Не тот улов

      Уснул заласканный, зацелованный и облизанный где можно, и где нельзя — тоже, и с Дэмом в обнимку. А проснулся один! На гада моего морского обозлился! И потому, что очень он мне утром нужен был, а сбежал! Вот и пришлось… рукой себе помочь.       Чтобы до возвращения его чем-то себя занять, решил в местный лесок наведаться и еще коряг для костра притащить. Это уже когда злость на гада моего морского поубавилась, понял: за рыбой удрал. И без меня: хотел одну-две сырыми сожрать и тайком — чувства мои щадит.       Искупался в местном пресном озерце — остатки соли морской смыть. В кожу она не въедалась, как раньше — видать, тесное общение с русалом моим тому причиной. Кроме коряг прихватил из леса ещё несколько листочков мяты: это для гада морского — дух рыбий зажевать.       Пока его не было заклинание огненное произнес и удалось лишь с третьей попытки опять. И вот только коряги запалил — Дэм у берега вынырнул. На костер мой подозрительно глянул, но ничего не сказал. Из воды ловко выбрался и рыбину о камни прибрежные стукнул.       И вот шельма морская! Я-то опять надеялся хоть полюбоваться, а он едва из воды выбрался — одежду себе наколдовал! Прошептал что-то неразборчивое и красоту свою всю от меня скрыл.       И давай молча добычу потрошить! Не сразу понял, что это он так переживает, что втихую рыбу сырую ел!       А когда закончил — протянул я ему, улыбаясь мило, листья мяты. Ну, теперь мой черед молчать-то! Посмотрел виновато и все сразу в рот запихал. Успел зубы его острые заметить — тоже мне хищник! Жевать мяту начал и с такой миной страдальческой, что меня чуть на смех не разобрало. Отплевался и опять виновато посмотрел. А я уже вовсе не о завтраке думал. — Ну иди сюда, хитрец! Бесцеремонно его к себе потянул и на песок повалил. Растерялся гад мой морской — не ожидал. — С утра ни с чем оставил! — Думал, ты после ночи… уставший! Не слушал оправданий дурацких — навалился на него грубо и целоваться полез. И ни рыбий дух, ни клыки острые не помешали! Да он и не возражал. А потом и вовсе забылся — уж я-то постарался! Рыбу все-таки пожарили, но завтрак уже в обед превратился.       Вечером Дэм загрустил и все сказать чего порывался, но так ни слова и не произнес — вздыхал только. — Ну?! Чего помалкиваешь?! — опять сграбастать его хотел, да не тут-то было! Увернулся и шустро. — Родных увидеть хочешь? — спросил и таким голосом безнадежным, что даже отказаться хотел, лишь бы не расстраивать его, но… — Да, хоть издалека. — Можно и близко, но не показывайся и с ними не разговаривай. Эх, не из легких задача-то, ну да… была не была!       До острова моего родного добрались быстро. Не переставал способностям Дэма удивляться. На батином корабле дня два бы плыли, а то и дольше, если без ветра попутного.       К берегу подплыли близко, и когда замок фамильный в тумане разглядел, от радости чуть не заорал, но вовремя спохватился. — Из воды тебе выходить нельзя, — Дэм строго предупредил. — А как же увижу-то их?! — спросил и даже злость почувствовал.       Вот тогда и понял, что кто-то для него за островом шпионит, а потому знает хитрец то, чего я не знаю. Спорить не стал.        Вдалеке заметил кого-то, вполне на человека похожего и чем ближе, тем больше уверялся, что это родитель мой, и по походке нечеткой и падениям частым судя, не сильно трезвый.       Добрел батя до воды на ногах заплетающихся, волны ему сапоги замочили, а да он не заметил. Зарыдал и горестно, я чуть успокаивать его не бросился, но Дэм удержал. — Нельзя, — прошептал одними губами. — Пошто ж ты, сынку, нас покинул! — завопил родитель мой. — Да разве ж не любили тебя?! Заразве ж доли лучшей не хотели?! К бутылке початой приложился и вино громко глотать начал. И так жалко его стало, что опять на берег рвануть попытался, но Дэм-то сильнее меня. — А что невеста сбежала, так и к воронам ее, мерзавку! И богаче и красивше б нашли! — завывал батя, пошатываясь, будто от ветра сильного.       