Не тот улов

      Солнце пригрело. Яркие блики по воде темной, неспокойной пошли. И камень, на котором я по привычке сидел, непонятно чего теперь дожидаясь, теплым стал. Когда в глубине знакомый силуэт разглядеть смог — чуть от радости в море не свалился. Дэм! Ко мне вернулся!       Рядом со скалами вынырнул, как и много раз прежде. Исхудавший, но радостный. И улыбнулся во весь свой клыкастый рот. Но меня зрелищем таким не испугаешь! Сам на шею к нему бросился. И нагло целоваться полез. Уж для меня-то клыки уберет! И правда! Не ранил!       Придержал за плечи и в глаза посмотрел. Обнялись, и крепко, будто удушить друг-друга хотели. Он языком горячим в губы лизнул. А когда поцеловал его — ответил и так, что до огненных звезд! Все еще поверить не мог, что вернулся, что и правда, здесь! В воду уволок! Я не сопротивлялся — пусть забирает! Да и… не смог бы, сопротивляться-то — он сильнее.       Хвост его, жесткий, упругий, от чешуи шершавый, привычно вокруг ног почувствовал. Сжал меня не пошевелиться. Дэм, поцелуй не разрывая, на глубину потащил. Языком ласкался, и я уже ни о чем больше думать не мог. И не сразу понял, что он через поцелуй дыханием своим делится, чтоб я, сухопутный, не захлебнулся. Чем дальше от поверхности, тем света меньше, но страха не испытывал — рядом с ним вообще ничего не боюсь.       Касались друг-друга везде, куда дотянуться могли. От поцелуев губы саднить начало, но остановиться не могли.       Он хвостом об меня терся, но осторожно, помнил, что кожу чешуей острой ранить можно. И вот от этого я совсем одурел. И уже не только ласки хотелось. Не удивился, когда плоть его жесткую почувствовал. Наверное… он ее под чешуей прячет. — Вэл. Голос его под водой совсем иначе звучит… Но красиво.       Проснулся… один. И действительно едва в темную воду с камня не свалился. Солнце не долго остров наш присутствием своим баловало — за тучи спряталось и тепло с собой прихватило. А у меня от неподвижности и руки, и ноги затекли. — Дэм! — хоть и знал, что никто не ответит, но позвал… тихо, на синий морской горизонт глядя.       А ночью случилась буря. И не сказать, чтобы сильная. Волны о скалы бились, но вот меня будто стороной обходили. Ох уж это русалье волшебство: и захочешь, а не утопишься!       Вполне предсказуемо батино заседание парламентское переросло во всеобщую попойку. Родители мои, а вместе с ними и все население острова праздновали будущее замужество принцессы. И, конечно же, не до меня им было с моими страданиями глупыми. Благодаря сестрице, они вряд ли они вообще исчезновение Дэма заметили.       И сразу понял, что неспроста буря-то. А потому в скалах спрятался и стал ждать. И дождался! Луна из-за туч показалась, и среди волн и клочьев пены хвост мелькнул русалий! Сердце мое подскочило было, забилось бешено, а потом чуть было от разочарования не остановилось. Не Дэма хвост-то! У него золотой, а этот — в лунном свете темным мне показался.       Сквозь рев бури песню услышал вдалеке. Эх, и красивая! Жаль, слов не разобрать! И грустно от нее стало! Не сразу сообразил: тугодум я, права матушка! Русалка поет, девица морская. Она-то шторм и устроила. Только… вот диво! Топиться не захотелось!       Так же, как и Дэм вынырнул этот гад морской рядом с камнем, на котором я, по обыкновению уселся. За руку схватил, да я и не сопротивлялся — попробуй теперь меня утопи! Но он отпустил и такой разочарованный сделался, что не мог я не рассмеяться!        