His

      Если из всех своих знакомых омег Тэхена бы попросили указать на самую ебанутую, то он не раздумывая на Пака бы кивнул.       По шкале нормальности от одного до десяти Пак Чимин уверенно лидировал под номером минус одиннадцать. Он, несмотря на все свое богатство и достаток, оказался очень странным парнем.       Постоянно зависал, будто уходил внутрь себя, смеялся тихо, но заразительно. Ходил так, словно земли не касался. Был, в общем, малость странным парнем.       Ким его сначала себе в жертвы заприметил, чтобы со скуки в этом городе не помереть. Да сделать жертвой не получилось. И дело оказалось вовсе не в связях его опекунов.       Дело было в самом Чимине. Рядом с ним Ким внезапную легкость почувствовал, уверенность, будто до этого ее не хватало. Невысокий паренек был на год старше, а выглядел совсем иначе, нежели другие. От него словно волнами спокойствие расходилось. Омега и выглядел необычно: полные губы выделялись на лице, притягивали взгляд; карие глаза смотрели сквозь, чуть с поволокой; светло-русые волосы всегда растрепаны, но точно не специально. Пак любил поспать, что постоянно доказывал, опаздывая и на занятия, и на личные встречи.       Уже гораздо позже Ким понял, что в Чимине казалось ему странным. Чимин был непозволительно эротичным, блядски сексуальным, еще будучи почти ребенком. Отличался открытой чистой порочностью. И каким бы странным его поведение не казалось и какие бы надежды альфам не давало, Пак держал дистанцию вокруг себя жестко.       В первое время даже Тэхена не подпускал. На угрозы не реагировал.       Потом они встретились в неформальной обстановке.       Отец Кима решил сына ближе познакомить с детьми своих приспешников и соратников. Организовал званый ужин, пригласив всю верхушку высшего света, так называемую элиту. Соён решил, что сыну не помешает как можно раньше найти себе сторонников и утвердить свои права на этот город. В своих действиях Ким старший не ошибся. Характер Тэхена только поспособствовал наведению жути среди отпрысков элиты. Краем глаза за детьми следя, Соён уже подмечал будущих союзников сына, его костяк. Видел обожающие взгляды молодых альф, заискивающие — омег. Его сын умел производить впечатление, когда хотел. Мог играть самого нежного ангела, улыбаться и смеяться тихо, словно перезвон колокольчиков, стрелять глазками и невинно заигрывать.       Но стилет свой Тэхен носил с собой всегда. Это глава тоже заметил. Но сомнения в себе давил, не позволяя усомниться в чистоте и непорочности сына. Ребенок же. Страха для вида нагоняет. Да, любит роскошь. Но и всего-то. Он его ангел. Самый настоящий.       Чуть позже Соён был готов взять свои слова назад. Но даже себе в этом не признается.       Потому что на прием всё-таки приехало семейство Пак, вечно опаздывающие везде, где только можно опоздать. Они вошли спокойно, уверенно держа взгляд и кивая знакомым. Прошли к хозяину дома и обменялись приветствиями.       Глава Пак крепко руку Соёну пожал, на супруга кивнул:       — Было приятно приглашение получить, Ким. Извиняемся за опоздание. Были причины.       Омега Пака под взглядом мужа лишь румянцем покрылся, вкладывая свою ладошку в руку Кима.       — Думаю, моего супруга — Шинни — ты помнишь       Соён поцеловал очаровательному омеге пальчики и отвесил кучу комплиментов. Потом уже за спинами родителей две макушки заметил.       — Как можно это чудо забыть. А это, я так понимаю, ваши дети? — Ким кивнул на стоящих рядом с отцом парней.       — Да, — кивает старший Пак. — Чимин и Юнги. Чимин с твоим сыном в одной школе учится. Думал, что ты знаешь.       — Я знаю о своем сыне только то, что он прекрасно обживается, — смеется альфа, взгляда с ребят не сводя. — В остальном этот мальчишка такой скрытный.       — Не то, что его папа, да?       Смех альфы резко прекратился. Сердце тисками боль сковала, оголяя нервы по одному.       Пак на мужа шикнул, приказывая заткнуться, да извиняюще друга по плечу похлопал.       — Прости, он может быть резковат.       — Ничего, — Соён проглотил ком в горле и назад дружелюбие натянул, взглядом вымораживая омегу партнера. Он повернулся к мальчишкам. — Можете присоединиться к остальным. Не стоит вам тут свои очаровательные ушки греть.       И если светлый паренек с пухлыми губами лишь отстраненно кивнул и направился к Тэхену, то жгучий брюнет с места не двинулся, продолжая за спиной родителя стоять, да буравить дыру в брате.       Пак заметил поведение парня и осуждающе шикнул:       — Юнги.       — Мне здесь не нравится.       Одной фразой Юнги к себе всех гостей повернул, заставил впиться взглядами в стройное жилистое тело. И совсем не поежился. Не дрогнул даже.       — Как неприлично, — омега сына за руку дернул, к себе склоняя. — Немедленно извинись. Это некрасиво. Ты в гостях.       — Нет, — парень головой мотнул, резко выдергивая руку. Прожег папу взглядом темных лисьих глаз. — Это вы в гостях. Я с самого начала ехать не хотел. И сейчас, чтобы остальным вечер не портить, я уйду.       Он повернулся уже к хозяину дома, склонил голову в почти издевательском кивке и пошел на выход.       Соён за парнем настороженно наблюдал всю перепалку с родителями, отмечая странную несхожесть черт лица, грубоватость в поведении, неподходящую для приема одежду. Если все семейство Пак явилось в костюмах, то Юнги — в джинсах и свободной черной рубашке. Его запястья обвивали браслеты, уши в нескольких местах были проколоты, а губы плотно сжаты в одну линию. Словно ребенка сюда силой затащили.       Когда макушка Юнги в дверях скрылась, все вернулись к своим делам, изредка перешептываясь, да на Паков взгляды бросая.       — Извини за него, — обратился Тан к другу. — Он никак не привыкнет, что обязан с нами посещать все мероприятия, куда семьей приглашают.       Альфа тяжело вздохнул, приобнимая погрустневшего супруга.       — В смысле, не привык? Юнги не ваш ребенок? Он не Пак?       Соён взгляд вновь на Чимина перевел, который в этот момент на спинке дивана сидел за спиной Тэхена, тонкими пальчиками по шее его сына бегая. Тэхен выглядел на удивление расслабленным. Что-то увлеченно с несколькими альфами обсуждал, неосознанно шею под пальцы подставляя.       Они выглядели странно вместе. Светлый радушный Ким, на дне золотых глаз которого временами плясали бесенята. И отстраненный воздушный Чимин, смотрящий сквозь всех куда-то в другую реальность. Он был действительно подобен ангелу. Еще не павшему, возвышенно чистому. Непорочному.       Ким с трудом взгляд от этой парочки отвел, вслушиваясь в то, что друг ему вещал.       — Я не хотел бы никого из своих детей делить, но да, тут ты прав. Юнги — не наш ребенок. Его отца ранили в перестрелке в прошлом году в Пусане. Он от потери крови скончался, так до больницы и не доехав. У него только сын и был. Кто с ним на зачистке был передали, что ничего важнее этого ребенка в жизни у него не было. Мы сначала сомневались. Думали его в другую семью передать. Но его потом Чимин увидел.       Альфа вздохнул, бросая на сына полный нежности взгляд.       — Мы сами не поняли, что произошло. Юнги словно зверь дикий был. Ни с кем на контакт не шел, из дома сбегал, матерился и дрался. Мы уже хотели отказаться от этой идеи. Шли в его комнату, чтобы честно ему об этом сказать. А там они, — мужчина как-то странно улыбнулся, мужа крепче обнимая. — Чимин просто его обнял, а Юнги ругаться начал. Но, как ни странно, не ударил ни разу. Мелкий на нем как клещ повис, таскался по всему дому, постоянно обнимал и рядом держался. Мы решили подождать. И оказались правы. Чимин к старшему очень привязался. А тот перестал из дома сбегать и только с ним и общается. До сих пор.       