***
— Чувак, неужели ты соизволил в кои-то веки увидеть и меня? Настроение ниже плинтуса. Ночью глаз так и не сомкнул, поэтому абсолютно нет желания препираться с Биллом, даже шуточно. — По-моему, ты не страдаешь недостатком внимания. Бросаю рюкзак на парту, потирая уставшие глаза. Каспбрака пока что нет. — Ты выглядишь как труп. — Билл, ты как лучик света в этот пасмурный день. — Нет, серьёзно. Что-то с тобой не так. И я очень надеюсь, что это не из-за того, о ком я думаю. Даже говорить не хочу. Особенно Биллу. Как обычно скажет, что был прав насчёт Эдди, и что не надо было связываться с этим с самого начала. Как будто это под моим контролем. Билл переводит взгляд на его пустую парту, потом на меня, и я думаю, даже он способен сложить два плюс два. — Тебе надо расслабиться, — кладёт руку мне на плечо. — Мы сто лет уже не выбирались куда-то вместе. То, что ты ударился в учёбу, до добра не доведёт. Вон, глянь, какие синяки под глазами, — сжимает мои щёки, привлекая к себе внимание. Стряхиваю голову и легонько бью его по руке. — Билл, сейчас занят. — Рич, ты мне это талдычишь уже знаешь сколько недель? Я, бля, обижусь на тебя. Выдыхаю и поворачиваю голову. Эдди заходит в аудиторию, сталкиваясь со мной взглядом. — Ты чего так напрягся? Билл прослеживает, куда я смотрю и усмехается. — Понятно. «Засуха» не заканчивается. Полагаю, мне даже бесполезно что-то говорить. Скидывает руку с моих плеч и садится ровно. — Мы обязательно сходим куда-нибудь вместе, хорошо? Понимаю, что я выпал на какой-то период времени. Билл кивает, отмахиваясь рукой, мол, иди уже к нему, потом договорим. Когда подхожу к Эдди, он даже голову не поднимает. Раскладывает свои вещи и абсолютно, блять, меня морозит. Кладу перед ним копию презентации, указываю на отмеченные моменты, которые должен произнести он. Благодарит, но так, что у меня скручивает что-то от такого тона. Слишком формальный, слишком вежливый, слишком не для меня. Говорит со мной, как привык говорить с преподами. Секунду молча смотрю в его глаза, проверяю, не послышалось ли мне, но вижу в нём того Каспбрака, каким он был для меня ещё месяц назад. Тем человеком, к кому я боялся подойти, который отшивал любые предложения и извергал холод. Того, кто словно и не прижимался ко мне вчера так горячо и не рассказывал таких личных вещей. И меня это так отрезвляет. Всё же грань мы переступили столько раз, что я сбился со счёта. Я тоже не был подготовлен к вчерашнему разговору, но всё же перечёркивать абсолютно всё, что произошло между нами, не собирался. Облокачиваюсь об его парту, перегораживая путь. — Насчёт вчерашнего... Сразу поднимает голову и мягко улыбается. Улыбка такая официальная, что за горло хочется взять. — Не бери в голову, ладно? Мне не стоило всё это вываливать на тебя. Вглядываюсь беззлобно, но внутри настолько всё клокочет, что удивляюсь, как только сдерживаюсь. Если бы я мог выкинуть его из мыслей и «не брать в голову», если бы это было в моих силах, я бы с радостью это сделал. Но то, что он стоит передо мной и смотрит просто как чужак, несмотря на все вчерашние взгляды и прикосновения, не укладывается в моей голове. Я слишком хорошо помню всё, что было, как его тело реагировало на меня, как поменялся голос и взгляд, как крепко руки сжимали меня, не желая отпускать. Все те микромоменты, которых сейчас нет, словно мне это причудилось. А он отличный актёр. Мне бы так дурака включать. Как будто под дых даёт своим поведением, и я отхожу, сажусь на место рядом с Биллом и заставляю себя дышать. Предполагал, что он может сдать назад, но не думал, что посмеет делать вид, что настолько плевать. Когда подходит очередь нашей презентации, отрабатываем всё профессионально, ни у кого голос не дрожит. Говорю всё заученными фразами, а в голове барабанит пульс, когда касаюсь его руки, передаю пульт для переключения слайдов. Видимо, Эдди крепче меня, ведёт себя очень спокойно, когда мне невыносимо хочется послать всех присутствующих и покинуть аудиторию. Время тянется так медленно, кажется, что никогда не закончится этот цирк. Его голос будто оседает у меня на языке, отскакивает от стен и врезается глубоко в мой мозг. Благодарим за внимание, и