Алиса в чужой стране

Какое-то время он молча смотрел на меня. Видимо, ждал, когда же я приду в себя, покажу хоть какую-либо свою реакцию — обрадуюсь или что-нибудь в этом духе. Но я не приходила в себя. Тупо не могла. Села на краешек лавочки, закутавшись в то колючее одеяло. Холодно ведь. Ещё и приходилось щуриться, потому что безжалостный свет слепил сонные глаза. Почему бы не отключать свет ночью? На кой чёрт он сейчас? Правда, это не самый важный вопрос, волнующий меня сейчас. — Что ты делаешь здесь? — пробормотала я, хоть и была уверена, что он бы не разобрал эту фразу, даже не будь я сонной. — Пойдём. — Джаред кивнул в сторону двери. Я злобно нахмурилась и отрицательно покачала головой. Выглядело это, наверное, безумно странно. Мужчина говорит сонной девушке уйти вместе с ним, а она, всё кутаясь и кутаясь в старое, неприятное на ощупь одеяло, отказывается. Нелепо. — Я говорила тебе… Пришлось высунуть из одеяльного кокона одну руку, чтобы подправить книгу, лежащую на самом краю, и Джаред, как назло, воспользовался этой возможностью — взял меня за руку и одним движением заставил встать с лавочки. Я пошатнулась и обязательно бы упала, если бы не он. Не человек, а сплошная неуклюжесть. — Я не хочу. — А я не хочу оставлять тебя одну. Кажется, я ослышалась. Неправильно поняла или что-то в этом роде. С губ сорвался банальный вопрос «Что?», на который он не ответил, а лишь потянул за руку и повёл к выходу. Я попыталась найти точку опоры, чтобы не дать ему вывести меня, но Джаред был слишком сильным. Чересчур. А я по-прежнему сонная, слабая и больная, судя по ощущениям. Было чувство, будто я — сбежавший подросток, которого нашла полиция, и теперь злой родитель забирает меня домой, где прочитает нотации. А я не хотела этого. Пусть я буду спать в полиции под старым одеялом… И оно, кстати, по-прежнему на мне. — Стой! — выпалила я, и Джаред, действительно, остановился. Удивительно. Медленно развернулся и непонимающе посмотрел на меня. Я сняла с себя одеяло, аккуратно свернула и, вернувшись к лавочке, положила его на краешек. Джаред снова протянул мне руку — такую большую по сравнению с моей маленькой ладошкой, — но я подняла один палец вверх, показывая «Подожди немного». Взяв в руки книгу, я проверила, лежат ли внутри документы и повернулась к нему. Он улыбался. Как-то умильно улыбался, и меня это то ли раздражало, то ли заражало. Тоже хотелось улыбнуться. — Уходи отсюда, — внезапно заявила я и нервно облизнула губы. Хотела сказать что-то ещё, но не могла подобрать правильных английских слов, и они застряли в глотке, отчего в груди появилось неприятное ощущение. Нужно сказать что-то ещё — убедительное и аргументированное, но я не могла. — Нет. Просто и резко. Его не волновало, что я не хотела — на самом деле, очень хотела — идти к нему в квартиру, где тепло и комфортно. Не волновало, что я привлекла бы много проблем. С какой стати он вообще вернулся сюда спустя почти что сутки? Джаред вглядывался в моё лицо. Взглядом проникал под кожу, будто пытался зацепиться, разгадать, узнать. Узнать что? Может — почему я не хочу идти с ним. Но это ведь так просто. Я просто не хочу доставлять проблем. Как и все люди. Он схватил меня за свободную руку — не за ту, которой я прижимала словарь и документы к груди, как нечто особенно дорогое, и, как ни в чём не бывало, повёл к выходу. Дурак. Упёртый дурак. — Отпусти. — Неа. На улице было ещё холоднее. Одеяла у меня уже не было, зато по-прежнему была кофта Джареда. Может, он из-за неё и вернулся? Нет, глупо. А, вообще, должно быть, я ещё просто не проснулась. И проснусь потом снова на той неудобной лавочке, под колючим одеялом и в обнимку со словарём. Я и вчера считала, что это всё сон. Но он, что-то, ещё не закончился. Так что всё это глупо. Глупые мысли, глупые подозрения. Это всё реально, пора бы признать. Холодный ночной ветер защекотал кожу, и сразу побежали мурашки. Я съёжилась и осмотрелась — на улице почти никого, не то что вчера. Вчера-то, как выяснилось, была пятница. А сегодня только мы вдвоём, как идиоты, в такую погоду на улице ночью. Продолжать упираться я не стала. Потому что всё равно утащит, отведёт, приведёт в свою квартиру. А на улице долго времени проводить не хотелось. После вчерашнего тёмная улица пугала меня. И всё равно, что то была совершенно другая улица, с другими домами. Мрачный ночной Ванкувер полностью