История Кима не очень-то и поразила. Он искренне за мальчишку порадовался, да сам задумался. Смог бы после смерти Хи Тэхен кого-то принять? И не столько нового омегу, сколько ребенка. На этот вопрос Ким ответить не мог.       — Ну и какое у него настоящее имя?       — Странный вопрос. Юнги. Он не стал менять. Даже фамилию новую спокойно принял. Будто Мин для него ничего не значит.       Родители Пак плечами удивительно синхронно пожали. На этом разговоры о личном закончились. Пак старший свою омегу отпустил к другим. Позвонил Юнги и, получив ответ о его местонахождении, вернулся к главе клана.       Появление Пак Чимина Тэхен на всю жизнь запомнил. Ему тогда показалось, что сами ангелы ворота Рая распахнули, лиры зазвучали, да божественный хор запел.       Чимин на приеме невероятно отличался от Чимина в школе. Если в классе он казался чудиком и странноватым типом, то здесь его аура накрыла всех. Аура непорочности и чистоты. Возвышенности. То, как он в двери с родителями вошел, как невесомо остановился рядом с его отцом, как безразлично всех взглядом окинул. Это поразило откровенностью. Со светло-русыми волосами, ясными глазами и пухлыми губами; одет в обтягивающие черные брюки и вышитую белоснежную блузку — он был самим совершенством. А потом Тэхен его абсолютно голую спину увидел, прикрывали которую лишь жалкие куски резаной ткани. Чокер на худой шее образ небесного соблазнителя только дополнял. Потому, когда Чимин спокойно сзади него на спинку дивана сел и пальчиками стал осторожно волосы перебирать, Тэхену одного взгляда на всех присутствующих альф хватило, чтобы распространить угрозу.       Ким сразу решил, что никому этот ангел принадлежать не будет. Никому, кроме него.       Стоило ему шею под пальцы подставить и с Чимином глазами встретиться, как он почти физически ощутил жжение на лице. И только прошептавший тихо Чимин это объяснил:       — На тебя мой брат смотрит. Поэтому хватит раздевать меня взглядом. Ты же приличный омега.       Тэхен глаза с полных губ в сторону родителя скосил, где сейчас и шла стычка брата Чимина с отцом.       Жгучий брюнет кидался словами в лицо родителям, а глаза Тэхена прожигали. В них он видел смесь ревности и злобы. Невероятный коктейль эмоций. Тэхен от восторга чуть не задохнулся, посылая старшему одну из своих самых развратных улыбок.       И тут же сжавшиеся на шее пальцы почувствовал.       Воспользовавшись тем, что все увлечены стычкой у дверей, Чимин к уху маленького короля приблизился и жарко выдохнул, чтобы слышал только Ким:       — Не смей на него смотреть, золотой король. Тебе и меня за глаза хватит…       Тэхен так и не запомнил, чем ужин закончился. Он сосредоточил все внимание на ощущениях пальцев в волосах. Вдыхал тонкий аромат жасмина, прикрывая глаза от удовольствия. Ким понимал, что это странно. Это ненормально. Это влечение к существу своего же пола. К омеге. Но устоять не мог. Позволял себя касаться, успокаивать после особо нервных стычек с Чонгуком, обнимать.       А еще Тэхен на себе постоянно взгляд чувствовал. Но не Чонгука. Другой.       Если взгляды Чона были переполнены ненавистью, то эти — ревностью. И Ким веселился, упивался властью. Радовался как ненормальный, что кто-то принадлежит ему почти полностью, когда им хотели бы обладать многие.       