Десять лет спустя
Кванджу. Главный офис «KIM Corporation», кабинет генерального директора. Высокий худощавый мужчина спокойно наблюдает из огромных окон за просыпающимся городом. Его глаза воспалились от усталости, волосы давно утратили ухоженный вид, костюм был немного помят и свежестью не отличался. Мешки под глазами цветом могут соревноваться с волосами, а нервный тик уже давно должен был поселиться на лице альфы. Джин устал. Просто невероятно устал. С тех пор, как Намджуну в голову ударило развалить «Феникса», от гиперактивного альфы нет ни сна, ни покоя. Мужчину вечно носит по всей стране, он пропадает на тайных и официальных собраниях кланов, устраивает вооруженные стычки и бунты протеста. Одним словом — подрывает авторитет Ким Соёна. И одновременно, в тайне от всех, готовит мину замедленного действия специально для Кимов. Намджун её установит осторожно, не привлекая лишнего шума, красиво расставит ловушку. В кои-то веки не делает все это варварским способом: дубиной по голове и в пещеру. Наконец-то. Джин бы радовался за друга и брата, если бы не одно «но». Весь геморрой со своей мега-компанией альфа любезно оставил ему. Буквально подарил. Поэтому Джину приходится ночевать на работе, чтобы разобрать завалы документации, контролировать производство, его скорость и качество, устраивать деловые встречи и договариваться о сотрудничестве. И Джин бы все это послал дальним пешим маршрутом, если бы, опять же, не одно «но». Компания была прикрытием. Без прикрытия все планы Намджуна терпят сокрушительный крах. В частности — последние. Особо важные. В Сеул должен был вернуться «новый персональный геморрой Ким Сокджина и охуенный по многочисленным донесениям парень» — Чон Чонгук. Джин при воспоминании о парне тут же вздыхает. Выходит как-то обреченно. Чонгук, после того, как босс забрал Шугу из Сеула, собирался вернуться назад. Намджун не держал, наоборот, хотел помочь сколотить свою банду. Но тут влезла «старая персональная заноза в заднице с неохватным матерным запасом, а по существу и сучка шефа» — Мин Юнги. Он же Шуга. Он же — та самая сучка босса, за что Джин, не успев договорить, тут же словил в зубы. Он успел забыть, что омега хоть и мелкий, но злобный и на месть падкий. Короче говоря, Юнги закатил истерику, в которой точно и красочно описал, куда может идти босс с информатором под ручку, если посмеют парня выкинуть. Пока у окружающих вяли уши, а блондинистый альфа спокойно пил кофе, внимая омеге, эту самую омегу заткнули очень необычным способом. Как Намджун тогда Гука не пристрелил на месте — до сих пор неизвестно. Джин отчетливо помнит, как альфа подорвался, опрокинув стол, и подлетел к мелкому, засосавшему Юнги. Шок получили все. И первый — блондин, который наткнулся на ладонь омеги. Мин мужчину остановил, мягко отстранился от Чона и что-то ему на ухо сказал. Чонгук его выслушал, опустошенно улыбнулся и ответил тихое «некуда». Намджун кипел ровно до следующего вечера. Демонстративно ни с кем не разговаривал, рычал на подчиненных, на омегу внимания не обращал. Сменил полярность настроения босса тот же Мин. Джин даже не сомневался, что сделает омега, ведь брат стал шелковым в прямом смысле слова. Один разговор за закрытыми дверями, невероятный грохот после, протяжные стоны и крики, сломанная кровать и покусанный в разных местах, основательно потрепанный Юнги. Именно такая цена была выложена омегой, чтобы Чонгук остался с ними, дал боссу клятву верности и вошел в семью. Чонгук долгое время наравне со всеми получал задания, параллельно пытаясь нагнать учебу. Подросток выматывался, выматывал остальных. Разрыв с прошлым бесследно не прошел. У парня начались депрессии и срывы, он ходил мрачный и отстраненный, собачился даже с Юнги, неоднократно был им за неуважение бит, но настойчиво омегу к черту с советами посылал. Юнги злился, за ним нервничал Намджун, за боссом — вся группировка. А вот все вместе они бесили Джина. И Джин принял единственно верное на то время решение, чтобы спасти психику всех, в частности — свою. Сокджин сослал Чона в Китай, чтобы тот нормально доучился и не трепал всем нервы. Он разумно полагал, что расстояние и новое окружение, проблемы с языком и менталитетом быстро приведут Гука в норму. И не ошибся. Вопреки истерике Юнги, подросток уехал, напоследок