Несси

      — Ты снова ослушалась меня и сбежала, — строгий и властный голос резал тишину, точно раскаленный нож масло. — Твоё наказание будет продлено. Снова.       Несси сидела на высоком стуле, не поднимая взгляда на женщину, что ходила вокруг неё. По кабинету, отражаясь эхом от каменных стен, слышался гул от низких каблуков туфель. Девочка умела понимать по походке миссис Стюарт её настроение — ей довелось провести в этом кабинете с опущенной головой слишком много времени.       Сейчас шаги женщины были медленными, тягучими, но ощутимо тяжелыми, будто после каждого удара каблука о пол на хрупкие плечи Несси вешали небольшой мешок с мокрым песком. Спина так и норовила согнуться под этой тяжестью, но девочка держала спину ровно, понимая, что иначе миссис Стюарт обязательно это заметит. А это не сулит ничего хорошего. И те самые «тягучие» шаги об этом и говорили.       — Да, мэм… — прошептала Несси, сжимая в кулачках, что лежали на коленях, края платья-мешка, — я снова вас подвела. Простите…       — Несси, не серди меня, — последний шаг стал ещё тяжелее, чем предыдущие, а острый нос туфли женщины стал ближе и был направлен прямо в сторону девочки.       — Да… простите… — в горле застрял комок, запирающий последнее слово внутри девочки, которое она через боль пыталась произнести. — Мама…       — Так-то лучше, — нос туфли снова отвернулся от девочки, а шаги стали прежними. — Ты же прекрасно знаешь, что я не выношу, когда меня называют иначе.       Девочка молчала. Ноги названной матери скрылись от её взгляда, но гул шагов продолжал раздаваться за спиной и становился всё ближе.       В мрачном кабинете Кэтрин Стюарт, управительницы приюта, не было почти ничего, кроме обшарпанного стола с небольшой лампой, нескольких серых офисных ящиков, заполненных личными делами воспитанниц, четырех стульев: один для неё, со старой потрепанной обивкой, два других похожего вида для различных посетителей, и последний — деревянный, скрипучий, стоявший посреди комнаты и предназначенный для воспитанниц. Чаще всего девочкам приходилось тут выслушивать нравоучения. И как неудивительно, Несси знала этот стул до каждой его трещинки и царапинки. Стены были спрятаны за несколькими шкафами, в которых были собраны множественные религиозные писания и другие книги, посвященные воспитанию и поведению юных девушек. Из-за такого дефицита мебели и без того большой кабинет превращался в нечто, наподобие арены, по которой вальяжно, точно опытная львица, вышагивала Кэтрин.       Звук шагов становился всё громче и отчетливее. Затылком девочка чувствовала, что женщина приближалась к ней. Медленно, словно кралась, а гул каждый раз бил по ушам. На несколько секунд наступила тишина. Это могло показаться блаженством, после такого давления на плечи от одних только шагов. Пальцы, длинные и бледные, похожие на спицы, медленно легли на расправленные плечи Несси.       — Я не хочу на тебя злиться, Несси, — сладким голоском проговорила Кэтрин, переменившись в лице: нежная сочувствующая улыбка заиграла на её устах. — Но ты так часто меня расстраиваешь.       Пальцы-спицы стали поглаживать растрепанные рыжие волосы. Появившаяся в руках большая щетка медленно скользила по непослушным прядям. Наверное, со стороны миссис Стюарт тогда действительно выглядела, как заботливая мать, что аккуратно расчесывает волосы любимой дочери и медленно заплетает их в пышные косы. Но Несси чувствовала иное.       С каждым новым прикосновением длинных острых пальцев, с каждым новым словом, пропетым ласковым голосом устами, сложенными в улыбке, девочка лишь чувствовала, как её обвивают невидимые путы, что связывают руки, ноги, огибают всё тело и затягиваются на шее, не давая вымолвить и слова. Она подавляла. Она пугала. А её прикосновения заставляли дрожать изнутри.       — Ну вот, готово, — Кэтрин завязала тонкую ленточку на огненно-рыжих пышных косах, из которых норовили вылезти отдельные пряди. — Посмотри, какая ты красавица.       