EmoBoy

Дорога к дому семьи Маккормиков действительно лежала через такеровский дом. Кенни не врал, когда говорил, что тому по пути. Какая неожиданность. Проходя мимо продуктового магазина, Кенни резко остановился, отчего задумавшийся Такер влепился последнему в спину. — Ауч, — спокойно процедил Крэйг. На его лице не отобразилось ни единой эмоции. — Будешь пиво? — Не дожидаясь ответа, Маккормик трусцой понесся по ступенькам и забежал в магазин. Через пару минут он вышел с двумя черными плотными пакетами в руках. — Тяжелые, пиздец. Такер эту информацию проигнорировал, якобы не понимая намека. Кенни оставалось лишь смириться с этим. Всю оставшуюся дорогу они шли молча. Маккормик махал пакетами из стороны в сторону, а Такер рассматривал новые улицы и заполняющие их лица. Район Кенни находился далеко от центра, дома в нем стояли обшарпанные, какие-то косые и убитые. Через щели в деревянных заборах высовывались недовольные собачьи морды, рычащие и тявкающие на каждый шорох со стороны дороги. Людей, проходящих мимо, Крэйг до этого дня в городе не встречал. Он узнал лишь пару мальчишек из класса Руби, громко слушающих музыку с разбитого смартфона. Такеру было как-то не по себе. Сквозь металлические черные прутья справа расстилался густой лес, шумящий в унисон с ветряным гулом, слева же от него стояли многоэтажки с выложенным из кирпича флагом СССР. Между пугающим безлюдным парком и кирпичными домами шла дорога, вдоль которой стояли одноэтажные задрипанные домики, в одном из которых жил Кенни. Родителей гопника дома не было, как и сестренки и старшего брата. Крэйг, кстати, не знал о том, что у Маккормика есть старший брат, да и сам блондин говорил о нем с явной неохотой. Усевшись на широкий темно-зеленый диван с иронично торчащей из обивки пружинкой, гопник закинул ноги на деревянный столик из Икеа, зубами открыл свое пиво и, сделав глубокий глоток, широко и блаженно улыбнулся. Он прикрыл глаза и улегся поудобнее, затем жестом подозвал все еще стоящего в проходе Крэйга к себе. — Чё вылупился-то? Садись уже давай, — брюнет даже не шелохнулся, — и чипсы с собой прихвати. Крэйгу было непривычно находиться у кого-то в гостях, и он не знал, как нужно себя вести в гостях у Кенни: быть скромным и послушным, ждать приглашения и всего прочего вежливого дерьма; или же прыгнуть на диван с разбегу, чтобы Маккормик пролил на себя пиво и вскипел от недовольства? В итоге Крэйг просто сел рядом, на расстоянии четко выверенных двадцати сантиметров, подал парню пиво и кукурузные чипсы со вкусом бекона, достал из черного пакета яблочный сидр и пачку серого Уинстона. — Это мне, что ли? — Крэйг рассматривал черную этикетку жестяной банки, на которой криво изображенная лиса огненно-рыжим хвостом обвивала красное яблоко. — Тебе, — Кенни тихо усмехнулся и принялся с интересом и недоумением рассматривать такеровские носки с Гомером Симпсоном, — подумал, что понравится больше, чем Балтика. — Угадал, на вкус – неплохо, — выдержав паузу, равняющуюся двум глоткам, Такер продолжил, — спасибо. — Да не за что. Это прозвучало как-то грустно. Но спустя четыре бутылки пива, три банки сидра и одной выкуренной пачки парни опьянели. Не то чтобы Кенни был в говно, его просто расслабило. Блаженная улыбка не сползала с его лица, пока он с прикрытыми глазами слушал несвязно болтающего Крэйга. Маккормик все хихикал и подъебывал того за развязанный язык, и Такер также мысленно себя за это отчитывал, но всё равно продолжал болтать без умолку, не давая собеседнику и слова вставить. — ...