Dusk of Summer

Я сразу смазал краску будня, Плеснувши краску из стакана; Я показал на блюде студня Косые скулы океана На чешуе жестяной рыбы Прочел я зовы новых губ. А вы Ноктюрн сыграть Могли бы На флейте водосточных труб? А. Маяковский "А вы могли бы?"

Прошло несколько недель и две ведьмы постепенно становились все ближе. В понедельник вечером перед ужином, как обычно, Гермиона пришла в библиотеку, и нашла Флер, свернувшуюся в мягком кресле. Блондинка рассматривала бумаги, раскиданные по всему столу рядом с ней, держа одну из них в руке. Чернильница расположилась в пределах досягаемости правой рукой. Ее лоб был наморщен в концентрации, а зубы грызли кончик пера. Взгляд голубых рыскал по бумаге неспешно и педантично, пробираясь по пергаменту проницательным, острым взглядом, ища ошибки. Гермиона изучала ведьму долгим взглядом, румянец снова залил щеки. Она выглядела красивой по меркам Гермионы, и ее Вейлская кровь не была фактором красоты на этот раз. Никто раньше не был в восторге от школьных заданий, кроме Гермионы, конечно. Ее волосы растрепались, освободившись от привычного хвоста, невероятно красивые, но заброшенные и неопрятно висевшие, обрамляли бледное лицо. Дополнительное перо было заткнуто за ухо. Между бровей пролегла небольшая складочка, когда она рассматривала слова, и ее глаза сузились в пристальном внимании. Ощущая на себе чей-то наблюдающий взгляд, Флер подняла глаза и улыбнулась, когда она узнала брюнетку. Гермиона заставила себя двигаться и сесть на свое место рядом с блондинкой, прогоняя все мысли, начавшие формироваться в ее подсознании без разрешения. Когда она уселась, заметила бумаги на столе - эссе Флер - и на каждом были довольно низкие оценки. Не в силах сопротивляться, она недоверчиво подняла глаза. -Флер, у тебя проблемы с учебой?- Блондинка тяжело вздохнула, не стыдясь вторжения в свою частную жизнь. -Да. Мои профессора понимают, что я все еще учу их язык, но они хотят, чтобы я исправила свои эссе, дабы получить более высокие оценки. А я просто не понимаю, что я делаю неправильно!- Ее голос был потерянный и раздраженный, отчаявшийся, в исправлении своих ошибок. Гермиона читала лист в своих руках, и брови девушки дернулись в понимании. -Ты используешь французскую грамматику с английскими словами. Ты когда-нибудь активно практиковала английскую письменность?- Блондинка покачала головой.- Я так и думала. Это легко исправить. Сейчас,- она встала и подошла к книжной полке, кончиками пальцев осторожно подцепив потрепанный корешок. -Прочитай это, чтобы познакомиться с английским синтаксисом. Поскольку ты знаешь, как говорить, должно быть относительно легко, и после того, как ты сможешь читать на английском языке, сможешь писать гораздо лучше. Блондинка взяла из рук Гермионы книгу, на потертой обложке был напечатан белый кролик с золотыми часами. -Алиса в стране чудес ,- прочитала она вслух. Голубые вопросительно поднялись на Гермиону, когда Гриффиндорка снова заняла свое место напротив. -Льюис Кэрролл был Маглом, мечтавшим о волшебном мире, пускай его представление весьма отличается от реальности, по наитию, он написал историю про Алису, молодую и любопытную маленькую девочку, которая проваливается в кроличью нору и попадает в новый мир, полный парадоксов и оксюморонов реальности, в погоне за белым кроликом. Я обожала его, когда я была ребенком, и когда я узнала, что ведьма, книга превратилась в простую сказку. Язык не сложный, но Льюис имел достаточно воображения. Когда тебе нужно сдать эссе? -Никто не дал мне прямого ответа. Я поговорю с учителями завтра, и посмотрим, что они скажут. Спасибо, Гермиона. Ты только что спасла мой выпускной год,- блондинка рассмеялась. Гермиона закатила глаза и усмехнулась. -Это не сложно, если начистоту. Всегда приятно поделиться книгой с другом,- глаза Флер поднялись вверх, но мгновенно опустились обратно. -Друг...- тихо повторила она, поглаживая обложку книги,- ты поможешь мне? Улыбка, украсившая лицо Гермионы, напоминала солнце, выглянувшее из-за облаков, высвобождая искры ее глаз, столь редко появлявшиеся. Она обожала помогать другим получать знания, и часто была лишена права делать это. -Конечно, я помогу. Ты читаешь, а я смотрю твои конспекты, ладно? Я укажу, что ты сделала неправильно и исправлю это. -Нет, Гермиона, я не могу позволить тебе сделать это. Это обман!