Алиса в чужой стране

Пока мы ехали, из-за облаков уже выглянуло непривычное за последние дни яркое, слепящее глаза солнце, и пришлось открыть окно, иначе бы машина превратилась в передвигающуюся баню. Из-за открытого окна в салон ворвался сильный ветер, который тут же нашёл себе цель. Мои волосы разлетались в разные стороны, били меня по лицу и постоянно лезли в глаза и рот. От потока воздуха слезились глаза, приходилось щуриться. Я то и дело заправляла непослушные пряди за уши, но они всё равно упрямо выбивались. Джаред, отвлекаясь от лобового стекла, поглядывал на меня, тщетно пытающуюся убрать волосы, и улыбался, отчего на щеках выступали ямочки. Ну, естественно он улыбается. Его-то волосы были под неотъемлемой частью его гардероба за последние полтора дня — под шапкой. Когда я уже хотела закрыть окно, пожертвовав прохладой, он остановился на светофоре, достал из бардачка черную резинку и протянул мне. Я облегчённо выдохнула, приняла «подарок» и незамедлительно принялась собирать волосы в неряшливый хвост. — Это… твоей девушки? — уточнила я как-то тихо и неуверенно. Сначала я даже усомнилась, услышал ли Джаред меня, как-никак играла достаточно громкая музыка. Надеюсь, что не услышал. Этот вопрос показался мне чересчур неловким. Потому что для меня он значил скорее «У тебя есть девушка?». А это меня интересовало уже давно. Не потому, что он мне понравился или что-нибудь в этом духе — сейчас явно не до этого. А потому, что тогда, получается, где-то в другом городе его девушка даже не подозревает, что он возится с незнакомкой, которая, чёрт возьми, живёт у него в доме и ездит на его машине. — Нет. Моя. Я надеялась на более подробный ответ. Чтобы доказать, что и ему иногда нужна резинка, он стянул с себя шапку и потряс из стороны в сторону своей объемной гривой. Я рассмеялась, на удивление для самой себя как-то натянуто, и, сделав хвост потуже, уставилась в окно. Мы по-прежнему стояли на светофоре, а солнце, как назло, светило именно на моей стороне, поэтому я прикрыла глаза и просто откинулась на спинку. — Кстати, девушки у меня нет, — зачем-то уточнил он, когда машина двинулась дальше. Я распахнула глаза, отчего-то удивлённая услышанным. Ну, вот, у него нет девушки, так что я могу не переживать, что он так возится со мной. Так что эту тему можно закрыть. Но в голову сразу стали лезть какие-то неуместные, абсурдные для этой ситуации мысли, и я постаралась отмахнуться от них, уставившись на сменяющиеся друг другом магазины и заведения за окном, но сердце уже ушло куда-то в пятки. Я что, двенадцатилетняя девчонка? Глупости это всё.

***

Когда мы уже подъезжали, я с интересом выглянула из окна. Всю дорогу внутри меня была какая-то непонятная дрожь перед неизвестным, но при этом я пыталась представить, каково это — быть на съёмках. Причем быть совершенно чужим человеком. На меня будут смотреть? Если там много народа, то вряд ли. А пустят ли меня смотреть сам процесс? Может, меня просто оставят в машине? Сначала мне действительно хотелось посмотреть за съёмками. Но когда мы уже были неподалеку от наспех обставленной площадки, меня вдруг посетила мысль, что лучше бы я осталась здесь, в машине Джареда. Я не хочу находиться в целой толпе неизвестных мне людей. Сомневаюсь, что они смилостивятся надо мной так же, как и Джаред, и будут говорить медленно и размеренно. Нервно сглотнув, я осмотрелась: по две стороны улицы поставили временное ограждение, отделяющее от «внешнего мира» достаточно большое пространство, на которое уже поместили различную технику, в которой я совсем не