Услышал шуршание юбок и поступь тяжелую. Не ошибся — матушка тоже к морю прибыла. И как раньше ее не приметил?! Ох, наверное, в глаза что-то попало. — Ты, пьяница горький, чего здесь забыл?! — но бить короля нашего, вопреки обыкновению, не стала.       А вот бутылку отняла. Батя, горестно вздохнул, ругнулся громогласно, сильно удивился, что опять не схлопотал и поплелся восвояси. Матушка оглядывалась нервно, и когда монарх наш из виду скрылся — принялась вино пить и громко. А потом… Я аж изумился — будто стая волков рядом завыла. И не сразу понял — чего происходит-то! Оказывается, матушка моя… вот диво! На слезы способна.       Прежде, чем вынырнул и утешать бросился, она, ещё вина хлебнув, принялась волнам кулаком грозить. — Ух доберуся! И уши оторвуууу!!! Супротив воли моей! Посмел! Скот ты неблагодарный!!! И опять зарыдала.       Батя, пьяный, а потому бесстрашный, воротился и, равновесия не сдержавши, повалился королеве в ноги. — Не дело тебе, жена, так орать! — рявкнул и зло, когда поднялся. Матушка не забранилась в ответ и бутылку ему отдала. — Змеюку на груди пригрела! — завопила и носом захлюпала. — Столько всего для него сделала, а он — сбежал!!! — И было б с кем! — батя поддакнул, сплюнул, в сердцах рукой махнул и к вину приложился. Вот, теперь мне за Дэма обидно стало — захотелось на берег вылезти и все им высказать. Но гад мой морской будто мысли мои угадал и мертвой хваткой вцепился. — Хвост твой русалий! — только ему и прошептал, и тут же хвостом этим и получил больно. А матушка опять запричитала: — И ведь разве ж не воспитывали?! И разве ж не били?! — И били, и в подвал запирали! — опять батя ей поддакнул. — А все ж бестолку!!! — рукой махнул и опять сплюнул. Матушка ничего не сказала, бутылку у него выхватила и шумно из нее отпила. — А знаешь, жена, — батя совсем осмелел и приобнял ее, чего матушка в принципе не терпела. — Эти дети не удались… А давай новых заделаем?! — Еще чего! — королева руку его с плеча сбила. — Дурные от тебя дети! Непокорные и непочтительные! И хватит с тебя и этих! — Ну, может… тогда звезды не так светили… — попытался батя ей возразить. Неловко себя почувствовал и в другую сторону посмотрел. И нырнул бы, но Дэм удержал. — Тебе, Фрэд Окаянный, никакие звезды уже не помогут! А мне фигуру портить?! — Да чего тут портить-то?! Услышал звук затрещины звонкой. — В теле я! Ну и что ж?!       Когда на берегу шорохи знакомые послышались, опять посмотрел. Растения из оранжереи заявились и родителей моих окружили. И, Бурелом Корень, и Плющ, и Сколомандра. — Чего вам, демоновы вершки-корешки?! — батя их спросил и опасливо. Они, естественно, не ответили, только ветвями зашелестели негодующе. Ох, если бы… Все запреты бы нарушил и на берег выскочил! — Топиться не удумаем! И не надейтесь! — матушка гаркнула. Тогда они еще пошелестели и подальше уползли, но совсем не ушли. Хотел уж Дэму сказать — убираться пора, чтоб мне сердце не рвать больше, но он опять придержал и не зря. — А давай, жена, чтоб скуку развеять, состязание устроим! — Да какое ж с тобой состязание, супруг мой, окаянный?! Перепить меня не сдюжишь! — А кто скорее к Акульей Скале приплывет! У того корабль и быстроходнее! — Да что ж тут состязаться-то?! — А может проиграть боишься, женщина?! — Шта?! Да я те еще и фору дам, черепаха морская! — По рукам?! — По рукам!!!       И после слов этих вокруг будто ураган поднялся. Это наши слуги демонические, все, что надо услышав, кинулись сплетни по острову разносить.