Не тот улов

— Вэл.       Светит полная Луна и на море штиль. Мой голос сейчас звучит по-другому. Притворяешься, что спишь, но ты — скверный притворщик. Участившееся дыхание, взгляд сквозь ресницы. Сбрасываю одеяло и отодвигаюсь от тебя. — Вэл.       Переворачиваешься на спину, чтоб я мог вволю полюбоваться тобой. Мой красавец! Тебе невозможно противиться! Невесомо касаюсь губами твоих закрытых глаз, кончика носа, а затем дарю тебе поцелуй, сладкий, тягучий, нежный, как эта ночь.       Крепко обнимаешь. Будто все еще не веришь, что здесь, с тобой. Как же жарко отвечаешь, как ласкаешь мой язык своим! И уже не хочу никуда уходить! Ничего проверять! Но… если не сделаю этого сейчас — не сделаю уже никогда! И мои сомнения будут отравлять нашу жизнь!       Разрываю поцелуй, выдыхаю тебе в теплые, влажные губы. Открываешь глаза. Очарованный, смотрю на взметнувшиеся вверх, длинные, светлые ресницы. — Вэл. Опять притворяешься, что не понимаешь. — Ты сказал, что любому мне рад, — слова замирают на языке, и… едва произнесенные, растворяются в ночной тишине. — Любому, — шепчешь и я снова в плену твоих крепких объятий. Каких же усилий стоит мне освободиться из них! А ведь я сильнее тебя. — Идем, Вэл, — спрыгиваю босыми ногами на каменный пол и маню за собой. Удивленный, разочарованный, но не споришь.       На суше я все еще немного неуклюжий и ты заботливо поддерживаешь, когда спотыкаюсь.       Узкая полоска пляжа позади. В темной, почти неподвижной водной глади отражается Луна. В ее свете твоя белая кожа еще прекраснее. Любуюсь тобой и с трудом сдерживаюсь, чтобы не наброситься, не повалить на мокрый песок, не взять прямо здесь, на берегу. Хоть ты и не будешь возражать. — Чё, рыбья твоя душа, днем не наплавался?! — ворчишь, но беззлобно. Только улыбаюсь в ответ, беру за руку и увлекаю за собой. — Э! Нет! Без меня! — споришь, но уже сдался. — Мы будем не только плавать, — мой голос слегка хриплый от волнения. — Ну, если не только, — больше не сопротивляешься.       Вода у берега теплая. Смешно морщусь — не люблю такую. Заходим поглубже и ныряю, не выпуская твоей руки. Под водой лунный свет причудливо преломляется. Звуки, доносившиеся с острова, исчезают. Частый стук твоего сердца. Оборачиваюсь и торопливо целую. Переход из одной стихии в другую пока еще сложно дается тебе. Снова обнимаешь. Возможно, ты и правда еще ничего не понял. И у меня еще есть шанс отказаться от этой безумной затеи.       Мои ноги превращаются в хвост. Так взволнован, что едва осознаю боль. Боюсь за тебя! Инстинкты обостряются. Забываюсь… Я — хищник, ты — жертва. И так было испокон веков. И вот уже я сжимаю тебя в объятьях и совсем далеких от нежности, и тащу на глубину. Если испугаешься, если начнешь сопротивляться — не смогу остановиться. А после… останется только выброситься на скалы, чтобы уйти следом за тобой. Но доверяешь мне, а потому могу справиться с жаждой убийства.       Целую жаркие, шершавые губы, обвиваю и сжимаю хвостом стройные ноги. Теперь не пошевелишься! Как же я мечтал именно об этом! Ты весь мой, полностью в моей власти! Не хочу, чтобы тебя испугало то, что произойдет между нами.       Ласкаю, трусь хвостом, но осторожно, чтобы не повредить жесткой чешуей твою нежную кожу. Чувствую и твои прикосновения. Как тогда, в ту ночь, когда ты еще не знал, чего хочешь от меня и желал просто быть рядом. Вот бы запеть Песню Смерти! Устроить шторм и кататься на гребнях огромных волн! Но в шторме может погибнуть кто-то из твоих родных! Не могу допустить, чтобы ты страдал! — Вэл… любимый… — шепчу тебе в губы между поцелуями. В твоих синих глазах нет страха, а в прекрасном, стройном теле — скованности, напряжения. Принимаешь мои ласки. Что ты чувствуешь сейчас? Одно только любопытство?       