Несси слегка приподняла голову. Перед её лицом было маленькое старое зеркальце, что держала своей костлявой рукой Кэтрин. В отражении на неё смотрела бледная девочка, усыпанная веснушками. Под зелеными глазами темнели мешки, розовые искусанные губы слегка подрагивали, а две пышные косы расположись на плечах.       — Как я уже сказала, твоё наказание продлено. Не могу же я закрыть на это глаза. Что скажут остальные девочки?       — Да… вы правы…       — Но я прошу тебя пообещать мне кое-что, Несси, — холодные пальцы коснулись мягкой детской щеки, а затем медленно скользнули по подбородку девочки, поворачивая её голову к миссис Стюарт. — Пообещай, что ты больше не будешь расстраивать меня.       Девочка подняла взгляд на женщину, возвышающуюся над ней. Худая высокая фигура была облачена в темное платье в пол с очень высоким горлом, от чего казалось, что голова миссис Стюарт будто лежит на подставке. Морщины на её лице казались глубокими из-за пугающей улыбки, а глаза были слегка прищурены. Волосы мышиного цвета были завязаны в тугой пучок, и ни одна прядка не решалась вылезти из этой идеальной прически.       Несси молчала. Невидимые путы сковывали её горло.       — Несси? — голос стал чуть требовательнее и строже.       — Обещаю… — наконец через боль вымолвила девочка. — Мама…       — Ты больше не будешь сбегать из приюта.       — Обещаю… мама…       — Не будешь разбивать окна и ломать решётки, как было в комнате покаяния.       — Но… это не…       — Не будешь больше обманывать своих сестёр и рассказывать им сказки о темных чарах, — голос больше не был ласковым, а улыбка испарилась с лица Кэтрин. Она властно смотрела на девочку.       — Но это не я разбила окно, не я сломала решётку, — звонкий дрожащий голос Несси отразился от стен и эхом прозвенел в ушах. — Они сами! Это была не я!       — Опять ты врёшь! — и без того властный голос стал ещё громче и холоднее. — Я же сказала тебе, больше не рассказывать эти лживые, извращающие твою голову и чистые головы твоих сестёр сказки. Я не потерплю в стенах этого дома еретичества и лжеучения!       — Но… — с мольбой в глазах Несси глядела на названную мать. — Я не лгу!..       — Я сказала тебе прекратить!       Несси вскочила со стула на ноги и выпрямилась прямо перед Кэтрин. Несколько прядей, выбившихся из кос, подрагивали, как и подол её платья-мешка. Женщина ощутила, как вокруг неё стал развеваться ветер, заковывая её в кольцо. Кэтрин с ужасом взглянула на Несси.       — Я не лгу! — закричала девочка, сжав кулаки. Кэтрин на секунду почувствовала, как со всех сторон на неё надвигаются невидимые стены, а чьи-то холодные руки сжимают её горло в незримой хватке.       Звонкий шлепок. За одно мгновение всё стихло. Несси упала на пол, оперевшись на локти. Неожиданно наступившую тишину разбавляло только тяжелое детское дыхание, прерывающееся на всхлипы.       Миссис Стюарт сделала несколько шагов в сторону Несси, потирая вибрирующую от удара ладонь. Девочка испуганно повернулась на звук стучащих по полу каблуков и попятилась назад, ползя по полу.       — Тише-тише, дитя моё, — проговорила бесстрастным голосом миссис Стюарт и присела рядом с Несси. — Не двигайся.       Девочка замерла на месте, дрожа всем телом. Несколько непослушных прядей падало на лицо, периодически колеблясь от тяжелого прерывистого дыхания. Щека пульсировала от боли, а по ней стекали солёные слезы. Из треснувшей губы показалась капелька крови.       Бледные пальцы смахнули кровавую каплю, оставив на розовых губах размашистый красный след, а затем сомкнулись на щеках. Несси поморщилась от боли, а слёзы хлынули из глаз с новой силой.       — Видишь, что происходит, — голос Кэтрин обволакивал каждую клеточку тела и сжимал её в тисках, — когда ты не слушаешься свою маму. Я очень расстраиваюсь, когда ты так делаешь, а ведь ты пообещала больше меня не огорчать.       Несси не произносила ни слова. Она лишь продолжала смотреть на лицо Кэтрин, и чувствовала, как холодеют кончики пальцев и силы начинают покидать изможденное девичье тельце.       — Ты пообещаешь мне то, что должна? — пальцы ещё сильнее сжали челюсть и щеки девочки, от чего та с шипением поморщилась, но продолжала молчать. В глазах полных слёз Кэтрин пыталась найти покаяние, но видела лишь непослушание и усталость. Она отпустила лицо девочки и поднялась на ноги, максимально возвысившись над ней.       — Твой разум сковали тёмные путы, которым ты даже не пытаешь сопротивляться, — миссис Стюарт подошла к дверям и помахала кому-то по ту сторону. — Наоборот, ты всецело отдаёшь свою душу этому сладкоголосому дьяволу, что рассказывает тебе про противные Всевышнему чары, и продолжаешь лгать мне и сестрам.       В кабинет зашла женщина, чуть моложе Кэтрин. На ней было длинное платье, какого-то грязно-серого цвета, частично скрытое за потёртым фартуком, который когда-то давно был белоснежным. Темно-русые волосы с седыми прядями были скрыты под платком, плотно завязанном на голове.       Управительница кивнула в сторону Несси, и женщина, не произнося ни слова, подошла к девочке и, подняв её на ноги поспешила к выходу, задержавшись у самых дверей рядом с Кэтрин.       — Но если ты не хочешь себе помочь, тебе поможем мы, — миссис Стюарт последний раз одарила девочку своим давящим взглядом, а затем обратилась к помощнице. — Пускай приведут её в порядок и посадят в комнату покаяния.       Женщина кратко кивнула и быстро вывела Несси из кабинета. Кэтрин тяжело вздохнула, проведя рукой по шее, скрытой за высоким воротником. Она подошла к своему столу и присела на стул. Перед ней лежала папка в красной обложке. Этим цветом управительница награждала личные дела проблемных детей. И в её архиве было не так много красных папок. Но будь возможность, это личное дело она бы выделила самым красным цветом из всех красных. На обложке красовалось имя «НЕССИ ЭРРОЛ». Пролистав несколько страниц, женщина взяла ручку и сделала несколько записей на почти полностью исписанной странице. Дописав последнее слово, Кэтрин поднесла костлявую морщинистую руку к шее, где ещё недавно ощущала холодную хватку.       — Мадам? — в комнату вернулась женщина, что несколько минут назад увела девочку. — С вами всё в порядке?       — Сестра Анна… нет, не в порядке. Мне нужно срочно связаться с Розье, — проговорила Кэтрин, убирая руку от шеи и нервно стуча пальцами по столу. — Я смогла её утихомирить сегодня, но без их сил нам не обойтись.       — Но, мадам… вы уверены? Они же… они…       — Я помню, что они чародеи, сестра Анна, — устало проговорила управительница и гордо выпрямилась на своём месте. — И мне не просто просить их о помощи. Но в начале августа они сильно помогли с поисками. И это далеко не первый раз, когда они помогают нам с… с необычными детьми. Как бы мне ни было неприятно их общество, наше с ними сотрудничество выгодно и приюту, и их исследованиям.       — Да, мадам, — Анна слегка наклонила голову, виновато отводя взгляд, — я всё понимаю.       — Назначь им встречу со мной как можно скорее.       — Будет сделано, — Анна спешно удалилась, оставив управительницу одну. Кэтрин поднялась на ноги и взяла в руки папку, последний раз кинув взгляд на строчки, что она оставляла на этой странице. Все они описывали нарушения девочкой правил приюта, а последняя строчка гласила:

Сегодня в моем кабинете случился новый всплеск «силы». Всплески стали чаще после того, как её вернули с Косой аллеи, и их сила возрасла. В прошлый раз во время всплеска Несси Эррол сбежала из приюта через окно в комнате покаяния, разбив стекло и погнув решетку. С момента этого инцидента прошло меньше 24 часов. В этот раз она пыталась напасть на меня…

1993 год, 1 сентября

Кэтрин Габриэлла Стюарт