чмокнув омегу в губки, чем вызвал гнев небес. Чон — единственный, кому Мин разрешал подобное. У омеги даже бывалые головорезы ходили по струнке, что уж говорить о Намджуне. Тот, едва омегу впервые увидел — униженного, сломленного, почти убитого, без запаха и страха — влюбился по самые торчащие уши. И, как истинный альфа-самец и настоящий профан в таких делах, Ким признался только брату, попросив как-нибудь намекнуть парню с белоснежной сахарной кожей о чувствах альфы. Джин, которому на долю выпало возвращать к жизни сломанного омегу, тогда лишь посмеялся. Брат у него отличался крайней ветреностью, и в долгожительство чувств старший альфа не верил. Как же он ошибался. Намджун только не плясал под дудку Юнги. Позволил вернуться в Сеул и заняться старым делом, контролировал каждое дело омеги, жадно пуская слюни на точеный профиль и голос в телефоне. Примерно тогда Джин понял, что брату его пришел конец. Ему настала большая и беспросветная ж… любовь. И когда Юнги прощался с Чоном, благодаря которому они успели омегу вытащить вовремя, Намджун терпел. Едва парень скрылся на борту самолета, как босс закинул Мина на плечо и увез в особняк. Ближайшую неделю их не видели. Сначала планировалось, что парень только закончит там учебу и вернется. Но Чон вопреки ожиданиям решил остаться в чужой стране, аргументируя новыми знакомыми и интересами. Ему разрешили. И сейчас, спустя восемь лет, этот мальчишка возвращается в Корею. Мужчину пробрала легкая дрожь. Он вспоминал отчеты служащих, приставленных к Чону в Китае. Они, мягко говоря, впечатляли. Сам Джин парня ровно восемь лет не видел вживую. И если Юнги с Намджуном периодически в Китай мотались, то у старшего Кима времени не было. Брат с головой ушел в криминал, полноправно принимая на себя обязанности главы клана, а бизнес передал ему — Джину. От чего последний был не в восторге. Но конкретно сейчас Джин готовился к худшему. Чонгук прилетит сегодня вечером, последним рейсом. И именно Джину выпала честь встретить парня и привезти домой. Именно Джину выпало потом сопровождать альфу, чтобы план брата удался. Короче, именно Джину снова досталось все дерьмо. Альфа от окна отошел, скинул пиджак на спинку кресла и лег на диван. Прикрыл глаза. Нужно выспаться. Возможно, это последние спокойные часы в его жизни. Джин никогда не ошибался. Абсолютно. Сеул. Международный аэропорт. Когда в иллюминаторе появились первые огни большого города, собиравшиеся в жилые массивы и автомагистрали, Чонгук спал. Его не волновало, что там, за окном. Он едва успел на самолет из-за внезапных проблем с полицией. Копы накрыли бордель с внезапной проверкой. Чон опаздывал. Пришлось разбираться самому. Сейчас Гук спал, позволяя бурым каплям засохнуть на кромке рукава. Времени ведь не было. Самолет плавно приземлился, молодой мужчина устало потер переносицу и попросил воды. Под взглядом черных глаз у стюарда дрогнуло сердце. Получив желаемое, Чон мгновенно о персонале забыл, присасываясь к горлышку. В голове противно стучало, глаза резало от усталости. Он невероятно хотел спать. Настроение оставляло желать лучшего. Не лучшее для возвращения в родные пенаты. Объявили о высадке. Альфа подхватил небольшую сумку, натянул на лицо черную маску и направился к выходу, игнорируя настойчивую охрану. Он к ней привык, но раздражать она не переставала. Аэропорт встретил шумом и гамом, несмотря на поздний час. Чон поморщился, перебарывая желание заткнуть уши, и прошел к месту встречи, высматривая знакомых. Неожиданно в него врезался и сбил с ног огромный пес. Чон успел лишь подумать, что для полного счастья ему не хватает только сотрясения мозга, так как столкнулся с полом. Псина внезапно успокоилась и села рядом, заинтересованно заглядывая в лицо альфы. Где-то внутри Чонгук поставил галочку: найти и сломать руки нерадивому хозяину. К счастью или нет, хозяин объявился тут же. — Извините, — к парочке на полу подошел высокий, ростом с самого Гука, парень с ярко алыми волосами. Он извиняюще улыбнулся, подозвал собаку, передал её подоспевшему за ним человеку и протянул ладонь Чону, помогая подняться. — Она совсем от рук отбилась. Соскучилась. Не ушибся? — Как фамильярно, — буркнул Чонгук, принимая помощь и вставая. Оценивающе прошелся взглядом по альфе напротив. Незнакомец вновь улыбнулся, сверкая