Тэхен о Юнги все выяснил еще в первую ночь через новых знакомых. Читал его досье, улыбаясь по ходу прочтения все больше. Прекрасная информация: Мин Юнги, шестнадцать лет, омега, отец погиб на зачистке в Пусане год назад. Принят в семью Пак, носит с тех пор их фамилию. С недавнего времени ведет себя тихо. А послужной список и того лучше. Грабежи, угон автомобилей, воровство, обман, торговля легкой наркотой.       — Прекрасно. Просто прекрасно. Братик моего ангела оказывается тот еще мусор. Превосходно.       Глаза Тэхена опасным светом зажглись. Теперь играть стало еще интереснее. Днем он Чонгука изводил, подстраивая ему мелкие и не очень пакости вроде испорченных учебников, выкинутой сменной формы, подстав перед учителями. После занятий ему неизменно несколько старшаков законы жизни объясняли. За всем этим Тэхен издалека наблюдал, руки довольно потирал, да с остальными заигрывал.       В разборки короля и нищего не лезли. Дорогу золотому ребенку переходить было опасно. Стилет знакомо блестел на поясе омеги, служа реальной защитой от некоторых борзых отморозков.       Вечером же переключался на Юнги. Сначала хотел поизмываться также, как и с Чоном, но эту затею быстро откинул. Так было не интересно. Да и Чимин ясно дал понять тогда своим бархатным голосом, что оставит Тэхена в то же мгновение, как только узнает, что Ким интересуется его братом. Терять Чимина не хотелось от слова совсем.       Этот маленький старший омега так успокаивающе и возбуждающе одновременно на него действовал, словно личный афродизиак. Одно его присутствие умиротворяло Кима, смягчало острые грани взрывного характера, обволакивало своей горячей страстью. Поэтому Ким решил сделать все изящнее. Он решил Чимина полностью себе присвоить. После занятий неизменно Пака звал в кафе, на прогулки, к себе домой. Завладевал его вниманием, хотел занять собой весь его мир, вытеснив оттуда Юнги. Где-то на грани сознания он понимал, что тяга к Чимину больная. Она не принесет ничего, кроме проблем. Но тяга эгоизма к этим пухлым губам и ясным глазам была сильнее.       Чимин на контакт шел с легкостью. Позволял себя таскать по разным кафе и кино, дарил свои улыбки и взгляды из-под ресниц, пошло облизывал губы и переплетал тонкие пальчики с пальцами Тэхена. Только вечерами, какими бы поздними они не были, у ворот особняка или дверей кафе неизменно останавливался мотоцикл, который сопровождал черный внедорожник. Стоило Чимину увидеть знакомый дуэт на улице, как омега с легкостью пальцы из рук Кима вырывал, собирал вещи и бежал на выход, порой забывая даже прощаться.       За стеклом Тэхен видел, как Пак прилипает к старшему брату, как губы омеги мажут тому по щеке, а пальцы, еще несколько минут назад сжимавшие ладони Кима, зарываются в угольные волосы. Пак рядом с Юнги смотрелся как полная противоположность. Словно они были не омегами, а парой. Нежный Чимин и немного грубый жилистый Юнги. Тот был Пака на полголовы выше и на два года старше, уже водил мотоцикл, курил и матерился.       Сам вид Юнги и Чимина, стоящих рядом, вымораживал Тэхена своей неправильностью. Его ангел был прекрасным, роскошным существом, рожденным в достатке. Мин же из себя ровным счетом ничего стоящего не представлял. Выродок уличных банд. Сын головореза и начинающий преступник. Они как небо и земля. Абсолютно несовместимые.       Юнги в ответ младшего всегда обнимал, улыбался кривоватой, обнажающей десны улыбкой, выкидывал сигарету и кружил частенько в воздухе. Чувствовал и видел испепеляющий взгляд короля, и неизменный фак ему показывал, пока Чимин не видел.       Но в один из дней Киму удалось уговорить Пака остаться в особняке на ночь. Он долго договаривался со знакомыми, соображая, как нагрузить Мина проблемами, чтобы на брата времени не хватило. Месяц сверялся с расписанием Чимина, состыковывал его со своим. И параллельно завалил Юнги стычками с уличными бандами.       