до меня доходит, что на этом наше сотрудничество по большому счёту закончилось. Будто долетает издалека, что преподаватель хвалит нас, ставит высший балл. Силы уходят на то, чтобы сдержать лицо. Возвращаюсь на своё место и крепко сжимаю дрожащие руки под партой, стараюсь угомониться. Билл молчит. Обычно он язвил насчёт того, как мы спелись, но тут ничего не комментирует. После пары я намеренно громко соглашаюсь на предложение Денбро сходить в конце недели в клуб. Билл удивлённо поднимает брови, но через секунду до него доходит, и он подыгрывает мне. Мне нужно сбросить этот балласт. Алкоголем, сексом или вечеринками, как угодно, лишь бы стало легче хоть ненадолго, потому что иначе я могу натворить очень большие глупости. Как ту, когда попросил Каспбрака работать со мной в проекте. Уверен, что он слышал меня. В обычный день я бы подождал его на выходе и подвёз домой, но сейчас стою один в уборной и дрожащими пальцами выкуриваю третью сигарету. Еду домой на автобусе, потому что в таком состоянии я за руль не сажусь.***
Я совершенно не намерен думать сегодня о Каспбраке. Всё, что хочу, это залить себя до такой степени, чтобы вытереть из памяти ебаные карие глаза, смотревшие на меня с доверием и невыносимой тоской. Раз между нами была только совместная работа, значит, я имею право на законный отдых, ведь всё уже закончилось. Он просил меня «забить» и «не брать в голову», поэтому именно этим я и займусь. После почти недельного затишья, что с моей, что с его стороны, понимаю, что ломать-то начинает не только меня одного. Я не согласен вернуться в то время, когда мог позволить себе только смотреть на него. Не так-то просто сухо здороваться и делать вид, что он лишь один из десятка одногруппников, с которым меня ничего не связывает. Поэтому не лезу. Ловлю на себе его взгляд всё чаще и чаще, но упорно игнорирую его. Сидим по-отдельности, как можно дальше друг от друга. Сегодня в курилке было особенно непосильно делать каменное лицо, но благодаря последней неделе, у меня, кажется, получается всё лучше и лучше. Разговариваем с Биллом и ещё парочкой парней, когда Эдди отвлекает моё внимание, заходит в уборную и даже не делает вид, что меня здесь нет, сразу посылает мне долгий взгляд. Я замолкаю, молча курю, когда ребята, как ни в чём не бывало, продолжают трепаться. Только Билл недовольно цокает, но пока что ничего не выдаёт. Я выпадаю из всеобщей беседы, в наглую слежу за его действиями. Он подкатывает рукава рубашки, моет руки, неотрывно смотря на меня в зеркало. То, что мы здесь не одни, очень спасает меня от вынужденного разговора. Но ему, видимо, мало. Разворачивается, выбрасывая бумажные полотенца, и наплевав на остальных, просит: — Одолжишь сигарету? Смотрит прямо в упор на меня. Ребята вмиг замолкают, и так как я не реагирую, гляжу безо всяких эмоций, парень из параллельной группы уже тянется за пачкой. Эдди даже не смотрит на него, а идёт сразу ко мне, подходит вплотную, не ощущая никакой неловкости, будто для нас это привычное дело. Слишком маленькая дистанция между нами. Слишком он наглый. И мне становится жарко от этого. — Каспбрак, возьми и иди с богом. Билл протягивает пачку, но он не двигается, смотрит на меня и ждёт ответа. — Извини, позарез нужна марка именно, как у Ричи. Ему доставляет неимоверное удовольствие разыгрывать эту сцену, правда? Чувствую, будто права на меня предъявляют, и от этого жар разливается в животе. Специально делает ситуацию неловкой, но мне плевать, я ни жестом, ни взглядом себя не выдам. На задворках сознания понимаю, как приятно осознавать, что он скучает по мне так же, как и я, не может удержаться, чтобы не выебнуться, чтобы не задеть, потому что не хватает. Блять, теперь только пусть попробует заикнуться, что это был только общий проект. Спокойно прикуриваю новую сигарету, вообще никого кругом не вижу, кроме его раздражающего красивого лица. Зрачки расширены, несмотря на то, что стоит против света, прикусывает губу, провоцирует одним видом. Ни слова не говорю, потому что это именно то, чего он добивается. Эдди прихватывает губами протянутую сигарету, затягивается с моих рук, и мне безумно хочется схватить его за волосы и вцепиться зубами в шею. Такой бесячий, до скрежета идеальный. Отклоняется от меня, так ни разу и не взглянув ни на кого из ребят, прихватывает свой рюкзак и спокойненько себе выходит из уборной. Какая же сволочь. Колени бы начали потряхивать, если бы я не облокачивался о подоконник. Осталось понять, как теперь выкинуть его из головы хотя бы на вечер.***
