Как нам выдержать друг друга?

      Некоторое время — если подумать, довольно короткое — Вера просто смотрела на Нику не в силах сказать ни слова. Ника смотрела на Веру круглыми глазами, и, похоже, на языке у нее вертелась еще пара вопросов, куда более прямолинейных, чем озвученное «с кем ты разговаривала».       Потом Вера огляделась. Лазейка из щекотливой ситуации не спешила находиться. За тот десяток секунд, что они с Никой играли в гляделки, на кухне, естественно, никто не материализовался, а голос в голове мстительно молчал и подсказки давать не торопился.       Вера понимала, что говорить Нике правду нельзя ни в коем случае. Ее соседка и подруга нередко удивляла окружающих поразительно легкомысленным отношением к жизни, но никогда это легкомыслие не распространялось на здоровье. Первые полгода знакомства Веру до глубины души поражал контраст: приходя с учебы, она чуть ли не ежемесячно заставала Нику с новым парнем, подцепленным то в клубе, то на концерте, то вообще на улице, и отношения эти были далеки от целомудренных. Но, ведя такую вот жизнь-однодневку, при малейшем намеке на простуду Ника приходила в ужас и немедленно бежала в поликлинику. Иногда Вера начинала подозревать, что со всех своих многочисленных парней Ника берет справку о том, что они не больны спидом, сифилисом и прочими радостями жизни, передающимися всевозможными путями.       Так что Вера вполне обоснованно подозревала, что стоит Нике услышать про голос в голове, как она немедленно позвонит в скорую. А когда Веру станут запаковывать в смирительную рубашку, Ника будет стоять рядом, искренне сочувствовать и приговаривать, что это для Вериного же блага. Благо такое Вере не требовалось, а, значит, и с рассказами стоило повременить.       Но что тогда сказать? Во что может поверить девушка, увлеченная модой, ночной жизнью и просто до невероятного заботливая?..       — С лишним весом, — не придумав ничего лучше и устав думать, брякнула Вера. Ника удивленно моргнула. Голос в голове то ли фыркнул, то ли выдохнул, как бы намекая, что будь у него такая возможность, он бы приложил ладонь к лицу.       — С лишним весом? — непонимающе переспросила Ника.       Вера покивала, обреченно взглянула на салат. Если уж нести бред, надо нести его до конца, тогда есть шанс выдать бред за не очень умную правду.       — Постой, — похоже, в голове у Ники происходило тяжкое осмысление и борьба здравого смысла с тем, что творилось в реальности. Она посмотрела на салат, потом на Веру, потом опять на салат. — С каким лишним весом? Ты ведь ни разу на наши весы не вставала.       «Это, что, единственное, что тебя насторожило?!»       Голос в голове выразил удивление чуть менее цензурно, но смысл оставался тем же: он тоже не это рассчитывал услышать.       Впрочем, грех было жаловаться. Прокатило — и слава Богу.       — А сегодня решила: почему бы не встать? — тоном, словно давала показания на допросе, объяснила Вера. — В общем, всё плохо. И это бесит.       Ника смотрела сочувственно и понимающе, и во взгляде ее Вера не находила ни капли сомнения. Всё выглядело так, словно Ника поверила.       — Да, у меня тоже такое бывает, — она подошла к столу, отодвинула стул и села на него боком, закидывая ногу на ногу. — Только, если будешь есть стоя, это не поможет. Лучше есть сидя и медленно. Тогда чувство голода проходит быстрее, и в итоге ты ешь меньше.       Теперь пришла очередь Веры смотреть на Нику круглыми глазами. Это точно та Ника, которая начинает пить Арбидол, стоит только кому-нибудь чихнуть в досягаемости ее слуха?.. Где привычная подозрительность? Еще утром, вроде, всё в порядке было…       «С ней точно что-то не так», — мимолетная догадка превратилась в уверенность.       Голос в голове молчал, но почему-то Вере казалось, что сейчас его обладатель, если таковой вообще существовал, пристально смотрит на Нику. Как-то на уровне подсознания она отличала его внимательный и острый взгляд от своего.       — Что-то не так? — Ника похлопала глазами, похоже, почувствовав во взгляде Веры что-то необычное.       — Н-нет, всё хорошо, — едва выдавила Вера. — Спасибо тебе.       — Ой, да не за что, — отмахнулась Ника. — Я на самом деле очень рада, что ты решила заняться собой. Может, сегодня вечером со мной в спортзал, а? Там сейчас никого не бывает, скука смертная. А я тебя с Егором познакомлю, он прелесть, помнишь, я тебе рассказывала?       Это Вера помнила прекрасно. Ника говорила о Егоре почти ежедневно, в фитнесс-клубе он был её тренером, который разработал для нее специальную диету и график тренировок. Еще о Егоре ходили слухи, что он гей, но в подобное верилось с трудом. Вера видела его однажды, когда прошлой весной зашла за Никой в спортзал — Егор был здоровенным бритым парнем, похожим не то на боксера, не то на уголовника. Почему Ника называла его «прелестью», так и осталось загадкой, на Верин взгляд подобное определение подходило Егору меньше всего. Зато с хозяином голоса из головы Егор наверняка бы спелся — было что-то очень близкое в интонациях, с которыми они оба говорили.       Только, похоже, Верина персональная галлюцинация была не в восторге от перспективы знакомства с Егором:       — Сегодня вечером мы не идем в спортзал, — тоном, не терпящим возражений, отрезал он. — И с Егором не знакомимся. Мне этих Егоров… и так хватает, в общем. Ты меня поняла?       «Да как тут не понять, мамочка», — подумала Вера и натянуто улыбнулась Нике:       — Мне кажется, идти сегодня в спортзал — это не самая хорошая идея. Особенно после того, что ночью случилось, — ей, и в самом деле, не хотелось туда идти. Тягание гантелей как-то не вписывалось в Верино представление об идеальном досуге.       Сияющая и уже, наверняка, продумывающая совместную тренировку Ника разом как-то потускнела.       — Прости, я совсем забыла, — повинилась искренне и уже больше на себя похоже. — Ты как, чувствуешь себя плохо?       — Да нет, — Вера только плечами пожала. После прогулки она действительно чувствовала себя как обычно, не лучше и не хуже. Ватность пропала из головы, и прилечь уже не тянуло. — Только в голове пусто. Ничего не помню, — и, наконец, попросила о том, что задумала еще утром: — Может, ты расскажешь?       Ника посмотрела на нее встревоженно, но, видимо, решила, что частичная потеря памяти — это не настолько опасно, чтобы немедленно и наперекор врачам класть Веру в больницу.       — Хорошо, — потом огляделась в поисках чего-то. — Сейчас только чай себе сделаю.       Пока Ника возилась с чайником, Вера перенесла недоеденный салат на стол. Так и тянуло поделиться подозрениями насчет подруги с соседом по голове — больше не с кем было, а невысказанные опасения камнем висели на сердце. Вера покосилась на Нику. Та стояла спиной и ковырялась в коробке с пакетиками, ища свой любимый Эрл Грей. Да и чайник уже шумел достаточно громко, чтобы заглушить голос. Отвернувшись для еще большей подстраховки, Вера спросила шепотом:       — Что ты об этом думаешь?       — О чем? — тут же откликнулся мужчина.       Вера взглядом указала на Нику. Голос недолго помолчал, наверное, что-то обдумывая. Хотя что вообще может обдумывать плод воображения? Ему и думать-то нечем. Впрочем, его ответ оказался для Веры неожиданным:       — Я подожду, пока она расскажет, что, по ее версии, произошло ночью, а потом скажу, что думаю. Очень надеюсь, что она является пострадавшей, а не зачинщиком всей этой херни.       Вера застыла в ступоре. Это прозвучало… зло. Только что этот человек в чем-то обвинил Нику, но Вера пока не понимала, в чём именно. И откуда вообще такие странные мысли могли взяться в ее собственной голове?..       — Прости, что? — едва смогла выдавить она.       — Что? — Ника, про которую Вера благополучно забыла, обернулась к ней, видимо, посчитав, что Вера что-то ей сказала. Пришлось быстро делать лицо попроще и изобретать ответ:       — Сделай, пожалуйста, мне тоже чай, — Вера улыбнулась. И решила, что с голосом в голове она побеседует попозже. Уж больно много он говорил странных вещей.       