Посмотрел на него, а он — на меня. Глаза хищно сверкнули, видать в гадов морских это природой заложено, чтоб людей топить. Красивый, наверное, у них уродов вообще нет. Только, Дэм мой все равно лучше всех! — Что, нечисть?! Смерти моей хочешь?! — Его ты теперь и ничей больше! — вздохнул грустно убийца морской. — И ни я, ни сестрица ничего с тобой сделать не можем! Вот тогда в волосы ему вцепился. — А ну, гад морской, говори, где Дэм!!! И космы его, что вода сквозь пятерни мои утекли! Хвостом по лицу врезал, да больно, что пощечину залепил и в глубине… был таков! Да, похоже, спугнул дэмова родственника. Ничего не узнал и врага себе нового нажил. Но нет! Опять из воды показался и морда злющая! — Если б не Дэмиан, в клочья б разорвал и медленно! Ха! Нашел чем пугать! — Вот сварю из тебя уху, рыбина! И ведь поверил! Даже в свете Луны, из-за туч выглянувшей, увидел — побледнел гад морской! Тут рядом с камнем моим девица вынырнула. И красивая! Вот… если б Дэма не любил, приударил бы! — Хватит, двуногий, брата моего пугать! От голоса ее мурашки побежали и понял сразу — это она ту песню ту распевала. — Дэмиана спасти хочешь?! Еще спрашивает! — А то! Он прислал? — Просил не искать. Видать надеется, что забудешь. С горю снова захотелось в море сигануть. — Только зачахнет он без тебя! Отец взаперти держит, а он голодовку устроил! Очень совестливо себя почувствовал, что со мной редко бывало. — А ты уху!!! — Че делать-то?! Руки моей коснулась, а пальцы ледяные. Знать, их магии холод сопутствует. Замолчала в раздумьях. — Ну?! — Владыка наш… воду заколдовал, чтоб ты до сына его не добрался… — Да это и без тебя уж понял! Опять молчит! — И если сможешь нырнуть… — Да как же смочь-то?! Ох, зря спросил! Сейчас хвостом по морде съездит и уплывет! Но только глазищами злобно сверкнула. — Не знаю! Но ты, двуногий, придумай что-нибудь! Эка загадка! — Помогать нам запрещено! — грустно так сказала и понял — за Дэма беспокоится. — Но вот подсказать… Опять замолчала. — Да, на это тоже запрет, но не такой строгий. Да ты и так уж знаешь, — усмехнулась ехидно, — о морском народе. — Слышь, хватит уже, вокруг да около! — В полдень, двуногий, чары наши слабеют! Нырнула и на прощанье взмахнула хвостом, да красиво так. И братец ее, что все это время вдалеке маячил, следом исчез. А шторм уж утихал.       Была у нас в замке одна диковина припрятана. Цепь с кандалами, на утяжеление зачарованная. Говорят, дед ее приволок, чтобы бабку напугать. Но не получилось — уж больно сильно она была занята молодильными зельями. А в заморской стране король с помощью этой штуки жен своих неверных или опостылевших казнил. Заковывали несчастным ноги и в воду бросали. Правда, бабка не дура оказалась: браслеты кандальные защелкнула, ключ потеряла, да пошла дальше отварами своими заниматься. А от матушки слышал, что от времени магия чужая повыветрилась, да поистерлась.       И вот вбил себе в голову, что заради спасения Дэма без штуковины этой, ну просто не обойтись. А значит, придется в замок вернуться и наведаться в дедов тайник. Да еще и суметь вещицу незаметно до скал дотащить.       Ну, вернуться-то не проблема: все придворные, да и слуги вместе с родителями моими венценосными предстоящую свадьбу принцессы отмечали. Одна загадка: как в тайник пролезть, ведь его обитатели нашей чудовищной оранжереи по завету дедову стерегут и ни своих, ни чужих не подпускают и близко. Но надо, так надо!       