белоснежной улыбкой: — Хосок, — пожал все еще сцепленную с его ладонь. — Гук, — все также пробурчал Чон. Красноволосый уже его раздражал. — Тебя кто-то встречает? Альфа продолжил нарушать личное пространство Гука, вызывая в нем слабое желание все-таки сломать ему хоть что-то. Чонгук вновь осмотрелся. Не увидел знакомых лиц и решил скрасить ожидание хоть такой компанией. — Пока что нет. — Оу, — Хосок оглянулся на парней Гука, посмотрел куда-то назад, и шепотом продолжил. — Напротив есть неплохое кафе. Могу я так извиниться за свое чудовище? Чон, которого почти заставили в пышную шевелюру уткнуться носом, неосознанно принюхался. Хосок, несмотря на его улыбчивость и деланную неуклюжесть с собакой, пах дымом и огнем. — Не против. Если бы Хосок в тот момент его за руку еще взял, то точно на всю жизнь остался бы инвалидом. Но альфа благоразумно воздержался. Лишь усмехнулся угрюмости нового знакомого и повел его в кафе, лавируя в толпе и ловко уходя от охранников. Когда шумный аэропорт остался позади, и парни вдохнули прохладный воздух, Хосок начал интересоваться: — Откуда прилетел? Гуку было лень придумывать ложь. Он тут почти никого не знает, своего настоящего имени не назвал, парень явно непрост, но выглядел искренне интересующимся. — Из Китая. — И чем ты там занимался? Звякнул колокольчик на двери, привлекая к странной паре внимание персонала. Альфы прошли на второй этаж кафе, заняли угловой столик и заказали кофе. Ну, мрачный альфа в черной маске и толстовке с капюшоном заказал крепкого черного кофе, пробрав официанта взглядом ультра-черных глаз до дрожи. Улыбчивый и поразительно громкий второй сначала размотал с шеи огромный полосатый шарф, стянул кофту, оставаясь в свободной футболке, и попросил карамельный капучино с творожными пирожными. Звонко щелкнул языком, благодаря за заказ, и вновь уставился на мрак напротив. — Так чем ты там занимался, я прослушал. Хосок сделал вид, что не заметил промолчавшего в начале Гука и напомнил о вопросе вновь. Чон кисло посмотрел на позитивного альфу, стянул с лица маску, тряхнул головой, освобождая волосы, и взялся за чашку: — Учился. Работал. Жил. Мужчина напротив увлеченно ел, стреляя глазами то на прямые пальцы с чашкой, то на шею, то в глаза. Его не пугала мрачность парня. Скорее, была интересна. Как новая бабочка под стеклом. Интересно, пока не вскроешь. — Как интересно, — пробурчал он, усиленно жуя. — А что вернулся? — Слишком много вопросов для первого знакомства, не находите? Чона этот человек раздражал. На подсознательном уровне он чувствовал подвох, но не мог понять какой. Поэтому с этим пора заканчивать. Пока вечер не закончился печально. Не хотелось бы расстраивать Намджуна в первый же день. — Оу, прости-прости. Я настойчив немного, это да. Все о тебе, да о тебе. Спрашивай. Хосок утвердительно кивнул, давая разрешение. У Чона внутри холод разлился. Обычная в детстве гордость переросла в ненависть, когда им пытались командовать. Хосок свернувшейся тьмы на дне глаз не увидел, продолжая улыбаться персоналу и поедать сладкое. У Гука от этого зрелища скулы свело. Сам он сладкое не жаловал. Карамель — в особенности. — Хм, — пальцем по кромке чашки, глаза в глаза, — что вы сами забыли тут так поздно? Теплые отсветы приятно играли на алых волосах. Яркие пряди напоминали Чону кровь, а её вид, как и запах довольно давно начал успокаивать. Поэтому он глаз от волос не отрывал, чем Хосока напряг. — Да, я прилетел из Пусана. Отец собрался заключить брачный договор, чтобы скрепить свою компанию с компанией отца моего жениха. Вот я и приехал. Правда — раньше на недельку. Хочу освоиться, притереться к городу, обжиться. Здесь немного иначе. Ну, и конечно же, найти своего женишка. Охмурю парня заранее. Потом проще будет. Наверняка, какая-нибудь туповатая омежка. Хосок рассмеялся, ему внезапно позвонили, он ответил, допил капучино и вновь натянул кофту, едва отключил телефон. — Предлагаю вновь встретиться, Гук, — альфа сцепился с Чоном взглядом. — Предлагаю послезавтра. В клубе. Посидим с милыми омегами, выпьем за этот город и мою скорую свадьбу. Я угощаю. Чон взвесил свою скуку и терпимость нового знакомого и кивнул. Альфы обменялись номерами. Потом Хосок заплатил за двоих, сверкнул обещающе улыбкой и уехал, оставляя Чонгука с его мыслями. Джин, едва