разбиралась. Туда даже умудрились поставить большой белый трейлер. Зачем, интересно, какому-либо актёру трейлер прямо посреди улицы? На съемочной площадке я ещё понимаю, но чтобы просто снять проходную сцену… Надеюсь, это не трейлер Джареда. Он бы тогда, наверное, показался каким-то зазнавшимся?.. Чёрт. Я же совершенно его не знаю. Может, он и есть зазнавшийся актёр? Нелепо. Он бы тогда не стал помогать мне. За всеми теми ограждениями стояла небольшая толпа фанатов или, может, обычных зевак, которые фотографировали процесс съемок. Музыку Джаред выключил ещё за километр, а машину остановил, не заезжая на ограждённую территорию, но и при этом так, чтобы не оказаться рядом с фанатами. Видимо, не хотел, чтобы та толпа обратила на него внимания, но сделать ему это не удалось — кто-то указал на него пальцем, и все остальные тоже его заметили. Послышался гул. Джаред тяжело выдохнул. Положил руки на руль, будто пытаясь успокоиться. Будто те самые фанаты выводили его из себя. Хотя, готова поспорить, раздражённым он был из-за того, что его во время отпуска вызвали на работу. Ему и так со мной возиться приходится, а тут ещё… боже. Как-то сразу тошно стало. Когда я вылезла из машины, солнце, от которого я всю дорогу пыталась скрыться, покрыло мою бледную кожу липкими лучами, и сразу стало некомфортно. Если я ещё и сгорю, совсем чудесно будет. Что лучше — быть бледной или обгоревшей? Голосую за первое. Пока Джаред глушил мотор, я неуверенно стояла возле своей дверцы, не зная, куда идти или что делать, переступала с ноги на ногу. Может, я могу просто посидеть внутри автомобиля? Правда, с другой стороны, любопытство всё же раздирало. Пусть я и не пойму ни слова на этих съёмках, но… но это же съемки! Тут снимают сериал. Сомневаюсь, что в моей прошлой жизни я смогла бы побывать здесь. Из всего нужно находить пользу, так? Да и разговаривать с кем-то мне вряд ли придётся. Так что, чисто теоретически, всё будет не так плохо. — Пойдём, — выйдя, кивнул мне Джаред в сторону импровизированной съемочной площадки. Пока мы шли, люди на меня, на удивление, не смотрели. Я думала, что они будут в непонимании, что это за чужая девушка, разглядывать меня, но у них, видимо, было полно своих дел. Только вот фанаты за ограждением заметили Джареда и принялись фотографировать, отчего я, кажется, тоже попала в кадр. А та толпа, судя по всему, правда заинтересовалась мной, к моей глубочайшему сожалению. Я старалась разглядеть как можно больше: просто огроменные камеры, некоторые из которых были прикреплены к чему-то, что должно было их двигать во время съёмки; лампы для наилучшего освещения, хотя сейчас и так был день; множество пушистых микрофонов. И люди, бегающие туда-сюда, будто пчёлы в улье. У каждого есть своя работа, своё задание. А в чём сейчас, к слову, задание Джареда? Стоило мне задаться этим вопросом, как мы остановились возле низкой девушки, держащей какие-то папки. Её лицо пусть и было достаточно загорелым, под глазами всё же виднелись синяки. Видимо, многие здесь уже с самого утра. — Где Эклз? — спросил Джаред размеренно, будто говорил со мной, хотя явно обращался к девушке. У него, что, привычка уже выработалась? Она начала что-то отвечать, но её слова я разобрать уже не могла. Указала рукой на тот самый трейлер, который чуть ранее привлёк моё внимание. А теперь уже стало интересно: Эклз — это имя, фамилия или просто какое-то слово, перевод которого я не знаю? Если это просто слово, значит, есть вероятность, что этот трейлер — Джареда. Если же нет, тогда это временное убежище принадлежит тому самому «Эклзу». Зачем он вообще понадобился Джареду? Но все эти детективные замашки были сейчас совершенно не к месту. С каким пор меня стало интересовать просто всё подряд? Джаред кивнул, сказал ещё что-то девушке и пошёл к трейлеру, ничего не сказав мне, видимо, рассудив, что я сама за ним пойду. А я ведь правда шла. Не одной же здесь оставаться. Когда мы приблизились к трейлеру, я обнаружила на двери надпись: Hair / Make-Up. Понятно. Детективом мне не быть. Внутри оказалось очень просторно. Всё в бежевых тонах, много сумок, даже телевизор на стене каким-то образом поместился. На всех плоских поверхностях расставлены всякие флаконы косметики с неизвестными мне названиями. Было бы странно, если бы они были мне знакомы. Джаред прошёл вдоль трейлера и какая-то женщина на входе покосилась на меня, но, встретившись с моим взглядом, тут же отвела глаза, так ничего и не спросив. Почти по всему пространству напротив зеркал были размещены стулья, все пустые, кроме одного — в самом конце сидел мужчина в официальном костюме, рядом с которым порхала молоденькая девушка и колдовала с его волосами. Он сидел с прикрытыми глазами, потому и не замечал нашего присутствия, пока Джаред к нему не обратился. — Привет, Дженс. Дженс. Почему это слово кажется мне знакомым? Вряд ли оно очень важное, но неприятное зудящее чувство в груди намекало мне, что я явно где-то его слышала. И, учитывая мое положение, вряд ли я слышала его от кого-то, кроме Джареда. Точно. Он разговаривал с кем-то по телефону. Часто употреблял это слово, и я даже задумалась, имя это или просто какой-то предмет. Так вот, кому он, оказывается, позвонил первым делом, когда «подобрал» меня с улицы? Это, наверное, какой-то его друг, раз он ему так доверяет и спрашивает совета. Что он ему, интересно, наговорил? Мужчина открыл сонные глаза и посмотрел на источник звука. Сразу ожил. — Наконец-то! Привет, старик. Он встал со своего кресла и поздоровался с Джаредом. К несчастью «Дженс» перевёл взгляд на меня. Я нервно сглотнула. Лучше бы, как прежде, оставалась незамеченной. Сейчас как-то… некомфортно? — Ты, должно быть, Элис? — предположил он и протянул мне руку. Я неуверенно пожала её в ответ, кивая. — Я Дженсен. — Приятно познакомиться, — наконец пискнула я как-то чересчур тихо по сравнению с басовитым голосом актёра. Джаред что-то спросил у него, и ему пришлось повернуться, выпуская мою руку из рукопожатия. Я воспользовалась возможностью и скосила взгляд на зеркало почти во всю стену трейлера — лицо всё такое же белое, слегка блестит от жары, губы бледные, потрескавшиеся. Про волосы даже говорить не хочется — как будто солому попытались собрать в хвост. В коний хвост. Среди людей, уже прошедших гримёрку, в таком виде быть совершенно не хочется. Дженсен и Джаред говорили о чём-то, на этот раз быстро, в своей манере, так что успевать переводить я не могла. В конечном итоге Джаред просто сел в кресло, в котором только что сидел его друг, и та молоденькая девушка, стянув с него шапку, принялась работать с его волосами. — Пойдём, — обратился ко мне Эклз, указав рукой на дверь из трейлера. Я растерянно посмотрела на Джареда. — Мне нужно подготовиться, — сообщил он, указав рукой на свою голову, и я поджала губы. Снова посмотрела на Дженсена — он по-прежнему указывал на дверь. Выйдя из трейлера под палящее солнце, я прикрыла глаза. Для лета эта погода была под стать, но жару я не любила. Если быть точнее — не люблю. Нравилось ли тепло мне раньше… по сути, я не могу этого знать. — Жарковато сегодня, да? — подправив воротник рубашки, сказал