Группа Мина терпела крах за крахом, авторитет омеги, который, к удивлению многих, своего влияния добился сам, рушился на глазах. И сегодня должна была пройти встреча главарей банд. Мин, до этого умудрявшийся время на младшего находить даже в самом забитом расписании, вырваться не смог. Не явиться на собрание было равносильно самоубийству.       Поэтому, взяв с Пака обещание вернуться домой до одиннадцати, Юнги легко чмокнул в полные губы Чимина у дверей кафе, прыгнул на мотоцикл и унесся прочь, виртуозно избавляясь от хвоста.       Чимин губ невесомо пальцами коснулся, вслед огням посмотрел, плотнее в пальто закутался, да в кафе пошел, где постарался неясную тревогу из сердца выкинуть и сосредоточиться на Тэхене.       Впрочем, расслабился он быстро. Ким завел разговор о любимой музыке и фильмах. Парни разговорились, с жаром обсуждая последний топ десять на музыкальной премии. Перетерли кости всем знаменитостям. С наслаждением потягивали молочные коктейли и чай, заедая сладостями. Заболтались о фильмах и моде. И Пак не заметил, как за окном стало совсем темно, а последние посетители давно покинули заведение. Случайно часы на запястье Тэхена увидел и ошарашенно в окно уставился.       Тьма укрыла город одеялом, укутала тишиной и тихонько шинами редких автомобилей шипела на прохожих. Стрелки указывали без трех минут двенадцать.       — Тэхен-и, — Чимин перебил парня, увлеченно вещающего про недавний показ мод в Германии. — Мне пора домой. Юнги будет волноваться.       Пак уже собрался вставать, когда его ладони тэхеновские накрыли, удерживая на месте.       — Подожди, хен. Уже поздно. Твой брат еще не приехал?       Мысленно Ким аплодировал себе, наблюдая за закусившим губу Паком, как тот проверяет телефон на наличие звонков и явно нервничает. Доверчиво в глаза тому заглянул и тихо предложил:       — Мне страшно тебя одного отпускать, хен. Останься сегодня у меня дома. Тут близко.       — Но Юнги…       — Позвони брату. Вдруг он задержался.       Чимин кивнул и вышел позвонить.       Тэхен сам себе улыбнулся, мысленно по голове за прекрасный план поглаживая. Потягивал остывший чай и копался в телефоне, когда вернулся бледный как мел Чимин и согласился переночевать у Кима.       — Что-то случилось?       Участию в голосе Кима любой проповедник бы позавидовал.       — Юнги не отвечает. Я волнуюсь, но он и раньше пропадал на несколько дней. Думаю, он просто занят сейчас. Я позвонил папе. Он разрешил у тебя остаться, — внезапно Чимин улыбнулся, стреляя глазками на Тэхена. — Сказал, что ты приличный омега, а я старше тебя. И бед мы не натворим.       Тэхен прыснул в кулак, заставив Пака рассмеяться своим звонким смехом. Невольно им залюбовался и начал собираться домой.       Они все также весело обсуждали новинки кино, шутили, вели себя как самые обычные дети и в доме Кимов. Просидели почти до утра. Спать завалились вместе, облепив друг друга руками и ногами. Чимин уснул мгновенно, оставляя Тэхена наедине с мыслями.       Что ж, он своего добился. Смог разлучить хотя бы на одну ночь своего ангела и этот сброд. Дальше — легче.       Тэхен зарылся в волосы Чимина пальцами, уткнулся в ключицу хена и, так и вдыхая нежный запах жасмина, уснул.       Чимин на следующее утро на поцелуй в щеку отреагировал ленивым потягиванием и сонной улыбкой. Спихнул Кима с его же кровати и растянулся поперек. Тэхен был, наверное, впервые счастлив. Счастлив от того, что у него кто-то близкий появился. Кто-то с утра согревающий и улыбки только ему дарящий. Этот солнечный нежный парень, будь он хоть тысячу раз омегой, был лучше всех, кого Ким в жизни встречал. И отпускать свое персональное солнце он не собирался.       