парня нашел, был готов убить на месте. Мало того, что он обежал весь аэропорт в поисках Чона, так его там и не оказалось. Охранники были в недоумении. Альфа пропал. Лишь позвонив парню и узнав его точное местонахождение, он немного успокоился. Стоило же Чонгуку показаться ему на глаза, как злость и вовсе отпустила. Слишком долго он этого засранца не видел. — Добрый вечер, мелочь. Мужчины пожали руки. — Я давно уже вырос, Джин-хен. — Для меня ты всегда будешь непереносимой мелочью, Гук. Ты же знаешь, я сентиментален. Чон еле сдержал улыбку. — Ты просто помешанный старикан, хен. Не более. — Эй! Как ты смеешь? Прояви уважение, — Джин шутливо всплеснул руками, тоже едва сдерживаясь. — Ну что, — уже в машине повернулся к Чону, — домой? — Меня тут позвали вечер провести в приятной компании. Здесь, в Сеуле. Послезавтра. Ким с усмешкой на парня взглянул, отмечая возмужавшее лицо, твердый взгляд, уперся и завис на пятнах на рукаве. — Намджуну это не понравится. Если ты не приедешь. Чон за взглядом проследил, но и бровью не дернул, не прикрыл руку. — Хорошо. Тогда я потом возьму твою машину, хен? — Наглец. — Есть в кого. Мужчины рассмеялись, разряжая обстановку. Кортеж из ауди Джина и нескольких джипов двинулся в сторону поместья Намджуна, которое тот подарил Юнги два года назад. Альфы разговорились за время поездки, делились новостями политики и бизнеса, Джин рассказывал про выкидоны Юнги, про ссоры сладкой парочки, про то, что они периодически в щепки разносят резиденцию. А потом мирятся и разносят ее вновь. Поделились мыслями по группировкам, оценили масштабы затеянной боссом игры. Чонгук впервые за долгое время чувствовал себя спокойно. В конце концов, разговор сошел на нет, парень уснул, устав после перелета и гиперактивного нового знакомого, про которого, впрочем, Джину ничего не сказал. Гук проснулся незадолго до того, как они въехали в огромные кованные ворота. Сонно зевнул, протер глаза, привыкая к яркому свету. Особняк освещался со двора, что создавало необычный воздушный образ. Классическое строение, без лишней роскоши и лепнины. Стильно и не громоздко. Гуку нравится. Кортеж притормозил у крыльца. Мужчин ждали. Джин вылез из пепельного ауди, кинул ключи от авто прислуге и кивнул Гуку, мол, смелее. Чона не охватили ностальгия и романтизм от возвращения. Он чувствовал себя ровно также, как и в Китае. Только чуть более спокойным. На этом, пожалуй, все. Лишь глухая усталость и толика раздражения. В дверях появилась яркая мятная макушка. За ней… розовая. Чон запнулся о нижнюю ступеньку, пораженно застывая с занесенной ногой. — Куки! Омега повис на Чонгуке, ломая тому ребра объятиями. Сжимал, будто тонул, а тот — единственный жилет. Альфе пришлось парня в воздухе закружить, попутно замечая, что стал сам гораздо выше и крепче. Да, они виделись в Китае периодически. Но те встречи всегда были наполнены сухостью и были слишком скоротечны, чтобы замечать детали. Сейчас же Гук в полной мере ощутил изменения в старшем. От Шуги пахло шоколадом пополам с яблоками. Два запаха неуловимо сплелись, лаская обоняние альфы. Они для него отныне с домом ассоциировались. От Чона не укрылись ни сверкающие лисьи глаза, ни искусанные кем-то губы, ни цепочка-вязь на шее и запястье. Не укрылась и метка, аккуратно виднеющаяся на ключицах. Где-то в глубине души альфа даже пожалел, что такой прекрасный омега не ему достался, но за хена рад был безумно. Юнги же парня всем телом изучал, чувствуя мощь в молодом альфе и скрытую опасную силу. Трепал за черные волосы, хитро заглядывал в угольные омуты, улыбался и беспорядочно щебетал, какой Куки противный и плохой, что приехал только сейчас, игнорировал хена, отсиживаясь в своем вонючем Китае. Мужчина лишь посмеивался, крепче держа активного омегу, позволяя касаться везде. Услышал родное привычное рычание, едва Юнги твердых губ коснулся, приветствуя и именно так даря часть тепла. Поймал хитрый взгляд Мина и подмигнул Намджуну: — Отпадный цвет, босс. Вам очень идет. У Кима отчетливо ходили желваки, но альфа держался. Ради Юнги он вытерпит все. Кроме этого наглого пиздюка. — Отлипни уже от моего омеги, щенок, — Ким спустился к парочке, перехватил любимого в объятия и пожал Чону крепкую ладонь. — Добро пожаловать, мелочь. Чон улыбнулся. Как бы сильно он не