Дженсен, сощурившись. — Ещё как, — тихо ответила я по-русски, не зная, как это будет на английском. Дженсен посмотрел на меня. Несколько секунд, будто думая, что я переведу ему только что сказанные мною слова. Ага, знать бы ещё самой. — Ты русская, — сказал он, и я не поняла, спрашивал он или утверждал. Скорей всего, Джаред уже упоминал об этом достаточно значимом факте, и сейчас Эклз просто напоминал самому себе об этом. Хотя, с таким-то моим акцентом сложно забыть о том, что я русская. — Да, — повернувшись, подтвердила я и впервые прямо посмотрела на Дженсена. До этого я старалась не засматриваться на него, ведь это же, наверное, дурной тон? Я и так выгляжу, как наркоманка, так что не особо хочется и вести себя подобающе. Но сейчас не засмотреться я не могла. Правильные черты лица, идеально уложенные волосы — хотя это уже скорее заслуга той девушки — и глубокие зелёные глаза. Сколько ему, интересно, лет? Он выглядит молодо, и выдавали его лишь небольшая сеточка морщин возле глаз и уставший взгляд. И сколько лет Джареду? Надо будет в следующий раз, когда Джаред даст мне ноутбук для занятия английским, поискать в гугле, сколько ему и Дженсену лет. Дженсен Эклз и Джаред… о, господи. Я даже не интересовалась, какая у него фамилия. Я знаю фамилию человека, которого впервые вижу, но не знаю фамилию человека, который впустил меня в свой дом. Замечательно. — Это, должно быть, тяжело? — посмотрев куда-то в сторону, поинтересовался Дженсен. Я слегка нахмурила брови в немом вопросе. — Быть здесь, в Ванкувере. — Да. Да, да, да… я что, больше других слов не знаю? Но что мне, в принципе, ещё отвечать на односложные вопросы? — Это тяжело, — дополнила я, уставившись в одну точку. — Но… с Джаредом легче. — Я улыбнулась уголками губ. — И я благодарна ему. Дженсен усмехнулся. Поднял руку, чтобы, наверное, почесать затылок, но потом вспомнил, как долго девушка укладывала его волосы, и опустил руку. — Да уж… У Джа доброе сердце. Уж извини, но я не думаю, что взял бы тебя к себе, как он. Джаред всегда был… любопытным. И слишком отзывчивым. Улыбка сама почему-то скользнула по лицу. Любопытный и отзывчивый. Милая характеристика. — Я понимаю. Мимо нас проходила та самая низенькая девушка, к которой недавно обращался Джаред. Дженсен окликнул её — ту, кажется, звали Мередит — и, услышав своё имя, девушка остановилась, поправив папки, которые уже почти выпадали из рук, настолько их было много. — Можешь принести что-нибудь попить? Судя по всему, она была в роли девочки на побегушках: приносить всё, что попросит актёр, включая попить, поесть и прочее, следить за тем, чтобы они оставались довольны… и так с раннего утра и до окончания съёмок. Не хотела бы я оказаться на её месте. Как и она, наверное, не захотела бы оказаться на моём, узнав, при каких обстоятельствах я вообще сюда попала. — Конечно, — с натянутой — или, быть может, искренней — улыбкой ответила Мередит. — Есть пожелания? Кофе, воду, лимонад?.. Дженсен вперил в меня взгляд, приподнимая брови, и лишь через несколько секунд до меня дошло, что он даёт при мне право выбрать. А Мередит, что, теперь ещё и какой-то неизвестной девушке будет напитки таскать?.. Блин. Не хотелось её затруднять. Но в горле было так сухо. — Лимонад, пожалуйста, — всё же ответила я как можно вежливее и поджала губы. — Мне тоже, — попросил Дженсен, и Мередит коротко кивнула. — Спасибо. — Без проблем, — и скрылась за различной аппаратурой. Какое-то время мы молчали. Мне было вполне комфортно — лучше молчать, чем блистать своим потрясающим знанием языка, но вот Дженсена