Моему сердцу твое имя.

Дорога казалась мне вечным адом, начался сильный снег, Уэй постоянно болезненно стонал и пытался что-то сказать, но, как бы я ни пытался, я не смог разобрать ни слова. Я был так увлечен дерьмом, происходящим вокруг, что не заметил, как бензин медленно закончился, и мы застряли посреди шоссе в метель. Я начал паниковать, кое-как добравшись до обочины, я схватился за телефон, чтобы узнать, где ближайшая заправка, старался все делать как можно менее нервно, чтобы Джерард ничего не понял и не начал нервничать вместе со мной. Как выяснилось, бензин можно было найти в километре от нашего местоположения. Не критично, но я бы потратил некоторое время на это, чего мне не особо хотелось, потому что парню в любой момент могла бы понадобиться помощь, но у меня не было выхода. Я вышел из машины, стараясь сильно не хлопать дверью, взяв канистру, которая так удачно лежала у меня в багажнике, я запер машину, натянул капюшон и быстрым шагом отправился в сторону заправки, постоянно ускоряясь из-за нервов. Дорога заняла достаточно много времени, потому что снег сильно мне мешал, да и сил особо не было. Я купил, наконец, заветной жидкости и почти бегом отправился назад, надеясь, что за мое отсутствие ничего не случилось. Так и было, заправив машину, я сел в салон, только сейчас поняв, насколько сильно продрог, я повернулся, чтобы проверить, в порядке ли мой пассажир, он то ли заснул, то ли был без сознания, его кровь уже успела достаточно сильно запачкать мне сидение, а его самого уже пару раз вырвало куда-то вниз, но я не был в обиде на мальчика за это. Теперь можно было ехать дальше, я нервно выдохнул, снова набрав достаточно большую скорость, из-за снега чуть пару раз не врезавшись в другие машины. В течение получаса я, наконец, доставил нас к дому, дорога возле которого была слишком засыпана, я еле смог проехать, чтобы припарковаться. Вытащив Уэя, который сейчас был просто телом, что меня напрягало, я быстро занес его в дом, только внутри я осознал, что он до сих пор ходит по улице в кедах, решил его отругать за это, когда тот придет в сознание. Быстро скинув куртку, я отнес его в спальню, думая, что делать дальше. Мне пришлось раздеть его, потому что за меня это никто бы не сделал. Сняв с него свитер, вернее то, что от него осталось, я нервно сглотнул; все его тело было в гематомах, я вообще не представляю, чем надо было бить человека, чтобы оставить такие ужасные следы. Снять с Джерарда пришлось все до последнего куска ткани, потому что все оно было либо порвано, либо в крови и грязи. Я принес тазик с теплой водой и полотенцем, обтирая тело мальчика от всего, что на нем было. Закончив с этим, я, кое-как найдя бинт, перевязал особо крупные кровоточащие раны и, надев что-то более-менее подходящее по размеру на Уэя, начал вспоминать уроки безопасности, что были у меня в школе. Мне надо было привести парня в чувства, потому что мне было страшно от того, что я не отвез его в больницу, и он больше не проснется. Откопав нашатырь и посчитав его неплохой идеей, я поднес смоченную им ватку к носу еле-дышащего молодого человека, потирая его виски и уже чуть не молясь, чтобы он открыл глаза. Я уже потерял надежду, когда он, наконец, прокашлялся, оставив на своей слабой руке небольшой кровавый след, видимо, в его рту все еще оставалось немного красной жидкости. Я с облегчением выдохнул и осел на пол, вытирая лоб, покрывшийся испариной. Джерард явно не понимал, где он, и что произошло. Я смотрел на него отчаянным взглядом, чувствуя вину за то, что отпустил его тогда, когда попытался поцеловать. Может, он не влип бы в неприятности. Его несильно потряхивало, он слабо повернул голову, увидев меня, судорожно выдохнул, будто бы облегченно, понимая, что я его, все же, нашел после его звонка. Я пододвинулся к парню, сидя на коленях на полу перед кроватью, не зная, что сказать, осторожно промокнул его лицо влажным полотенцем, глубоко надеясь, что с ним все будет в порядке. -Спасибо...-он проговорил почти беззвучно, прикрыв глаза. Я слабо улыбнулся, но это была, скорее, улыбка сквозь боль. Я просто смотрел на него и не мог собрать мысли в кучу. -Тебе надо поспать.-я провел большим пальцем по его щеке прямо под ссадиной, которую ему оставили на скуле. -Не уходи...-он все так же не открывал глаз, делая тяжелые вдохи. -Я с тобой.-я успокаивающе положил руку ему на лоб, убеждаясь, что он все еще горячий, но я не стал пытать его градусником и лекарствами, понимая, что сейчас не до этого. Он отключился, я понял это по тому, что он стал дышать тише и ровнее. Посидев рядом с ним некоторое время, я убрал все, что раскидал по полу, всю одежду пришлось выкинуть, так как ее уже нельзя было использовать по назначению. Кое-как отмыв его кеды, я высушил их и поставил в прихожей, с курткой было сложнее, но я справился, радуясь, что у него, хотя бы, осталась верхняя одежда. Закончив с уборкой, если это можно было так назвать, я ушел на кухню. Уэя надо было чем-то кормить. «Но чем кормить больного человека?»-пронеслось у меня в голове. Я действительно впал в ступор. Мне помогли воспоминания из детства, проникшись которыми, от безысходности ситуации я пустил слезу. Я смог приготовить куриный суп, от чего был в шоке, я вообще ничего такого не делал никогда, но спасибо интернету и стрессу, я смог собрать себя в кучу. Принеся Джерарду в комнату тарелку с теплой жидкостью, как бы мне ни хотелось, я разбудил его, он слабо, но, все же, недовольно что-то пробубнил, я приподнял его подушку, посадив его, сам сел рядом, все еще с сожалением смотря на мальчика, пару секунд мялся, действительно застряв на вопросе, сможет ли он поесть. -Тебе удобно будет самому кушать?-я озабоченно посмотрел на него, немного сдвинув брови. Он кивнул, состроив обиженное лицо, которое делают дети, когда их называют маленькими. Кое-как взяв дрожащей рукой тарелку, он понял, что его правая кисть почти не двигается от боли и, смотря с тенью отчаяния на меня, поджал губы, понимая, что как бы без этой руки он не сможет даже ложку взять. Я снисходительно выдохнул, немного улыбаясь, потому что он действительно выглядел, как ребенок. Покормив своего «подопечного», я снова уложил его, понимая немую просьбу в его закрывающихся от слабости глазах, я лег рядом с ним, смотря в окно на небо, которое уже было тронуто тенью сумерек, и я почувствовал себя подавленно, мучаясь от того, что мы ничего не решили, а лишь усложнили наши жизни. Я был в отчаянии, смотря на спящего Джи, который то и дело вздрагивал и шмыгал носом, из которого пару раз начинала течь кровь. Я не мог заснуть, потому что боялся, что он больше не проснется. Меня действительно пугало, что я мог потерять его на своих же руках, так и не заполучив до конца.