Ланч.
— Я просто поверить не могу, что ты состоишь в такой группе! — Дай мне объяснить… — Как это можно объяснить?! Одна из самых красивых пар школы не очень красиво ругается во время ланча, из-за чего все сидящие за столом чувствуют себя неловко и неуютно. Нейтан рассматривает потолок, Брук не поднимает глаз от тарелки, а я иду на очень отчаянный шаг, чтобы не вмешаться в их ссору — приглашаю за наш столик Аделию. И в этот раз мне совершенно всё равно на то, что это породит порцию очередных слухов. Смотреть на ругающихся Кэтрин и Эрика ещё невыносимее. — А что, собственно, произошло? — ляпаю я, не удержав язык за зубами. Кэти буквально задыхается от возмущения, поворачиваясь в мою сторону. Под столом Адель и Брук одновременно наступают мне на ноги. — Что произошло? — елейным голосом переспрашивает Уолкер. — Не делай вид, что не понимаешь. И не смей покрывать этого извращенца! — Почему я извращенец? — возмущается Эрик. — Твои фотографии я туда ни разу не выкладывал! — И что я тебе на это должна сказать? Какой ты молодец? — Кэт, пожалуйста… — Не называй меня так! — Кажется, я начинаю понимать, о какой группе идет речь, — шепчет мне на ухо Нейтан. — Ты не мог сообщить мне это до того, как я подорвался на минном поле? — так же шепотом отвечаю я ему. — Извини, я не думал, что у неё будет такая реакция. Кэтрин говорит о группе, где выкладываются фотографии девушек из нашей школы в нижнем белье. Лица обрезаны, но это не мешает участникам этой группы проходиться по внешности и фигурам девушек. — Что? У нас есть такая группа? Как давно? — Аллен! — Брук смотрит на меня с немым укором. Тема с фотографиями после ситуации с Гарри для неё довольно болезненна. — Я не это имел в виду, Брук. Просто… С каких это пор у нас в школе занимаются коллекционированием фотографий в почти обнаженном виде? — Да уже несколько месяцев. И ты не в этой группе, потому что её создатель посчитал, что у тебя было много девушек и ты видел достаточно тел. — В смысле? — О да, любовный список Аллена Ягами накатан на пяти листах, и Зак, как и ты, кажется, не остановится, записывая твои похождения, — поддевает меня Аделия. — Спасибо, Адель, за такую осведомленность в моей личной жизни. Обращусь к тебе, когда Закари перестанет вести мой список. — Но это же правда, — Аделия улыбается и возвращается к своему салату. — И что в этом такого?! Ты просто ханжа, Кэт! Ханжа! — а тем временем ссора Кэтрин и Эрика подходит к своему концу. Это становится для Уолкер последней каплей. Она вскакивает из-за столика и покидает столовую. Мы все замолкаем. — Больная истеричка, — заключает Кель-старший. — Ненормальная! — Она… — Недотрога она, вот кто! — грубо обрывает Брук Эрик. — Закатить скандал из-за группы! Дожили! Из-за такой ерунды! Судя по лицам, присутствующие с ним не очень согласны.Квартира Кристофера Уолкера.
— Добрый вечер, — я здороваюсь первым, выпаливая приветствие раньше Кристофера. Крис изгибает бровь, чуть шире приоткрывая дверь. — Добрый. Ко мне пришел? — Мне нужна Кэтрин. Она дома? — я игнорирую его насмешку. Желание поговорить с Кэти сильнее желания достойно ответить Кристоферу. — Это очень важно, Крис. — В гостиной, — он пропускает меня в квартиру. — Она целый день не своя. Что опять случилось? Это её напыщенный рыжий идиот обидел? — Крис… — Значит, обидел. Можешь не отвечать. И ты здесь, потому что его не поддержал. — Откуда ты… — Если бы поддержал, то сейчас бы здесь не стоял. Ладно, я в магазин, куплю вам пиццу и лимонад. Ручки свои держи при себе, — я закрываю за ним дверь и прохожу в гостиную, где на полу сидит Кэтрин и смотрит телевизор. — Ты пришел, потому что он тебе сказал? — Нет, — я качаю головой и сажусь рядом с ней. — Твой папа сказал, что ты теперь живешь с братом. Почему не дома? — Эрик тебе не рассказывал? — Нет, а должен был? — Когда ему рассказывать, он же так увлечен собой прекрасным, — она поворачивает ко мне голову, и я замечаю, что у неё опухшие и покрасневшие глаза. — Тогда я тебе расскажу. Я больше не живу дома потому, что мой отец изменил моей матери. Я перебралась к брату из-за того, что больше не смогла там жить. Он осквернил это место, которое я все шестнадцать лет считала домом. Мама на время перебралась к своей подруге, они не разводятся, пытаются склеиться обратно… Но это бесполезно. И я не хочу, чтобы они снова сходились только из-за меня и Криса. А теперь это так и будет. Мне этого не нужно. Я опускаю голову, рассматривая свои