вырос, какого бы влияния не добился, какие бы слухи о нем не ходили, для этих людей он навсегда остался тем четырнадцатилеткой, в одночасье лишившейся семьи, дома, учебы и души. Здесь его отогрели. Здесь он всегда мелкий, но желанный. Только ему разрешено обмениваться поцелуями с омегой босса, фамильярничать с Джином, и посылать весь клан к черту. Ведь недаром он преемник. — Ну и долго вы там задницы морозить будете? — Джин вновь появился в проеме, скрестив руки на груди. Он успел скинуть деловой костюм, натянул растянутый свитер и джинсы. Выглядел очень домашним и уютным альфой. Мамочка всея Кванджу. — Идем уже, мамочка, — не преминул подколоть босс, увлекая Юнги в дом и продолжая разговор с Гуком уже на около рабочую тему. Пока Джин с Юнги отдавали приказы на кухне, альфы развалились на диванах в гостиной, курили и говорили о Китае. Намджун интересовался делами своего филиала, расспрашивал о старых знакомых и новых заведениях. Похвалил Гука за цепкую хватку, холодную голову и ясный взгляд на многие вещи. Альфу выросший Гук приятно поражал. От того мальчишки только взгляд остался. Сейчас рядом с ним сидел упорный боец, концентрация разума и жесткости в чистом виде. Гук удивлял своими неожиданными ходами в договорах, способностью влиять на потенциальных союзников и буквально запугивать их своей энергетикой. В Китае Чонгука боялись. Малыш быстро вырос, вошел в руководящую должность, и уже сейчас руководил, считай, крышевал сетью борделей, где, впрочем, не гнушались и торговлей людьми. Ко всему этому Намджун накладывал невероятное равнодушие и в чем-то жестокость, о которой ему неоднократно докладывали подчиненные. Чон увлекся стрельбой и боями, не единожды участвовал, учился на собственных ошибках и из битвы всегда выходил с гордостью, ломая противника на корню. Равнодушие к виду крови, боли, крикам и мольбам делали из альфы непревзойденного лидера. Намджун ребенком гордился. Прекрасная фигура для предстоящей игры. Когда позвали на ужин, мужчины уже лениво потягивали коньяк, обсуждая планы на ближайшие дни. Чон поделился приглашением в клуб, получил высокое одобрение и нежданно-негаданно Джина на хвост. — Чего это ты решил вывести свою задницу в Сеул? Джун изогнул бровь, под столом сжимая коленку Юнги и удерживая омегу от вопросов к парню. — С того, что ты задолбал со своей компанией. Я беру отпуск, — у Джина ни один мускул на лице не дрогнул. Все остальные удивленно на альфу уставились. Юнги заботливо ладошку ко лбу мужчины приложил, деланно отдернул, дуя на кожу: — Да ты болен, мамочка! Тебя кто покусал, что ты решил к простым смертным спуститься? Да еще и в клуб. А как же твоя прекрасная квартира в старинном районе, театры и выставки. Как же ты без своего искусства там, среди смердов, выживешь? Юнги откровенно стебался, хотя и был немного удивлен решению Джина. Тот и вправду был высокомерным, на первый взгляд, изнеженным хлыщом-аристократом. Иногда Мин замечал, как Ким зависает у зеркала, любуется идеальным лицом и даже не дышит. Пару раз даже слышал от него «я красавчик». Омегу всегда смех пробирал от такого нарциссизма старшего. Сейчас же альфа удивил многих. Чонгука — в частности. — Окей, хен. Ты же понимаешь, что я там не цветочки нюхать буду? Твоя чистая душа выдержит такое? Альфа пожал плечами и продолжил есть, более не обращая внимания на глупые вопросы. Да, он официально послал Намджуна с его компанией в задницу и взял отпуск. Заслуженный за пятнадцать лет отпуск. В конце концов, он устал. Он будет отдыхать. А лучший отдых — это смена обстановки. После ужина все разложились на заднем дворе, где прислуга разожгла костер, альфы притащили шезлонги и одеяла. Несмотря на осень и холод, ребята душевно сидели, распивая алкоголь из запасов Намджуна. Тот грел на коленях Мина, заинтересованно слушал дебаты Чонгука и Джина в сфере искусства и изредка целовал задремавшего в сильных руках омегу в шею. Юнги дергался, смешно морщил нос, но упорно не просыпался. Чонгук слушал старшего, изредка вворачивая логичные фразы и замечания, оценил вкус Джина, сбегал за сумкой и вручил хену изящный мужской браслет из плетеной кожи. Ким подарок оценил, что было заметно по загоревшимся глазам. Чон утвердительно кивнул. Подарок Юнги и Намджуну он вручит потом. Как-нибудь. Когда время придет. Они разошлись далеко за полночь. Джун унес спящего Мина, потом потянулся Джин. Последним ушел Чонгук. Он долго еще смотрел в затухающий костер, добивал виски, смакуя пряный вкус. В конце концов, он тоже ушел, оставив в углях тлеть испорченную накануне рубашку с засохшей на рукавах кровью птенца «Феникса».***