Мне должно быть сегодня весело. Просто, блять, обязано. Всё расположено к этому. Отличный дорогой клуб, компания людей, перед которыми абсолютно не будет стыдно, потому что такое понятие им в принципе неизвестно, и много денег, которые я намерен спустить на алкоголь. Казалось, чего ещё желать. — И что за кошка между вами пробежала? Приземляемся за барную стойку с Биллом, щёлкаем пальцами, подзывая бармена. Смотрю на него, будто нихуя не понимаю, что он несёт. — Ой, да ладно, так бы ты и разбежался торчать в клубе со мной, если бы у тебя была с ним свиданка. — Мы не встречаемся. Поправляю его и выпиваю первую рюмку. Сначала очень обжигающе и горько. Но потом будет круче и, я надеюсь, легче. Сегодня я здесь не для того, чтобы грузиться, и Билл со своими разговорами, как сваха недоделанная, так мешает сосредоточиться на том, чтобы расслабиться. — Ну да, я так и подумал, когда утром вы приезжаете вместе на твоей машине. Ужасно не хочу звучать, как брошенка, но когда он появился, я тебя почти не вижу. А когда пересекаемся, то не замечаю, чтобы ты прямо светился от счастья. — Я свечусь очень глубоко. Да и потом, он же тебе не нравится, разве ты не рад, что мы не общаемся? Закусываю долькой лимона и делаю жест, чтобы повторили. Бухло не единственное, что должно меня отпустить, оно нужно для настроения. Здесь идеальное место для тех, кто не ищет никаких обязательств, кто хочет просто расслабиться на вечер, даже не спрашивая имени. Место для меня. Обычно я не накачиваюсь, чтобы подцепить кого-то, но в последнее время, по-моему, слишком много вещей, которых не было раньше. — Хочу, чтобы так и оставалось. Но, зная тебя, ты сейчас налижешься и потащишься к нему выяснять отношения. А потом он опять тебя отошьёт, потому что он сам, видимо, блять, не знает, что хочет. И мы снова окажемся здесь, перед барной стойкой. Чисто как друг, — поднимаешь ладони вверх в защищающемся жесте, — мне кажется, он не заслуживает ни одной стопки, которую ты сейчас вливаешь, как не в себя. Ну, вот и славно поговорили. И во мне совершенно не поднимается злость, и в голове не начинает шуметь. Абсолютно. Но лучше от Билла сейчас отойти, потому что я заебался выяснять отношения с каждым встречным-поперечным. И с тем, что он говорит, я тоже не согласен, но частичкой мозга, которая ещё не залита спиртным, понимаю его неприязнь к Эдди. Но меньше хотеть его я не стану, несмотря на слова друга. — Я не настроен говорить о том, кто чего заслуживает. И ты не знаешь его совершенно, хорошо? Так что о нём сегодня ни слова. Билл закатывает глаза, но утвердительно кивает. — Всё ещё могу рассчитывать на то, что ты придёшь на мой День рождения? Или ты будешь занят? Через месяц Биллу будет двадцать, и он явно не собирается скромничать и делать вид, что этот день ничего не значит. Он обожал свои Дни рождения и всегда устраивал шумные вечеринки. — Не парься на этот счёт, я буду там. А сейчас ты извинишь меня? Поднимаюсь со стула, замечая заинтересованный взгляд незнакомого парня. Уже минуту смотрю на него. Светловолосый, высокий, с подкачанным телом. Выбираю максимально непохожего. Отличный вариант для того, чтобы «забить» на что-то. Или кого-то. Прошу его не представляться, потому что мне плевать. Не думаю, что он сильно обиделся или планировал поговорить со мной по душам. Это настолько неважно. Имеет значение, что он готов дать мне то, что обычно всегда помогало. Прислоняю его к стенке, врываясь языком в податливый рот. Крепче сжимаю руками талию и отмечаю в голове, что качки - явно не моя тема. Машинально вожу губами по губам и ничего, сука, не чувствую. Просто, блять, замечательно. Зарывается пальцами мне в кудри, вызывая странное чувство. Хочется убрать его руки от своих волос. Кладёт ладони на плечи и меня передёргивает, потому что это чисто жест Каспбрака - стоять