«Чем больше я делаю глупостей, тем популярнее я становлюсь», — говорит Джон Фицджеральд Кеннеди.
В нашей школе так уж заведено, что мы и дня не можем прожить без популярности. Я серьёзно. Мне кажется, что только учащиеся нашей школы зациклены на популярности, сплетнях и интригах. Взять, к примеру, футболистов. Ещё те «личности». Только и могут ходить и хвастаться своими победами (как на футбольном поле, так и в личной жизни). Они ещё, по слухам, ведут тетрадь, в которой отмечают все свои любовные похождения и выставляют девушкам баллы. Умом не блещут, только кулаками. А девушки… Девушки у нас ещё те сплетницы. Я знаю, вы сейчас скажете, что парни хуже девушек, но вы просто не были в нашей школе. У нас мадемуазели как-то остро реагируют на изменения в чьей-то личной жизни, будь это изменения в хорошую или плохую сторону. Сейчас вы в этом убедитесь. — Боже мой! — Они серьёзно?! — Мне это не мерещится? — Он держит её за руку?! — Представляете, мы ещё с ним и одним воздухом дышим, — язвительно произносит Аделия, ставя на место стайку девочек. Те мгновенно краснеют и затыкаются. Я усмехаюсь и сжимаю руку Адель. — Привет новой парочке! — Брук приветливо улыбается, маша нам рукой. Я тяну Адель за собой, пробираясь сквозь толпу голодных учеников к столику. — Это очень заметно? — Вы особо и не скрываетесь, — Брук подпирает щеку рукой, рассматривая нас. — Просто прелесть, аж плакать хочется. — Ненавижу эти очереди, каждый поход за едой похож на кровавую бойню, — ворчит Нейтан, с грохотом ставя свой поднос, — а сегодня… Сегодня ещё и скидки на десерт, да чтобы создатель десерта в гробу перевернулся… — Не бурчи, десерт — лучшее изобретение человека, — сидящая напротив Брук Роксанна приветственно мне кивает и возвращается к салату на тарелке. Она всегда берёт «Цезарь». — После математики — самое то. — Ты что-то имеешь против математики? — Я — нет, но моя голова… — Рокси смеется и шутливо пихает Нейта в бок. — Всем привет. Не видели моего парня-идиота? — Ого, быстро же у вас отношения из стадии «любовь до гроба» превратились в «не любовь до гроба», — замечает Картер, но тут же затыкается, поймав на себе укоризненный взгляд Кэти. — Что? Я сказал что-то не то? — Как ты? — интересуется у неё Адель. Кэти занимает место напротив меня и достаёт из сумки красное яблоко. — Как вы, ваши отношения? — Я и Эрик решили взять тайм-аут в отношениях. С небольшой подачи Криса, — Кэти вертит в руках сочное яблоко. — Он вообще против, чтобы я с ним встречалась, поэтому пришлось согласиться на его условия. — Ох! Хорошо, что у меня нет старшего брата, — Роксанна пытается разрядить обстановку. — Я бы сидела у него на привязи все двадцать четыре часа. — А тебе бы пошло. — Заткнись, Уотсон, иначе твой поднос окажется у тебя же на голове, — бросает она эпичную фразу своему оппоненту. — Боюсь-боюсь, — отвечает ей богач, насмешливо щурясь под смех своих «миньонов». — Тупой, — комментирует Роксанна, крепче сжимая вилку. — Туфли настолько ретро, что носить неприлично! — кричит она, намекая Гарри на обувь. Теперь уже наш черёд заливаться смехом. — Вот поэтому я и ни с кем не встречаюсь, — подытоживает Картер, когда мы успокаиваемся. — Одни беды, ей богу… — Тебе просто никто не предлагал встречаться, — «сдаёт» его Брук. — Прекрати возмущаться, ворчун! Жизнь прекрасна, когда есть любовь! Пока Брук и Нейтан пытаются выяснить, а действительно ли «Жизнь прекрасна, когда есть любовь», прибегая к