Запал. Фитиль. Порох

      Мухтар расхаживал взад-вперёд по рабочему кабинету. Сидящая за его столом Карина быстро говорила, шелестя фольгой от шоколадок, которые усеяли уже всю столешницу:       — Видишь ли, *шур-шур-шур* слежка, которая за мной велась, от меня *шур-шур-шур* отвязалась. Я тут же *треск шоколада* к тебе. Тьфу ты… нельзя так объедаться.       — Так тебя никто не заставляет, — жёстко ответил сыщик, закуривая. — Твою дивизию… мой отец откидывает копыта, откуда-то вылазит ещё одна драная шайка с непонятными намерениями, да ещё мне на шею Жанна Киска свалилась! Какого хрена тут вообще происходит?       — Откуда я знаю? — огрызнулась разведчица, извлекая из сумочки флягу коньяка и присасываясь к горлышку. Из-за бульканья её голос звучал невнятно: — Я никаких новых данных не могу получить уже третий день!       — Мало у тебя терпенья, однако, — Мухтар выпустил струю дыма в форточку.       — Слышь, ты! — Карина вскочила со стула. — Я тут на сугубо добровольной основе! И не в твоих интересах так со мной говорить! А ну извинись! Детектив липовый!       — Да остынь, — буркнул сыщик, даже не оборачиваясь. — Кар, посмотрим правде в глаза. Тебе просто некуда идти, иначе ты бы собрала чемодан сразу после смерти Шефа. — Впервые Мухтар назвал своего отца так.       — Тоже верно, — нехотя признала разведчица, садясь снова за стол и вытирая губы. — Но всё же я требую извинений!       — Подавишься, — отрезал Мухтар. — Кар, есть дело.       — Вы… *ик* выкладывай.       — Во-первых, хватит пить. Во-вторых, Борис Алексеевич… удалось навести справки?       Карина выудила из глубин сумочки ламинированную карточку и протянула её сыщику.       — Так…       «Клочков Борис Алексеевич.       Бизнесмен. Владелец фирмы по производству обуви.       Во время войны — политрук, командовал 5-м резервным батальоном. Несколько раз выводил подчинённых из окружения. Дважды Герой. Имеет около десяти наград.       Возраст — 46 лет.       Статус — вне закона.       Список преступлений прилагается».       — Отлично… — Мухтар полусухим языком облизнул губы. — Теперь он у нас в руках… Осталось только… а откуда ты это взяла?       — У его телохранителя спёрла, — хихикнула девушка, незаметно пряча в сумочку фляжку. — Непросто это, надо сказать, было…       — Хватит мне на премию намекать! — огрызнулся сыщик. — Нет у меня денег ни копья!       — Ты мне это уже третий месяц говоришь. У крёстного папаши крупнейшей шайки мафии нет денег! Ограбь банк, чёрт подери! Или машину продай — их у тебя и так восемь штук!       — Десять. Перебьёшься. Ну на кой-тебе деньги? Кутёж в ресторанах устраивать? Ты это и так в рамках работы делаешь!       — А я хочу больше! Кутить в рамках работы скучно! Я там только о сведениях и думаю! А мне хочется куда-нибудь к морю, или к океану! Отдохнуть полноценно!       — На том свете отдохнём… — рассеянно ответил Мухтар, прикуривая от свечи. — Хм… «Вне закона»… и спокойно разгуливает по улицам города…       — Кстати, что ты с Жанной сделал-то?       — Отправил её в… к… неважно куда.       — А мне важно! — упёрлась Карина.       — Обойдёшься… тайна есть тайна.       — Ой, да иди ты! Детские игрушечки, тайные убежища…       — Кар, не нагнетай. Я поклялся…       — …мне, что у тебя не будет от меня секретов!       — Кар, признай, наконец, что это бес-по-лез-но! — детектив закатил глаза. — Мы не любим друг друга, пойми!       — За себя говори! — зло выпалила девушка.       Мухтар замер с сигаретой между пальцами.       — Вот так номер, — протянул он.       — Упс… — пробормотала Карина, нащупывая спинку стула. — Не считается, я пьяная!       — Знаю… именно поэтому и считается. Трезвая ты никогда правду не говоришь.       — Брехня! — фыркнула Карина. — Полная *зевок* чушь!       — Всё, не мешай! — сыщик углубился в изучение досье.       — Больно надо! — фыркнула разведчица, вытаскивая из сумочки ещё пять плиток шоколада с водкой. Вздохнув, Мухтар покачал головой и продолжил искать зацепки.       … Малыш сидел у окна, рисуя на стекле грустные рожицы. Он был сильно не в настроении. Роза куда-то ушла, Дружок и вовсе уехал к чёрту на рога, как выразился Сила, Лиза смоталась на очередное свидание с каким-то Борей, так что поговорить Малышу было не с кем… почти.       Почти беззвучно приоткрылась дверь. Мягкий ковёр приглушал шаги. Но Малыш даже не пошевелился, когда кто-то сел рядом. Пружины матраса возмущённо скрипнули.       — Чего приуныл, рядовой?       — Предчувствие у меня плохое. Будто бы семья наша развалится, — не оборачиваясь, ответил Малыш.       — Выкинь из головы! Всё будет в шоколаде! — ободряюще сказал Сила.       — Расскажи что-нибудь о войне… пожалуйста.       — Та-ак… что б тебе… придумал! — Сила устроился поудобнее и начал рассказ.       POV Сила:       Был я тоды ещё в составе штурмовой группы — ШУГ, как её у нас называли.       — А зачем «у»?       — Чтоб звучало.       Ну во-о-о-о-от. Дали задание нам шугануть засевших на каком-то складе врагов. Но перестрелку было устраивать нельзя — склад-то был с тротилом… И так мы изгалялись, и этак — ни черта не выходит! И тут Евгений — товарищ мой, погиб в последнем бою нашей ШУГ, — предложил такой план…       Конец POV.       … Два десятка бойцов крались вдоль стены здания. Вёл их рослый сенбернар с кастетами на руках, а так же с ножом и сапёрной лопаткой на поясе. Сделав предупреждающий жест, он замер, слился во мраке со стеной, нашарил где-то гаечный ключ, лежащий на выступе, где его оставил небрежный механик, поднял инструмент над входом и замер. Из дверей показался часовой. Евгений слегка ударил его чуть выше виска. Вражеский солдат беззвучно упал на руки двум бойцам ШУГ. Подняв вверх большой палец, Евгений жестом подозвал Силу и ещё четверых солдат и двинулся с ними внутрь склада.       — Обыскать всё, — прошептал Сила — внутри склада управление отрядом вновь легло на него. — Пленных не берём! Евгений, ты со мной! Фонари не включать! И чтоб без единого звука!       Солдаты разбились попарно и двинулись по тёмным переходам склада.       … Проходя мимо комнаты Малыша, Роза услышала возбуждённый голос:       — И тут на нас сзади навалились трое! Ну всё, думаю, допрыгались! Вдруг Евгений орёт не своим голосом: «Сзади, тупицы!». Я ещё не понял, что он сказал, а враги машинально обернулись! Ну, тут-то мы их и… того. Идём дальше… а там бочки с тротилом стоят и рож вражеских эдак двадцать. Ну, вдвоём мы бы с такой силой не совладали. Решили напасть с двух сторон… Евгений, значит, пошёл искать обход, чтоб сзади по ним вмазать. И тут… признаюсь, меня страх пронял. Ну, думаю, всё, допрыгался, солдат. Евгения ни слуху ни духу. Кое-как взял себя в руки, пополз в сторону предполагаемого противника. Ползу, ползу и вдруг на что-то мягкое натыкаюсь. Глаза поднял — а это вражеский разведчик мне навстречу полз. Столкнулись мы с ним и лежим оба, боимся тревогу поднимать. Оно и понятно — он-то не знал, что я один. Минута прошла, две, три… Не выдержал я, сказал «Привет». Он машинально ответил «Привет», а сам на меня вылупился и не шевелится. Тут голос сзади: «Кого нелёгкая принесла?». Не успел противник отреагировать, как я неожиданно даже для себя рот ему зажал и завопил на ихнем языке: «Вражеский десант! Сматываемся!». Враги в две стороны ломанули. А коридоры там узкие были, мы с Евгением по одному их ловили, вырубали и складывали штабелями. Тут подкрепление подошло. Без единого выстрела отвоевали целый склад взрывчатки! Тогда-то я звание старшины и получил. Евгению дали старшего сержанта. Только недолго его торжество длилось. Зажали нас в здании городской администрации. Такого месива я давно не припомню… Убили его. Очередью из пулемёта срезали.       — А как вы здание отстояли?       — Усаживайся поудобней, рядовой, история длинная. Итак…       POV Сила:       Я стоял у выбитого ударной волной артиллерии окна, поминутно дёргаясь к поясу за гранатой, когда замечал какое-либо шевеление на улицах. Ситуация становилась критической. Нас было всего двое, а на подавление сопротивления кинули дивизию, усиленную танками. Стреляют из пушки по воробьям…       — Как там?       — Пока тихо… — ответил я, снимая со шнура бинокль и осматривая окрестности. — У страха глаза велики, покамест не суются…       — Правее посмотри!       Я поспешно перевёл окуляры правее. Действительно, по искрошенному асфальту ползли три десятка солдат в серых халатах.       — Эка куда махнули… может, покажем им, почём фунт свинца? — предложил Евгений, взвешивая на руке связку гранат.       — Рано. Подползут метров на пятнадцать, тогда шмаляй. А сейчас рановато. Попасть сложно, а промахнёшься — по нам попадут. Сам понимаешь.       — Понимаю, не дурак, — вздохнул товарищ. — А жаль… так хотелось этим псам показать, чего стоит настоящий боец.       — Ты откуда родом?       — Из Бугры… пошёл по контракту служить, мать и бабушку кормил. А тут такое… убиваются они, наверное.       — Да не наверное, а точно… везучий ты. У меня вообще матери нет.       — Умерла?       — Угу. Давно.       — Жаль. Ты, кстати откуда?       — Есть такая Богом забытая деревня — Глинкино. Слыхал?       — Было такое.       — Ну вот я оттуда. Из-под Омска.       — Сибиряк, стало быть? А я из-под Вологды. Какие там места, какие места… — Евгений вздохнул. — Помню, маленьким был, бабушка всегда утром доила коров. Когда я просыпался, на столе меня ждал стакан ряженки. Свежайшей, из парного молока. Вкуснотища… неимоверная. Потом уехал я, значит, в саму Вологду — служить. Но и там бабушка меня не забыла. Посылки слала каждый месяц, письма писала длиннющие. А тут война грянула. Обнялся я с ней и на фронт почапал. Такие вот пироги… Блин, сказал и тут же вспомнил, как бабушка пироги с ягодами пекла. Любила она меня…       — Повезло тебе, — повторил я, выслеживая подползающих к дому врагов. — Ладно, ностальгия потом… сейчас… граната!       В выбитое окно, ещё не забитое досками влетела лимонка. Я упал на пол, увлекая за собой товарища. Едва прозвучал взрыв, как в окна и дверь потоком хлынули враги. Мы вскочили и встали спина к спине…       Конец POV.       — …И как же вы отбились?       — Сообща, рядовой, сообща… Не хочу тебе это в подробностях описывать — маленький ещё. Сам понимаешь, война — это тебе не кино. Я там такого навидался… Мне самому несладко пришлось. Ну ладно, пойду я.       Выходя из комнаты, Сила столкнулся с Розой, которая стояла, сложив руки на груди и сделав на лице мамино фирменное выражение, которое она делала, когда разговаривала с Дружком. Вздохнув, парень сказал:       — Дай угадаю с трёх попыток: я влип не на шутку.       — Верно, — усмехнулась Роза. — Да ладно тебе, пошутила я.       — А я уж было испугался… — в тон ей ответил Сила.       Оба рассмеялись.       — Ладно, только вот не стоило тебе Малышу столько всего рассказывать.       — Да будет тебе! Я же ничего такого не сказал… особо страшного.       — Кстати… почему ты всё время хромаешь? Я давно заметила.       Впервые Роза видела Силу напуганным. Парень сохранял хладнокровие даже под дулом пистолета, но тут он явно чего-то испугался. Кое-как справившись с собой, он выдавил:       — Идём.       — Куда?       — В какое-нибудь уединённое место.       — Чердак подойдёт?       Сила кивнул.       Они поднялись на чердак по длинной лестнице из старых скрипучих ступенек. Роза вытерла подолом юбки стул и села на него. Парень же устроился на сундуке и принялся закатывать правую штанину. Посмотрев на ногу, Роза ахнула.       От правой ноги Силы осталась небольшая часть бедра с рваным краем, перемотанным марлевой повязкой, которая давно уже пропиталась кровью. Дальше вниз шёл длинный грубый протез из какого-то серебристо-белого металла. Он оканчивался неким подобием стопы, на которой был туго подогнанный кроссовок. Парень встал и прошёл несколько кругов по чердаку. Протез слегка скрипел. Видимо, в его конструкции не был предусмотрен коленный сустав. Силе приходилось отводить ногу назад, отчего и создавался эффект хромоты. Сев снова на сундук, он размотал штанину и спокойно сказал:       — Видела?       — Как…       — На мине подорвался. Вот уж реально «одна нога здесь — другая там», — мрачно пошутил парень, доставая сигарету. — Не против?       — Нет, конечно… Почему же ты сразу не сказал?       — Не хотел чувствовать себя ущербным. Я же теперь инвалид… ни туда ни сюда. Жить остаток жизни неполноценным…       — Но ты воевал!       — И что? Это меня ещё не делает особенным.       — А это что? — девочка указала на выпавшую из джинсов Силы плоскую коробочку. Тот смущённо пробормотал: «Да так, ерунда всякая», попытался её поднять и запихнуть обратно. Роза опередила его, приподняла крышку и снова ахнула, но уже по другой причине. В коробочке лежала Золотая Звезда Героя, а рядом с ней — две медали: «За отвагу» и медаль Суворова.       — Да… — парень отвёл глаза. — Насчёт этого…       — Тебе не стоило скрывать, что ты Герой! Это же… великолепно!       — Не скажи. Я из-за этих блестяшек роту друзей похоронил. Я всех знал лично… до единого! А вернуться удалось только мне! Это… почему я не лежу сейчас на границе вместе с ними?!       — Силушка, — Роза обняла парня за плечи. — Всё в порядке. Пойдём завтракать.