сцепленные пальцы и переваривая услышанное. Готов поспорить, что моё потрясенное выражение лица никуда не делось, хотя я старательно пытаюсь держать себя в руках ради Кэтрин. Я и Кэти никогда не были особо близки. Мы — друзья, она встречается с моим лучшим другом, и на этом наше близкое знакомство заканчивалось. С Эммой я общаюсь намного ближе. Кэтрин принадлежит к той категории девушек, которая считает себя сильными и независимыми; которой покорение гор по плечу. Кэти терпеть не может, когда кто-то ей помогает, она хочет справляться со всем сама. Я никогда не видел, чтобы она проявляла слабость (плакала, например, что частенько делала Эмма) или вела себя беспомощно. Кэтрин всегда одета нарядно, с кроваво-красными губами и уложенными вьющимися волосами. Даже сейчас, сидя на полу, она покусывает накрашенные губы. Повторюсь, что мы никогда не были настолько близки. Я — лучший друг Эрика, её парня, а она — лучшая подруга Эммы. Вряд ли бы Эрик сейчас пришел к ней, поэтому моё место должна была занять Эмма. Это Эмма должна была отодвигать Криса с дороги и выслушивать его младшую сестру. Но это делаю я, променяв свой вечер в компании мамы на вечер в компании Кэти. И, знаете, я не жалею. — Я… — я замолкаю, когда она поднимает голову и смотрит мне в глаза. — Мама нашла на ноутбуке отца фотографии женщины в нижнем белье. Эрик никак не может понять, что ведет себя как мой отец, просматривая фотографии этих бедных девушек… Мне очень больно и обидно из-за этого. — Кэти, Эрик — полный идиот, — я протягиваю руку и касаюсь её плеча. — Я... Я прикрою эту группу. — Кэти? — переспрашивает она. — Ты сократил моё имя… — Тебе не нравится? Ладно, буду называть тебя Кэтрин. — Нет, — она слабо улыбается. — Мне нравится. Намного лучше «детки» или «Кэт». Спасибо, Аллен. Ты действительно настоящий друг. — И просто прекрасный человек, — я подмигиваю ей, за что получаю ощутимый толчок в бок. Кэти неисправима.Школа, следующий день.
Когда ты красив и смазлив — все девушки мира у твоих ног. А когда ты красив, смазлив и умен — у тебя в руках все ключи мира. Аделия, очевидно, думает так же. — Я знаю, с кем тебе нужно поговорить по поводу группы малолетних извращенцев, — Аделия перехватывает меня по пути на урок английской литературы. Она хватает меня чуть повыше локтя, игнорируя перешептывание и изумленные взгляды окружающих. — И кого ты предлагаешь? — Кого ты считаешь создателем данной группы? — Аделия приподнимает бровь. — На кого ты подумал первым, когда узнал про неё? — Эм, про кого-то не очень хорошего и противного? — отвечаю вопросом на вопрос, так же приподнимая бровь. — Про того, в чьем имени пять букв? — Неплохой вариант, но у меня для тебя есть идея получше, — Лоулайт останавливает меня и разворачивает в другую сторону коридора. — Как насчет… Бывшей девушки «кого-то не очень хорошего и противного»? — Ты думаешь, что твоя идея лучше? — Аллен, это не я недавно вытащила телефон из шкафчика Гарри. И это не я подставила его дружков, — Адель закатила глаза. — Понимаешь, Ягами, тебе сейчас опасно предпринимать какие-либо действия по отношению к Гарри. Тем более, что у тебя нет доказательств, что группа с фотографиями девушек принадлежит именно Гарри. Тебе нужно действовать через кого-то, кто близок Гарри. Очень близок. — Адель, я с Роксанной не настолько близок, чтобы она разбалтывала мне секреты своего бывшего. — Если дело касается адекватных бывших, то лишь тогда девушки молчат, — она заговорщически мне подмигивает. И я, кажется, впервые пользуюсь своей смазливой внешностью во имя «справедливости».***
Роксанна Андерсон облизывает черничного цвета губы и насмешливо щурит глаза цвета шоколада. Мы с ней находимся в женском туалете (и всё равно, что у нас сейчас урок английской литературы, обещание Кэти важнее), где Рокси курит в открытое окно, держа в руках тоненькую беленькую палочку. Она молча выслушивает меня, изредка уточняя детали. — Значит, тебе нужна моя помощь, — подытоживает она, выпуская изо рта струйку дыма и снова затягиваясь. — Вот уж не думала, что доживу до такого момента. — Я готов заплатить, если тебе нужно. — Какие деньги, Аллен, я знаю тебя с первого класса, — Роксанна усмехается мне. — Это, скорее всего, я готова заплатить тебе, чтобы ты поставил этого богатого ублюдка на место. Роксанна тащится от фильмов пятидесятых-шестидесятых, ванильных коктейлей и неоновых вывесок. Она далеко не из бедной семьи, что позволяет ей носить одежду от