философии и к помощи Роксанны, которой только повод дай пообсуждать отношения и парней, я поднимаю голову и смотрю на Кэтрин. Кэтрин всё так же продолжает крутить в руках яблоко, выглядя при этом задумчиво и одиноко. Аделия не обижается на меня за мою неразговорчивость, она знает, что бывают дни, когда я не настроен на разговоры, поэтому она присоединяется к спору Брук, Нейтана и Роксанны. Кэти, заметив, что на неё пристально смотрят, смотрит в ответ вопросительно. «Ты в порядке?» — я не произношу эти слова, Кэти в этом не нуждается. Она едва заметно кивает и, отложив яблоко в сторону, утаскивает креветку из салата Роксанны. С того самого момента, когда мы переступили границу отношений «лучший друг парня и девушка парня», прошло несколько месяцев. Несколько месяцев, а у меня такое ощущение, что это было несколько дней назад. Каждый раз, когда я смотрю на Кэти, то непроизвольно вспоминаю всё то, что тогда произошло. Это слишком… Это слишком не вписывается в категорию событий, которые так быстро забываются. И кому только известно (да, я не верю в Бога, атеист), как всё могло бы закончиться в тот вечер, если бы мы не остановились. Я наши действия помню частями, какими-то обрывочными фрагментами: сладковатый запах духов, шёлк её платья под ладонями, грубоватая ткань моего пиджака и протяжные поцелуи. Я так и не набираюсь смелости, чтобы рассказать обо всём Эрику. Да и нужно ли это ему? В последнее время его стало «заносить», и это уже совсем не тот Эрик, которого я знаю с детства. Понимаю, что людям свойственно меняться, да ещё и в разные стороны, но изменчивость Эрика совсем мне не нравится. Я его лучший друг, я должен понимать и поддерживать его, а вместо этого я принимаю сторону его девушки и целую её. Это ещё хорошо, что только целую, ведь девушки знают, чем обычно поцелуи заканчиваются. Только в тот раз я первый поцеловал её, а не она меня (я не целую первым, только если девушка мне понравилась). Только в тот раз я нашёл в себе силы остановиться, в конце концов. А теперь настало время ещё одной новости, которую наши сплетники и сплетницы будут мусолить ещё месяц, пока не найдётся новая, которая переплюнет «Главную новость года», как её уже с утра успел окрестить папа: я и Аделия Лоулайт. Да, мы встречаемся. Да, у нас обоюдная симпатия. Да, мы не сошли с ума. Да, мы наконец-то начали нормально общаться не только за пределами школы. Мы несколько месяцев проводили время вместе, проводя расследования и вытаскивая из передряг непутёвых одноклассников и их друзей, так что, это не очень удивляет, что мы разговорились и поняли, что привлекаем друг друга. Почему бы, собственно, и не попробовать? Так что да, мы встречаемся чуть больше месяца. И меня, и её всё устраивает. Но не некоторых личностей. После ланча у нас по расписанию «окно», поэтому я решаю навестить Эмму, которая написала, что мне срочно нужно появиться в редакции. — Твой шкафчик в раздевалке еле закрывался, поэтому я взяла на себя смелость вытащить всё это и сложить в коробку, чтобы потом тебе её торжественно вручить, — Эмма не даёт мне раскрыть и рта, доставая из-под стола внушительных размеров коробку и ставя её передо мной. — Ты вообще открываешь шкафчик? — Я вообще больше на физкультуру не хожу. Папина знакомая сделала мне справку, — напоминаю я ей, с неподдельным интересом рассматривая коробку. — А что там? — Благодарности, — отвечает Эмма и открывает коробку, извлекая оттуда сразу