell of a feeling though! Allright! Allright! It's a hell of a feeling though! – неожиданно протянул тихонько Ури, а потом вдруг спрыгнул с машинки, - Who are these people? I just woke up in my underwear. Брендон засмеялся и нашёл талию Даллона, дёрнул его за резинку на белье и тут же куснул за плечо, как это было раньше до случая с кислотой и страха собственного лица. Уикс не ожидал такого поворота, ему было невероятно приятно ощущать эти прикосновения и поднятое настроение парня. - No liqour left on the shelf, i should probably introduce myself, - пропел Далл в ответ и ухмыльнулся, поворачиваясь к любимому. Он так давно не слышал его голоса таким сильным и громким, а теперь он снова поёт задора поубавилось, но это всё равно было лучше, чем последние несколько недель. Особенно Ури удивил своим прыжком на руки к Даллону, обняв за шею и крепко прижавшись к нему. - Ты так вкусно пахнешь, Даллон, я хочу, чтобы ты отнёс меня на кухню сегодня и покормил, - шептал Ури на ухо парня, - Позаботься обо мне, ты же любишь меня, правда? Я вот тебя невероятно люблю, Далл. - Я тоже тебя люблю, Бренни, - проговорил в ответ Уикс, медленно перемещаясь к кухне. Кажется постепенно мир становился из серого снова цветным. И это было чертовски приятное чувство.