Я уйду, а ты останешься

Драко поставил поднос с едой на тумбу и выглянул в коридор, проверяя, нет ли за ним «хвоста». Бледная мальчишечья спина проглядывала сквозь прозрачную ткань тонкой рубашки. Ника невольно задержала на ней взгляд, давая свободу чувствам и фантазии, одурманенной запахом молодого тела. Она могла бы вечность лишь смотреть на него, на этого нервного мальчика-аристократа, не отрывая глаз. Могла бы вечность вдыхать его тонкий сладковатый запах, и это был бы ее Рай. Рай без прикосновений, без лишних движений. — Ешь, – приказал Драко и, скрестив руки на груди, привалился плечом к шкафу, – только быстрее. Я сказал, что хочу поужинать у себя в комнате, но, мне показалось, мать сочла это странным. — Ты отдаешь мне свой ужин? – удивилась Ника. — Какая разница? – мальчик раздраженно дернул бровью. Лицо его по обыкновению было напряжено, и ноздри казались совсем белыми. – Ешь, пока я не передумал. Магл… Он фыркнул и отвел взгляд. Девушка мысленно вздохнула. Под взглядом Малфоя-младшего ее кожа покрывалась липкой пленкой испарины, вызываемой возбуждением каждой нервной клеточки женского организма, поэтому она была рада тому, что он перестал на нее смотреть. По ладоням будто водили головкой зажженной спички. Ника взяла ложку и принялась за суп, великодушно принесенный мальчиком. Драко подошел к окну. По его острым плечам прошла еле заметная дрожь. — Ты случайно никого не видела там? – спросил он и задернул занавески. Ника застыла с ложкой во рту. При воспоминании об отце Драко в груди у нее все холодело, но виду она не подала и сказала только: — Нет, хотя мне показалось, что если бы кто-то жил в той комнате, за окном напротив, он бы сразу же заметил меня. — Что это ты имеешь в виду? – Малфой-младший посмотрел на девушку в упор, так, что она смогла разглядеть и страх, и отчаяние, и усталость на дне его чистых глаз. В образовавшейся тишине до слуха долетел звук приближающихся шагов. Размышлять было некогда. Ника, не выпуская изо рта ложку, шмыгнула под кровать и затихла там. У нее уже имелся опыт игры в прятки с Люциусом. А вот Драко застыл на месте. — Что ты делаешь здесь, Драко? Ника зажмурила глаза, но во тьме опущенных век перед ней вдруг явились тонкие губы Малфоя-старшего. Она видела язык, отталкивающийся от передних зубов, произносящий два коротких, шелестящих слога. Дра-ко. Люциус всегда называл имя сына так быстро, словно эти звуки обжигали ему горло. — Я… ужинаю, – ответил мальчик вполне уверенно. Ему можно было бы поверить, но Ника, как бы не убеждала себя в обратном, отчетливо слышала дрожь в глубине его голоса. Не стоило и надеяться, что Люциус не обратил на это внимание. — Ужинаешь в гостевой? Интересно. Улыбка, изваянная из камня. Это походило на удар под дых. Девушка открыла глаза и разглядела в сумерках знакомые туфли. Люциус, не дождавшись объяснений, подошел к Драко. Ника могла поклясться, что сейчас он, морща переносицу, сжимает плечо мальчика и равнодушно смотрит ему в глаза из-под серых стеклянных ресниц. — Отец, мне просто понравилась эта комната, – произнес Малфой-младший. – Я хотел поесть здесь, а потом вернуться к себе… — Это весьма странно. Может возникнуть подозрение, будто ты прячешь здесь кого-то, – Люциус усмехнулся. – Л-ладно. Я доверяю тебе, Драко, ведь ты – уже взрослый мальчик и не наделаешь глупостей. Правда? Ника представила, как белеет лицо мальчика. — Да, отец. Малфой-старший ушел, и Ника долго еще глядела на дверной проем из-под кровати, а когда выбралась, увидела то самое выражение лица, которое только что нарисовала у себя в голове. Драко был в ужасе. Девушка положила ложку на стол и отряхнулась от комьев пыли. Внешний вид мальчика испугал ее. — Ты так боишься его? – спросила она тихо. — Что? – встрепенулся Драко, – Как ты могла подумать такое? Мой отец, он… — Говори, – Ника села на край постели, внимательно глядя на мальчика. – Давай, говори, какой он. Ну? Драко зло поджал губы. — Ты… Ты не имеешь права говорить о моем отце! П-поняла?! — Складывается впечатление, будто это ты не имеешь здесь права ни на что. – По вмиг ставшему ледяным взгляду Малфоя Ника поняла, что надо срочно исправлять ситуацию: – Прости меня, – девушка кивком головы пригласила его сесть рядом, – Я не имела в виду ничего плохого, просто… Это выглядит ненормально. — А что, по-вашему, нормально? – огрызнулся Драко, не подумав сдвинуться с места. Он нуждался в поддержке и искал ее, но, получая, тут же отвергал, и это было предсказуемо. Привыкнув к жизни со строгими родителями, любое тепло извне он воспринимает как попытку надавить на больное. – У нас другие правила. Если вы, маглы, привыкли относиться ко взрослым детям так, будто им все еще пять лет, это не значит, что мы должны поступать так же. — Я согласна, – вздохнула Ника,– но взрослым детям тоже иногда нужно немного любви. — И вовсе не нужно, – скривился Драко, чужо глядя на нее. – Потребность в любви – это слабость. — Потребность в любви – это нормально, Драко, – девушка постаралась улыбнуться как можно мягче и протянула руку, чтобы коснуться руки мальчика, но вовремя остановила себя. – Тебе же, наверное, хочется иногда, чтобы отец обнял тебя? Тогда бы ты смог ощутить его… защиту. Нике было сложно говорить эти слова, потому что, сколько бы она ни силилась, невозможно было представить, чтобы Люциус проявил хоть к кому-то каплю простой человеческой нежности. Это так же невозможно, как все, что происходит сейчас. — Не твое дело, – спустя какое-то время фыркнул мальчик. Он выглядел разбитым, словно Ника только что не открыла ему его же желание, а выпотрошила и бросила умирать в луже собственной крови, но все еще противился собственным чувствам. – Ешь, и я отнесу посуду вниз.