Тэхен мог поклясться, что нет на свете омеги, который был бы доволен жизнью больше, чем он. Маленький король вырос в прекрасного наследника. Красота заключалась в исключительной внешности парня. Тэхен был на вид мягким, невесомым, очень пластичным и тонким. Немного смуглая кожа и золотые глаза придавали ему фантастический вид, а умелое использование своей внешности давало омеге огромные преимущества в любой сфере. Стоило ему появиться в помещении, как все взгляды прилипали к нему, раздевали и пожирали. Стоило парню небрежно откинуть карамельные волосы с лица и легко улыбнуться в никуда — все. Все присутствующие были его. Неважно: омеги это, альфы или беты. Тэхен был королем положения и этого не скрывал. За всей внешней неземной красотой Тэхен прятал своих персональных демонов, выпуская их ночью на танцполе, в постели с очередным альфой и Чимином. Тэхен был глубоко порочен. Знал свое тело, каждую его реакцию на ласку и грубость. Получал кайф от всего, что могло его доставить. В частности — от Чимина. После школы омеги не разошлись. Чимин закончил ее раньше на год и поступил в университет. Днем был дружелюбным светлым омегой, готовым помочь кому угодно. Ночи же проводил с Кимом, развращая и развращаясь все больше. Не было ничего, что не попробовали эти двое. Деньги и совершеннолетний возраст открыли перед ними все двери взрослой полноценной жизни. Если алкоголь, то элитный; если клубы, то VIP места и верхние этажи, крыши; если альфы, то на двоих. Омеги нередко получали удовольствие втроем, завлекая интересующий объект поведением, внешностью и тонкими намеками. Один брошенный украдкой взгляд, расстегнутая пуговица на прозрачной блузке, кончиком языка по губам, прикусить нижнюю и коснуться друг друга, демонстративно теряя интерес. И жертва на крючке. Утром альфа не помнил и половину всего, что творили омеги, но как бы потом не желал снова их заполучить — нет. Король сам выбирал поданных для развлечений. И пользованным товаром не интересовался. Чимину же, казалось, было плевать, кого приводит Ким в их постель. Он принадлежал Тэхену всем телом. Но не всегда душой. В ней, душе, навечно засели яблоки, травя кровь, едва на пути попадался кто-то с похожим запахом. Иногда Паку надоедало общество Кима. Он периодически уезжал за город, в родовое имение. Там доставал охотничий набор и отправлялся в лес. Мало кто знал о страсти Чимина к охоте на хищников. Хрупкий с виду омега от запаха страха дурел, пробуждался будто. Он мог сутками выслеживать рысь, идти по следу за волком, подстерегать медведя. А после хладнокровно убивал животное, с невиданным мастерством укладывая того на землю и вспарывая горло. Подставлял ладони под теплую кровь и грел в ней душу. Чимин понимал, что болен. Он болен Юнги. Прошло десять лет, а заразу не вытравить, не выкорчевать. Она только крепла, забираясь глубже. К Паку приходили мысли пить подавители, чтобы не ощущать запахов, тревожащих сердце. Но Тэхен тогда ему губы разбил, едва услышал. Потом сам же ранки зацеловывал, просил думать, прежде чем говорить. Пак подчинился. Он всегда будет рядом с ним. С тем, кто поделился теплом, когда было невыносимо холодно. Он убьет за Кима. Самолично прирежет и глазом не моргнет. Ведь Чимин странный. Ему можно. Чимин сегодня не был настроен ехать в клуб. Его слегка тошнило. Близилась течка, а ее он предпочитал проводить в одиночестве. Эту договоренность они с Кимом соблюдают уже семь лет. Четыре раза в год — стабильное недельное одиночество. Наедине со своими мыслями и стонами. Без альф. Без ненужных размышлений и отношений. Без меток. Вечно свободные. Но Тэхен позвонил и потребовал, чтобы к семи Пак был готов. Голос омеги дрожал от злости. И Чимин не смог бросить друга. К семи он подъехал на белой хонде к клубу «Empathy», приметил ламбо Тэхена, такого же песчано-золотистого оттенка, что и глаза омеги. Отдал ключи и вошел в клуб. Выполненный в фиолетовых оттенках клуб успокаивал своей атмосферой затемненных коридоров, лавовых ламп в