Не тот улов

      Течением сильным подхватило и от скал поволокло. Все глубже под воду уходил — цепь заговоренная на дно тянула. Чем дальше от поверхности, тем темнее вокруг становилось, прям как в сне моем. Только там рядом, Дэм был. А здесь… один остался. Сколько мог дыхание сдерживал. А вода на глубине холодная, и ноги судорогой свело — теперь и без цепи не всплыть. Когда дна коснулся, что-то скользкое и плотное вокруг шеи обвилось. От жути такой… рот в крике и разинул. Ну и захлебываться начал. Прежде, чем сознание потерял… Успел о Дэме подумать. Ему же больше надеяться не на кого!.. Вот… наверное… и все…       Не знаю, сколько на дне илистом провалялся. Но… когда глаза открыл — никакой темноты вокруг. Да, наверное, все-таки помер. Эх, Дэма подвел! Не смог из темницы вызволить! Теперь только за чертой ждать и осталось! И… горько от осознания этого сделалось.       Да, точно помер! Холода нет, да и воды толща не давит. И судороги прошли. Стал оглядываться — а трупешника-то моего нету! Видно, местные хищники уже сожрали! Они тут шустрые! Вот ни думал, ни гадал, что призраком подводным заделаюсь! Мне про них батя рассказывал. Мол, кто в море не своей смертью умер, тот там на веки-вечные и остается! Ногами пошевелил — цепь на месте! И браслеты кандальные будто меньше сделались! А сама цепь — еще тяжелее! И ключ-то на поверхности остался! Дэм! Может, все-таки удастся?! Может, не зря со скалы-то сюда свалился?! Странно. Встать удалось. И будто и не под водой, не на глубине, а на суше… Дэм!!! Живой или мертвый, а разыщу! Несколько шагов сделал — цепь треклятая не пускает! Будто гири к ногам привесили! А такой ли уж и мертвый?! Но! За зря что ль батюшка ослом упрямым кличет?! Не сдамся! Вот тогда-то смех в голове услышал. И… писклявый такой… Огляделся — вокруг только рыбы и страшные все: зубастые и глаза выпученные. Странно, чего это они меня, духа бесплотного стороной-то обплывают?! А смех повторился и… громче стал. Да, мало помер, еще и рассудком тронулся! Браслеты на ногах горячими сделались… Просто раскаленными. Завопил и на месте запрыгал. Голос под водой глухо звучит. Голос?! Я ж призрак! Цепь зашевелилась, будто живая и браслеты… Разомкнулись сами собой! «И правда любишь!» — все тот же писклявый голосок в голове. Тогда-то и уверился — точно сбрендил. И посмертно… Или это… цепь разговаривать вздумала?! Может, потому все жинки у заморского короля потонули, что… не любили его, изверга?! А он-то им проверки устраивал! Мда, и действенные. Ну, в любом случае, лучше вещице этой здесь, на дне оставаться. Но думать об этом некогда, ровно как и о том, почему водой дышу. Да и выяснять: дух бестелесный или нет позже буду… Дэм ведь где-то здесь и наверняка меня дожидается! Объяснить бы не смог, но уверен был твердо. От дна ногами оттолкнулся и поплыл. Еще не верилось, что не сон это и не бред рассудка моего помутившегося. Дэм!!!       Оказывается, рано обрадовался! Злоключения мои еще только начинались. Откуда ни возьмись… акулы! В детстве боялся их — в кошмарах снились. А тут явью кошмары-то обернулись! И здоровые! Рядом с островом нашим такие не водятся! Окружили. Глянул на них и забыл, что призрак! Самая огромная приблизилась и… в лицо уставилась. Ни дать ни взять, пес сторожевой! Разве что не обнюхивает! Отвернулась, чуть хвостом по носу не заехала и вперед рванула. Удирать-то некуда. Да и русал мой, уж заждался! А потому, от страха затрясся, но плыть продолжил. И хищники морские вместе со мной.       