дружки твои то еще быдло, хуй знает, как мы с тобой заобщались вообще. Я таких не переношу обычно, а с тобой и поговорить можно, вроде... Гопник то улыбался, то ухмылялся, то начинал истерично гоготать, сворачиваясь пополам от смеха. Он хватался за живот и крепче сжимал наполовину пустую бутылку, чтобы ненароком не пролить оставшееся пиво на любимый отцовский диван. Крэйг уже успел пролить на подушку свой сидр, за что получил нехилый подзатыльник. Желтые капли мелодично стекали на пол. — Никогда бы не подумал, что буду общаться и бухать с таким, как ты, я... — Это еще с каким? — Гопник скривился, изображая обиду, — ну давай, опиши меня. И Крэйг почему-то воспринял пустые слова всерьёз. Он поднялся с пола, кинул на диван мокрую подушку и уселся рядом с лежащим Маккормиком. Кенни отрешённо смотрел куда-то в потолок, докуривая найденную в кармане отцовской куртки сигарету. Он смотрел на люстру с мигающей лампочкой и думал о том, какая она пыльная; затем смотрел на Такера, склонившегося над ним, и думал, какой он, сука, красивый. А тот в свою очередь все говорил, говорил, говорил. Рассматривал лежащего рядом Маккормика, делал паузу и снова говорил. — А еще ты ебать оптимистичный и жизнерадостный, аж тошно. Ходишь все время, чему-то лыбу давишь, словно у тебя все и всегда заебись. Кенни смутился. Ему еще никогда не доводилось слушать про себя столь подробную характеристику. — ...но всё равно ты на них не похож. Ну, я имею в виду, ты вроде тоже материшься много, малолеток задираешь, харкаешься тут и там, но на тебя всё равно смотреть приятно, а от вида твоих дружочков желудок наизнанку выворачивается... Рука Крэйга коснулась длинных светлых волос. Закрутив на указательном пальце тонкую прядь, Такер на время заткнулся. Кенни не был против, все лежал в районе такеровских бедер, слушал чужой бред и улыбался уголками тонких бледных губ. Обожженные солнцем ресницы трепетали, отбрасывали на румяные щеки, покрытые веснушками, колючие тени. Пальцы Крэйга все перебирали сухие кончики чужих волос, плавно скользили вдоль их роста, пока не коснулись кожи головы. Оказывается, прикасаться к другим людям не так уж и мерзко, а видеть их отзывающееся довольное лицо даже в какой-то степени приятно. Крэйг коснулся брекетов, прошелся по металлической дуге, затем облизнул пересохшие губы. Пальцы другой руки все еще поглаживали голову Кенни, плавно перемещаясь на шею. — Чё замолчал? — Ну, у тебя еще волосы мягкие, секутся только, — легкое движение, палец коснулся мочки уха, очертил воображаемый контур и скользнул вниз, — и веснушки есть. И глаза такие светло-голубые, красивые, как у той девчонки с площадки. — Ой, давай не о бабах. — Кенни с явной неохотой открыл глаза, проморгался, привыкая к свету, сощурился и подавился воздухом, когда что-то сухое и теплое коснулось его губ. Он выпрямился и, подавив приступ кашля, ошарашенно взглянул на пьяного Крэйга, сидящего напротив него. Такер, искренне не осознавая всей неловкости ситуации, снова потянулся к Кенни, притянув того ближе к себе за ворот олимпийки. Алкоголь практически полностью выветрился из организма после одного грубого удара в скулу. По крайней мере, чувство эйфории улетучилось мгновенно. Результат закрепился звонкой, оглушающей пощечиной. — Ты совсем ебанулся? — Кенни рывком поднялся с дивана, прижал правую руку к груди. Все запястье пронзила тянущая боль. — Да. Прости, — Крэйг говорил спокойно, но мечущиеся по комнате зрачки демонстрировали его беспокойство. Холодной ладонью он коснулся налившейся кровью щеки. По из приоткрытых губ потекла кровь — брекеты на жевательных зубах зацепили слизистую. — Алкашка в голову дала, как-то само вышло. Кенни долго молчал, пока рассматривал поджавшего к себе ноги Такера. Тот прятал лицо в рукавах своей толстовки, периодически тыльной стороной ладони вытирал поступающую кровь. — Иди домой, потом поговорим, — Маккормик собрал разбросанные бутылки и кинул их в валяющийся на деревянном столике из Икеа черный пакет. — Я сам все приберу. Крэйг как обычно не стал спорить. Лишь кивнул и, не прощаясь, вышел.