Я уйду, а ты останешься

Зелье зашипело, запузырилось, едва в него попал волос. Ника не питала уверенности, кому он принадлежит, но вкус определила для себя как «подходящий Нарциссе». Терпкая, сладко-горькая с оттенком чего-то винного кирпично-серая жидкость растеклась по телу, и девушку сразу же передернуло, а потом скрутило, словно все мускулы в ее теле превратились в змей и разом свернулись в шипящие кольца. Ника издалека услышала, как ее колени ударились о холодный пол комнаты, и, с трудом руководя движениями, закупорила бутылек. Ощущения в потрясающей точности совпадали с описанными в книге, и девушка про себя отметила это, закрывая глаза и чувствуя, как постепенно приобретает очертания Нарциссы. В полубессознательном состоянии она пролежала минут десять, что для магла было вполне себе, а затем встала неожиданно бодро, качнулась, повела тугими плечами, оправила волосы, все еще не размыкая век. По ощущениям тело Нарциссы было слишком уж тяжелым и руководить им оказалось почему-то крайне неудобно. Девушка(а точнее, уже женщина) открыла глаза, задумчиво поглядела на свою же ночную сорочку, предусмотрительно снятую и брошенную на одеяло. Направилась к шкафу, с внутренней стороны дверцы которого было приделано зеркало, и вскрикнула, взявшись за ручку. Крик получился короткий, сдавленный, похожий больше на громогласное «о», чем на женское, писклявое «и». Ника зачем-то отскочила от шкафа, словно хотела отшвырнуть от себя собственную руку, хотя, по факту, это уже была рука Люциуса. Широкая, но аккуратная ладонь с ухоженными, чуть отросшими ногтями и прозрачными волосинками на первых фалангах каждого пальца. — Г-господь Иисус… – прошептала Ника, все же открыла дверцу и с ужасом увидела в покрытом пылью зеркале отражение перекошенного в недоумении мужского лица, – Дева Мария, святые угодники, Господи Боже-е-е… Она пронаблюдала за тем, как Малфой-старший испуганно ощупывает собственный нос, уже не такой надменный, и ерошит волосы, и дотрагивается до ключиц, и поворачивается так и сяк, чтобы рассмотреть свой же широкий и бледный торс. — Я так и думала, что это случится! – заключила Ника, ткнув указательным пальцем в отражение. – Я так и думала, что твой поганый волос попадется мне! Впрочем, на вкус это зелье было не плохим. Она сокрушенно захлопнула шкаф и, обхватив голову руками, двинулась к противоположной стене. Что ж, теперь в этом доме на одного Люциуса больше. Второй Люц, кстати, еще и полностью обнажен, что, без сомнения, не может не порадовать Нарциссу! Ника истерически и низко рассмеялась и тут же зажала рот ладонью, испугавшись этих жутких звуков. Взгляд ее невольно упал вниз, туда, где от пупка спускалась узкая дорожка светлых волос. Девушка тут же одернула себя, вскинула голову и пружинисто прошлась к двери. «Что сделается, если я пройдусь по дому? – подумала она, – Что сделается, если хозяин, черт возьми, дома пройдется по нему?! Тело удобное, ничего не скажешь, тепло и классно, но без одежды… Что, если мне попробовать отыскать прачечную и одеться там во что-нибудь? Или наведаться в одну из ванных, впрочем, они все заперты и… Я в тупике. Да, я в тупике. Я – голый Люциус, и я в тупике. Бесподобно!» Ника с яростью покрутила ручку двери и с тяжелым сердцем вышла, не прикрываясь, но на цыпочках, и вальяжно направилась к лестнице. Все комнаты на этаже были глухи, то есть заперты, и это почему-то наводило на девушку еще большую тоску. Забито озираясь и убирая с лица тонкие пряди мягких волос, она спустилась по лестнице, на последней ступеньке остановилась, выпрямилась, развела носки в стороны. Постояла