Просыпаюсь. Пустой желудок сводит спазмами, кружится голова. Тьма вокруг будто гуще. Но… что-то изменилось. Чувствую прикосновение. Теплое. Знакомое. Оглядываюсь — в пещере нет никого кроме меня. Да… это сумасшествие. Слишком долго видел сны. Наверное, теперь брежу наяву. Но… мои способности возвращаются, пусть и медленно. Озноб, слабость проходят… Будто выздоравливаю от тяжкой хвори… А значить это может лишь одно… И это невозможно… Вэл!!! Вэл сумел спуститься под воду! Он пришел сюда, за мной! Истеричный, громкий смех разрывает тишину. Не сразу понимаю, что это мой собственный смех. Еще не верю… Вскакиваю. Ноги… все такие же непривычные, чуждые! Шатаюсь от слабости от слишком быстрого, порывистого движения. Смотрю на безупречную гладь воды под обрывом. Темная поверхность покрывается рябью. Но… пока и это чересчур сложно для меня! Опять кружится голова, мутится в глазах и, чтобы не упасть, я вынужден снова усесться на холодные камни. Вэл!!! Теперь не сомневаюсь! Здесь! И обязательно найдешь!       Плыли медленно. И столько диковинных созданий навидался, сколько бате ни в одном пьяном бреду не являлось. Но… не только я на них таращился, а и они на меня. Поглядят и прочь. Наверное, я для них тоже невидаль. И не могли ни боги, ни природа страшилищ таких сотворить. Тогда и понял — их магия подводного народа изменила. И ее все больше становилось — кожей чувствовал. И Дэм все ближе… Когда все перед глазами замелькало — трухнул и здорово. Но вскоре понял — волшебство древнее, которым нас Дэм повязал, так действует. Тащит русалу моему навстречу. Впереди пропасть… Ох и жуткая! Но магии сопротивляться не смог, хоть и пытался. Одно успокаивало — акулы не отставали. А значит, это не ловушка и не просто пропасть. И не ошибся. Темень иллюзией оказалась. И густая… Опять матушкино любимое желе вспомнилось и не ко времени.       Вот тьма эта странная рассеялась и… и чуть не ослеп и рот от удивления раззявил. Ну, захлебнуться-то теперь все равно не получится. Камни… зелено-синими огнями сияли! А внизу… город! Самый что ни есть настоящий! Да… опять начал о потере рассудка думать. Дома все из той же скальной породы… Такие не построить, только создать… Волшебством. И много его вокруг! Жар почувствовал, хоть и вода холодная! А Дэм теперь совсем близко! Акула, та что самая здоровая и в лицо мне вглядывалась, носом в спину толкнула. Нечего, мол, зевать, шевелись!       Под конвоем их зубастым вниз, к городу поплыл. В центре огромная… гора что ли. И светится больше всех других… строений. Да, батя бы наверное, сейчас решил, что горячка белая приключилась. Но я-то в воду трезвым прыгал! Еще и голодным… И в животе заурчало! Ох, не ко времени вспомнил… А когда обитатели города диковинного приблизились… чуть не обделался! Это ж надо, жуть-то какая на свете водится!!! Даже мысль удрать возникла. Но струсить нельзя! Вот совсем! Ради Дэма! Он ведь у чудищ этих в плену томится! И заморгать вдруг захотелось ужасно! И глаза руками тереть начал. А когда проморгался… вместо чудовищ русалки рядом… И красивые! Да, и правда, уродов среди них не бывает! Во всяком случае, мне еще ни один не встретился. Молчали, улыбались, и вместе со мной плыли. От внимания такого смутился. А потом дошло — на ноги мои смотрят! Захотели на сухопутного дурня, к ним сунуться посмевшего, поглазеть! Эх! Ощутил желание спрятаться среди водорослей здоровенных, на дне росших. Но… ради Дэма выдержу и это… Пусть глазеют себе! А я их хвостами полюбуюсь! Не каждый день такое увидишь… Опять меня вдруг потащило и резко. В этот раз не удивился. Подводные жители за мной не последовали и даже акулы поотстали. Ну, сопротивляться смысла нет — это уже понял, и плыл вперед. А влекло меня к скалам, обломками кривыми за городом возвышавшимся. И сердце забилось бешено — там мой Дэм! Откуда догадался — наверное, это часть волшебства… Исчезла магия так же резко, как и появилась. Не сразу остановиться смог и чуть в стену каменную не врезался. Вот значит, какие у них темницы! И опешил — родителя Дэма встретил, рядом с темницей дожидался! По чертам лица не трудно было родство определить… Да, мои-то просто русала невзлюбили, а этот… весь от ненависти перекосился. И вот… ни сделать, ни сказать еще ничего не успел! С чего бы?! Или… из-за ног моих сухопутных?!        