Я уйду, а ты останешься

Красочный, волшебный мир Джоан Роулинг не мог уместиться в слабом и тесном сознании Ники, поэтому девушка вынуждена была периодически оказываться в темных и убогих местечках наподобие сейфов. Учитывая то, как извращена была ее фантазия, сейф представлялся наиболее безопасным пристанищем для нее. Ника не пыталась показать нос наружу, так как испытывала уверенность, что снаружи как бы ничего и нет. «Конечно, – думала она, – это же мой сон. Там ничего нет, потому что я совершенно не помню, как выглядит двор. Поэтому я и не смотрела по сторонам, когда Драко вел меня сюда. Мне просто не хотелось – это первое. Второе – я просто не знала, как там что должно выглядеть». Девушка прислушалась. Школьный двор должен был быть наполнен тысячами звуков, но слух ее не уловил ничего, кроме тихого шороха ветра в замочной скважине. «Да, – снова подумала Ника, – все правильно. Сейчас я захочу, чтобы Драко забрал меня отсюда, и он сразу же явится. Это же мой сон! Главное – контролировать себя. Даже плод воображения возмутится, если на него будут смотреть, как кошка на кусок вареной курицы». Она уселась на какой-то ящик и тут же поняла, что замерзает. «Да, черт возьми. У меня потрясающее воображение! Так реалистично продумать неудобную холодную кладовку для себя самой могла только я, – разозлилась девушка. – Нужно контролировать эмоции и мысли. И ни в коем случае не попасться на глаза Люциусу, если Драко решит спрятать меня у себя дома». Так и случилось. Особняк Малфоев поражал размерами и аскетичностью линий и оттенков. Современное по меркам времени убранство комнат уравновешивала четкость каждой детали, будто мебель в каждой комнате была посчитана, распределена и расставлена точно в том месте, где ей следует стоять, и ни на сантиметр в сторону. Драко снова бегом потащил Нику по коридорам: видимо, боялся, что кто-нибудь из населения дома увидит их. Они пронеслись через большую и маленькую гостиные, взбежали по одной из лестниц и оказались в коридоре, где по обеим сторонам тянулись одинаковые двери из темного дерева. Малфой остановился у одной из них, вынул из кармана ключи и зазвенел ими. — Вечером я принесу еду, – сказал он, открыв дверь и окинув девушку еще одним презрительным взглядом. Выглядел он жутко встревоженным, но на лице, как и всегда, бледнела надменная маска. Аристократ всегда должен держать себя в руках. – Мне нужно подумать, что с тобой делать. Моя комната в конце коридора, если тебе понадобится что-то, но я надеюсь, что тебе ничего не понадобится. Ника вошла в комнату, и Драко тут же захлопнул дверь и щелкнул в замке ключом. Узкая кровать, шкаф, круглый ковер на полу, приземистая тумба, лампа на ней, письменный столик. Довольно большое окно с низким подоконником и тонкой белой занавеской, из которого был виден сад и темный свод восточной части особняка. Лаконично. Даже уютно. «Потрясающе, – подумала Ника, – я снова осталась одна. И зачем мне вообще такой сон, если Драко в нем появляется всего на пару минут? Я вам не Гарри Поттер – по чуланам сидеть». Девушка обиженно опустилась на край кровати и скрестила руки на груди. Ей не нравилось, как ведут себя ее сны. Ника решила взять все в свои руки и, сформировав в своей голове желание, щелкнула пальцами для пущего пафоса. Ничего не произошло. «Нужно сконцентрироваться и четко представить это… – вздохнула про себя девушка и закрыла глаза. – Я хочу, чтобы прямо сейчас здесь появился Римус Люпин!» Она открыла глаза, но не увидела ничего, кроме сумрака, сгустившегося в углу. «Я хочу, чтобы прямо сейчас здесь появился, мать его, Римус Люпин!» Ника остервенело защелкала пальцами, а потом откинулась на кровати и раздраженно фыркнула. Дурацкое воображение. Работает на полную катушку, когда этого не надо, и не подает признаков жизни, когда это необходимо. Закон подлости.