несколько писем. — Это тебе за всё то, что ты сделал, проводя расследования и помогая людям. Это ещё цветочки, рот закрой. Мои одноклассницы на тебя молятся, и я не шучу. Они считают тебя Богом. — Вау, — выдаю я, рассматривая многочисленные письма. — Серьёзно? Могли бы просто написать в социальной сети… — А ты бы мог по социальной сети раскрывать дела, — Кель-младшая зачитывает мне пару строчек из каждого письма. — Разве не здорово? Ты отдаёшься расследованию полностью, а твои поклонники — благодарностям. Тебе стоит всерьёз над этим подумать, Аллен. — Эмма, я будущий врач, я не должен тратить своё время на глупые расследования. Я должен заниматься тем, к чему у меня лежит душа. А моя душа лежит к медицине, а не к работе детектива, — говоря это, я разворачиваюсь и собираюсь покинуть редакцию, но необычайно злой и возмущенный голос Эммы меня останавливает. — Прекрати гнуть свою тупую линию! Ничем хорошим это не закончится! — Ты о чём? — Сколько можно противиться себе?! — она подходит и гневно тычет пальцем мне в грудь. — Упрямый и слепой баран, вот ты кто, Аллен Леон Ягами! И только попробуй это отрицать! — Эмма, спокойно, отдохни, ты переутомилась… — Ладно твоя детективная деятельность, но личное счастье! — Эмма продолжает возмущаться. — Серьёзно, встречаться с Адель?! Нет, я не имею ничего против Адель, она — хорошая девушка, но… Я видела, как ты целовал Кэти! Вы так целовались, боже, вы так целовались! Лучше, чем во всех сериалах и фильмах! — Эмма, говори тише, — я опасливо смотрю на дверь. — Я не хочу… — Да я вас вместе представляла с вашей самой первой встречи! Мой братец не заслуживает такой красивой, умной и искренней девушки! Он её совершенно не ценит! — А это уже его проблемы! — я не выдерживаю и срываюсь на неё. — Она — его девушка, Эми! Я и Кэти, мы всего лишь поддались моменту, эмоциям, называй так, как хочешь… Пожалуйста, избавь меня от несуразных объяснений и неловких разговоров! Я встречаюсь с Адель, а Кэти — с Эриком! — Подожди, Аллен, а письма?! — Эмма кричит мне вслед, когда я вылетаю из редакции, с грохотом распахивая дверь. — Куда мне их девать?! — Бусы себе сделай! — мне всё равно, что у меня ещё несколько уроков, больше я не намерен здесь оставаться. Эмма с претензиями не угомонится, а я не собираюсь их выслушивать. — Аллен, ты куда? — в коридоре меня перехватывает удивленная Аделия. — Прикрой меня, ладно? — я обнимаю её и целую в щеку. — Мне… — Тебе нужно побыть одному, — догадывается она. — Хорошо, Аллен, я что-нибудь придумаю. Будь один. Я улыбаюсь и целую её.***
Дверь в квартиру Кристофера мне открывает Кэтрин, на которой просторный топ и короткие мини-шорты. Её волосы забраны в забавный хвостик. Она, как и я, удивлена нашей встрече. — Что ты здесь делаешь? — Пришёл поговорить. — Что ж, проходи, — она пропускает меня в квартиру и закрывает дверь, скрещивая руки на груди. — Мой брат несколько занят, так что… Тебе повезло. Я иду за ней в её комнату. Кэти берёт со стола плеер и устраивается на полу, ложась на ковер с густым и высоким ворсом. Уолкер вставляет наушник в ухо и смотрит на меня. — Иди сюда, — она протягивает мне второй наушник, и я, спустившись на пол с кровати, устраиваюсь рядом с ней. Она включает неторопливую, старую песню и смотрит на потолок, украшенный светящимися в темноте звёздами. Они были заботливо приклеены ручками Эммы. — Итак, рассказывай. И я рассказываю. Про письма и про Адель. Про своё возмущения, свои