Опомниться не успел, когда на меня бросились чудовища, такие же, как Дэма украли. Рука к мечу потянулась, а его и нет! Наверное, потерял когда сюда добирался… Или когда со скалы прыгнул. Ни перевязи с ножнами, ни… клинка. Щелк! Это одна из тварей клешнями в меня вцепиться хотела. Но… оттолкнул кто-то… Хвостом огрел. И больно. Обернулся и успел ту девицу русалью увидеть, что у скал со мной болтала. Еще два чудища на меня бросились. Эх, так шустро еще никогда не плавал, но ушел. И только за тем, чтобы копья избегнуть! Кто-то мне в руку меч вложил! Братец девицы… И отпрянул поспешно — не забыл про уху-то!       Чудища все сразу на меня бросились. Но… с мечом-то хоть защищаться мог. Хоть вода движения мои и замедлила. А потому смогли они подлые, все сразу нападаючи, меня поранить. Братец с сестрицей ворогов моих отвлечь пытались, но чудища на них внимания особого не обращали. Вот когда от морской воды раны защипало — понял, не призрак! И опять помирать собрался… От скал несколько кусков отломились и будто невидимой рукой брошенные, устремились к моим противникам. В кого попали — мгновенно чудища в рыбешек мелких превратились и дохлых. Выжившие от меня шарахнулись.       На родственников дэмовых бросились, но перед ними будто преграда невидимая возникла — ни копьями, ни клешнями, ни плавниками не достать. И в один миг чудища рыбами обычными оборотились! Ай да молодец Дэм, своих защищает!       На темный зев пещеры глянул — без меня ему не выбраться! Наверное, чары защитные сильные! Чуть ближе ко входу подплыл и внутрь меня, будто водоворотом затянуло! Ужас почувствовал, вспомнил, как в детстве тонул… Но все равно вперед поплыл, по тоннелю извилистому. И не сразу заметил, что стены вокруг сжимаются. Быстрее плыть стал, но вода словно уплотнилась. Опять про матушкино желе подумал. Ох и жутко стало, когда стены каменные вокруг капканом сжались и душить начали. Больно. Еще немного и кости переломают. Но… Дэм ведь ждет! А значит… не могу струсить! А потому сквозь боль вперед рванулся. И тоннель расширился, будто и не сжимался вовсе. Злобный крик я в голове услышал. Незнамо каким образом, хоть и голос его никогда не слышал, но понял, что это дэмов отец. Не по нраву ему, что все ловушки обойти сумел и чары его разрушил.       На поверхность вынырнул и закашлялся. Воздух! Ох и трудно мне переход из одной стихии в другую давался! — Вэлиант!!! И будто ослеп — зрение возвращалось, но медленно. Очертания пещеры разглядел и, в кашле заходясь, отплевываясь, на звук любимого голоса погреб. Вздрогнул, когда руки сильные за плечи схватили и потащили вверх. — Вэл… Увидел его перед собой, но будто в тумане. Только из воды вытащил — ошалевший, повис на нем, обнял грубо и на спину повалил. Наверное, он затылком больно ударился. Ну, слов нужных, к моменту подходящих, конечно же, не нашел, а потому нагло целоваться полез. Но русал мой и не против был. У поцелуя нашего долгого, болезненно-саднящего вкус морской воды был и… я и вообразить не мог, что языком такое вытворять можно… Ни один не хотел уступить, подчиниться. Страстно, жестко, боли на грани. А когда оторвался от него — вдохнуть смог. И слепота, и удушье разом прошли. Почему-то смутился, отвернуться хотел, но он мне не позволил. И тогда… цвет глаз его разглядел. Цвет моря в ясный, погожий день. Только на мгновение одно. А потому засомневался — не почудилось ли. — Дэм! Хвост твой русалий! Опять в губы его впился, больно, зло, будто наказать за разлуку пытался! Хоть и не по своей воле, а оставил меня одного! Огладил его всего… Прикасаться хотелось до сумасшествия. Просто, чтобы поверить, что взаправду, что не сон. Исхудал и бледный… Удивления скрыть не смог: чего это русал мой человечье обличие сохраняет?! И одежду, хоть и простецкую себе наколдовал. А он улыбнулся, и грустно так, виновато. — Ты меня таким знал… Ну вот! Опять мудрено говорит! Мне не понять! И ответить-то чего?! Но… придумал: — Разным знал! И любому тебе рад! Хотел было снова в объятья его заключить и целовать. А то не могу умно говорить-то. Но он остановил: — Надо родственничков моих спасать! — и скривился, будто кислое чего съел. — А то стражи отцовские растерзают!       