пугал меня. Когда мы подошли к уже знакомой мне машине, Джаред отпустил мою руку и открыл дверцу пассажирского сидения. Можно было бы убежать сейчас. На самом деле, это идеальная возможность сбежать обратно в полицейский участок. Но мы же не дети. И это не догонялки. Я села в машину и пристегнулась. Ровно загудел мотор, и Джаред включил печку. Несколько секунд, и в салоне повеяло теплом. Приторным, душащим и сдавливающим. Становилось всё не так холодно, и я могла бы уже отдать Джареду его кофту, но не хотелось с ней расставаться. Она мягкая. Мягче моей футболки, моих потёртых джинс. Да он сам, в принципе, мягче меня. Я-то скорее напоминала дикого зверька, которого пытаются одомашнить. По крайней мере, я так себя чувствовала. Парковка сменилась ровной дорогой, и Джаред включил музыку. Она незнакома мне, что совсем неудивительно, поэтому я даже прислушиваться не стала. Откинув отяжелевшую голову на спинку и посмотрев в окно сквозь прикрытые веки, я тяжело вздохнула. В нос ударил запах корицы. Корица, цитрус… Джаред. Три объекта, которые, видимо, будут преследовать меня ближайшие несколько дней. Одна песня заменила другую. Приглушённо заиграли знакомые слова, и я приложила тыльную сторону ладони к пылающей щеке. Будто воспоминания влепили болезненную пощёчину. Перед глазами какие-то размытые образы, звуки. Как будто я под водой, и всё доходит до меня издалека. Какие-то несколько секунд, и я возвращаюсь в реальность. В салон Джареда, где по-прежнему играет песня, которая, по-видимому, была моей любимой. I’ll choose each word carefully. Я буду тщательно подбирать каждое слово. Я даже сначала не поняла, что двигаю губами. Не поняла, что едва слышно подпеваю песне, которую вспомнила только сейчас и которая явно что-то значила для меня. Because I need to write it down. Потому что мне нужно это записать. Джаред повернул ко мне голову и слабо улыбнулся. Мои щёки тут же загорелись румянцем, и я отвела опущённый взгляд. Неловко. Слишком неловко. Надо следить за тем, что срывается с моего языка. Но Джаред сам начал петь. I know you’ve never lied to me. Я знаю, что ты никогда не лгала мне. >Громко, без смущения, наполняя весь салон своим голосом. Он, может, даже и не попадал под музыку. Но он пел. And deserve to know what’s in my mind. И ты заслуживаешь знать то, что творится у меня в голове. Моя краткая улыбка мгновенно погасла, а лёгкие будто сдавило. До этого прикрытые глаза распахнулись, и я увидела яркую картину, будто смотрела сериал в исполнении знакомых мне актёров. Я лежу на старенькой, но удобной кровати, и на всю квартиру орёт музыка из магнитофона, заряжая прокуренный воздух словами и мелодиями. Рядом со мной он — парень, чьё лицо мне невыносимо знакомо, но даже имени я вспомнить не могу. Он улыбается и снова делает затяжку из почти что докуренной сигареты. Его хриплый голос напевает Excuses, исполненную Broken Back. Я улыбаюсь и пододвигаюсь ближе, кладя голову на его плечо. Лишь бы волосы сигаретой не спалил. — And deserve to know… — поёт громко, но фальшиво. А мне всё равно нравится. — Ты в ритм не попадаешь, — сквозь улыбку заявляю я. — Плевать. My turn to tell you what I think. — Listen to what I’m singing, — я подпеваю, потому что люблю эту песню. Потому что люблю Его — парня, имени которого уже не помню сейчас. Эта песня что-то значит для меня. Она проникает под кожу, находит запретные пути к лёгким, и теперь я только и дышу словами этой песни. Мы оба не попадаём в ритм и громко смеёмся, а он тушит сигарету об импровизированную пепельницу — очередную пустую банку из-под дешёвого кофе, и целует меня в макушку. — Ты будешь со мной всегда? — спрашиваю, крутя в пальцах шнурок от толстовки. — Буду. Музыка уже не играла. Машина не ехала, стояла на месте, а за окном уже виднелся знакомый мне дом. — Элис, — зовёт Джаред обеспокоенно, и я плавно поворачиваю голову, будто в неё налили свинец, и поэтому мне тяжело поворачивать её. — Всё хорошо? Я поняла, что сидела, вцепившись пальцами в сидение. Ноги дрожали, взгляд бегал по всему. Я неуверенно кивнула и нервно сглотнула. Что это сейчас всё, чёрт возьми, было? — Я… я в порядке. — В горле сильно пересохло, и я скорее хриплю, чем говорю. Облизываю губы, но, так как они потрескавшиеся, становится даже больно. — Пойдём, — осторожно сказал он и вышел из машины. Моё тело дрожало, а дыхание было слишком сбитым. Будто