это, кажется, немного напрягало. Он постоянно посматривал то вдаль, то на меня, а я делала вид, что не замечаю его взгляда. Скоро там уже Джаред будет готов? Именно в такие моменты я ощущала весь контраст между ним и другими людьми. — Ты смотришь сериал? — неожиданно решил он разрядить обстановку. — Какой сериал? — тут же ляпнула я и сразу скривилась, поняв, что сказала. Дженсен посмеялся и всплеснул руками, показывая на всю технику для съёмки. Я прикусила обветренную губу. — Точно. Прости. Нет, я не смотрю. — Я качала головой, пока говорила, будто бы без этого Дженсен бы меня не понял. — Даже не знаю название. — Сверхъестественное. Так что теперь знаешь. Сверхъе… как? как пишется это слово на английском? Можно было бы погуглить, узнать, что за сериал-то хоть. Популярный, не популярный… Так говорю, как будто я у Джареда надолго. А ведь, на самом деле, отвезёт он меня в понедельник в консульство, а дальше — всё, пока-пока. Я даже не заметила, как к нам подошла та девушка, Мередит. Она протянула один пластмассовый стакан с лимонадом мне, другой — Дженсену. Напиток со льдом приятно холодил руку через стенку стакана, и я блаженно выдохнула. — Большое спасибо, — поблагодарила я с натянутой улыбкой. — Да, спасибо. — Всегда пожалуйста, — ответила она нам обоим и попорхала дальше. И я снова отметила, что вряд ли смогла бы работать здесь. Постоянно улыбаться, постоянно быть вежливой и приветливой… ну ужас же, да? Усмехнувшись самой себе, я поднесла стакан к губам и сделала глоток знакомого сладкого вкуса. Настолько знакомого, что внезапно всё поплыло перед глазами. Было ощущение, что меня засунули в огромный калейдоскоп, в котором крутились какие-то непонятные образы, приглушённые звуки, обрывки чего-то, неизведанного мной. А затем — чёткая картинка. — Опять пьёшь эту гадость? Я даже не заметила, как она вновь вошла в мою комнату. Вошла, схватила с моего стола недавно купленную бутылку лимонада, нависла надо мной, как воплощение самого худшего кошмара. — Сколько раз я тебе говорила — газировка гробит здоровье. Попадёшь в больницу, а мне потом лекарства покупать. Закатываю глаза, театрально вздыхая, и стягиваю с себя наушники, ставя на паузу. Мама впадает из крайности в крайность. Опять. — Ты так говоришь, будто я сигареты курю, а не лимонад в жару пью, — встаю из-за стола и делаю шаг к маме, чтобы забрать честно купленную мной бутылку, но она тоже делает шаг, отступая от меня. — К тому же, я купила их на свои карманные деньги, а не на ваши с папой. Ты вечно твердишь, что я трачу на лимонад все ваши деньги, но сейчас-то я сама купила! — Да какая разница? — громко ставит бутылку на стол. Если бы она приложила ещё хоть чуть-чуть усилий, готова поспорить, бутылка бы разбилась. Стеклянная же. — Прекрати пить эту дрянь. У нас же дома много всего другого: соки, молоко… — Молоко? У меня непереносимость лактозы, — складываю руки на груди, стискивая зубы. — Если ты не забыла. Мама прикрывает глаза, делая глубокий вдох, чтобы успокоиться. Когда её лицо становилось спокойным, не так давно начавшие появляться морщины разглаживались, и она выглядела моложе. И красивее. — Точно, — выдыхает она и открывает глаза. Смотрит на меня как-то… по-доброму. Непривычно. — Прости. Алис, я не хочу с тобой ругаться, правда. О, это видно. Ворвалась в мою комнату, отобрала газировку, начала ссору на пустом месте… чёрт. Я тоже не хочу ругаться. — Просто я же говорила тебе, что нельзя пить её слишком много. Ты потом жалуешься, что у тебя болит живот, и… — Я поняла, — резко обрываю я поток её слов, и она поджимает