Юнги домой не вернулся ни в тот вечер, ни в следующий… Он исчез.       Чимин долго искал брата. Разругался в пух и прах с родителями. Поднял на уши всех знакомых. Но Юнги как сквозь землю провалился. Не помогли даже связи Кима. Омега пропал.       Убиваемый тоской и болью, горем и бессилием, Чимин не заметил, как оказался на пороге дома Кимов. Он позволил ввести себя внутрь и отпоить чаем. Дождался Тэхена со школы. Тот подойти не успел, как его сжали теми же тонкими пальцами, что в волосы брата цеплялись. Пак в его руках разрыдался, позорно размазывая легкую косметику и слезы по дорогой одежде. Плакал громко и с подвываниями. Всхлипывал, кашлял и вновь заходился. Долго успокаивался и пытался нормально дышать.       Он чувствовал огромную дыру на месте сердца. Там, за мясом и костями, болело неистово. Выворачивало наизнанку. Будто внутренности выпотрошили и заново впихнули кое-как. До ужаса болезненное чувство полной пустоты, затхлости. Чимин себя гнилым чувствовал, с ободранной страшной шкурой и черными пустыми глазами. Умирал в тот момент в теплых руках.       Пришел в себя много позже. Лежал с Тэхеном в постели, укрытый одеялом до носа, а Ким сбоку горячим телом жался, своей лаской и делился теплом. Гладил по волосам, шептал что-то глупое и нежное.       И Чимин отпустил. Отрезал эту боль, в чужом тепле растворяясь. Позволил детским рукам себя сильнее обнять, вмять в хрупкое тело, а губы своих касаться. Чимин растворился в чужой нежности. Зарылся в неё с головой. Спрятался от всех. От себя.       Если бы Тэхена попросили на самую ебанутую омегу из своего окружения указать, то он, не раздумывая, на Пак Чимина бы кивнул. На этого странного парня, который любил долго спать, зарываясь носом в одеяло. Который нежно потягивался и в кончик носа целовал. Который вопреки здравому смыслу любил ночами по улице бродить. Любил бездомных животных. И как бы они больно не расцарапывали его бархатную кожу — все равно гладил и кормил. Чимин любил пенку на кофе и пастельные оттенки в одежде. Днем был самым прелестным созданием, а ночью — фурией. Принадлежал только одному человеку. Омеге. Ким Тэхену.       Они уже час мерзли в подворотне. Все ждали, когда информатор Шуги позвонит, да сообщит о прибытии товара. Звонка не было. Парни только сильнее в куртки кутались, да переглядывались, деля одну сигарету на двоих.       Шуга только затянуться успел, когда его доисторический телефон издал жалобный писк. Вызов был принят мгновенно.       — Тебя где носит, уебок? Мы тут жопы отморозили уже.       Чонгук ответа не слышал, но по лицу Шуги догадался, что с ожиданием покончено.       — Ага, — парень снова затянулся, — знаю. Как обычно. Нет, не как в тот раз. Он меня оскорбил!       Альфа заинтересованно глаза скосил на покрасневшего от ярости омегу. Тот, заметив внимание, стал говорить тише.       — Он первый начал. Подумаешь — руку сломал. С кем не бывает…       Шуга телефон от уха отодвинул, пережидая волну ора, внимательно на саму трубку посмотрел и вновь в исходное положение вернул.       — Не ори. Понял я. Больше так не буду, — перевел взгляд на Чонгука, мимикрирующего под стену. — Со мной. Если что — прикроет. Иначе я и ему руку сломаю.       Омега показал нахмурившемуся Чону язык с шариком пирсинга и продолжил говорить.       — Я позвоню потом главному. Он мне все уши тогда проел, что я не ему лично докладываюсь. Может, мне и по нужде с его разрешения ходить? Ой, да не ори. Понял-понял. Все, Джин, давай. Дубак настоящий. Тебе-то хорошо. Греешь там свою задницу в офисе. Всё.       