Не тот улов

      Мой отец Лаотрийэль гордо называет себя «императором», но королевство наше морское даже меньше острова, о котором он с таким презрением говорит. У отца три жены и двое мужей. Ну, любовниц и любовников его никто не считал. Так же, как и его внебрачных детей. Меня отец стыдится и очень редко показывает иноземным гостям. Уж больно похож на свою смертную мать с острова, и обиду свою с нее отец перенес на меня. Он так и не простил ей… смерть.       Еще раз осмотрел свою убогую комнату. По меркам подводного народа непозволительно маленькую, хоть и с высоким сводчатым потолком. Дворец создан нашими магами-строителями из подводной скалы. И создание его началось еще когда все морские королевства действительно были объединены в империю и жив был Хайльфрид — настоящий император. После его смерти империя развалилась. И маленькие королевства теперь существуют по своим законам. Но есть закон, единый для всех: не показываться двуногим на глаза, не топить ни их самих, ни их непрочные корабли. Почему? Все просто: их становится все больше, а нас — все меньше, потому лучше жить скрытно.       Светящиеся водоросли всегда располагаю по углам, так красивее, да и безобразную мебель меньше видно. Она вся из ракушек и кораллов, сращенных магией. У моих братьев и сестер — вытесанная из камней. А нелюбимому сыну — что попроще. Но я не привередлив.       Сможет ли Вэлиант жить здесь?! Со мной?! Ведь если он согласится уйти, назад дороги уже не будет. Моя несчастная мать и правда любила отца. Но… треклятый берег она любила еще больше. Отец очень великодушен ко всем своим детям. Каждый из нас в праве взять в законные супруги и девиц и парней из любого подводного королевства, из любой семьи. Только не с суши, только не двуногих. Отец не хочет, чтобы мы потом страдали из-за их смерти, как страдал он из-за моей матери.       Эх, и угораздило же меня! Но… одна лазейка для нас с Вэлом все-таки осталась. Об этом древнем законе отец забыл или не знал вовсе и потому он все еще не отменен. И если только мой двуногий согласится…       Сердце сжимается… от тоски… от страха… от одиночества. Никому я здесь не нужен! И почтительны со мной только потому, что принц. Почтительны, но не более.       Жду вечера, когда сменятся стражи. Те, что сейчас на постах, невосприимчивы к моим заклятиям забвения.       Боюсь видеть его! Боюсь быть отвергнутым! Что, если он выберет берег?! Утопить?! Что б уж никому не достался?! Рыбам на корм?!       Не смогу… Пора признать: не смогу причинить ему вред! Никогда… Скорее, сам брошусь на скалы… Если не изменять облик — задохнусь и останется от меня только пена морская. Будь счастлив, Вэл…       Что, если он вообще не придет?! Последует воле своего алчного родителя и женится на этой принцессе с материка?! А про меня забудет! Зачем ему немой уродец с рыбьим хвостом?!       Может, мне вообще не нужно искать больше встреч с ним?! Просто трусливо отсидеться здесь, в этой тесной, безобразной комнате?!       Рыбам за окном все равно. Проплывают себе мимо, равнодушные, пестрые, яркие. Внутрь они не проникнут — недавно обновил магический барьер. Иногда завидую — простая у них жизнь… Ну уж нет! Увижу его… чтобы ни было!       Но… боюсь заговорить с ним! Мой голос убьет его, ведь двуногий. А вдруг?! Не удержусь и утащу под воду?! Утоплю, не в силах противиться своей природе?! Но… когда сменились стражи, плыл к прибрежным скалам. Да быстро, как только мог. Поймал подводное течение и оно увлекло меня. Если прогонит — так тому и быть.       Батино парламентское заседание в этот раз затянулось на два дня. Обнаружил и его, и парламентариев, в пьяном сне забывшихся, конечно же, рядом с потайным ходом, по которому из замка удирал. Ну, батюшка про ход знал, но часовых рядом с ним ставить отказывался и причина на то была самая что ни есть прозаическая — сам пользовался, когда от разъяренной матушки спасался.       