***

      Драко озарил яркий свет ламп поезда. От такой резкой перемены глаза заслезились, а веки почти полностью сомкнулись, чтобы вернуться в привычную темноту. Голова немного кружилась, а руки обмякли, будто из них заклинанием удалили кости.       — Малфой, ты что творишь? — знакомый голос заставил Драко всё же открыть глаза, о чём он вскоре пожалел. С двух сторон от него на сидениях расположились братья Уизли, одинаковые, как две капли воды, в то время как сам Малфой стоял прямо посередине их купе на полусогнутых трясущихся ногах, упершись спиной в окно. На лицах Фреда и Джорджа застыло недоумение, и они полностью одаривали Драко своим вниманием.       «Как я черт возьми здесь оказался?!» — Малфой судорожно пытался вспомнить, что произошло за последние несколько минут, что выпали у него из памяти.       — Мы конечно тоже по тебе очень скучали, Малфой, — недоумение на лице одного из близнецов — Драко не знал, на чьём именно, ведь никогда не мог их различить — сменилось усмешкой, что вскоре посеяло ту же эмоцию и на втором конопатом лице, — но вот так врываться к нам в купе…       — Да и еще в тот момент, когда тут такие страшилища ходят, — продолжил второй Уизли, — это не лучший способ поздороваться с старыми друзьями.       От тихих смешков, что стали издавать близнецы внутри Драко стала закипать злость. Он сжал челюсти так сильно, что зубы заскрипели. Вдруг дверь в купе резко распахнулась, и в проеме показалась обеспокоенная Пэнси. Заметив Малфоя в купе, она громко выдохнула, и её лицо отчасти смягчилось.       — Драко, мы тебя везде ищем, — Пэнси с недоверием взглянула на братьев Уизли, что с хитрыми улыбками наблюдали за ней. — Что ты тут делаешь?.. с этими?..       — С этими? Фред, похоже нам не рады.       — О да, но это же они пришли к нам, а не мы к ним.       — Ты погоди, скоро все слизеринцы придут сюда в купе и будут нам не рады.       Драко недовольно фыркнул и оттолкнулся от окна. Пэнси ринулась, чтобы помочь, но Малфой скупым жестом показал ей отойти. Заметив это, близнецы Уизли, словно отрепетировав, потянули в сторону парня издевательское «у-у-у», наигранно прикрывая лицо руками.       — Придурки, — прошипел Малфой и, чуть не толкнув Пэнси, вышел в коридор.       Он слышал за спиной далёкие смешки Уизли и несколько недовольных фраз, брошенных Паркинсон в их сторону, но уже не придавал им особого значения. Его волновало то, как он очутился в купе Уизли, если пару мгновений до этого сидел со своими друзьями.       — О, наконец ты вернулся, — Забини встретил Малфоя прямо у дверей купе. — Я всё думал, куда ж ты так рванул.       — Это не так важно, — Драко не хотелось лишний раз это обсуждать с друзьями. Этот инцидент никак не добавлял ему авторитета в глазах сокурсников, а скорее наоборот.       — В смысле неважно? — Забини проводил Драко взглядом, пока тот усаживался на своё место. — У тебя словно помутнение случилось от этих тварей!       — Что?       — Он прав, Драко, — в купе вновь появилась Пэнси все ещё с некоторым беспокойством на лице. — Когда дементоры зашли к нам в купе ты… ты весь побледнел, ты никак не реагировал на то, мы тебе говорили, а потом просто рванул в коридор, что-то бормоча…       — Дементоры? — переспросил Драко. — Дементоры из Азкабана?       — Да, похоже они искали Сириуса Блэка, — Забини присел на сиденье напротив Малфоя, а рядом с ним и Паркинсон. — Удивительно, что таких существ допустили до студентов.       Пальцы Малфоя сжались в кулаки. Он не вслушивался в обсуждение Забини и Пэнси о дементорах, которые по каким-то причинам оказались в поезде. Драко вспомнил, что он видел. Вернее, что ему почудилось, когда страж Азкабана обратил на него свой взор.       Несси…       Он видел её лицо во тьме. Она что-то кричала ему, но он не мог услышать. В одну секунду ему стало очень тяжело, а облик маленькой оборванки стал растворятся, словно причудливая дымка, стирая из головы все воспоминая, связанные с ней. Он просто рванул за ней, стараясь ухватить кусочки уплывающих воспоминаний. В них не было ничего особенного, но Драко не хотел их отпускать. Они были слишком отличными от всего остального, что находилось в его голове. Слишком другими, чтобы вот так просто их отпустить, так и не поняв, важны они или нет.       