Спасение.

— Великий Хан, — тёплую, просторную, роскошную юрту наполнил твёрдый, мужественный, стальной голос Субэдэя-багатура, словно рассекая воздух саблей и молнеиносно обращая внимание только к себе, — Мне необходимо доложить Вам важную информацию! Одноглазый военачальник стоял у выхода из шёлкового шатра хозяина степи с лицом, выражающим явное беспокойство, напряжённый, взволнованный и крайне серьёзный. Казалось, что он настолько был поглощён этой важной информацией, о которой хотел сообщить хану Батыю, что даже не обращал никакого внимания на несчастную, ненавистную ему пленницу, стоящую посреди степного убежища повелителя половины мира, ни разу на неё не взглянув. Великий Хан медленным и плавным поворотом своей головы перевёл на него свой холодный, отрешённый взгляд, а после ровным и спокойным голосом проговорил: — Субэдэй, мне сейчас не до тебя. — Но, хан, — немного повысив свой тон, проговорил полководец, будто пытаясь докричаться до своего повелителя, достучаться до его слуха, обращая на себя как можно более пристальное внимание, — Дело не терпит никаких отлагательств! — Что там у тебя? — бархатный голос вновь пронёсся по шёлковому шатру, словно засасывая его в свой глубокий, бездонный омут. Субэдэй-багатур резко повернул голову в сторону пленницы, которая молча наблюдала за разговором двух мужчин, стараясь оставаться как можно более незаметной и тихой, и направил на неё свой пристальный, разгневанный, искалеченный взор. — Пошла вон отсюда, — злобно прошипел он в её сторону, после вновь обращаясь к хозяину степи, — Не при этой жалкой шкуре, Великий Хан! Хан Батый заметил в поведении своего военачальника чётко прослеживающееся едкое беспокойство, которое исходило из каждого его движения, которым было переполнено каждое его слово. Он взглянул на синеглазую девушку, которая робко подняла глаза на хана, испуганная недавно услышанными от него словами, словно спрашивая у него разрешение выполнить приказ одноглазого ордынца, будто теперь прося дозволение сделать любой свой шаг. — Иди, — спокойно проговорил он в её сторону. Роксана спешно и торопливо покинула роскошную юрту хозяина степи, оставляя мужчин наедине друг с другом. Субэдэй-багатур уверенными и быстрыми шагами приблизился к своему повелителю. — Наши воины, отправленные на дозор за окрестными территориями, были убиты сегодня утром, — осторожным, но чётким и наполненным серьёзностью, голосом проговорил одноглазый военачальник, опасаясь в душе реакции хозяина степи. Воцарилась тишина. Полководец Великой Орды склонил голову перед величием хана, дожидаясь и готовясь к любому ответу, который последует, обрушиваясь на его голову. — Я слушаю, Субэдэй! Я слушаю тебя, — жёсткий голос обвился змеиными кольцами вокруг одноглазого военачальника, — Дальше! — Великий Бат-хан, солдаты, добравшиеся до убитых воинов, вернулись в стан и доложили, что один из ордынцев до их прибытия оставался живым, не смотря на свои глубокие и многочисленные раны. Это был небольшой отряд наших врагов. Человек двадцать, не более. Вооружённые, возникшие из ниоткуда. Ранним утром они напали на лагерь воинов, которые ничего не подозревали, тихо и неожиданно, — багатур монгольской Империи заметно замялся, напрягаясь ещё сильнее, демонстрируя это всем своим телом, — Великий Хан… — Не ты ли мне говорил, что мимо твоих воинов не способна незамеченной пробежать даже ничтожная мышь?! Не ты ли мне говорил, что окрестные земли под пристальной охраной, мимо которой не ускользнёт ни одна тень?! Не ты ли меня убеждал в том, что нет ни единого повода для беспокойства?! — громким голосом, переполненным гневом и разъедающим всё вокруг раздражением, проговорил хан Батый, приближаясь к докладчику ближе и пристально заглядывая ему в лицо. — Великий Бат-хан, они будут пойманы в самые кратчайшие сроки! Я лично приведу их к Вашим ногам и сдеру с каждого из них кожу прямо на Ваших глазах! — жёстко проговорил одноглазый военачальник, словно стараясь всеми силами хоть немного потушить обжигающую, безудержную ярость повелителя половины мира. — Отправить отряд ордынцев на поиски. Прочесать все населённый пункты, расположенные поблизости! Перетрясти всё сверху донизу! Они не могли незамеченными пройти мимо местных жителей. Допросить каждого! Найти. Убить. — Да, Великий Бат-хан, — Субэдэй-багатур тут же поклонился хозяину степи, выслушав и беря во внимание его приказ. — Выполняй, — железные ноты в голосе хана Батыя вновь наполнили шёлковый шатёр, словно окутывая его колючей проволокой.