Если монарх наш напивался — засыпал где вздумается, иногда в самых неожиданных местах. А тронь его — орал, что всем головы поотрубает, если в покое не оставят. И так страшно орал, что даже матушка побаивалась.       В этот раз валялся батюшка… прямо перед скрытой в каменной стене дверью. Нажал я на чуть заметный выступ. Дверь приоткрылась. Батя пошевелился. — Ты, сынок, держись! — сквозь сон, заплетающимся языком, — не вздумай… руки на себя наложить! — Что ты, батюшка! — А то… казна у нас пустая!!! — рявкнул, да громко так, будто и не спал, и не пил. А потом снова захрапел.       Полнолуние. Сегодня ведьмы ворожить будут. Ночь ясная, холодная. Вот разве что ветер сильный и море штормит. И я даже знаю, почему.       Не смог бы объяснить, но был уверен, что именно Дэмиан устроил переполох в порту. Наверное, узнал. Поговорить надо, а то… дров наломает. Точнее, волн нагонит. После его сегодняшней выходки весь остров на ушах. Капитаны в страхе с промысла вернулись и никто, в здравом уме нос в море больше не казал. Ноги сами на скалы, к обрыву понесли. Как по скользким, каменным уступам спускался — не помню. И в волны беснующиеся почему не свалился — не знаю. Забрался на знакомый камень и жду.       В черной, бурлящей воде, в клочьях пены, хвост мелькнул. Опять прячется и не показывается мой русал. Подлый! Но и не уплывает. Взгляд его чувствую и мурашки по коже. Так близко… гад мой морской. Объясниться бы, сказать ему, мол не уперлась мне женитьба эта! Но не сквозь шторм же орать?! А из-под воды не выныривает. Разозлился на него за малодушие. — Раз ты так… И прыгнул. Здесь можно. В детстве на спор ныряли. Не ошибся. И под воду с головой. Холодная. Вынырнул. Успел вдохнуть до того, как другой волной накрыло. Из-за скал тут все бурлит и не приноровиться. Оглушило меня. Захлебываться начал. На дно камнем. Мог бы, конечно, побороться. Но, пусть морской гад спасает! А то ишь! Не все-то ему гляделки… Ногой о скальный выступ ударился. Не осознавал уже ничего, когда руки его на плечах почувствовал. На глубине темно. Только, когда он ко мне прикоснулся, видеть смог. Обнял. Хвостом своим рыбьим ноги обвил и сжал. Да крепко так. И поцеловал. Грубо, жестко. Словно злился на меня, за что? Удушья будто и не было. На дно потащил. Пусть топит! Но он будто передумал и обратно рванул… к поверхности.       Стал бороться. Не надобна мне больше суша, здесь остаться хочу! Но куда там! Сильный. И плывет быстро. Когда на поверхность вынырнули — закашлялся. И он поддерживал, пока не отплевался, не задышал. Шторм кончился. И ветер стих.       Вэл!!! Вэлиант?! Зачем же… сам?! Ко мне в руки?! Не подплывал к нему, подождал, пока захлебываться начнет и… вцепился. Вот только… чего больше хотел: на дно увлечь или… спасти?! Так и не понял, но инстинктивно сжал его, добычу свою. Уж больно нравится хвостом вокруг ног его сухопутных — теперь не пошевелится. В губы впился. Нагло, больно. И на глубину. Наверное, убил бы его, а потом сам на скалы выбросился, но… Покорность его меня остановила. Даже не пытался вырваться. А когда хватку ослабил — сам меня обнял и к губам потянулся. Он… дышит! Водой! И значить это может только одно: двуногий… выбрал меня! Иначе был бы уже мертв! Опять хвостом ноги его обвил и к поверхности. И куда только делась моя природная жажда убийства?! Вэл… Вэлиант… И что за чары наслал ты на меня?! Люди… тоже владеют волшебством?! Или… только ты один?! Осталось еще одно испытание — мой голос.       