стенах, мягкой подсветкой ковролина, тихой приглушенной музыкой. За металлическими дверями творился хаос. Богатые отпрыски тратили деньги, прожигали вечера и жизни, нюхали порошок и снимали самых дорогих шлюх города. Здесь отрывалась элита. И они были спокойны. Ведь клуб находился под защитой «Феникса», что гарантировало безопасность и конфиденциальность. Какой бы разврат здесь не творился — все оставалось здесь, за этими железными дверями. Ким снимал третий открытый этаж, позволяя себе наблюдать за всем с вершины олимпа. Сюда могли подняться только избранные. Каково же было удивление Пака, когда он увидел Тэхена в компании нового альфы. Парень обвивал торс мужчины ногами, что сладко шептал на ухо, позволяя ловким пальцам забраться под рубашку и гладить спину. Парочка явившегося омегу заметила только после скромного кашля последнего. — Иди пока что, — мурлыкнул омега, потерся напоследок носом о шею альфы и отправил того в пешее дальнее. Оба омеги знали, что вход альфе дважды сюда заказан. Тэхен себе не изменял. Хотел бы — позволил бы завалить себя и раньше. Ведь, судя по количеству коктейльных бокалов на столике, омега здесь уже давно. Тэхен поправил рубашку и косметику, улыбнулся своему отражению и поприветствовал Чимина легким поцелуем в губы. — Что у тебя стряслось? Пак заказал легкий коктейль. Его все еще мутило. Глаза миролюбивого Кима мгновенно сузились, в них полыхал огонь злобы. — Отец потребовал, чтобы я заключил брак с сыном его партнера. — И что ты, — Пак с интересом прислушался. Отец Тэхена не впервые грозился выдать сына замуж. Но всегда лишь угрожал. Сейчас же Тэхен был в бешенстве. Это означало только одно — отец созрел. — Я согласился. Чимин подавился вздохом. Неверяще уставился на Кима. Тот выглядел злым и немного уставшим. Помешивал трубочкой коктейль и продолжал рассказывать. — У отца же нет наследника альфы. Только я. Под него начали копать другие кланы. Он реально напрягся в последнее время. Его власть рушится. В любой момент может вспыхнуть война. Эти идиоты, — кивок вниз на танцующих, — не подозревают, что все может рухнуть прямо на них. Ким ненадолго замолчал, отпивая из бокала. — Поэтому он решил договориться с «Тигром». Старикан потребовал половину активов компании и влияние. Отец — брачный договор. И этот согласился. У него же сынок есть. По слухам — премерзкий тип. Отец меня перед фактом поставил. Упрекнул в том, что я ничего для семьи толкового не сделал. И могу хоть раз вытащить его из задницы. Омега уронил голову на сложенные руки, исподлобья посмотрел на танцующих. — Нам ведь тогда придется расстаться, Чим. По договору я должен буду вместе с ним в Пусан уехать. Пак притянул друга к себе, укладывая карамельную голову на колени. Мягко коснулся губ. — Я не хочу, Чим. Я не смогу без тебя. — Ты сильный, — омега накрыл рот любовника губами, провел пальчиками по шее, углубил поцелуй, сцеловывал дорожки соленых слез. — Ты сможешь, Тэтэ. Пора становиться взрослым. Ким слабо кивнул, принимая ласку и жестокие слова. Омеги на свой этаж никого не пустили. Эту ночь Тэхен хотел провести в тепле Чимина. Насытиться его любовью. Скоро он не сможет даже коснуться его. По крайней мере пока его муж будет жив… Наверное, Чимин мог считать себя тварью. Первостатейной сукой. И все же. Он немного обрадовался, когда услышал о браке. Что-то внутри сладко заныло, предчувствуя свободу. Зверек, рвавшийся защищать Тэхена, повернул мордочку в сторону свежего воздуха и оскалился. Он удивительно быстро сменил настроение, предпочитая неизвестность огромного мира одному золотоглазому королю. Да, Чимин определенно чувствовал себя предателем. И не стыдился этого.***