До замка добрался, когда смеркалось. Мельком в парламентскую залу заглянул. Матушкин голос громовой и храп услышал. — Вот переженю детей неразумных! И выгодно! — Угу… — батя, шумно чавкая, к кубку приложился. Министры его уже все под столом валялись. — Вот Энаис, дуреха, воротится не солона хлебавши! — продолжала королева наша. — А Лорилейн поссорится с этим подлым графом! — Угу-угу!!! — подтвердил батя и принялся шумно вино глотать. — А Вэл русала из моря вытащит! А то ишь! От доченьки моей сбежал! Батя еще раз гукнул, а демоненок, рядом с ним в воздухе зависший, кинулся в пустой кубок вина наливать. Матушка по столу кулаком стукнула и батя вздрогнул испуганно, даже… протрезвел немного и глаза хмельные на нее скосил. — И закачу тогда в целях экономии, свадебку одну большую для обоих деток сразу! Батя только молча вино хлебал. — Вэл в казну золото принесет, а Энаис с морскими жителями породнится! Глядишь, и штормы пореже будут, и сети полные! Батя кубок опрокинул и стал потихоньку под стол сползать. Только матушка, будто не заметив, продолжила: — А я, когда дела все устроятся, честно на свадебке напьюсь, ибо в праве! Одна я, бедная об острове и семье беспутной радею и денно, и нощно! Под конец речи ее батя из-под стола захрапел. А королева наша в одиночестве продолжила из кубка любимого вино пить, и громко глотая, совсем не по этикету, за соблюдение которого она так ратовала. Удрал, пока не заметила. Да, всегда у нас все так, как она хочет! Батя соглашается, хоть и объявляет, приличия ради — король ведь — мол, сам так решил. Но не в этот раз…       Вдоволь попетлял по лестницам и коридорам, демонов не раз вспомнил, когда в тупики упирался. Дедов тайник где — знал, но приблизительно. Да и зачем бы он мне раньше понадобился?! Придворные наши, вперемешку со слугами в пьяном сне забылись и в позах, ну очень непотребных. Завтра батя, наверняка, торжественный молебен для всех объявит, а то боги за такое разгневаются и утопят наш остров, чтоб на соседних неповадно было. Перешагивал я через них, и осторожно, чтоб не проснулись. А то, трезвость моя наверняка возмутит. И решат: недоразумение такое исправить надо.       Дед для тайника место выбрал в дальней башне. Она здесь еще от предыдущего замка осталась и разгромить ее не смогли ни машиной таранной, специально с материка ради случая такого заимствованной, ни заклинаниями самыми мощными. А потому решено было предками нашими гнездо родовое к ней пристроить. И за сотни лет обросла она легендами, зловещими, хоть и выдуманными большей частью. А потому и для странных вещиц, которые деду во время его скитаний морских в руки попали места было лучше не сыскать. И замуровали их по приказу его в крошечной каморке, да еще и охранными заклятиями обложили — так, на всякий случай.       Там, где диковинные штуки стрятаны, ночью камни в стене светятся. И потому надеялся быстро тайник найти. И все бы хорошо, но у башни дожидались меня обитатели нашей оранжереи чудовищной. И Сколамандра, и Черный Буреломник и даже одна ветка злобного плюща. И сколько не орал на них, пропустить отказались наотрез. А плющ так еще и ужалил по старой памяти! Обидно стало и горько! И ничего не осталось, как обратно к скалам отправиться. Из замка выбрался, далеко от стен крепостных не ушел, когда Лину повстречал. — А хотите, Высочество Ваше, раздобудем вам диковину? — улыбнулась и глазищами сверкнула. Демонята ничего просто так не делают. И что-то ей от меня надо, потому рядом и вертелась. — Ну, а вы, ну самую малость… Не ошибся! — Что?! — Вот когда я и братья штуковину принесем, тогда и скажем! Кот в мешке! А они не прогадают — уж если стребуют, то мало не покажется! — А без штуковины вам, высочество, до русала не добраться, и даже в полдень, — заверила хитрюга. — Чары на воде уж больно сильные. Эх, сгинет без меня Дэм в подводной темнице! А потому… рискну! — По рукам, демоница! В темноте искорки рыжие вспыхнули и заплясали, а потом исчезли. Это Лина обещание мое забрала — теперь не отверчусь, что бы не запросили! — Идите, вашество, и ждите! Уж мы-то не подведем! Ох, и не понравился мне ее голос! Но… слов обратно не воротишь, да и выбора-то у меня нету!       