Драко чувствовал, как затекли его пальцы, что были сжаты в кулак. Это было неприятное ощущение, но именно этот жест в данный момент помогал ему сохранить кусочки лживого спокойствия.       Дверь в купе резко распахнулась и внутрь с ощутимым грохотом влетели Крэбб и Гойл.       — Вы слышали, что произошло? — сквозь отдышку прогремели они. — Долгопупс сказал, что Поттер в обморок свалился и только сейчас в себя пришёл!       — Наверное, он подумал, что это за ним пришли, — усмехнулся Забини.       — Там уже половина Гриффиндора у их купе собралось, — продолжил Гойл, высматривая на столе что-нибудь вкусное.       — И тот новый учитель от него не отходит, — уже что-то жуя, добавил Крэбб.       — Не знал, что Поттер такой дохляк. И почему весь Хогвартс так о нём печётся? — Забини вальяжно откинулся на спинку сиденья и по-деловому скрестил руки на груди.       — Ну, Поттер ведь у нас герой, — с недовольством проговорил Малфой. — Он не может жить без публики.       Пэнси и Блейз усмехнулись и продолжили говорить о Поттере и его друзьях. Наверное, только сейчас Малфой был благодарен Гарри за то, что тот опять во что-то вляпался, что отвело внимание от странного посещения Малфоем купе братьев Уизли.       Драко и сам включился в обсуждение. Шуточки про Золотое Трио так увлекли его и компанию, что они не сразу заметили, как за окном уж стали появляться знакомые очертания. Вскоре поезд прибыл на станцию Хогсмид, и коридор заполнился шумом разговоров, мяуканьем, кваканьем и уханьем. Вся это симфония несвязных звуков медленно перетекала на платформу.       Драко вместе с друзьями быстро погрузился в карету, что довезла их до стен большого величественного замка. Конечно, гораздо масштабнее он выглядел со стороны озера — не зря же студентов первого курса по традиции доставляют в Хогвартс на лодках. И несмотря на то, что поместье Малфоев было тоже очень даже помпезным, Драко помнил, как сильно восхитило его это место, когда он сам был первокурсником, сидящем в лодке. Правда следующим воспоминанием была первая стычка с Поттером, которая отчасти подпортила настроение.       Вылезая из кареты, Драко краем глаза заметил именно того самого Поттера, что снова появился, чтобы подпортить впечатление от величия замка.       — Я слышал, ты хлопнулся в обморок, Поттер, — почти бесшумно появившись у Гарри за спиной довольно потянул Драко, ведь сейчас был идеальный момент для того чтобы стереть небольшие пятнышки на своей репутации. — Долгопупс не врал? Ты и впрямь хлопнулся?       Не желая что-либо отвечать, Гарри вместе с Гермионой и Роном повернулись к каменным ступеням, ведущим ко входу. Но просто так отставать Драко не собирался, поэтому слегка толкнув Грейнджер, он проскользнул вперёд и загородил проход Поттеру. Недовольное лицо каждого из них стало подогревать внутри небольшой огонёк. Сейчас он хотел оторваться и за дементоров и за неудавшуюся сегодняшнюю стычку в купе.       — Уйди, Малфой, — недовольно процедил Рон.       — Точно, Уизли, — усмехнулся Драко. — Ты небось тоже испугался старины дементора?       Несколько слизеринцев позади засмеялись. Среди них естественно была компашка Драко, что несомненно ждали продолжения. Лицо Уизли становилось красноватым, он вот-вот должен был сорваться, да и Поттер казался подавленным тем, что новость о его обмороке так быстро разлетелась.       — Что тут за шум? — из только что подъехавшей кареты вышел тот самый преподаватель, которого Драко заметил в купе у гриффиндорцев. Залатанная мантия, ветхий чемодан, шрамы на лице и весьма несчастный, но мягкий вид. Мужчина подошёл поближе и взглянул на Драко.       — Никакого шума… э-э… профессор, — подарив свою дежурную ухмылку, Драко махнул Крэббу и Гойлу, чтобы те за ним поспешили.       — Круто ты его, Драко! — засмеялся Крэбб, когда они ушли достаточно далеко.       — Да, только этот преподаватель опять помешал, — Гойл так же ухмылялся. — Поттер в центре внимания.       — Ничего страшного, — Драко ускорил шаг, не желая сегодня снова пересекаться с неразлучной троицей, — год только начинается.       