сомнения и терзания. Про реакцию Эммы я умалчиваю, решая, что этого Кэти знать не нужно. Она молча выслушивает меня, изредка переспрашивая и уточняя. Я не знаю, почему я пошёл именно к Кэти, а не остался в школе и не рассказал обо всём Адель. Я знаю, что она бы выслушала меня и поняла, но… Я чувствую, что я должен довериться не ей.Could you take my picture? Сфотографируй меня 'Cuz I won’t remember Иначе я не вспомню об этом Could you take my picture? Сфотографируй меня 'Cuz I won’t remember Иначе я не вспомню об этом Could you take my picture? Сфотографируй меня 'Cuz I won’t remember Иначе я не вспомню об этом
— И что ты думаешь обо всём этом? — я поворачиваю голову и смотрю на Кэти. Кэти бесстрастно смотрит на звёздочки. — А что думаешь ты? — она отвечает вопросом на вопрос. — Меня больше тянет в медицину, — произношу я, и не слышу удивленных возгласов «Как же так?!», «А как же продолжать дело своего отца?!» и, пожалуй, самое шикарное: «У тебя это в крови!» — Я просто… Это всего лишь баловство. Немного помог одноклассникам, меня поблагодарили, развлеклись, но… Все эти письма, просьбы… Ничего не прекращается. Это уже не так здорово и не так весело. С каждым разом расследования становятся сложнее и запутанные, а я копаюсь в грязных секретах и тайнах, чего мне совсем не хочется. Я боюсь, что дальше будет ещё хуже. — Аллен, ты хочешь помогать людям. Так помогай. До того, как ты станешь успешным хирургом, ты уже сейчас можешь спасать людей. — Думаешь? — Я и ребята в тебе не сомневаемся, да и родители тебя поддерживают. Мне кажется, что сейчас этого вполне достаточно. Кэти говорит те вещи, которые я знаю, но мне нужен кто-то, кто скажет мне, что я прав, а не будет осуждать меня. — Ты видишь во мне хирурга? — Вижу. И очень талантливого, — Кэти поворачивается ко мне, и мы оказываемся лицом друг к другу. Я улыбаюсь ей, поднимая руку и дотягиваясь до её обнаженного плеча, но Кэтрин уклоняется от моей руки. Я приподнимаю бровь. — Мой брат несколько занят, — повторила она, — но он в соседней комнате. Аллен, он может покалечить. — Ладно-ладно, — я усмехаюсь. — А объятие? Дружеское? Обещаю, что не полезу целоваться и к тебе под майку. — Топ, — Кэти фыркает и осторожно, чтобы не выдернуть наушник, поворачивается ко мне спиной. Я обнимаю её рукой под грудью и осторожно прижимаю к себе спиной. Сердце Кэти бьётся быстро-быстро, а сама она занята тем, что ищет очередную песню. — А что делать с помещением? Всякому крутому детективу нужен его угол, — произношу я после раздумий. — Ну, ты же «крутой детектив». Включи мозг, унаследованный от отца. — Спасибо за совет, Кэти. — Обращайся, Аллен.Несколько дней спустя…
— Слушай, а вам вообще какая разница, где заниматься математикой? — я хватаю Бобби за рукав кофты и разворачиваю к себе. Бобби съеживается передо мной в прямом смысле этого слова. — Неужели нельзя найти другой кабинет? — Он давно должен был быть нашим, если бы не кружок по истории! — хоть он и относится к категории «ботаник», Бобби храбр (или бестолков, я не могу понять). — Теперь он наш! И я ни за что не уступлю! — Эй, я помог тебе! — я решаюсь на небольшой шантаж. — Тебе нужны были фотографии Оливии в белье? Ты их получил! Я ради этого впутал Нейтана, у которого полно проблем с поведением и директором! Слушай, будь нормальным и адекватным — уступи! Ты же не хочешь, чтобы на один визит к врачу у тебя стало больше? — Убери от меня руку, Ягами! — Бобби срывается