На поверхности шторм прекратился. Отвлекся на своего двуногого и забыл о погоде. Вэл закашлялся. Да, слабы люди — переход из одной среды в другую дается им намного сложнее, чем нам. Поддерживал его над водой, пока не отплевался и не задышал ровно. И он заговорил… Захрипел, а потом зашептал. — Не жить… без тебя… С обрыва в море сигану… и ни на каких принцессах не женюсь! Я… нужен ему?!       От радости… поднял огромную волну и… мы с ним на гребне оказались. Ну и… под воду. Опять стал его целовать… А то задохнется ведь… человек мой. А когда вынырнули и он отплевался и задышал и… драться… — А ну, рыба ты немая! Скажи ты уже хоть что-нибудь!!! — Вэлиант…       Вцепился в него, обездвижил. А то сейчас сам на дно бросится. До берега далеко и магия моя здесь сильная. — Вэлиант… До чего же чудесное у него имя! Заулыбался… И глупо так. Вырывается. И я уже не знал, хочу любить его или, все-таки, убить… чему он, собственно, противиться бы не стал. — Вэлиант, милый!.. Улыбка еще безумнее. Клыки морской ведьмы! Лучше мне замолчать. От радости нагнал волн. И еще выше. И мы опять с ним на гребне самой большой оказались. Когда в глубину швырнуло — ноги хвостом ему сжал. Мда, это превращается в привычку. Но… мой двуногий совсем сдурел и, определенно, вознамерился сам на дно отправиться. Целовал его, дыханием с ним делился и поволок силком на поверхность. Хвала морской ведьме, могу с ним справиться. Ну, и с собой тоже. Он отдышался, а потом прошептал: — Хоть топи, только не бросай! И ужасно захотелось ответить ему что-нибудь милое, нежное… Но… вдруг и правда утоплю?! Ну, что я мог сделать?! Лишь поцеловать его… еще раз вместо слов. И теперь уже по-другому без спешки и злости.       Море вокруг нас немного успокоилось — это я успокоился. Все же решился отпустить его. Боялся, опять в глубину рванет, магией зачарованный. Но… нет! Морская ведьма — я твой должник! И навеки!       Мне ничего не оставалось, как плыть к берегу. Обогнать немного двуногого, чтобы не видеть его. А то, сейчас вновь натворю каких-нибудь безумств. Например, устрою шторм тысячелетия. Почему-то уверен, что теперь смогу и это.       Хорошо, что не видит мою глупую улыбку. Плывет следом. Равномерно, и… очень неплохо, для двуногого.       Чем ближе суша, тем слабее морское волшебство. Около берега смогу с ним поговорить… наверное. — Слышь, ты, рыбья ты душа! Чего молчишь-то?!       Вот дурень! А скажу что обидное в ответ — магия вновь подействует. Потому просто нырнул и в глубину ушел. А ему — брызги от хвоста и в наглую физиономию! Плыви теперь один, человеческий ты, дерзкий безумец!       Испугался, ну вот и в правду сильно, что удрал любимый мой морской гад! И теперь насовсем — обиделся.       Но, слава богам и демонам, защитникам моего рода, вынырнул он впереди. И я даже смог его догнать. Конечно же потому, что позволил. Молчит и не смотрит в мою сторону. Подплыл к нему — опять от меня. — А ну стой, нечисть ты морская! А то… И не оглядывается, вперед плывет. Мда… Чем грозить-то?!       Прекратил грести. Под воду ушел и он сразу рядом оказался. И за плечи обнял, к поверхности потянул. Сграбастал его и полез целоваться. Но извернулся, подлый и из рук выкрутился, да еще и хвостом своим чешуйчатым по ноге больно хлестнул. Отплыл и зло смотрит. — Че чувствительный-то какой?! Буду его бесить, чтобы заговорил.       Остров все ближе. Немного подустал я и мой искуситель приостановился, со мной поравнялся. Но, по-прежнему в молчанку играет и не смотрит.       Совсем обнаглел — руку протянул и спину его потрогал — любопытно ведь. Теплая, гладкая и вполне человеческая.       Не шарахнулся, тогда ладонью провел и на пояснице задержал. Да, верхняя часть его мне, определенно, нравилась больше, чем нижняя. — Утоплю… — тихо и сквозь зубы.       