губы. — Хорошо. Я допью эту бутылку и в ближайшее время больше не буду покупать. А если тебя беспокоят деньги, то я как раз собиралась в ближайшее время найти работу… — Не надо. Тебе всего семнадцать. Тебе надо учиться. Я киваю и снова усаживаюсь за свой старенький компьютер, где на паузе стоит «Сияние». Как раз на том моменте, где Джек пытался с топором ворваться в ванную, к Венди. Мама скептически смотрит на экран. — Опять ужасы твои?.. — Ма-ам. — Да всё-всё. Допивай свою газировку, а потом приберись. Не комната, а помойка. Она всегда находит причины докопаться. Газировка, фильмы ужасов, беспорядок… всё, лишь бы устроить ссору на пустом месте. Подойдя к выходу из комнаты, мама снова оглядывается на меня и, встретившись с моим взглядом, улыбается уголками губ. А после выходит, громко хлопнув дверью. И с этим хлопком меня выбрасывает обратно в реальность. — Такое уже было… — откуда-то издалека. Я часто моргала, пытаясь избавиться от этих расплывчатых образов, от отвратительной сухости в глазах, будто я не закрывала их вечность. — Я не знаю, что с ней. Я повернула голову, что далось мне с трудом, и увидела рядом с собой Джареда. Он был уже в костюме, с уложенными волосами. Почти другой человек. Он придерживал меня за локоть, будто я могу вот-вот упасть. А неподалеку стоял обеспокоенный Дженсен, всматривающийся в моё лицо. По моей руке стекало что-то холодное и, опустив взгляд, я обнаружила, что настолько сильно сжимала пластиковый стакан, что он смялся, и всё его содержимое теперь стекало по моей ладони и вниз — к локтю. — Что произошло? — спросила я первым делом на русском, совсем позабыв, что нахожусь в англоязычной стране. — Что произошло? — уже на английском. — Ты нам скажи, — совсем рядом. Ещё несколько секунд мне казалось, что этот голос был далеко. А сейчас — почти что над ухом. Я сделала шаг от него, и ему пришлось выпустить мой локоть. Без поддержки мои ноги подкосились, и я чуть было не упала, если бы не стенка трейлера, за которую я схватилась, выронив смятый стаканчик на асфальт. — Что с тобой? — где-то совсем рядом голос Дженсена. Знала бы я сама… — Ничего. Я… просто… это воспоминания… Похоже на лепет человека, который только что проснулся или по-прежнему спит, бормоча во сне. Джаред положил руку мне на плечо, отчего я дёрнулась. Наконец, отлипла от трейлера и встала нормально, хоть и дышала по-прежнему сбито. — Ты всё вспомнила? Ох, если бы. — Нет. Это просто… части. — Я прикрыла глаза, делая вдох, почти до конца приходя в себя. И тихо дополнила, не зная, как это будет по-английски: — Ничего не значащие обрывки. Ну вот что я благодаря ним узнала? То, что у меня непереносимость лактозы. Что моя мама любила устроить ссоры по пустякам. Что лет так десять назад я любила газировку и фильмы ужасов. Насчёт последнего даже иронично. Учитывая, что «Сияние» я отказалась смотреть с Джаредом, сославшись на то, что терпеть не могу этот жанр кинематографии. Правда, всё равно эти «важнейшие» факты из моей биографии ничего мне не дают. Разве что, теперь я знаю, как выглядит моя мама. Точнее, выглядела приблизительно десять-пятнадцать лет назад. Взгляд упал на лужу рядом со мной. Мне принесли лимонад, а я раздавила стакан с ним, вылив всё на асфальт. Боже мой… Почему всё не может быть просто нормально? Мне неловко лишь за одно своё нахождение здесь, а тут ещё и это. — Ты в порядке? — Да, да, в порядке. — Ну… ладно, — выдохнул Джаред. — Потом разберёмся. Не успела я ничего сказать, как их окликнули. Громко и неожиданно, отчего у меня снова слегка заболела голова, которая только-только