на крик и отпихивает меня от себя. — Ты — самый настоящий псих! Ведёшь себя как Гарри! — Ну, до истинного мастера ему ещё далеко. Что там прислал Жуковский Пушкину? Свой портрет и надписал: «Победителю-ученику от побежденного учителя». У нас пока такого нет, но Аллен учится, — мне на плечо опускается ладонь Уотсона в кожаной черной перчатке. — Ещё немного, Бобик, и он превзойдёт меня. Тебе это нужно? — Н-нет, конечно, — Бобби становится ещё меньше под взглядом Гарри. — Я т-тебя п-понял. — Вот и отлично. Ваш математический клуб переезжает, — Гарри самовольно улыбается, — в новенький отделанный кабинет… Англичан. Идёт? — Здесь какой-то подвох? — опасливо переспрашивает Бобби. — Если начнут выделываться, то передай им, что будут иметь дело со мной, — Уотсон широко улыбается. — Давай-давай, Бобик. — Зачем ты это сделал? — я оборачиваюсь и стряхиваю ладонь с плеча. Гарри заливисто смеется. — Что такого смешного в моих словах? — Эх, всему-то тебя нужно учить, Ягами. Тебе нужна команда. И я могу быть полезен. — Что-то не замечал в тебе тяги к детективам и расследованиям. В тебе есть тяга портить людям жизнь, — я щурюсь. — Знаешь, а это — разные вещи. — Я помог тебе. Ты мне должен. — Отличная помощь — отбить у беззащитного Бобби кабинет. — Сам бы ты не справился. — Ладно, уговорил, — я протягиваю ему руку. — Посмотрим, надолго ли тебя хватит. Если я вижу, что ты в очередной раз что-то замышляешь за моей спиной, то я обещаю, что жизнь не покажется тебе сладкой. И меня не пугают твои угрозы или твой богатый отец. — Идёт, — Гарри пожимает мне руку. — Обещаю, что не подведу тебя. — Глупо надеяться, что кто-нибудь придёт. — Первое правило моего отца: «Уметь увлечь», — Уотсон скрещивает руки на груди. — Уж поверь, это я делать умею. — Мы не опоздали? — в кабинет заходят все мои друзья. Роксанна заходит последней и закрывает дверь. При виде Гарри она изгибает бровь, но решает промолчать. — Что ты хотел нам сказать? — Эмма хмурится. — Я знаю, что не могу вас просить об этом, ведь я не могу приказывать вам или что-то в этом духе, — я вздыхаю, — но я могу сказать, что мне нужны друзья, которые будут поддерживать и помогать. Вы все так или иначе были вовлечены в мои проделки и расследования. Кто-то в большей степени, а кто-то — в меньшей. Я не знаю, как далеко всё это может зайти, но… — Аллен, ты меня пугаешь, — признаётся Брук. — Ты не заболел? — Брук, ты хочешь присоединиться к моим расследованиям? Стать детективом? Я знаю, что ты очень этого хочешь, но пока это всё, что я могу тебе дать. — С удовольствием, Аллен, мог бы и не спрашивать. — О, так мы ради этого собрались? — Эмма мгновенно меняется в лице. — Я догадывалась, но… Адель, Рокси, разворачивайте. Девушки переглядываются и забирают у Нейтана аккуратно свёрнутый плакат. У меня захватывает дух, когда я вижу витиеватые чёрные буквы.Детективное агентство хирурга
— Правда здорово? — Эмма подходит ко мне и целует меня в щеку. — Это Кэти придумала. — Не стоит благодарностей, — Кэти обнимает Эрика и улыбается мне. — Я всего лишь выразила то, что тебе нужно. — Спасибо. Спасибо вам всем за… — А вот теперь перейдём к очень приятному, — Эрик вытаскивает из-за спины бутылку. — Такое нужно отметить! — Эрик! — шикает на него Кэти. — Сейчас же убери! — За такое грех не выпить… — Отличная парочка, — Аделия так же обнимает меня и встаёт на носочки, чтобы поцеловать меня. — Рада, что они помирились. А вот это время покажет.