так немного, прислушиваясь к отчего-то молчавшему особняку, а потом направилась туда, куда, насколько она могла помнить, ушел эльф. «Чудовищно. Просто восхитительно. Кошмарно! И забавно до слез, – думала Ника, шагая по колючему ковру и невольно прикасаясь то к животу, то к свободно работающим плечам, то к бедру в каком-то благоговейном ужасе. Ей хотелось смеяться, и ощущение было похоже на то, что она испытывала после той самой ночи. – Я рискую всем, чем только можно рисковать, и это меня радует, еще как!» Пройдя по темному залу с несколькими резными столиками, комодом из алого дерева и огромным окном, занавешенным чем-то громоздким карминного оттенка(все, что успела разглядеть девушка), подложный Люциус оказался в узком коридорчике, приведшем его в комнату с рядом небольших шкафчиков. Миновав ее, фиктивный Малфой-старший очутился в гардеробной и громко поблагодарил Бога, но сразу же расстроился опять, понимая, что из всей пестроты костюмов не сможет подобрать чего-то адекватного в силу абсолютного отсутствия вкуса. «Это крах», – окончательно пала духом Ника, перебирая пиджаки и рубашки, все идеально выглаженные, пропитанные аристократизмом и едва уловимым запахом их хозяина. Они висели на изящных металлических «плечиках», которые в свою очередь цеплялись за длинный шершавый шест. Девушка могла бы провести в гардеробной еще тысячу лет(или столько, насколько хватит действия зелья), если бы случайно не отыскала среди всего темно-серый бархатный халат. Еще раз поблагодарила Бога, облачилась, немного похотливо отметила приятность нового тела и вышла, вышла, вышла, быстро, даже панически. — Люциус? – послышалось за спиной певучее, но неуютное. Ника обернулась, на ходу вспоминая строение прохладной улыбки. — Да, дорогая? – она мысленно поморщилась: интонация не та, совсем не та, ее еще нужно репетировать. Нарцисса как-то странно посмотрела на нее него, а потом вдруг вытянула костистую руку и дотронулась до щеки бутафорского Люциуса. — Мне кажется, ты нездоров, – озабоченно произнесла она, почти сразу же убрав ладонь. — Со мной все в полном порядке, спасибо, – покровительственную улыбку Ника даже не попыталась изобразить: боялась слишком явного провала. Нарцисса неожиданно рассмеялась, легко и мимолетно, словно птичка проскакала по гибким веткам. — Ты сегодня что-то сутул, – сказала она. – В последнее время ты дурно спишь, а сейчас вот раскраснелся, словно я прикасаюсь к тебе впервые! Ты меня удивляешь, дорогой. Ника еще сильнее растянула губы, только-только замечая, как пылают ее щеки и уши, и, кажется, даже шея. — Ничего, просто… я просто… – она перебирала в голове слова, а потом выпалила сипло, – просто я тебя люблю, ха. Девушка готова была полыхнуть огнем невыразимого стыда, но вместо этого как-то истерически пожала плечами и ретировалась прочь, почти не глядя, куда уходит. Спустя несколько минут встретила одного из эльфов; тот вздрогнул, едва не испарившись на месте, и вытянулся по стойке «смирно», глядя на господина увлажнившимися, полными бесконечного уважения и страха глазами. — Принеси мне чего-нибудь поесть в западное крыло. Вторая комната справа от лестницы, – рассеянно пробормотала Ника, засовывая руки в карманы халата. — Чего изволит г-господин? – дрожа, пропищал эльф и тут же пригнул голову, будто его собирались по ней бить. — Н-н-ну, – задумалась Ника, – чего-нибудь съестного, я думаю. — Ваш слуга все понял, г-господин. Будет исполнено, – эльф поклонился и, щелкнув пальцами, исчез. Девушка вздохнула и направилась к себе, по пути собрав с дивана в гостиной еще пару чьих-то волосков.