- Гермиона была приятно удивлена честности Флер, после долгих лет, когда мальчики умоляли ее сделать прямо противоположное. -Я буду исправлять их и рассказывать тебе, почему эта ошибка возникла, и что я сделала, чтобы устранить ее. А затем ты их перепишешь, конечно, только после того, как ты поймешь некоторые моменты. Это не обман. Лишь обучение,- Флер, одной рукой по-прежнему державшая свое эссе, внимательно изучала девушку, прежде чем опустить руку. -Пожалуй, ты права... -Вот и хорошо. Теперь читай, пока я все проверяю,- львица тепло улыбнулась, прежде чем вытащить специальную чернильницу и любимое перо. Она немедля принялась за работу, сразу же уходя с головой в эссе, в то время как Флер открыла книгу. Гермионе всегда нравилось читать эссе других людей. Девушка считала, что это давало ей фору. К тому же, заглянуть в чужие мысли и интерпретациию, когда вместе с другими, находишь универсальную истинность и непротиворечивость - это ведь так увлекательно. Ей, казалось, можно заглянуть в разум другого, а не просто в лист с заданием. Никогда раньше ей не приходилось ловить проблеск разума, как у Флер. Хотя она запиналась о неверный синтаксис Вейлы почти на каждой строчке, четковыраженные мысли и идеи текли плавно и размеренно. Один кусочек информации был соткан с другим таким образом, которого она не видела. Ее перо было установлено строчить на пергаменте, делая поправки с точностью и ловкостью, но мысли Флер не ускользали от нее, так же как и от ее преподавателей, ибо было много пометок, втиснутых между строк и на полях, отмечающих сложный мыслительный процесс. Она постоянно исправляла, наслаждаясь комфортной тишиной, которая упала между ними. Иногда, блондинка разрушала ее, спрашивая определение слова или почему бег по кругу - лучшее средство от недавних слез.* А потом тишина снова образовывалась между ними, перемежаясь только треском огня в библиотечном камине или росчерком пера, или шелестом переворачиваемой страницы. Гермиона вздохнула, она исправила стопку эссе, затем свою домашнюю работу. Она взглянула на часы, ее живот слегка заворчал. Девушка бросила взгляд на ведьму рядом с ней, свернувшуюся в кресле с книгой на коленях. Флер выглядела застывшей, завороженной словами, которые она читала. За этот короткий час, она прочитала около трети романа, и ее брови слегка нахмурились, выдавая ее сконцентрированность. Гермиона не могла оторвать взгляда. Она была просто загипнотизирована Вейлой, наслаждавшейся книгой в руках. Она чувствовала, что не была под воздействием Зова, ее глаза не застилала пелена, но было невероятно четкое и резкое в перспективе видение. Блондинка напоминала Афину; ее длинная, изящная шея наклонена вниз, глаза чуть сузились, пока она читала, ухоженные, с длинными пальцами руки переодически переворачивали страницы. Ее осанка была идеальной, не навязчивой но всё-таки гордой. Гриффиндорка почувствовала, как к лицу стала приливать краска. Опять. Она чувствовала, как та распространилась вниз по шее и груди. Девушка покачала головой в жалкой попытке освободиться. Это не Зов, она знала, что нет. Но она не была уверена, что именно это было. Гермиона отвела глаза, как только Флер подняла взгляд от страницы. Блондика спросила, о том почему гусеница курит кальян и зачем так тянет гласные. Гермиона не смогла адекватно ответить, поэтому просто напомнила Флер о сложном воображении Льюиса. Блондинка кивнула и снова вернулась к странице. Гермиона позволила своим глазам, вернуться и продолжить свои исследования после того, как блондинка вновь сосредоточила внимания на книге. Щеки Флер ловили свет от костра и придавали ее бледной коже бронзовый оттенок и блеск. Девушка сменила обычную униформу на удобную одежду. На ней была блуза с неглубоким V-образным вырезом того же оттенка синего, как и ее обычная мантия, заткнутая за пояс юбки, оставлявшей много места для воображения и отливавшей кремовым цветом, слишком насыщенным из-за пламени. Гермиона почувствовала, как что-то зашевелилось в груди. Что-то первобытное и незваное. Оно поднималось в ней, как волна перед штормом, и это пугало. Сердцебиение вздрогнуло, а кровь бросилась к лицу, волны всё ревели в ушах. Горло сжалось, когда рот наполнился слюной, она с трудом преодолевала жажду к Флер. Но та душила девушку, заставляя яму разверзаться в животе. Чувство боролось с ней, как будто бык, но ее решимость и упорство победили.