Крэбб и Гойл дружно закивали головами и промычали в знак согласия. Малфой был недоволен. Сегодня был явно не его день — слишком много провалов.       Большой зал встретил его и остальных студентов своим вечным величественным и торжественным видом. Четыре длинных стола освещались миллионом парящих в воздухе свечей, а на вечернем небе заколдованного потолка стали появляться редкие звёзды. Некоторые студенты уже сидели за столами в черных школьных мантиях и высоких остроконечных шляпах. Все переговаривались, делились впечатлениями, а свет огней озорно играл на их улыбчивых лицах. У краёв столов прямо перед преподавателями уже ждала своего часа Распределяющая Шляпа, расположившись на трехногой табуретке и слегка покачивая своим острым концом.       Драко со своей компанией, так же облаченный в школьную мантию, направился к столу Слизерина, где уже расположились несколько его сокурсников. Разговоры продолжались еще некоторое время, пока в дверях не показалась толпа первокурсников, пребывавших в предвкушении от предстоящей им церемонии распределения. В этот раз её проводил профессор Флитвик, в то время как профессор МакГонагалл и мадам Помфри отсутствовали за преподавательским столом. Мельком глянув в сторону гриффиндорского стола, Малфой не увидел рядом с рыжей ордой ни Грейнджер, ни Поттера.       Распределение не сильно интересовало Драко: какая разница, кто из мелочи вдруг присоединится к ним или к кому-либо еще. А вот отсутствие одного из деканов и двух далеко не безызвестных в школе студентов наводило на размышления. Но лишний раз тряхнув головой и решив, что он сам слишком много внимания уделяет Грейнджер и Поттеру, парень без энтузиазма приветствовал новообращенных слизеринцев и немного переговаривался с сокурсниками.       — Распределение всегда так долго длилось? — сетовал Крэбб, недовольно хлопая очередному первокурснику. — Жрать охота.       — Как в вас столько помещается, — удивленно вскинул брови Малфой. — Вы всю поездку жевали сладости.       — Сладости — это, конечно, хорошо, — с такой же унылой миной, что и у Крэбба, проговорил Гойл. — Но можно было и пир проводить совместно с распределением.       Сидящие рядом студенты засмеялись и продолжили подшучивать над бездонными желудками этих двоих. За беседой время ожидания прошло быстро, и в предвкушении того, что на столах вот-вот окажется еда, Крэбб и Гойл довольно потирали ладони. Усмехнувшись, Драко глянул в сторону преподавательского стола: там расположились уже известные ему преподаватели, но не только они. Среди них появился и тот самый новый учитель, что сегодня вился вокруг Поттера, стоило им с Драко встретиться, а также за столом расположился и дружок Золотого Трио здоровый неотёсанный полувеликан Хагрид.       — Что эта дубина забыла за преподавательским столом так близко к директору? — прошептал Драко обращая на этот факт внимание большинства своих друзей.       — Да уж, — усмехнулся Забини, сидевший напротив. — Похоже, Дамблдор проталкивает вперёд своих любимчиков.       — Не хочешь же ты сказать, что его сделали преподавателем?       — Это будет просто какой-то цирк, — возмутилась Пэнси.       В этот момент, прервав только что начавшую набирать обороты дискуссию, директор встал со своего места и прошел к кафедре в виде совы, тем самым обращая всеобщее внимание на себя. За несколько секунд до начала речи Дамблдора в зале появились МакГонагалл, мадам Помфри, и тихонько между столов пробирались к своим местам два некогда пропавших гриффиндорца.       — Приветствую всех! Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс»! — несмотря на достаточно ощутимый возраст энергия в Дамблдоре, похоже, никогда не утихала. — Мне надо многое вам сказать. Начнём с самого важного и серьёзного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество.       