Не действует… больше на меня голос его! Ну, если только слегка. Озноб по коже пробежал. И не прекратил — опять погладил. Приятный он на ощупь. Да и красивый, хоть и вредный. Вдруг набросился на меня. И не думал, что он так быстро двигаться может. Глаза сверкают. Злые. Или… восторженные?! — Предупреждал ведь! Почему страха нет?.. Не боюсь. Но, просто знаю — не будет он меня топить. — Двуногий!!!       Впился в губы и я понял, что все, пропал. Ни с кем на суше так не целовался, а ведь был и с фрейлинами, и с простолюдинками и… даже с ведьминой дочкой. Но с ним… Я и забыл, что мы в воде. Углубил поцелуй, по-хозяйски так, неспешно по рту моему прошелся, твердо, настойчиво, но не грубо. А потом языка моего коснулся, вовлекая… Отвечал. Невпопад. Неловко. Не то мычал, не то стонал в его руках. Хвостом оплел и о ноги тереться стал. Теперь и хвост его мне противным больше не казался. Под воду мы не ушли, она под нами, пружинила, словно уплотнилась вокруг. Опять магия его… Когда он меня отпустил, не сразу вспомнил, что грести надо. И тогда уверился — он меня поддерживает, даже не касаясь. И понял вдруг, что весь горю, хоть и море вокруг холодное. — Вэлиант, — жарко, тихо. И нырнул. Уж было испугался — удрал, трус и одного меня бросил. Но… нет! Хвост его почувствовал. По ногам гладит. А потом руки. Он ремень на мне расстегивать начал. Без одежды я остался быстро. Он из воды показался. И я выл, стонал, захлебывался водой. А он… ласкал, касался везде. Ну, я тоже до него дотрагивался. Когда схватил меня и потащил в глубину — не сопротивлялся. Пусть убьет, лишь бы не останавливался. Он облизывал мне губы, посасывал, слегка покусывая. Зубы у него острые, если сам того захочет или… ни чем от моих не отличаются. Проникал ненасытным, жестким языком в мой рот, теперь уже саднящий от его ласк… но жаждущий. Хвост его, по телу скользящий. Чешуя, плавники. Ведь ранить мог. Но… осторожный, бережный. Руки, губы… Лунный свет под водой преломляется, и причудливо так. Рыбы плывут, диковинные, яркие. Никогда таких не видел. А у него чешуя блестит. И кожа. И волосы. И глаза. Будто серебро в них. Какого же они цвета?! Не знаю. Но красивые. Весь он красивый. Остановился. Обнял. Хвостом ноги оплел и сжал. До боли. Не пошевелиться. Но страха нет. И показалось, что не под водой мы и у самого дна, а летим где-то очень высоко. Внутри сладко заныло. Он оторвался от моих губ и в глаза посмотрел не моргая, пристально. И… я вдруг понял, что дышу водой. Наверное, так нечисть морская людей и топит. — Вэлиант… И я уже точно знал, что разрешу ему все, что захочет. И если позже решит убить — не буду бороться. Мне теперь без него… все равно не жить. Когда он перестал обнимать, почувствовал пустоту и сам к нему полез. Но он остановил. — Позволишь?.. — Все. И опять эти ласки. Губы, руки, хвост. Ничего подобного я с девицами на суше не испытывал. Тело мое от такой нежности, ну разве что не плавилось, словно воск в горящей свече. Но… прикосновений одних мне уже было мало. И он понял. Начал пах облизывать. Да медленно. Ощутил себя… леденцом. А он, нечисть морская… плоти моей возбужденной губами, языком касался. А потом резко в рот ее вобрал. — Дэм… — голос под водой странно звучит, глухо. Вытащил и я заскулил разочарованно. Облизал, в глаза смотрит… снизу вверх. От одного его взгляда развратного… кончить можно, да ни один раз. И опять взял. Глубоко. Горло напрягал и расслаблял, а я с каждым его таким движением в гортань упирался… с ума сходил… от удовольствия. Руки его ниже сползли и слегка сжали. Покраснел, будто девственница… хоть давно уже с невинностью расстался. С тихим стоном, который побороть просто не смог, излился ему в рот… Весь… До капли. А когда снова обнял — затих, счастливый и опустошенный в его руках. И опять показалось… Будто не под водой мы, а парим где-то высоко в черных ночных небесах.       