напротив моего лица, забросив так руки. Классно, я уже подмечаю и в других людях его движения, отличный знак. Отрываюсь от губ этого парня, выдыхаю так тяжело и пробую опуститься ниже, к шее, прижимая ближе за бёдра. Непривычно, что опускаться особо и не надо, парень почти одного роста со мной, когда я привык постоянно смотреть чуть вниз, потому что Эдди-то на полголовы ниже. Отшатываюсь и закрываю глаза ладонями. Я пока просто мало выпил. Мне надо ещё, иначе начнутся истерические смешки. Отхожу от этого парня, даже ничего не объясняя. Полчаса спустя музыка кажется не такой громкой, потому что в ушах звенит сильнее, тело более ватное, а во мне на пять рюмок больше. И я, бля, настроен очень серьёзно. Это же мой способ. Мой выверенный метод, который всегда срабатывал, и я не собираюсь отклоняться от курса. Притягиваю к себе на колени другого, ещё более молодого парня, который беспроблемно садится, обхватывая меня бёдрами. Залезает руками под футболку, а у меня в ушах звенит Эддин холодный тон. Жёстче приближаю незнакомца и углубляю поцелуй, почти кусаю его, когда перед глазами стоит лицо, смотрящее на меня равнодушно. Разочаровывающе выстанываю и останавливаюсь. Как же ненавижу его на секундочку. Даже этого он мне не позволяет. Не могу сделать то, что проще всего помогает мне забыться. Зубы сжимаю от злости, что даже вытрахать Эдди из головы не могу. — Что не так? Всё заебись, за исключением того, что это ненормально в перспективе трахаться с одним, представляя другого. Делать вид, что зарываешься в каштановые волосы, когда сжимаешь светлые. Когда в лицо бьёт сильный мужской одеколон, а я пытаюсь ощутить запах своих сигарет, которые Эдди постоянно у меня стрелял. Я начинаю возбуждаться не потому, что парень очень умело скользит своим языком мне в рот, а потому, что вспоминаю, каким взглядом Каспбрак смотрел на меня сегодня, и это просто клиника уже. Так я явно не расслаблюсь здесь. Вибрирует телефон в кармане. А ведь я хотел его выключить, но так и не смог. Такое впечатление, что мне нужно искать новый метод, потому что этот нихера не помогает. Достаю трубку и хмыкаю, глядя на экран. Поднимаю прямо здесь, хочу, чтобы услышал шум. — Надеюсь, не отвлекаю от чего-то или кого-то важного. Мурашки расползаются от его голоса. Надо же, как мало требуется, чтобы мне тепло стрельнуло в груди. — А тебя это всё же ебёт, да? Хотя бы самую малость. — Можешь выйти оттуда, я тебя почти не слышу? Усмехаюсь и аккуратно отпихиваю от себя сидящего на мне парня. Выхожу из клуба через заднюю дверь, вдыхаю свежий воздух и опираюсь о стену. Поздно. Слишком поздно уже для звонков обычному одногруппнику. Самое время попиздеть о том, что невозможно сказать в лицо и при свете дня. Ночь всё делает интимнее. Всё так шатается вокруг, только когда встал, заметил это. Этот вечер всё равно идёт насмарку, всё абсолютно не по плану. И дыхание Эдди в трубке тоже не должно было сегодня раздаваться мне в ухо. Я же планировал не думать о нём, почему всё так несправедливо. Почему, как назло, всё, о чём я думаю, это как раз таки он. Хочу по-настоящему на него разозлиться. Это неконтролируемое желание сорваться сейчас по первому же его звонку - нездоровое. — Ты меня выбешиваешь, знаешь это? Просто, блять, выводишь, — говорю спокойно и на самом деле имею это в виду. Только без злобы, а просто как факт. Просто пиявка в моём сердце. — Тем не менее, всё ещё не бросил трубку. — Твоё раздражающее лицо всё равно перед глазами, что с телефоном, что без. Молчит и, хоть убей, чувствую, как он по-доброму улыбается, закусывает нижнюю губу, как всегда, когда нервничает. Наверняка, приятно такое слышать, когда я тут крышкой уже еду и вижу его в каждом парне. — Я повёл себя, как дикарь, — очень тихо произносит. — И мудак. — Да, и он тоже. Во-первых, извини, что я устроил тогда сцену на набережной. Тяжело выдыхаю и так хочу треснуть его, окажись он рядом. Он просто неисправим. — Эдди, ты не устраивал тогда никаких сцен, ты просто сорвался, это нормально. Когда до тебя дойдёт, что ты не обязан быть стойким оловянным солдатиком круглосуточно. — Я никогда никому постороннему не рассказывал о них, и сам не ожидал, что так