перестала трещать. — Эклз, Падалеки! Падалеки… Я узнаю всё больше и больше. Джаред Падалеки. Звучит. Было бы странно, если бы не звучало. Они оба обернулись. Мужчина с седыми волосами, в очках, стоял в метрах пяти от нас. Он на секунду задержал взгляд на мне, а потом кивнул головой в сторону огромной камеры, стоящей рядом с ним. — Пятиминутная готовность. — Хорошо, Боб, — откликнулся Дженсен и снова повернулся ко мне и Джареду. — Нам надо идти. Я медленно кивнула, показывая, что поняла, и засунула руки в карманы джинсов. В горле снова сухо. Сейчас бы попить чего-нибудь, но свою порцию прохладительного напитка я совсем недавно вылила на асфальт, расплющив стакан. А просить снова совсем не хочется. — Может, тебе посидеть в трейлере? — предложил Джаред, указав рукой на стоящий рядом со мной домик на колёсах, боясь, наверное, что я не переведу последнее слово. Он-то не знает, что оно созвучно с нашим, русским. — Всё хорошо, — в очередной раз повторила я, смотря ему прямо в глаза. Для убедительности. — Я просто… прогуляюсь тут. Дженсен уже пошёл к режиссёру, а Джаред сделал неуверенный шаг за ним спиной, по-прежнему смотря на меня. Обеспокоенно. Боже мой. Наверное, каждый фанат за тем чёртовым ограждением сейчас мечтает, чтобы сам Джаред Падалеки смотрел сейчас на него так, беспокоился. Но судьба умеет шутить. И на этом месте оказалась я, девушка, которой вообще всё равно, актёр он или самый обычный человек. — Не уходи далеко, — попросил он напоследок и, наконец развернувшись, ускорился, чтобы догнать друга. Не уходи далеко…, а куда мне вообще сейчас идти? Надо бы тенёк найти, а то так недалеко и солнечный удар схватить. А тогда уж точно без врача не обойтись. Тенька поблизости нигде не было, поэтому я просто решила подойти ближе к самим съёмкам. Дженсен и Джаред стояли за стеклянной дверью одного из кафе, которых было здесь огромное множество. Судя по всему, им должны были дать сигнал, после чего они выйдут, начнут что-то говорить… без понятия, как это всё происходит, на самом деле. Увидев через стекло, что я смотрю на него, Джаред улыбнулся мне. Я прикусила губу и отвела взгляд, но не улыбнуться в ответ не могла. Чёрт. Разве он не был разозлённым ещё полчаса назад? Его выдернули с отпуска, заставили сниматься, а он улыбался. Перед одной из камер встал какой-то парень в кепке, держащий в руках специальную хлопушку. Не знаю, какое у неё там научное название, но такие, если не ошибаюсь, всегда используют перед съёмкой кадра? Так или иначе, паренёк сказал что-то, что я, естественно, не разобрала, хлопнул этой штукой и незамедлительно удалился из кадра. Дженсен открыл стеклянную дверь, и они оба вышли на улицу, говоря о чём-то. И я снова ощутила весомую разницу. То ли говорили они со мной медленнее, то ли просто подбирали простейшие слова, но я их понимала. Сейчас же я слышу совершенно незнакомые мне слова, сливающиеся в одно. Так неинтересно. Я, конечно, хотела побывать на съёмках, но когда не понимаешь ни слова… не знаю. Чувствую, уже минут через десять мне наскучит наблюдать за процессом. Хотя, чёрт возьми, я так рвалась сюда. Парни дошли до специальных меток и остановились на них. Дженсен на синей, Джаред — на красной. Они продолжили диалог, но внезапно Дженсен засмеялся и повторил слово, которое Джаред сказал перед этим. Может, он оговорился или что-нибудь в этом духе, я даже не прислушивалась. В любом случае, съёмка прервалась, а режиссёр послал актёров обратно на исходную позицию. То есть, за стеклянную дверь. Серьёзно? Да вы издеваетесь. Бедные актёры. Они правда все