Не сразу понял, что он к поверхности плывет. Спорить… сил уже не было. И что?! Теперь, после всего этого, он меня вот так просто на сушу вернет?! К нежеланной невесте?! К… пустой батюшкиной казне?! Но спрашивать побоялся.       Люди… хрупкие, беззащитные. Чудесные. Во всяком случае, один. Мой Вэлиант. Целовать тебя. Прикасаться. К шее с бешено бьющейся жилкой. К плечам. К тонким ключицам под белой кожей. К груди. Твердеющим от ласк горошинам сосков. Покрывать поцелуями упругий живот. Чувствовать, как вздрагиваешь, покорный, истомившийся от страсти, от желания. Осознавать свою власть над тобой, прекрасным, но таким слабым и уязвимым здесь, в моей стихии. Твоя плоть… ничем не защищена. Но… она так красива! И так приятно ласкать тебя языком, губами. Дарить запретное наслаждение. Почувствовать твой вкус. Мой Вэлиант.       Чем ближе суша, тем слабее моя магия. Скоро смогу с ним поговорить, наверное. Но… на родной берег он не спешит. Двуногим свойственно делать глупости. Необъяснимые и очень милые глупости. Мой двуногий перевернулся на спину и уставился в небо. Руку вытянул и я дотронулся до его пальцев. А потом понял без слов, что он хочет, чтоб последовал его примеру. А небо… красивое. Звездное. Бездонное. Чем-то похожее на море. Луна золотая, огромная. И ни одного облака. Раньше никогда не смотрел вверх. Вот так, бесцельно. Молчали. Но все же решился. — Пообещай. Он вздрогнул, но и только. — Да все, что угодно!.. Мне удалось сдержать сумасшедшую радость — волны сейчас все испортят, а мой Вэлиант опять захочет утопиться. — Когда увидишь в следующий раз, дотронься до меня… первым, — прошептал быстро, не давая себе времени передумать, струсить. — Чудно говоришь, но… ладно!       До берега плыли молча. Больше ни объятий, ни поцелуев. И понимал почему: мой русал боялся, что не сможет расстаться, если еще раз дотронется до меня.       Здесь дно совсем близко и я смог встать на ноги. Поскользнулся на камнях и он поддержал меня. Тогда перехватил его руку. Вот… сейчас вытащу его на берег. Думал, вырвется. Хвостом ударит за наглость такую. Но он ничего не сделал. И я опять залюбовался… Кожей, чешуей. Как же хорош. Нет! В моем мире такой красоты не найти! Отпустил. Чуть пальцы разжал, он взмахнул хвостом, да только его и видел. На глубину ушел. Горько так стало. Пусто. Но… нет у меня права за него решать.       Кое-как выбрался на берег. Да, задача у меня не из простых: незамеченным вернуться в замок. Объяснить батюшке, почему я, мокрый и голый, шляюсь демон знает где среди ночи, будет трудновато. А матушка и вовсе слушать не будет, бате по ребрам двинет, что б не вступался, да в подвале запрет.       Но уходить не хотелось. Обернулся еще раз на море посмотреть. Эх и чудно! Вода черная, и небо черное. А Луна — золотая и огромная. И свет ее на водной поверхности отражается. — Тряпки свои забирай, бесстыжий! В голосе смех. Мокрая одежда с хлюпаньем свалилась на камни у моих ног. Блеснул в лунном свете русалий хвост и с плеском исчез в чернильной глубине.       Так, ну теперь хотя бы не придется объяснять, почему голый. Поднял одежду — полностью сухая. Опять его колдовские штучки! Мне было холодно и радостно. — Еще тебя увижу?! — крикнул, но не громко — все равно услышит. — Увидишь, и раньше, чем думаешь. Из воды показался и опять нырнул, брызги от хвоста полетели. Рисуется, подлый… Да, теперь, похоже о сне можно и вовсе забыть. Украл гад морской мое бедное сухопутное сердце!       Натянул на себя одежду и побрел по камням, не оглядываясь. А то не уйду. Тогда батя заявит, что водные демоны меня околдовали и призовет на помощь того безумного колдуна, который месяц назад от запоя его лечил.