лучших дизайнеров и сверкать каждую неделю новыми украшениями. Она стала первой девушкой Гарри, с которой он встречался не две недели, как обычно, а полгода. Но Гарри остался верен себе, когда расставался с ней: втоптал её имя в грязь, унизив на всю школу. Я удивляюсь дальновидности Адель — предугадать, что Андерсон всё ещё мечтает отомстить. Рокси, конечно, может, и ведет себя как стерва, но она человечная. И уж точно бы не стала опускаться до банальной мести. Очевидно, что Гарри задел её очень сильно. — То есть, он создал эту группу, чтобы насолить тебе? — уточняю я, когда она рассказывает нужную мне информацию. — Он разместил твою фотографию в нижнем белье на своей странице, чтобы сделать тебе больно и повысить свое самомнение. А ты решила пойти ещё дальше и создала группу, в которую закинула его фотки, чтобы девушки оскорбляли его. И тут уже Гарри создал такую группу. Так вот он, корень зла. — Теперь я чувствую себя злодейкой, — Роксанна затягивается. — Но… Я тебе показала, что в нашей девичьей группе парни одеты, а их лица не обрезаны. И девочки просто оценивают фотографии, а если хотят познакомиться, то пишут об этом в комментарии. А у Гарри всё наоборот. И ты это знаешь, Аллен. — Это всё вышло из-под контроля. Ты хоть знаешь, сколько лет девочке с последней фотографии в группе Уотсона? Четырнадцать, Рокси, — я вру ей, используя весь свой талант, доставшийся мне от родителей. Нужно сделать всё, чтобы эти две группы раз и навсегда прекратили своё существование. — Что?! — маска невозмутимости спадает с лица Роксанны. — Нет, ты же не серьезно… — Нужно с этим покончить, Рокси, — я не даю ей закончить. — Пожалуйста. — Конечно, — Роксанна поднимает голову, как-то недобро улыбаясь. — За моральный ущерб требую пойти со мной на свидание. На настоящее свидание. — По рукам, — я киваю ей и получаю все сокровища мира — доступ к группе девушек и пароль к почте Гарри.Несколько дней спустя…
Я не знаю, что такого Аделия сказала Гарри, но он удалил группу и принес публичные извинения Рокси. Рокси так же пошла ему навстречу: её группа прекратила существование, и теперь её участницы предпочитают знакомиться с понравившимися парнями в реальности. Думаю, что не стоит говорить, сколько благодарности было в глазах Кэтрин, когда всё это закончилось. — Ты согласился на свидание с Рокси… Ты же в курсе, чем заканчиваются такие свидания с ней? — Уолкер очень мило беспокоится о моем душевном состоянии. — Не волнуйся, я буду осторожен, — я мягко улыбаюсь ей, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. — Ягами! — раздается голос Гарри, который прямо-таки пропитан ненавистью и злобой. — Решил перед своей подружкой выпендриться, чтобы тебе дали?! — он подходит ко мне вплотную. — Закрой рот, Гарри, — Кэти влезает между нами, но Уотсон грубо хватает её за руку, отодвигая в сторону и не отпуская. — Он вершил справедливость! — Молчи, Кэтрин, иначе Ягами до конца своих дней будет вставлять себе зубы и лечить отбитые почки! — Гарри похож на танк, который всё никак не может остановиться. Я ухмыляюсь ему, демонстрируя любимые девушкам ямочки на щеках. — Или вам двоим выбить зубы и отбить почки? — Отпусти её, — я вырываю руку Кэти из его хватки и завожу девушку себе за спину. В пустом коридоре уже начинают собираться зрители нашей драмы. — Не смей её трогать. Или тебе нужно объяснять по пальцам, как для маленьких детей?! — Ягами! Всё, допрыгался! Его кулак со всей силы врезается мне в скулу, и я падаю на спину, распластавшись на полу. Раздаются визги девушек, в воздухе мелькают ногти Кэти, которая мажет Гарри по лицу. Кажется, я немного переоценил свои силы, когда пытался поставить школьного бугая на место.Дом семьи Ягами.
Дома папа грозится засадить Гарри и всю его семейку, пока мама мягко обрабатывает мой синяк на скуле и рассеченную бровь. — Он в два раза шире тебя в плечах, Ал, ты просто улет, — мама откладывает ватку в сторону и встает, обхватывая пальцами мой подбородок. — Ладно ты унаследовал мою вспыльчивость и постоянно лезешь на рожон, но Кэти… Ты и Кэти в драку втянул. Но лицо она ему красиво располосовала, — вся «поучительная» речь мамы отправляется к чертям после последнего предложения. Я улыбаюсь, она улыбается, и даже папа уже не рвет и не мечет. Мама смеется и прижимает мою голову к своей груди. Папа вздыхает и подходит к нам, обнимая нас двоих. Чувствовать себя в безопасности и любимым… Большего для счастья и не нужно. Сегодня уж точно.