EmoBoy

      Это было странно, глупо и до невозможного нелепо, однако Крэйг краснел, но продолжал выслеживать Блондинистого Гопника взглядом каждую перемену. Благо он умел оставаться незамеченным. Кенни был в компании своих недоумков всегда, после каждой чертовой пары. Даже в сортир они ходили впритык, чуть ли не за ручку. Тошнило. На большой перемене, перед обедом, они дружно отправились в курилку. После третьего урока они стояли около доски расписания. К ним подходили футболисты, эти тупые стереотипные качки в окружении не менее глупых девчонок. Одна из них, крашеная блондинка, поймала на себе взгляд Крэйга и смущенно улыбнулась. Брюнет отправился на очередную пару по математике сразу после этого. Его радовало то, что гопник, словно восстав из мертвых, снова бродил по школьным коридорам и улыбался. За то, чтобы снова увидеть его ухмылку, Такер был готов терпеть унижения, ходить избитым 24/7. Это бы того стоило. Груз ответственности больше не тяготил его душу. Все еще тошнило, но не сильнее, чем раньше. Куда приятнее было считать себя конченым психом, нежели малолетним убийцей. Однако интерес сжигал его изнутри. Крэйг отказывался верить в паранормальное, в банальное вселенское чудо. Его скептицизм принимал собственную неадекватность, расстройство личности, но только не воскрешение тупого подростка, далекого от церкви и прочей мистики. Определенно, у Такера было время на то, чтобы все выяснить. Два года в лучшем исходе, в худшем — и того больше. Если, конечно, Блондинистый Гопник эти два года переживет. Если, конечно, он не его зрительная галлюцинация. Перед последним уроком Крэйг, стоило звонку прозвенеть, пулей вылетел из кабинета. Спустившись на второй этаж, он вновь застал гопников около доски с расписанием и облегченно выдохнул. Оперевшись на деревянные перила, брюнет наблюдал за тем, как Маккормик говорит, двигается. За тем, как тот смеется над наверняка несмешными шутками и морщит свой веснусчатый нос. Живой и настоящий. Хотелось бы верить. Блондин резко выпрямился, мышцы его лица скорчившись в гримасе боли. Он заставил себя наигранно улыбнуться, произнес что-то нечленораздельное и двинулся вдоль коридора. Один. Наконец-то один. Такер, на секунду опешив, направился вслед за ним. Блондинистого Гопника пошатывало, но он старался идти прямо и ровно, вдоль воображаемой прямой. Не то чтобы Крэйг беспокоился, но сердце его билось как бешеное. Ладони потели, и он то и дело вытирал их об штанины темных джинсов. Кенни зашел в туалет для мальчиков (благо, не тот, что около кабинета математики) и захлопнул за собой дверь. Такер стоял под ней минуту. Слушал, как льется вода из-под крана, высчитывал чужие шаги. Зайдя, наконец, внутрь, он двинул щеколдой и осмотрелся. Кабинки пустые, лишь недоумевающий гопник смотрит на него, как на сумасшедшего. Словно это не он недавно вернулся с того света, словно это не его убили в школьном сортире. — Ты хули тут делаешь? — Рявкнул Кенни. Вода тонкой струйкой стекала в раковину. Его бледное лицо теперь было красным и особенно болезненным. Крэйг молчал, рассматривал блестящие капли, стекающие по чужой коже. Не знал, что сказать. — У меня к тебе тот же вопрос, — иронично ответил он. Гопник легко улыбнулся. — Просто забудь это как страшный сон. И никому ни слова! — Кенни пошатнулся, но, опершись на треснувшую раковину, выпрямился. Он шел медленно, но уверенно. Брюнет перегородил его путь левой рукой. — Постарайся объяснить. — Все равно не поверишь. Маккормик хотел бы возразить и, скорее, даже навалять эмо-бою за его дерзкий тон, но силы оставались только на покурить, сидя на подоконнике. Кенни отступил, открыл форточку. Морозящий ветер спустил с его макушки капюшон. Русые волосы пушились и путались, пока гопник дрожащими руками пытался справиться с неподдающейся отцовской зажигалкой. Тонкими губами он зажал фильтр, из кармана олимпийки достал перочинный ножик, неуверенно поднес лезвие к вытянутой шее. Крэйга передернуло. Он стоял на месте и стеклянными глазами ловил каждое действие повернутого гопника. Обоим было до чертиков страшно, но Кенни продолжал, а Крэйг не смел останавливать. — Я не могу умереть, — холодное лезвие скользнуло по тонкой коже, оставляя после себя аккуратную красную полосу. — Не могу, сколько бы кто ни пытался мне помочь с этим. — Х-хватит, — Такер впервые чувствовал себя настолько беспомощным. Он мог сделать шаг вперед и остановить его. Он мог сделать шаг назад и более ничего не видеть. Но он стоял как вкопанный и позволял насиловать собственный разум. — Несмотря на это, я каждый раз испытываю боль, — капля крови потекла по тонкой шее и скрылась за воротом олимпийки. — Быть бессмертным не так просто, как кажется. — Я понимаю, — прохрипел в ответ Такер. Он сделал неуверенный шаг навстречу. Его кожу обжигал холодный ветер вперемешку с острыми снежными хлопьями. Отчего-то было трудно дышать, словно морозный воздух проникал через рот прямо в легкие, неочищенный и ничем не согретый. — Нихрена. Нихрена ты не понимаешь. Кенни резанул глубже положенного. Он вздрогнул, сам того не ожидая, громко сглотнул. Ему было скорее обидно, нежели больно. Не хотелось делить свою тайну с кем-то еще. Тем более с каким-то новеньким фриковатым мальчишкой. С тем, кто даже не знает его имени. — Страшно? — Костлявые пальцы перекатывали тлеющую сигарету. Курить хотелось не сильнее, чем сдохнуть. А Кенни предпочитал все же жить. Он курил не взатяг, так, для виду, потому что его воротило от запаха, мыслей, своего отражения и чужого присутствия. — Я верю, — чересчур робко и тихо произнес в ответ Такер, но Кенни услышал. Ничего более Маккормика в толчке не задерживало. Не закрывая форточку, он двинулся к выходу, держа в руках перепачканый ножик и вонючий окурок. Его взгляд упал на перебинтованные руки столбом стоящего новенького, затем поднялся до уровня чужих серых глаз. Уставший за день Кенни не заметил того, что проход слишком узкий для двоих. Того, что Крэйг пребывает в прострации, также не заметил. Это вышло непроизвольно и уж тем более не со зла. Обыкновенная случайность, в результате которой Кеннет повалился на холодную противно-зеленую плитку. Лужица крови поступала к черным такеровским кедам. Он же просто стоял и думал о том, как часто Белобрысый Гопник дохнет: во время драк или, по неосторожности, споткнувшись об чей-либо портфель. Мертвые руки все еще сжимали перочинный ножик, на который Кенни по чьей-то воле напоролся, а Такер, не сдерживаясь более, выблевывал непереваренные остатки завтрака. И разбавленный апельсиновый сок. Все шло своим чередом, но почему-то долгое отсутствие Маккормика никто и не заметил.