прорвёт. — Каспбрак, какой же ты строгий к себе. В каких же рамках ты привык себя держать? Он сопит и не знает, что ответить. — И прости за то, что было после. У меня это включается уже механически, как защитная реакция. Мне страшно, что я так быстро привык к тебе. Это вообще не похоже на меня. Я не позволяю себе ничего подобного. Я выстраиваю всё так, чтобы ни в ком не нуждаться, а в итоге мне уже не хватает тебя в своей жизни. Знаю, что нельзя, что вообще не имею никакого права даже сейчас звонить тебе, но всё равно тянет. В груди печёт и дыхание сбивает. Вслушиваюсь в каждое слово. — Я не смогу «забить» и на это тоже, ты ж понимаешь? Я не смогу делать вид, что этого разговора не было, как бы ты ни просил. Тихо смеётся, заставляя меня прислониться головой к стене, закрыть глаза и просто плавиться от голоса, такого мягкого и желанного. — Понимаю. Крепко сжимаю трубку. Иллюзия того, что так стану ближе к нему. — Эдди? — Да? — Мне тоже не хватает тебя. Давай мы перестанем делать вид, что мы незнакомцы и просто придём в норму? Мне так трудно морозиться от тебя. — И мне. Не поверишь, но мне ещё никогда не было так сложно динамить кого-то. Смеюсь и, наконец, ощущаю, как становится легче. — Ну ты и мудила. — Согласен. Возвращайся в клуб, я достаточно тебе подпортил вечер. — Он был ужасно серым. По-моему, я уже становлюсь слишком старым для такого дерьма. Говорю это, чтобы он успокоился. Отпустило желание вызвать глупую ревность. И ещё потому, что это правда. Как гора с плеч из-за того, что не нужно целовать кого-то левого, чтобы доказать что-то себе. — Не на машине хоть? — Эдвард, за какого имбецила Вы меня держите? Вызовем машину с Биллом. — Я бы передал ему привет, но он меня на дух не переносит, так что обойдусь. И это последний раз, когда ты зовёшь меня Эдвардом. — Как скажешь, Эдвард. — Блять, надеюсь, с тобой будет танцевать особо омерзительный тип, который будет угощать тебя ужасным пойлом. Прыскаю и поднимаю воротник рубашки повыше. Не успел надеть верхнюю одежду и только сейчас ощущаю, что на улице совсем не тёпленько. — Не сомневаюсь, правда, уже не меня, потому что я планирую свалить. Открывается дверь, и за мной выходит Билл, присматривает, в нормальной ли я кондиции. — Я пойду, ладно? Увидимся в универе? — спрашиваю. Отхожу от стены и подхожу обратно к входу. — Займёшь мне место рядом с собой? Сердце пропускает удар от его вопроса, прикусываю губу, чтобы не улыбнуться. — Конечно. Сбрасываю и подхожу к двери. Билл стоит, скрестив руки, и с усмешкой смотрит на меня. — Вернёшься в клуб? — Только чтобы забрать вещи. Уже поеду домой. — Он звонил? Молча смотрю на него, приподняв бровь. Билл ведёт себя настолько неправильно, занимает ошибочную позицию, хотя сам, наверное, считает, что на моей стороне. Ему не стоит вообще вмешиваться в наши отношения, как бы он ни переживал за меня. Любая колкость в сторону Каспбрака только отдаляет меня от него, а не от Эдди. — Билл, я осознаю, что так ты заботишься, но я не могу исключить его из своей жизни, понимаешь? Даже когда хочу. — И я должен просто плечами пожать и смириться, что он издевается над тобой? — Единственное, что тебе стоит принять - то, что ты по-прежнему мой друг. И это не изменится, несмотря на его присутствие. Денбро смотрит так недоверчиво, будто я сказанул, что земля плоская. — Ты сейчас заставил меня почувствовать, словно мы в седьмом классе каком-то, и я делю свою подружку с другой девочкой. Дело не только в том, что он отнимает моего братана. А в том, что я ему не доверяю, не верю в его стабильность, понимаешь? Его слишком часто бросает в разные стороны, то ты нравишься ему, то он делает вид, что и знать тебя не знает. Я не хочу, чтобы он расхерачил тебе сердце. Кладу руку ему на плечо и выдыхаю. — Веришь, но я сам этого не очень хочу. Но поверь мне, что ты во многом насчёт него ошибаешься. В его поведении гораздо больше логики, чем может показаться на первый взгляд. — Езжай домой. С тобой тусить становится невыносимо кисло, дедуля. Превращаешься в женатика, и это печально. Усмехаюсь и легонько бью его кулаком в плечо. — Увидимся завтра. — Про Днюху не вздумай забыть. Иначе вам обоим несдобровать.