Инстинкты окончательно успокаиваются и понимаю, что не буду утаскивать тебя на настоящую глубину — там слишком мрачно. Нет! Ты должен увидеть красоту моего мира, а не вековую его темень. Тогда, возможно, сможешь принять мое истинное обличие без отвращения.       Блики лунного света, причудливые изгибы кораллов и множество ярких мелких рыбешек. Ночью все это еще прекраснее.       Плыву медленнее, чтобы ты смог все рассмотреть. Но тебе нет дела!!! Обнимаешь и заглядываешь в глаза. Опять разрешаю тебе увидеть их цвет. Только на короткий миг. Сейчас они почти черные — под стать моему настроению. Все еще боюсь, что не примешь меня. — Не только плавать, — эхом повторяешь мои слова и грубо впиваешься в губы. Мой Вэл!       Целую, ласкаю хвостом, беспорядочно прикасаюсь. Кожа такая нежная! Так легко ранить! Твоя уязвимость — сумасшествие для меня! Позволяю себе ощутить возбуждение, страсть. Но все еще осторожен. Если сорвусь — снова проснутся инстинкты и разорву тебе горло острыми зубами. Облизываю тебя… Везде, где могу достать языком. Опять смеешься. — Дэм! Щекотно! Перестань! Уже не могу остановиться. Ведь это так чудесно: твоя гладкая кожа под моим шершавым языком. Задеваю соски, уже ставшие твердыми от моих прикосновений. Зубы удлиняются и не могу удержаться — слегка прикусываю кожу на животе. Не до крови. Вскрикиваешь, но не пытаешься оттолкнуть. Поддаешься…       Вэл, нет! Не потакай моим желаниям — они могут зайти слишком далеко. Дорожка из сладких поцелуев, чуть приправленных болью. Задеваю острыми зубами и зализываю. Живот, грудь, ключицы… Сейчас мне особенно нравится их хрупкость. Шея. Задерживаюсь на бешено бьющейся жилке и упираюсь в нее острым клыком. Дрожишь. Это желание? Страх? Или то и другое сразу?! Мой Вэл… Вглядываюсь в твое лицо. Мой рот приоткрыт и ты можешь достаточно хорошо разглядеть зубы, совсем не похожие сейчас на твои собственные. — Мой ты… гад морской, — шепчешь и тянешь к себе. — А вот не получится, напугать-то! Ты целуешь, грубо, нагло. И остается только одно желание… Обладать… Любить… Сделать своим…       Твоя плоть… Беззащитная и жесткая… Не возражаешь, когда прерываю поцелуй. Давишь на плечи, прижимаешься. Понимаю без слов и опять облизываю тебя, прекрасного и уязвимого. Ласкаю тебя языком и пальцами. Бесстыдно толкаешься навстречу моему рту. Твоя рука в моих волосах. Ты нетерпелив, мой милый. Плотно смыкаю губы, лишая тебя возможности проникнуть внутрь. Твой стон. Подчиняюсь тебе. Я всегда тебе подчиняюсь. Грубо вторгаешься в мой рот. Успеваю хлестнуть хвостом по ногам, до предела вывернув его. Боль в мышцах. Спазмы. Захлебываюсь слюной, но все же удается расслабить горло и принять всего тебя. Тянешь меня за волосы. Немного больно, но я не против. Делаю то, что так тебе нравится. Несколько движений гортанью и ты сходишь с ума. Стонешь, погружаешься в плен моего рта и лишь затем, чтобы почти полностью покинуть его и… вернуться. Играю с тобой языком. Сжимаю упругие ягодицы. Немного боли. Но ты не чувствуешь. Сейчас для тебя есть только мой рот… и то, что он делает с твоей плотью. Дрожишь, со стоном выгибаешься, освобождаешься и я покорно глотаю твое семя. Твой вкус… смешивается с морской солью, терпко-горькой, и значить это может только одно. Я смогу взять тебя. Мое тело… тоже будет уязвимым.       Опустошенный и расслабленный, не противишься, когда разворачиваю спиной, аккуратно придерживая за ягодицы. Вкус соли во рту сильнее. Моя слюна сейчас станет густой и маслянистой. Так мое тело чувствует тебя. Проникаю языком в заветную ложбинку. Вздрагиваешь. Вылизываю, дразня кончиком языка твою сжатую, нетронутую дырочку. Ты все же вырываешься, когда проникаю в тебя скользким от слюны пальцем. Отпускаю, но лишь затем, чтобы снова схватить, заключить в плен объятий, жадными поцелуями заглушить все протесты. Ты отвечаешь… жарко, страстно… Ты… дурачишь меня?! К одному пальцу присоединяется второй, а затем и третий. Губами ловлю твои стоны, всхлипы, наслаждаюсь твоей дрожью. Пальцы скользят внутри тебя, упругого и узкого. Когда нахожу и касаюсь заветного бугорка, ты уже кричишь в голос и я слегка надавливаю на него. Никто и никогда не трогал тебя там. — Вэл, любимый, — тихо, между поцелуями, — позволишь? Не можешь говорить, только согласно киваешь. Твои глаза затуманены страстью, если увижу в них страх — не смогу. Ласкаю тебя хвостом, руками. Нетерпеливо прижимаешься, стонешь. Ты… хочешь стать моим?!       