Вера уже и не помнила, когда они с Никой в последний раз пили чай вот так, только вдвоем. Наверное, это было еще на первом курсе, до появления многочисленных парней, дискотек и концертов. А потом Вера перестала вписываться в Никин график тренировок и ночных развлечений, и их встречи свелись ко встречам в общей компании да к ночевкам в одной комнате. Иногда они неделями не разговаривали, какие уж там чаепития.       — На самом деле, мне почти не о чем тебе рассказывать, — Ника отхлебнула чай и отставила чашку. Вера всегда поражалась этой её способности пить крутой кипяток. — Глупая история вышла. Помнишь, как мы Славку с Виталей встретили?       Вера кивнула. Это она хорошо помнила.       — А потом мы на остановке стояли и пиво пили, — продолжила Ника. — Помнишь?       — Постой, — Вера помотала головой. То, что говорила Ника, почему-то не сходилось с тем, что помнила Вера. — На какой остановке? Мы с тобой дворами в клуб шли.       — Ты что? — Ника вытаращилась на нее так, словно увидела фею. — Какими дворами? Мы такси вызвали, оно должно было нас от остановки забрать. Три ночи было.       Вера хотела уже возразить, что было всего двенадцать, но тут услышала непривычно негромкое:       — Не возражай ей. Пусть расскажет так, как помнит она.       Вера не знала, что и думать. Выходит, даже то, что осталось в голове — это неправда? Она чувствовала, что запутывается всё больше.       А Ника, не встретив возражений, продолжала:       — Такси немного задержалось, нам водитель позвонил. Славка с Виталей решили с нами постоять. Потом к нам еще Игорь подошел сигарету стрельнуть и спрашивает такой «чего скучаете?» Ты ему сказала, что такси опаздывает. А он говорит: «Я салют на праздники купил, давайте запустим один». И достал такую… ну… коробочку.       — Коробочку? — переспросил голос в голове.       — Коробочку? — продублировала его вопрос Вера. У нее самой все вопросы пока не могли выбраться из-под груды новой информации.       — Ну да, коробочку, — Ника кивнула. — Маленькую такую, красную. Четыре на четыре где-то. И баллончик к ней, тоже маленький. Игорь сказал, что это такой новый салют, ему продавец в магазине посоветовал. Красивый, вроде. Там в этой коробочке сбоку есть дырка. Надо на крышку баллончика нажать, как у обычного распылителя, и направить его в эту дырку. А потом выпустить в небо салют из коробочки. И никуда отходить не надо, вроде как, прямо из рук можно фейерверк устроить. Странная такая система, ты еще сказала, что сначала стоит потренироваться.       — Да уж точно, потренироваться не мешало бы, — Вере показалось, что голос в голове немного осип. Похоже, его здорово шокировало существование такого салюта. Да и сама Вера сомневалась в безопасности подобного новогоднего развлечения.       — Ну ты же знаешь Игоря, — даже не догадываясь о произведенном эффекте, Ника вздохнула. — Он поржал и этот баллончик в коробочку сунул. А какой стороной её в небо направлять, то ли не спросил, то ли забыл. Ну салют и рванул прямо в тебя.       Вера нервно икнула:       — В меня?! Это меня, что, так салютом контузило?!       — Да нет, — отмахнулась Ника. — Я даже не знаю, как ты ухитрилась увернуться. Этот здоровенный алый шар у тебя над плечом пролетел и в пустыре рванул. Жесть просто. Аж машины засигналили. А ты, пока от него уворачивалась, на ледянку наскочила и на одной ноге аж до дороги проехалась и на крайнюю полосу вылетела.       В Вериной голове уже стали рисоваться картины, как её сбивает какая-нибудь легковушка, но Ника опередила все вопросы:       — Не бойся, тебя не сбило. Там была машина какая-то, но водитель успел тормознуть. Ты просто упала и головой стукнулась. Вот и всё, в общем-то. А дальше я к тебе подбежала и хотела помочь встать, но ты уже без сознания была. Хорошо, что до общаги близко, тебя ребята минут за десять до кровати дотащили и скорую вызвали.       Вера молчала. После Никиного рассказа понятнее ничего не стало. Как раз наоборот — в сознании росло и крепло ощущение глубокого концентрированного бреда.