По залу послышались тихие довольные смешки, особенно воодушевились Крэбб и Гойл, которые уже не могли усидеть на месте. Как только студенты стихли, директор продолжил. Его речь была посвящена дементорам, что так неожиданно стали гостями в Хогвартс-Экспресс. Как и предполагал Блейз, дементоры пришли за Сириусом Блэком. Директор не забыл упомянуть о том, как эти ужасные существа могут действовать на человека. В этот момент Малфой почувствовал на себе взгляд Забини и Пэнси. Они были недолгие, почти незаметные, но парень их почувствовал, что его несомненно раздражало. Драко крепко сжал кулаки под столом, чтобы никто не заметил.       Все были поглощены речью директора, что продолжал рассказывать студентам, как свыкнуться с новыми соседями. А после обрадовал появлением на месте преподавателя по защите от темных сил нового учителя — профессора Люпина. А на месте преподавателя по уходу за магическими существами Дамблдор под громкие аплодисменты, в особенности Гриффиндора, представил Хагрида.       — Похоже, Хогвартс начинает катится в пропасть, — усмехнулся недовольно Забини, — раз уж это чудище стало нашим преподавателем.       «Чудище…»       Всё внутри Малфоя сжалось: неожиданно в голове всплыл образ тонкой худощавой фигуры, взирающей на него большими изумрудными глазами.       «К чёрту! — про себя прошипел Малфой. — Мне нужно забыть об этом! Я слишком много провёл времени с этой магловской девчонкой! Теперь я в Хогвартсе… теперь всё иначе… я больше не позволю ей влезть в мою голову».       Дамблдор окончил свою речь громким хлопком, после которого на столе появились кубки, наполненные питьём, и золотые блюда с разнообразными кушаньями. Винсент и Грегори накинулись на еду с какой-то кровожадностью, молниеносно поглощая одну вкусность за другой, чем заработали еще несколько смешков в свою копилку от своих однокурсников.       За торжеством прошёл остаток вечера. Потрясающий пир, встречи с сокурсниками, предвкушение чего-то нового, что принесёт этот учебный год, предстоящие планы, связанные с издевательством над Золотым Трио и их любимым лесничим, дали Драко возможно запереть на замок все остальные волновавшие его мысли. Не в первый раз ему приходилось убирать «себя» в чулан собственного разума, чтобы сохранить то, что считал важней. Своё лицо — лицо наследника Люциуса Малфоя.       Когда же пир кончился и все факультеты, включая Слизерин, отправились в гостиную комнату, Драко и вовсе забыл про свои неудачи, произошедшие сегодня. Вечер в общей комнате прошёл под звонкий смех студентов, что наблюдали очередную сценку от Малфоя под названием «Поттер и дементоры». Когда же стало темнеть, хоть и в подземелье этого не увидишь, Драко в приподнятом настроении расположился на шикарной кровати, зачарованной дополнительным подогревом, чтобы окончательно не простудиться в холодном подземелье.       Ночью к нему в голову вновь пытались ворваться прежние надоедавшие мысли в виде сновидений.       Но двери воображаемого чулана в голове были слишком крепкие…       В то время, как Драко крепко спал в теплой мягкой кровати Хогвартса, где-то в Лондоне, в мрачно-сером здании приюта для девочек Несси сидела на небольшом деревянном ящике, подтянув колени к себе, в маленькой комнатушке рядом с одним единственным окном, сокрытым за решёткой. На полу рядом лежало несколько старых одеял и прохудившийся матрас, служившие ей кроватью, а освещал комнату только лунный свет, прорывавшийся сквозь решётку и небольшая лампа, что на ночь погасила сестра Анна.       Девочка смотрела в окно. Маленькие капли слёз стекали по красной щеке, всё ещё пульсирующей от боли, то сверкая в лунном свечении, то пропадая в темных теневых полосах, что отбрасывала решётка на лицо Несси. Белоснежный небесный диск освещал узкую улочку, что вела прямо к черному ходу из приюта. Несси смотрела на неё и ждала, прекрасно понимая глубоко в душе, что в этом нет никакого смысла.       «Он не придёт… он больше не придёт за мной…»       Она уткнулась носом в колени, обняв их крепко руками. Плечи её подрагивали, а холодную тишину карцера лишь иногда разбивали детские всхлипы.