дубли по сто раз переснимают? Тяжело вздохнув, я пробежалась взглядом по людям, стоящим за кадром. Все либо наблюдают за процессом, либо занимаются своими делами. Хотела бы я тоже иметь «свое дело» здесь. Чем мне вообще заниматься ближайшие… сколько вообще на съёмку сцены уходит времени? Неожиданно взгляд упал на мужчину, стоящим рядом с углом одного из зданий. Он смотрел в мою сторону, засунув руки в карманы брюк, сминая таким образом пиджак. Я заозиралась по сторонам, пытаясь понять, куда именно он смотрел, но в ближайших метрах полтора в округе стояла одна я. Нервно сглотнув, я прошла несколько метров, ближе к трейлеру, чтобы проверить, действительно ли он смотрел на меня. Но и возле трейлера его взгляд был прикован именно ко мне. Я пыталась не смотреть на него, лишь иногда поглядывала, и почти всё время он стоял на одном месте. Всего пару раз сменил своё положение — скрещивал руки на груди или прислонялся плечом к стене здания, возле которого стоял, периодически он отводил взгляд и смотрел куда-то в сторону, но потом всё равно возвращался ко мне. Я не знала, сколько времени прошло таким образом. Может, минут десять-двадцать. Или вообще минуты три. Я уже не следила за происходящим на съёмках, меня интересовал тот мужчина, стоящий возле здания. И при мысли о том, что я ему для чего-то нужна, ноги слегка подкашивались. Вдруг он подойдет ко мне и скажет, что это всё был розыгрыш? Вся эта чертовщина с потерей памяти и нахождением в другой стране… глупости. Кто такие розыгрыши вообще устраивает? Или… а что, если он мой родственник, или друг, или вообще мой парень? Да кто это, блин, такой? Когда я решила не отводить взгляд и наконец наладить с ним зрительный контакт, он неожиданно выпрямился. Я непонимающе покачала головой, всплеснув руками, надеясь, что хотя бы сейчас произойдёт что-нибудь, объясняющее, что вообще происходит. Но он просто развернулся и ушёл. Скрылся за углом, а я ещё несколько секунд смотрела на пустое пространство, где он совсем недавно стоял. Отлично. Упустила единственного человека, который, быть может, мог что-то знать обо мне. Может, пойти за ним? Вдруг он хочет мне что-то показать таким образом? Прямо как в фильмах. Мол, «иди за мной». Но разве не должен был он тогда кивнуть мне в сторону или же вообще махнуть рукой? Боже, какой же бред. Я скосила взгляд на Джареда и Дженсена. Они всё ещё снимали. Не уходи далеко. То здание — это же не далеко, да? Всего лишь нужно пройти ограждение. А от него всего пара шагов, и я окажусь за углом, где стоял тот мужчина. Но что, если это какая-то западня? Я пойду за ним, а за углом меня кто-нибудь схватит или пырнёт, так что я останусь лежать в подворотне, в луже собственной крови… Да ну, глупость какая. Кому я вообще нужна? Без памяти, без документов и денег. Так что ничего не случится, если я отойду всего на пять минут и проверю, что там. В конце концов, это может быть единственная зацепка. Как мне ещё узнать, каким образом я оказалась в Ванкувере без памяти? Тем более это может быть мой родственник или просто близкий человек. Правда, тогда бы он, наверное, пытался со мной выйти на связь раньше… и явно не на съёмках. Боже мой. Как всё сложно-то. Ещё раз осмотревшись, я набрала в лёгкие воздух и решительно пошла к ограждению. Почти решительно. Ноги с каждым шагом становились всё непослушнее, а сердце начинало стучать всё громче и громче, отзываясь в висках. Что я, блин, вообще делаю? Когда я подошла к ограждению, эта мысль уже не казалась мне такой правильной. Но я всё же отодвинула временный забор и выскользнула наружу.