Я уйду, а ты останешься

Ника решила не говорить Драко о своих догадках и вместо этого попросила его принести что-нибудь из одежды Нарциссы. Мальчик, исчезнув на несколько часов в холоде особняка и оставив девушку наедине с урчащим желудком, вернулся только глубокой ночью со свертком темной ткани в руках. — Мне пришлось вытащить его из корзины для белья, – сказал он. – Признаться, раньше никогда не бывал в прачечной эльфов. Ника развернула сверток, и в ее руках оказалось длинное черное платье из мягкой, удивительно приятной для кожи ткани. Длинные рукава, открытые плечи. Что ж, Малфои знают толк в шике. — Боже, Драко, спасибо тебе, – девушка отошла и разложила платье на кровати. — И это все? – разочарованно спросил мальчик и, устроившись на уже облюбованной тумбе, фыркнул, – Я ворую вещи у своей матери ради тебя, а ты просто говоришь мне «спасибо»? Ты серьезно, магл? Ника негодующе посмотрела на него. — А… Чего ты хочешь? Малфой-младший усмехнулся, про себя дивясь наивности этой девушки. — Мне нужно подумать, – промурлыкал он, подтягивая к груди худое колено. — Может быть, тогда подумаешь на кухне? – неожиданно расхрабрившись, предложила Ника. – Очень уж есть хочется. Что угодно могло произойти после этой фразы, но Драко лишь состроил сочувствующую гримасу а-ля «господи, ну и желания у этих простолюдинов!». Через несколько минут они уже были в кухне среди длинных, выкрашенных в зеленый столов, такого же цвета потертых шкафчиков и нагромождений посуды. Один из эльфов, шлепая босыми ногами по полу, подносил и, взбегая по специальной лесенке, ставил на стол банки, миски, тарелки. Ника с аппетитом, свойственным только взбесившемуся оборотню, налегала на желе, остывшую жареную курицу, лимонный пирог, ростбиф и вообще на все, что только не появлялось перед ней. В синеватой тьме, разбавляемой едва заметным свечением узких окон под потолком, еда почему-то казалась невероятно вкусной. Драко с любопытством мальчика, впервые попавшего в зоопарк, наблюдал за девушкой, стоя поодаль и скрестив руки на груди. Привычный жест Малфоев. Разве что младший закрывался невольно, будто защищаясь от чьих-то нападений, а старший делал это только для того, чтобы показать свою непричастность к происходящему. Одни и те же действия, но разные оттенки. Отец и сын. Как мило. Ника едва не перебила аппетит такими рассуждениями. Одно хорошо – рот был занят, и она при всем желании не смогла бы высказать какой-нибудь несуразицы. — Ты уже столько съела. Как в тебя только умещается? – поморщился Драко. — Ты просто не представляешь, как я тебе благодарна! – не к месту выпалила девушка, прижав к груди кулак, и едва не поперхнулась пирогом. Мальчик сдавленно хохотнул и тут же отпрянул в порыве неясной брезгливости. — Только постарайся надеть платье после превращения, хорошо? Иначе, я боюсь, ты не влезешь в него. — Получилась бы потрясающая шутка, Малфой, если бы ты чуть-чуть пошевелил мозгами, – вытирая рот салфеткой, беззлобно парировала Ника. Драко ошарашено вскинул брови. — Д… Да как ты смеешь? – он вдруг, хохоча, метнулся к ней, а она – от него, за другой край стола, – Я тебя обеспечил всем, а ты еще и имеешь совесть не смеяться над моими шутками! — Ты мог бы осуждать меня, если бы это было хоть капельку смешно, но – увы! – у тебя нет никаких прав, – девушка поскользнулась на каплях жира, который, видимо, стек с ободка блюда, только что унесенного эльфом, и неуклюжим взмахом руки смахнула со стола черничный тарт. — Черт! – девушка обнаружила, что Малфой догоняет ее, и, с трудом восстановив равновесие, тяжело перебежала обратно. О себе дало знать мясо, наспех загруженное в желудок. Они забавлялись этой игрой в настигания, пока Драко, несколько раз безопасно пробежав по жирным разводам, не заскользил подошвами туфель и не упал, остроугольно изогнувшись всем телом. Ника застыла, в ужасе глядя на костистую ладонь мальчика, которую только и было видно возле дальней ножки стола. — Драко! – обретя дар говорить и двигаться, вскрикнула девушка и перегнулась через столешницу. Мальчик лежал на спине, раскинув руки в неудобном пиджаке, весь в пятнах раздавленного торта светящийся абсолютным, неземным счастьем. Черника была везде: на его платиновых волосах, на воротнике идеальной белой рубашки, на носках туфель, на черных брюках, облегающих тощие мальчишеские ноги. И как он умудрился так измазаться? Ника не сдержалась и захохотала, прижав локти к бокам. Драко тоже захохотал, немного устало.