Тело словно разрывает изнутри от возбуждения, от желания обладать тобой. Мой орган, жесткий и обильно сочащийся смазкой, появляется из-под чешуи. Ты успеваешь дотронуться до него и это твое прикосновение окончательно лишает меня остатков разума. Подхватываю под колени. Мое возбуждение передается и тебе через слюну. Так я способен поделиться с тобой своим желанием. Постанывая, начинаешь насаживаться на мой член. Ты узкий и это причиняет боль нам обоим. Обхватываешь меня ногами, сжимаешь. Морщишься от жесткой чешуи, царапающей кожу, но мгновенно забываешь о ней. Целую… болезненно долго, до саднящих губ.       Двигаешь бедрами мне навстречу. Какой же ты узкий! Сдерживаюсь, чтобы не навредить… Одурманенный мною, отравленный моей страстью, ты подвываешь, вонзаешь ногти мне в плечи. — Возьми… — скорее угадываю, чем слышу.       И подчиняюсь. Я ведь всегда подчиняюсь тебе. Терзаю твою плоть. Ведь именно этого ты хочешь. Пропадаю, теряюсь в наслаждении, смешанном с болью. Только сильнее сжимаешь ноги и чувствую твою горячую кровь — тебя ранит чешуя, но тебе уже все равно. На один сумасшедший, прерывистый вдох, лишь на один, но жажда убийства возвращается ко мне. Удлиняются зубы. Но мой следующий вдох тонет в твоем поцелуе. И инстинкт кровожадного хищника растворяется в страсти, в желании. Мы погружаемся в глубину, а я погружаюсь в тебя.       Темнота. Дно рядом. Мое тело сотрясают конвульсии. Кончаю, выплескивая в тебя семя. Целую. Судорожно. Жестко. Не веря. Ласкаю тебя, и освобождаешься мне на ладонь. Вэл?.. Хищные рыбы, привлеченные твоей кровью рядом, но ни одна из них не посмеет напасть, пока я здесь. Ошалевший, прижимаю тебя к груди и устремляюсь к поверхности. От слишком быстрого подъема шумит в висках. Слегка замедляю. Из-за тебя.        Ты шумно отплевываешься, хватаешь ртом воздух. Обнимаю, сжимаю хвостом ноги, снова целую, теперь нежно. И… утаскиваю под воду. Не прерывая поцелуя, выныриваю вместе с тобой на поверхность. Море вокруг начинает слегка волноваться. И когда отпускаю тебя, даю возможность вдохнуть — шепчешь, будто пьяный, счастливо улыбаясь опухшими от поцелуев губами: — Не буянь! А то еще утопишь кого! Морская Ведьма! А ведь так хочу запеть песню смерти! Но ради тебя… Хотя… — Вэл! — произношу твое имя в голос, и мы оказываемся на гребне волны. А когда она начинает опадать — ныряю и увлекаю тебя в глубину. Только затем, чтобы рвануть к поверхности. — Вэл.       И еще одна волна, и мы на гребне. А затем под воду. Дергаешься, но не отпущу! Ты — моя драгоценная, чудесная добыча! После третьей волны удерживаю на поверхности. Отплевываешься. Сердито шепчешь: — Прекрати! — Посмотри на меня!       И дарю свободу. Недолго плыву рядом — хочу убедиться, что у тебя все хорошо. А потом ухожу в глубину… чтобы выпрыгнуть из воды, подняв каскад брызг, сверкая чешуей в лунном свете. А затем нырнуть и задержаться под водой — спрятаться от тебя. Мои чуткие уши улавливают твое тревожное «Дэм!» К тебе. И опять объятия, нежный поцелуй. Мой хвост ласкает твои ноги. А когда отрываюсь от тебя — шепчешь, и в голосе смех: — Совсем сдурел, гад мой морской! Несколько гребков в полной тишине. — И… не боишься?! — Это тебя что ль?!       Сердце бьется бешено. Плаваю вокруг тебя кругами. Ныряю, опять выпрыгиваю из воды. Мне важно, чтобы ты увидел меня. Всего. И именно такого. Возвращаемся на остров. На берегу вылижу тебя всего, и моя слюна залечит твои раны.