***

Холодный и мрачный вечер плавно и осторожно спускался на степь, поглощая яркое, тёплое солнце, застилая небосвод серыми, пуховыми покрывалами. Снег усиливался, падая на стан Великого Хана, украшая его своей белизной, словно кто-то незримой рукой вышивал белым бисером на гладких, шёлковых, синих тканях. Лагерь ордынцев наполнялся суматохой и громкими разговорами, которые будто принёс за собой морозный, порывистый, резкий ветер, с шумом и неожиданно сверху бросая его прямо на стан. Роксана спешно и молча шла за Тарханом, который, крепко держа её за руку, вёл девушку в её тесную и маленькую юрту. Она была встревожена, потому что явно чувствовала, что произошло что-то, что заставило молнеиносно ожить всех монголов вокруг, будоража их и заставляя носиться по лагерю, словно случилось что-то крайне важное, слишком значимое. Пленница вспомнила страшное лицо одноглазого военачальника, выражающее панику, едкое недовольство и абсолютно нескрываемое беспокойство, которое выражалось не только в его словах, но и во всём его поведении. Это заставляло её испытывать более глубокий интерес. — Что сказал тебе Великий Хан? Он был сильно зол? — неожиданно раздался серьёзный голос молодого ордынца, отвлекая девушку от своих мыслей и внутренних переживаний. Девушка осторожно взглянула на него своими глубокими, синими глазами, а после шумно выдохнула, вновь опуская глаза вниз. — С чего бы ему злиться? Он угрожал мне смертью… Но это ведь явно не злость, верно? — резко проговорила пленница с некой долей едкого презрения в голосе, — Для вас ведь это абсолютно обыденно! — Что ты сказала Великому Хану? — проговорил Тархан, останавливаясь и притягивая девушку к себе как можно ближе, заглядывая ей прямо в глаза. — Что я могла сказать..? Ответила, что самовольно покинула свою юрту, а потом заблудилась, — тихо проговорила несчастная пленница, пытаясь отстраниться от молодого, крепкого, сильного ордынца, испытывая жгучую неприязнь, — Вы солгали… Вы подставили меня… Зачем?! Я ведь ни в чём вас не ослушалась! — Тархан! Слышал новости? — неожиданно рядом с девушкой и молодым ордынцем раздался громкий, мужской голос, — Отряд наших воинов был перебит в нескольких километрах от нашего стана. Субэдэй приказал искать врагов, прочесать все окрестные населённые пункты! Есть даже одна зацепка… — Иди к себе, — строго проговорил Тархан, подводя пленницу ко входу в её меховую клетку, — И не смей выходить. Живо! Роксана тут же его послушалась и прошла в свою маленькую юрту. Терзающие её сердце мысли не давали ей никакого покоя, ей было безумно интересно, что происходит вокруг, и что за зацепка, о которой говорил ордынец её стражнику. Казалось, будто её испуганная, страдающая душа переполнялась некой надеждой на спасение. Она осторожно остановилась у выхода из своей тесной юрты, стараясь оставаться абсолютно бесшумной. — Да, я слышал. Жаль, не могу отправиться с вами на поиски этих ничтожеств! Мне ведь приходится всё своё время тратить на эту жалкую девку, — проговорил Тархан, презренно кивая в сторону маленького шатра, куда только что завёл синеглазую девушку, — Но что за зацепка? О чём ты? — Когда воины добрались до перебитого отряда, один из ордынцев оставался живым. Он сказал, что врагов было немного, человек двадцать от силы… Но суть не в этом. Одного из них звали Лукьян. Во всяком случае, именно так к нему обращались. Откуда они, кто они, не известно. Возможно, им удалось спастись во время осады города. Спросил бы у этой девки! Она должна что-то знать, — громким голосом продолжал монгол, кладя свою руку, облачённую в железные, лязгующие доспехи, на плечо Тархана, — Не бывает таких странных совпадений. — Лукьян? Никогда ранее не слышал этого имени… Я спрошу. Вдруг, она действительно что-то знает… Сердце девушки тут же сжалось, словно его кто-то схватил в огромный, крепкий, сильный, стальной кулак. Она не поверила своим ушам. Она просто не могла поверить! Совпадение? Это просто совпадение… Он ведь погиб во время штурма её родного города, никто ведь не выжил, она ведь была единственным человеком, которому удалось спастись и сбежать в лес, жестокие монголы не пощадили никого. Город был разрушен полностью… Не осталось ничего, не осталось никого. Она была твёрдо уверена в смерти своего любимого брата, оплакивая его каждый день, вспоминая его, простившись с ним раз и навсегда. Но произнесли его имя. Она чётко слышала. Она не могла перепутать. Ей не могло показаться. Неужели он жив?! Роксану трясло. Казалось, будто её тело ломается под грузом той неожиданной новости, которая только что свалилась на неё всем своим весом. Она молча стояла, а внутри бушевал целый океан эмоций, в котором можно было запросто захлебнуться и пойти на тёмное, холодное дно. Она не могла поверить. Лукьян. Её брат. Произнесли именно его имя. Он выжил… Он найдёт её… Он придёт за ней… Обязательно придёт.