Напарник на кнопку отбоя нажал прежде, чем из телефона новые звуки полезли. Спрятал телефон в карман и кивнул Чонгуку.       — Пошли, — криво усмехнулся, — напарник. Объект на месте.       Парни выскользнули из подворотни и побрели в сторону ближайшего клуба.       Чонгук, когда помощь парня в толстовке принимал, еще не знал, на что подписывается. Так, смутно догадывался. И, поначалу, хотел вообще отказаться. Но тяжелые финансовые проблемы приставили дуло безнадеги к голове, да счетами перед глазами помахали. Так что с прошлого месяца Чон почти официально состоял в банде. Шуга оказался омегой, чего в первую встречу Чон не понял. У омеги был специфический запах. Очень тяжелый, мускусный. Будто не омежий вовсе. Шуга на осторожный вопрос только ответил, что у него выдался тяжелый год, да не соваться попросил. Чон догадывался, что просто так запах не меняется, но догадки при себе разумно оставил.       Он за этот месяц убедился, что Шуга не является обычной омегой. Голубоволосый парень мог с абсолютно спокойным лицом дать собеседнику в лицо с ноги, а потом также спокойно закурить и продолжить говорить. Мог долго молчать, сморозить невероятно пошлый глупый анекдот и вновь замкнуться. Почти всегда ходил с наушниками, но знал и чувствовал все, что происходит вокруг. Постоянно собачился с таинственным Джином и очковал, стоило кому-то в банде про старшего босса заикнуться.       Чонгук настолько тесно с бандой общался, что проблемы в школе отошли на второй план. Промысел хулиганов приносил неплохой доход. Их отлично крышевали. Мозгом группы был Шуга, а Чон как-то быстро дорос до его «прикрывателя». Физическая подготовка альфы не уступала коренным «жителям» банды, хотя Чон и был самым младшим. Ему едва за четырнадцать перевалило.       Шуге по разным разговорам напарники давали от шестнадцати до девятнадцати. Никто толком не знал правду, а интересоваться… Кости целее будут. Одно зато все знали точно — омега был совершеннолетним. То есть течка у него уже была.       Некоторые подозревали, что и пара есть.       Но потом разговор увлекшихся альф услышал проходящий мимо Шуга.       В общем, все предпочитали эту тему не поднимать. Уважали омегу. Молча.       — Что на этот раз? — Чон толкнул дверь клуба, втянул кислый воздух и поморщился. — Наркота?       — Неа, — Шуга осмотрелся, скидывая капюшон на этот раз черной толстовки, — тачку угнать надо. И здесь мы подождем клиента.       Парни заняли центральный столик, заказали выпивки и стали ждать. Объект явился после второй бутылки пива. Бета опасливо озирался, прикрывал лицо и старался держаться в тени. Ребята переглянулись, кивнули и осторожно к объекту подсели.       — Кто тут у нас, — сладко протянул Шуга, вгоняя своей интонацией бету в дрожь. — Неужто шавка моего любимого врага?       — Кто вы? Я вас не знаю. Я жду знакомого.       Молодой мужчина отчетливо паниковал. Пытался прикрыться шарфом и встать. Но крепкие руки Чона его удержали.       — Где машина с товаром? Я же знаю, что ты не просто так её сюда пригнал.       Шуга говорил тихо, касаясь шеи объекта губами. Тот, на удивление, легко сдался       — За клубом. Пожалуйста, не трогайте меня. Меня ждут.       Звучало жалко. До омерзения.       Шуга кивнул, и Чон разжал пальцы, давая бете сорваться с места.       — Беги-беги. На лапках танцуй перед этой шлюхой, — кивнул Чону. — Пошли. Доделаем и по домам. Спать хочу.       Чона с Шугой одно объединяло. Ненависть к Ким Тэхену. И причину этой ненависти омеги он только собирался выяснить. После этого задания. Точно. «Я узнаю. Должен» — думал Чонгук, опасливо косясь на постоянно содранные костяшки омеги.