какой-то приступ. Я боялась пошевелиться. Как будто одно неверное движение, и меня снова отбросит в омут подсознания, а воспоминания затянут, как водоворот. Дверца рядом со мной открылась, и Джаред протянул мне руку. Спасательный круг в этом безумном течении. Нужно отлепиться от сидение и протянуть ему руку. Нужно. Но не могу. Он смотрел на меня несколько секунд. Обеспокоенно и растерянно. А затем просто наклонился, сам взял мою руку, и помог выбраться из салона. Сначала ноги подкосились, но после я смогла встать прямо. Почему-то стало очень стыдно перед Джаредом. Заботится обо мне, как о маленьком ребёнке. Теперь я уже не осматривала улицу и уж тем более не боялась её. Было важнее другое. Кто тот парень, который лежал со мной рядом? Взгляд был прикован к двери подъезда, но, казалось, она всё удалялась. А когда до неё оставался лишь шаг, Джаред резко остановился, и пришлось остановиться мне тоже. Я услышала чей-то девчачий голос, но не разобрала слов. Развернувшись, я обнаружила двух девочек-подростков. Их возраст определить не смогла, но точно не больше двадцати. Одна из них протянула Джареду фотографию и тот, натянув счастливую улыбку, сфотографировался с ними двоими, будто несколько минут назад у него и не было никакого беспокойства на лице. Точно. Актёр, знаменитость. С ним фотографируются, у него просят автограф. И, видимо, мне придётся привыкнуть к этому, раз уж он собирается возиться со мной. Напоследок обнявшись с ними, он снова превратился в себя — мужчину, у которого в глазах не счастье, а волнение. И это волнение из-за меня. Кто бы поверил в это? — Почему ты добр ко мне? — спросила я, как только двери лифта закрылись, ограждая нас от всего остального мира. Эдакое маленькое уединённое местечко. Этот вопрос я составила заранее. Ещё тогда, в полиции, с помощью словаря. Я точно знала, что такая фраза мне пригодится, но я и предположить не могла, что скажу её Джареду. — У тебя много проблем. — Нет. Я — проблема. Я не… не хочу… Отлично. Забыла слово «напрягать». А лезть в словарь сейчас сил совсем нет. Поэтому, так и не окончив фразу, я прислонилась головой к стенке лифта и посмотрела на себя в зеркало. С прошлого раза ничего не изменилось: всё такая же больная на вид, такая же уставшая и потрёпанная. Когда мы зашли в квартиру, он включил свет, а я села на небольшой диванчик в прихожей. Не хотелось делать что-либо. То воспоминание, кажется, использовало слишком много моих сил, и сейчас я чувствовала себя выжатым для сока фруктом. Опустив взгляд, я обнаружила небольшую грязь под ногтями. Мне бы в душ. Но, сначала, следовало бы постирать свои вещи. Я лежала в траве, бродила по улице, сидела в машине и спала в полицейском участке. Моя одежда определённо требует стирки. Подняв глаза, я обнаружила, что Джаред так и стоял в коридоре, смотря на меня. Прислонился спиной к стенке и не сводил с меня взгляда. И от этого взгляда хотелось куда-то спрятаться. Слишком он… жалостливый. Жалость. Какое неприятное слово. — Могу я… постирать… мою одежду? — еле составила я предложение, с трудом вспомнив нужный глагол. — И пойти в душ. — Конечно. Я встала на ноги, положила книгу с документами на комод и последовала за Джаредом, который, видимо, вёл меня к ванной комнате. Так и было — включив свет, он открыл одну из многочисленных дверей и указал мне на довольно большую стиральную машинку в углу. На ней было очень много кнопок и абсолютно непонятных мне «подсказок». И как этим монстром пользоваться? Будто прочитав мои мысли — или же просто увидев мой растерянный взгляд, Джаред нажал на какие-то кнопки, налил внутрь специальное средство и вышел из комнаты. Я сняла с себя его кофту и свою футболку и кинула их в «барабан» стиралки. Хотела уже приступить к джинсам, но увидела на внутренней стороне локтя небольшой синяк. Присмотревшись, я увидела малюсенькую красную точку, похожую на укол. Внезапно дверь открылась, и зашёл Джаред с футболкой в руках. Я тут же попыталась прикрыть грудь одной рукой, и в этот же момент мои щёки запылали. Ага, очень вовремя, спасибо. — Прости, — выпалил он и, положив футболку на полку, хотел уже выйти, но проследив за моим взглядом, увидел синяк. Совсем позабыв о том, что я стою в одних лишь джинсах и лифчике, он подошёл ближе и, аккуратно взяв мою руку, приподнял, чтобы разглядеть укол. Видимо, теория про наркоманку была самой правдоподобной.