EmoBoy

Последний долг по математике закрыт, но денек по-прежнему дерьмовый. Крэйг закрыл все задолженности до конца первой четверти и решил это дело отметить. В пятничный вечер, сидя на заплеванном асфальте, опираясь спиной на ножку деревянной скамейки, Такер согревался паленой водкой, зализывая её чупа-чупсом XXL со вкусом клубники. Вокруг него сидели какие-то лохматые парни, с которыми он не был знаком, прижимали к себе бухущих малолеток с размулеванными мамкиным тональником лицами. Одна из девчонок не сводила с Такера глаз, постоянно смущалась, хихикала и улыбалась во все тридцать два. Её передние зубы пошли лесенкой, и Крэйг, заметив это, невольно коснулся металлической дуги на своих зубах, привычно провел по ней пальцем и облизнул обветренные губы. Через пару секунд незнакомка уже сидела между его ног, сжимая тоненькими пальчиками костлявые плечи парня. Её рот, раскрашенный розовой помадой, впивался в чужие губы так неумело, смачно и громко. Приятного было мало, но и противного тоже. Спустя еще несколько секунд руки Крэйга залезли под расстегнутую куртку и обвили тонкую талию, пока девчонка оставляла на замерзшей шее здоровенный засос. А потом малолетка отпрянула, стоило ей задеть бедром вялый стояк. Такер, в принципе, не особо расстроился. До дома он дополз не без помощи, осталось лишь вспомнить, от кого. Не добравшись до второго этажа, парень вырубился на диване, успев стянуть с себя лишь только правый кроссовок. Родители уехали на выходные к тетушке со стороны матери, а сестра, благо, не такая уж и сука, чтобы его сдавать. И все было хорошо и ладно, пока не наступило морозное субботнее утро. Крэйг проснулся на полу, в луже пота и собственной блевотины, замерзший и уставший. Из приоткрытого окна сквозило, холодный воздух пробирал до боли под ребрами. В принципе, болело все тело. А голова попросту раскалывалась. Его рвало на дорогой ковер, а сил не было даже приподняться на локтях и отвернуться. Перед глазами все плыло и сливалось в огромное зловонное нечто, а собственное тело не слушалось, лишь продрогшие конечности судорожно предпринимали попытку подняться, но четно. В какой-то момент стало трудно дышать. Каждый неполный вздох отдавался болью в области сердца. Крэйг закашлял громко и влажно, по горящим щекам потекли слезы. Его мышцы расслабились, тело осело на пол. Прилипшие к покрывшемуся испариной лбу черные волосы спрятали под собой дрожащие веки. А потом в дверь позвонили. Маккормик никогда не отличался воспитанностью, поэтому после третьего звонка и парочки пинков во входную дверь он дернул металлическую ручку. Дом был не запрет. В первую очередь гопник подумал о том, что в комнате было холоднее, чем на улице. Лежавшее в луже собственной рвоты бухущее тело его удивило куда меньше. Разувшись, Кенни скромно прошел внутрь комнаты. Помедлил, прислушался и сделал вывод о том, что предков в доме все-таки нет. Присев на корточки, Маккормик оглядел отключившегося приятеля и с горькой усмешкой прошептал: "не умеешь - не берись". Костлявые пальцы убрали рваную челку с чужого лица, невесомо прошлись по воображаемой линии от виска до скулы и замерли, стоило Крэйгу пошевелиться. — Утречка, спящая красавица. Крэйг даже хихикнул, а затем переменился в лице от пронзившего тело спазма. — Это тебе наказание за то, что меня не позвал, — Кенни прикрыл окно, поправил тюль и занавески и вернулся к все еще валяющемуся около дивана Такеру, — по какому поводу ты так нажрался? — Просто...так, — слова давались с трудом. Парень приподнялся на локтях, осмотрел загаженный ковер и тяжело-тяжело выдохнул. — Хорошо, что сам оклемался, облеванных принцесс я не целую, — гопника ситуация веселила. Всегда смешно наблюдать за людьми, не умеющими пить. Но Крэйгу было не до язвительных шуточек. Его снова стошнило, и снова на ковер. Рвало долго, громко и болезненно. Маккормик пытался дотащить его до туалета, но Такер еле волочил ноги и непрестанно стругал. Крэйг до побелевших костяшек сжимал ворот оранжевой парки, в чужих руках его тело дрожало как осиновый лист, такое худющее и мертвенно бледное. Кенни мысленно попрощался со своей новой курткой, перепачканной носокровью и желчью, одной рукой стянул её с плеч и накинул на брюнета. Кровь стекала по подбородку, горящие щеки с высохшими слезами впали, под глазами нарисовались синяки. Вид у Такера был откровенно не очень. — Ну ты и придурок, — констатировал Маккормик, прижимая к себе тихо всхлипывающего парня, — тебя и на день оставлять нельзя. — И не надо, — хрипло произнес Крэйг, тыкаясь носом в чужие ключицы. — И не буду. И даже в комнате стало как-то теплее. — А где ты пропадал? — Невзначай спросил Такер после второго выпитого залпом стакана холодной воды. — Помнишь, как пролил у меня свой вонючий сидр? — Крэйгу было неприятно вспоминать события того вечера. Все его недовольство отразилось в потупленном взгляде и сочном румянце на щеках, — я на нем, в общем, поскользнулся. — Опять? — Брюнет почему-то улыбнулся, а Кенни не смог не улыбнуться в ответ. — Снова.