A Million Dreams

-Манька- это тебе. Я оторвала взгляд от учебника психиатрии. Девочка с моего потока, староста, кажется десятой группы, протягивала мне белый лист, на котором четко прослеживался текст, вероятно всего тест-опросник. -Ой, спасибо, — поблагодарила я, принимая лист.- Чья-то научная работа?  — Наверное да, но не от наших ребят. Тебе и ещё нескольким передали с кафедры психиатрии, у нас просто цикл вчера прошел, вот и попросили передать по-фамильно. У вас когда цикл?  — По психиатрии? Завтра.  — А, ну вот, как раз и отдашь на кафедре, — она кивнула и отошла к группке студентов, что звали её через весь гомон лекционного зала. Недоумевая, я начала читать то, что мне передали лично. Интересно, кому это надо? Такие тесты не в новинку среди студенческой среды, немало ребят занимались в научном кружке и собирали данные со своих товарищей, которые в последующем, включали в свое детище. Я оглядела зал, высматривая тех, кому тоже передали что-то подобное. В целом, насчитала человек двадцать от общего потока, а на потоке пятнадцать групп по двенадцать человек в каждой. Но, сегодня такого числа не было, ведь шли лекции, которые не проверяли, поэтому половина ребят, вполне понятным образом, отсутствовала. — Что это у тебя, Мань? — услышала я голос лучшей подруги Ани, проходящую между узким пространством парты и скамьи.  — А, так, опросник, — я повертела им, — заполнить надо и отнести на психиатрию. — А, ну как раз завтра. -Угу. -А можно посмотреть? -Да, конечно, — я придвинулась ближе, чтобы рассмотреть вместе. Вопросы в основном касались воображения, фантазии и чувств, собственно это и было неотъемлемой частью изучения данного ответвления медицины, ответить было несложно, мечтательницей я была с детства. Только вот мои мечты были не всегда сбываемыми и оставались в моей голове, никак не в реальности. Цикл выпал в последние дни сентября, благо погода была щедра на солнечные лучи и теплую атмосферу. База занятий находилась недалеко от квартиры, которую я снимала с Верой — девочкой, младше меня на курс. Несмотря на это, мы вполне сдружились с ней и помогали друг другу чем могли: я ей с предметами, которые были уже знакомы, она иногда подменяла меня на лекциях, когда я отправлялась в волонтерские поездки, которые часто проходили в обеденные часы. Нет, я вполне могла подойти в деканат и попросить доказательства моего благого дела, дабы увильнуть от отработки, но преподаватели не любили этого, и закидывали вопросами больше остальных провинившихся. Поэтому, попросить подругу было легче и безопасней, чем получить официальное разрешение о пропуске лекций. Начиная пятый, предпоследний курс учебы, все еще не могла определиться, куда мне идти после окончания alma mater. Естественно, как и все студенты, я стремилась попасть в ординатуру- терапевтом быть в наше время невыгодно- работы дохрена, зарплаты- нихрена. Да, каждый год обещали новые, прекрасные условия для врачей общей практики, но поверьте- все это оставалось лишь в долгосрочных планах, до исполнения которых доживут далеко не все терапевты. И мне кажется, даже я не доживу до достойных выплат работникам бюджетной сферы. Мама упорно твердила о диагностике: контакта с пациентами меньше, сохраненных нервных клеток больше, зарплата стабильная, работа не пыльная. Дядя толкал в ядерную медицину, обещая помочь при необходимости, но с условием, что как закончу ординатуру, буду работать в медицинском центре его хорошего друга в качестве добротного специалиста. Размышления о скором будущем не прибавляли ярких красок, а лишь угнетали, поэтому все мысли прятала в самый дальний уголок сознания, обещая как Скарлетт О'Хара " подумать об этом завтра". Занятия по циклу психиатрии проходили в буквально ставшим родным домом для всех учащихся медицинского — в подвале. Нет, серьезно, иногда кажется, что при постройке очередного лечебного учреждения определенную комнату так и маркировали: « Не трогать! Собственность студентов!» На этом цикле нам повезло, подвал был в хорошем состоянии, не то, что на цикле педиатрии, где от учебной комнаты к палатам юных пациентов лежал через благоухающий всеми ароматами Франции переход, исписанный вежливыми, прекрасными цитатами, хоть сборник из них составляй, честное слово. И это радовало несказанно, приличные условия для учебы равняется хорошему настроению и усидчивости, доказано практикой. Первое занятие прошло незаметно, учитель старше нас где-то то на шесть лет, весело и доходчиво объяснял тему, не ограничиваясь яркими примерами. Хохотали мы с ребятами до боли в животе, стараясь успокоиться до обьяснения действительно серьезной клиники. После окончания занятия, подождав, когда круг ребят вокруг Всеволода Дмитриевича рассеется, я подошла к нему, сжимая заполненный тест-опросник. — Эм, простите, — преподаватель повернулся ко мне, — Вы не знаете, куда мне это отдать? Он, взяв протягиваемый мною лист, внимательно пробежал глазами.  — О, это, наверно, к Прокопьевой Людмиле Николаевне, она нейрофизиолог, сотрудничающий с нашей кафедрой. Ничего себе, какие люди рассылают мне опросники. — А она здесь? — поправила сьезжающую с плеча ручку тяжёлой сумки. — Бывает, но не часто. Ты сильно торопишься? -Да нет, — оглянувшись на выход, я увидела ждущую меня Аню, резко дернувшую головой: «Ну чего ты там?» Жестами показала не ждать меня, в ответ услышала, что место на лекции мне займут, за что поблагодарила любимую подругу. -Тогда пойдем на второй этаж, лаборантка знает тот адрес, где она часто бывает, — встав с мягкого стула, преподаватель двинулся к двери и я вслед за ним. Психиатрическая больница состояла из четырех этажей, и чем он выше, тем сложнее были клинические случаи. К пациентам мы ещё не ходили, но от других ребят наслушались об их курациях, которые были различны и все без исключения, занимательны. Так же на втором этаже находилась непосредственно кафедра дисциплины, около кабинета которой я стояла. В соседнем хохотали студенты-иностранцы, говорящие на своем языке, со скоростью десять слов в секунду. Быстрым движением выудила мобильный из кармана джинсов. Ну вот, пообедать точно не успею, время только на то, чтоб доехать и добежать до лекционного зала. Побыстрее пожалуйста, лаборант, не знаю как тебя там! Наконец, дверь открылась. —Вот, — Всеволод Дмитриевич протянул мне небольшую визитку, — тут и телефон и адрес. — Если что, постарайся передать и другим, кому также тесты раздали, если увидишь, хорошо? А то на всех визиток и нервов не хватит, -он улыбнулся. — Да, конечно, без проблем. До свидания! — наконец-то, я ринулась к выходу. Место ближайшего назначения посмотрю на лекции. На следующий день после пары, поехала отдавать документ, хорошо весь день был свободен, а тема на завтра несложная. Искать пришлось чуточку дольше, чем предполагала, но это ничего, со своим топографическим кретинизмом я застревала ещё дольше в поисках определенного места. Даже с навигатором. Подходя к высокому, белоснежному, выполненному в классическом стиле, зданию, почувствовала непонятную мне дрожь, пробежавшую от крестца до затылка. Наверняка замёрзла, пока добиралась сюда. Объяснив молодому, крепкому охраннику, зачем я здесь, он, спросив мое полное фамилию, имя и отчество, направился к телефону, кому-то набирая. Я же, терпеливо дожидаясь, оглядывала здание изнутри. Кремового цвета стены, по углам расставлены разнообразные изумрудного цвета, растения, два мягких, небольших дивана, а между ними стеклянный столик, на котором возвышалась стопка разноцветных журналов. Только приготовившись присесть и взять один из них в руки, как послышался механизированный женский голос, оповещающий о том, что кто-то спустился на первый этаж. —Манька! — радостно позвал больно знакомый голос. Быстрыми шагами ко мне направлялась невысокая девушка, с светлыми, до плеч волосами. На ее лице сияла улыбка, полы белого халата разметались, остававшееся расстояние она уже преодолевала короткими перебежками, насколько ей позволяли ее каблуки. —Таня! Таня, ты? — я не верила глазам и своему счастью. —Хэй! — наконец, девушка, которую не ожидала увидеть, крепко обняла меня за плечи. Таня — бывшая руководительница университетского волонтерского движения «Луч доброты». Под ее руководством было совершено около шестидесяти поездок в разнообразные места, где не хватало помощи и теплоты: детские дома, приюты для животных, дома престарелых, психоневрологические диспансеры, школы-интернаты. Восемьдесят студентов различных факультетов обьединились, чтобы творить добрые дела и приносить радость, необходимую в жизни каждого. Год назад она закончила обучение на факультете психологии и социальной работы и поступила сразу в ординатуру, только куда именно не говорила. Мы иногда переписывались, но повидаться вместе с остальными ребятами никак не могли. И вот, надо же, какая встреча.  — Безумно рада тебя видеть! , — выдохнула я на одном дыхании, отстраняясь от подруги. — Неожиданно мы пересеклись. —А я, знаешь, как рада! Наконец, увиделись, пусть и так. Манька? — девушка хитро сщурилась, — Ты выросла, что ли?  — Если в ширину, то да! — Нет, дуреха, я имею в виду… Ты такая взрослая стала. — Ой, да ладно, в каком месте? Все также мультики смотрю, куда там «взрослая стала»?  — Ладно, идём, — хихикая над моими кривляниями, Таня взяла меня под локоть, — ты же к Людмиле Николаевне? — Да, а ты откуда… — внезапно меня осенило — Ты у нее ординатуру проходишь?  — Ну как сказать, ладно пусть пока будет так, — ускользнула от ответа собеседница. Я обратила внимание на ее странный тон в голосе, но промолчала. Так или иначе сама скоро узнаю. —Тань, а что за тесты, такие странные, вы рассылаете? — задала я вопрос, пока мы поднимались на шестой этаж с помощью скоростного лифта.  — Манюнь, тебе сейчас все объяснят, не беспокойся, это не жуть какая-то нибудь.  — Ну не знаю, такое ощущение, что вы людей на опыты собираете.  — В каком-то роде… — Чего, чего?,- не расслышала, надеясь, что Таня отпустила шутку. Но она невинно посмотрела в мои глаза, хлопая ресницами. Так мы стояли секунд пять, пока она не сдалась и не расхохоталась. — Манька, у тебя такое убийственно-серьезное выражение лица, я не могу, честное слово! Наверно, поэтому мальчики к тебе бояться подходить знакомиться! — Да кому нужны эти мальчики? У меня свои мальчики, которые в моем воображении хорошо живут!,- улыбнулась, подхватывая от подруги веселое настроение. —Так нельзя, Марья, так можно и одной остаться,- цокнула языком Танька. —Ты прямо как моя подруга, Зульфия , говоришь,- вздохнула я. Зуля была старше меня на три года и взгляды на любовь и брак у нас различались, но мы уважали мнения друг друга, поэтому дальше коротких споров никогда не заходили,- я не тороплюсь с любовью и всеми последующими с ней проблемами и неприятностями. Мне правда хорошо одной. Спокойнее. — Посмотрю я на тебя, спокойную, когда встретишь своего принца прекрасного,- хмыкнула Танька,- за мной, Манюня. Идя по длинному, светлому коридору, мы свернули направо и вошли в кабинет, странно похожий на врачебный. В подтверждение этого в углу, стоял аппарат для проведения ЭЭГ-энцефалограммы мозга. За столом серого цвета сидела женщина средних лет ее, в некоторых местах, седые волосы, были аккуратно стянуты в пучок. Она была также невысоко роста, плотного телосложения, одетая в медицинский халат, на верхнем кармане красовался бейджик. Увидев нас, незнакомка встала, дружелюбно улыбаясь и протягивая руку. —Здравствуй, Марийка, я — Людмила Николаевна, приятно познакомиться с тобой.  — Здравствуйте, и мне, — пожала мягкую ладонь женщины в ответ.  — Ты, наверное, нервничаешь, но не стоит. Мы хотели бы попросить у тебя помощи в одном деле. Не бойся, -увидев мои, слегка округленные глаза, поспешила женщина. — А-то, подумаешь ещё чего-нибудь. Присядь, пожалуйста. Я выполнила просьбу Людмилы Николаевны, положив сумку к себе на колени. Таня встала рядом со столом доктора.  — Понимаешь, прежде чем я попрошу содействия, хотела бы спросить: ты мечтала хоть когда-нибудь попасть туда, куда в принципе, это невозможно? — сидя за столом, доктор положила сцепленные в замок пальцы рук на твердую поверхность.  — Ну да, кто же не мечтал?  — А куда именно ты бы хотела, вот сейчас, на данный момент?  — Вообще хочу на Бали, — попыталась пошутить я в ответ на такую серьезность. — Да, мы бы тоже, — улыбнулась женщина, — Но речь о месте, куда в нашем мире невозможно отправиться. Вот прямо сейчас?  — Вы имеете в виду выдуманные миры? Из книг, мультиков, сериалов?  — Да, именно. О, вот это вопрос. Задумалась. Я мечтала стать героем любого произведения, которое смотрела или читала. В тринадцать лет я хотела быть ниндзя и подружиться с Учихой Итачи, в шестнадцать — стать достойной девушкой для принца Кишана из « Проклятья Тигра», в восемнадцать — спасти Баки Барнса во время той злополучной операции. Сейчас мне двадцать три и я все чаще мечтала о мире, созданном одним талантливым, великим, для меня, писателем, изменившим весь литературный мир — Джоном Рональдом Руэлом Толкиным. Вселенная, что вышла из-под его пера поистине невероятна и будоражит миллионы фанатов фэнтези по всему миру, по Средиземью пишут даже научные труды, а в Yandex- переводчике появился эльфийский язык. Даже этого недостаточно, чтобы описать волшебство всех трудов писателя. Да, я читала «Властелина колец» и «Хоббита», но в душу все-же запал сборник легенд и самая первая книга серии — «Сильмариллион». Первая Эпоха прекрасна, но в тоже время и ужасающая -постоянные стычки и масштабные войны, кровавые братоубийственные резни за Сильмариллы, мучительные гибели героев Легендариума… Но, встречи и разговоры с детьми Феанора, Финголфина и Финарфина, посильная помощь во время войн — вот, что я гоняла в своих фантазиях. И гоняю до сих-пор. Спустя минуту, сказала свой ответ. — Думаю, я бы хотела попасть в мир Сильмариллиона. — Хорошо, — удовлетворенно кивнула Людмила Николаевна, — Потому что, мы хотим дать тебе эту возможность.