Не обманули демонята. И Лина, и два братца ее, куда менее на людей похожие, заявились на скалу мою под самое утро. — Вот, — заявила гордо. И появилась у ног моих та самая цепь с браслетами кандальными. Металл от времени потемнел сильно. — Ваше светлейшее высочество, — братец Лины затараторил, облизнулся, на меня глядя и слюной закапал, капли ее с шипением на скальные камни упали, — заклятье тяжести сохранилось! Может… сожрать задумали?! Кто ж тогда Дэма из темницы вызволять будет?! — Чего хотите, хитрюги?! — спросил, вроде, грозно. — Самую малость, ваш высочество! Теперь и Лина облизнулась. И все трое со мной рядом вдруг оказались, хоть и шагу не сделали. — Кровушки вашей! Чтоб в мире этом подольше остаться! Да всю не выпьем! Не бойтися! Чуть-чуть! Зажмурился зачем-то. И ничего не произошло. Демонята не набросились, так рядом и стояли. — Ну?! Че ждете-то?! — Разрешения вашего высочества! — от нетерпения Лина разве что не пританцовывала. — Пейте… кровопийцы вы поганые! Обиженно на меня поглядели, да так на месте стоять и остались. Но зубы удлинились и укусы болезненные на запястьях ощутил, хоть ран на коже и не появилось. Голова слегка закружилась, и легкость странную почувствовал. И засомневался…, а ну, прикончат?! Ведь разрешение-то мое получили… Но демонята честными оказались — и правда самую малость забрали. — Благодарствуем, вашество! — за всех Лина ответила. И исчезли, довольные. Остался я один на скале, а рядом — дедова волшебная штуковина. А браслеты-то кандальные защелкнуты! А ключ бабкой потерян и безвозвратно! Вот только и осталось, что вздыхать, да на Судьбу злодейку матюкаться.       На счастье мое, большая часть населения острова, включая матушку и батюшку, похмельем мучилась, а потому на следующий день никто меня не хватился.       Светало, когда услышал характерное шуршание. По камням, будто змеища извиваясь, ветка плюща приползла. Листьями пошевелила и чего-то неразборчивое прошипела. Но явно не доброе. А потом… ржавый ключ к ногам моим кинула! Мол, топись, вашество, на здоровье! Еще немного пошелестела, да ушуршала по скале вниз.       Замки на кандалах не сразу разомкнуть удалось — заржавели от времени-то. Немного забеспокоился: что, если не подойдут?! У девиц заморских щиколотки тонкие были, не то что мои. Но… браслеты будто в размере увеличились и на ногах моих с глухим звуком защелкнулись. Видать, не так уж сильно волшебство поистерлось.       Как полудня дождался — и сам не помню. Солнце в зените было и скалы пекло. Оглянулся на остров. Эх, может вспомнят когда! А может… и нет! Кое-как, потом обливаясь, дотащил штуковину до заветного места, где в детстве в воду сигали. Нет, все-таки, неправильно, вот так вот… — Лина! За спиной ее почувствовал. — Да, вашество! Видимой сделалась. И радостная такая. После вчерашнего кровопускания моего, и похорошела вроде. — Слышь, Лина! Родне весточку передай, чтоб лихом не поминали… — Так они сейчас ничего и так не поминают. — Ну, когда смогут… поминать. — Ладно, вашество! Бу сделано! И демоница легонько меня в спину рукой девичьей, хрупкой толкнула. И не подозревал, что столько силы в ней, худющей, да мелкой обманчиво. В воду темную свалился, и штуковина заговоренная мигом ко дну потянула.