Только те двое, родня Дэмова рядом со скалами остались. И он, будто только их заметил. Отстранился от меня, заорал на них и злобно: — Зачем впутались?! — Обещали ж двуногого разыскать! — девица заявила, а братец её закивал и так сильно, что я было подумал, голова у него отвалится. — Мариаль!.. — вот, наверное, нравоучение родственнице о глупости Дэм прочесть вознамерился, но передумал. Со мной так бывало брат старший беседы вел, прежде, чем семьей обзавелся и в собственный замок переехал. Чудное имя у нее, да и сама она… И ведь понимаю все, хоть язык вроде, чужой, слух режет. Да и звуки здесь все из-за воды приглушенные. Наверное, дело в волшебстве их русальем. Дэм меня к себе потянул и за плечи обнял, их не стесняясь. — Вот что, дражайшие родственнички, — глянул на них строго, — одна вам дорога… — В Ведьмины земли! — за него Мариаль досказала. Я невольно поежился, вспомнил, как часто он Ведьму Морскую поминает, когда разозлится. — А если… — и замолчала Мари. А братец ее озираться боязливо начал. — Поможет — она же клятвой связана, — оборвал русал мой и понял — эти двое его слушают и, видать, причина на то есть. — Да и вы ведь ничего дурного не сделали, только долг вернули. Уже любопытство разбирало — на владения этой самой ведьмы, так часто Дэмом поминаемой глянуть. И приготовился спорить отчаянно, если решит он без меня туда отправиться. Но мне Дэм ни слова не сказал, и от себя не отпустил. И когда плыть начали — понял почему. Быстро так не умею и отстал бы от них. На пути нашем никто не встретился и окончательно тогда уверился, что местные Дэма и родственников его избегают. Миновали скалы и город подводный сияющий позади остался. И вскоре понял, куда направлялись. Ни один корабль к этому месту не приближался — увязнуть и запросто. Водоросли там растут огромные и ядовитые. И если горе моряки все же в это место заберутся — водоросли эти, будто живые, корабль оплетут и сок их ядовитый разъедать его начинает. Вот и не суется никто. Под водой они темными, почти черными выглядели, а на поверхности — буро-красными. Вот где значит, Морская Ведьма живет! А я-то думал, она, как наши боги: молись им хоть до посинения, но увидеть, али чего хорошего дождаться — и не мечтай! Подплыли когда к границам ведьминых земель, Дэм плечи мои сжал и больно, да я и сам уж понял — лучше туда не лезть. — А может… — опять Итар начал и на Дэма с надеждой посмотрел. Эх, еще немного и ревновать начну! Не нравится мне взгляд этот его… преданный! — Другого выхода нет, — вот и представить не мог, что русал мой таким суровым бывает! — Братик, — девица русалья вперед, к водорослям поплыла и быстро. Ну, дэмов родственник вздохнул скорбно и за ней последовал.       Подождали еще немного — русал мой хотел убедиться, что Ведьма их обратно не выгонит. Обнимал и крепко — наверное, тоже боялся, что все случившееся сном окажется. — Бестолочи надоедливые! — сквозь зубы процедил, в объятьях сжал, да так, что чуть не задохнулся! Ну что говорить-то — и так все ясно: волнуется за них, хоть и пытается это скрыть, и не очень у него получается. Так я за сеструху-дуру волновался, когда она, здоровая, неуклюжая по деревьям, да стенам крепостным лазала. А вырываться из объятий его не хотелось. Теплых и уютных, особенно здесь, под водой. Эх, быстро к хорошему привыкаешь! Хоть бы отвыкать не пришлось! Отец-то его так просто не успокоится. — Вэлиант, — красиво имя мое произносит! А когда в шею поцеловал — и вовсе мысли все отшибло! И уж надеялся, что продолжит и поцелуем одним не ограничится, но… — Милый ты мой! Наверняка и голодный, и уставший! От разочарования, ну разве что волком завыть или выругаться, да позабористей… Но ни того, ни другого не сделал! А Дэм, ни слова больше не сказав и все еще одной рукой за плечи удерживая, от водорослей прочь уплыл и быстро. Эх, я так на суше бегать не умею! От злости и досады хотел было вырваться — ишь раскомандовался! Я ж все-таки принц, хоть и младший. Но передумал. Одурел слегка, а может, и не слегка, от близости его, от поцелуев, прикосновений.