Хосок позвонил в обед, отрывая Чонгука от поездки с Намджуном в офис. Альфа выслушал знакомого и сухо согласился. Смог договориться с боссом, отпрашиваясь с вечерней встречи в клуб. Джун лишь усмехнулся, напомнив Чону про Джина. Разрешил взять принципиально новый Koenigsegg CCXR, аргументируя тем, что авто было подарком Чону на вступление в права главы в Китае. Но отдать «подарок» смог только сейчас. Чон машину оценил. Провел ладонью по прочному матовому корпусу, погладил черную поверхность со скромными алыми вставками. Осмотрел салон, вдохнул запах кожи, коснулся руля и системной панели. Поклонился и поблагодарил босса за стоящий подарок, ловя его смех в ответ. Намджун вернулся в особняк, оставляя Чонгука наедине с авто. Гук любил скорость. Она дарила чувство эйфории, невероятного кайфа, сравнимого лишь с запахом и вкусом чужой крови. Он выжимал весь максимум из мощного двигателя, наслаждался тихим рычанием двигателя и мягкой вибрацией. Дышал скоростью, не замечая мелькающих силуэтов снаружи. Чон чувствовал себя свободным. И в который раз признал, что Намджун, каким бы ревнивым и взрывным альфой не был, умел дарить стоящие вещи. Литое кольцо на среднем пальце, часы, набор первоклассных ножей по руке Гука, автомобиль. Все носило отпечаток характера Чона, имело черные оттенки и изящные линии. Выглядело до невозможно просто и устрашающе дорого. Джина Чон забрал от офиса. Мужчина нервно рухнул в авто, пристегнулся и махнул рукой: — Поехали. Хочу напиться. Тебе мешать не буду. Развлекайся, малыш. — Хен, — Чонгук сжал руль, останавливаясь на светофоре, — хватит. Не здесь. Не за пределами дома. Джина холодным взглядом насквозь прожгло. Он его выдержал, ослабил галстук и кивнул на магазин одежды. — Тормозни там. Переоденусь. Спустя минут двадцать из магазина вышел будто другой человек. От хлыща и следа не осталось. В машину сел альфа в кожанке и выпускной рубашке. Стройные ноги обтягивала кожа. Рукава куртки были задраны и не скрывали изящного переплетения черных линий, опутывающих руку и уходящих выше. На среднем и указательном пальцах сидели литые кольца. Чон изменениям значения не придал, молчаливо образ одобряя. Джин умел удивлять. В клуб они приехали раньше Хосока. Тот отписался, что задержится и попросил занять второй этаж. Чонгука это немного разозлило. Мало того, что вытащил из дома, так и ждать заставлял. Джин решил уйти сразу. Оставил телефон в машине и выскользнул в прохладную ночь, натянул черные очки и скрылся в клубе.***
В шумном элитном «Empathy» сегодня было многолюдно. Фиолетовый часто сменялся красным, тьма расступалась, выпуская разгоряченные тела на воздух, и смыкалась вновь, утаскивая новых за собой. В воздухе стоял густой аромат удовольствия. Его смешивало с алкоголем и еле уловимым запахом наркоты. Сладко тянуло сигаретным дымом. И чем-то столь же сладким. Джин пробрался к барной стойке, заказывая виски и взглядом рыская в поисках легкой добычи. Альфе необходимо было расслабиться. Напряжение сказывалось на настроении, а то в свою очередь — на сексуальный аппетит мужчины. Джин хотел сначала быстро и грубо, чтобы затем медленно, тянуще выбивать стоны и крики. Ему нужна была омега. Взгляд альфы привлекло светлое пятно почти под потолком. Джин пригляделся, различая на третьем этаже светлую голову парня. Тот склонился на балкончике и курил. Джину казалось, что запах именно этих сигарет он чувствовал. И сладкий, идущий с ним вместе. Непонятный. Омега, словно почувствовав на себе взгляд, посмотрел в сторону бара. Посмотрел и выпал из реальности. Даже на таком огромном расстоянии его прошибло волной жара. Он глаз оторвать от силуэта в кожанке не смог. Цеплялся взглядом за сильные руки, за волосы и очки, на них державшиеся. Не видел глаз и лица, но испытывал влечение. И не мог ему сопротивляться. Чимин оглянулся на пьющего Тэхена и спустился вниз, рассчитывая лишь посмотреть и тут же вернуться. На лестнице он столкнулся со странным альфой. От него терпко пахло дымом и огнем. Он лишь вскользь коснулся Пака и поднялся на второй. Чим его из головы выкинул, едва на танцпол ступил. Мысли смешались. Не успел омега и шага сделать к бару, как на талии сомкнулись руки, закованные в кожу. Черная вязь украшала кожу, оттеняя бледную чиминову. Пальцы сошлись на оголенном животе, взрывая в сознании омеги сотни фейерверков. Мысли снесло напрочь, едва парень в руках развернулся и носом в грудь уткнулся. Вдохнул терпкий аромат бергамота. Утонул в нем, захлебываясь. Утонул повторно в карих глазах альфы. И совершенно осознанно под размеренный бит музыки к губам потянулся…***
Чонгук сам поднялся на второй этаж. Увидел там приветственно кивнувшего Хосока и поймал кивок наверх: — Мой женишок там. Совсем один. Не хочешь познакомиться? В глазах парня мелькнуло что-то знакомое, похожее на тьму Чона. Тот посмотрел наверх, задумался, слабо ощущая странно знакомый запах. И решил поддаться тьме внутри. Кивнул. — Хочу.