Игра на выживание

Писем становилось больше. Сначала записки приходили примерно раз в неделю, но потом преследователь, видимо, решил, что чем больше он их отправит, тем больше вероятность того, что хотя бы одно из них не окажется на дне мусорки. Но Мэйбл со все возрастающим раздражением и — хоть она не признавалась в этом даже себе — страхом каждый раз комкала, рвала на части очередное признание, написанное наверняка с нарочными ошибками, и выбрасывала — вон с глаз, вон из головы. Пожалуй, ей всё-таки было не по себе. Пожалуй, ей всё-таки было страшно. Кто-то шёл за ней по улице. Кто-то смотрел в её окно, когда она была дома. Кто-то добрался до людей в её окружении. А уж этого Мэйбл ни ему, ни себе простить точно не могла. Она звонила Джеймсу весь день и вечер. Расспрашивала всех, кто был с ним знаком. В первую очередь, конечно, Стефани. Блондинка поведала ей какую-то неясную странную историю. Мол, копы нашли на заднем сидении его машины окровавленный кастет и следы крови, принадлежавшие недавно избитому до смерти бармену, а также несколько пакетов с порошком, а затем кто-то — наверное, из учеников или родителей — потребовал немедленно убрать столь опасного субъекта из университета. Джеймса увезли на полицейском автомобиле куда-то в другой город — но куда именно и что с ним будет дальше, никто не знал. Все детали тщательно замяли и скрыли, так что даже его брат — Дерек — толком ничего сказать не мог, поскольку и сам не знал. Или знал, но не хотел говорить? Кажется, никто даже не заметил исчезновения одного студента. Всё было как обычно. Лишь Мэйбл видела, что что-то явно было не так. Разве мог тот улыбчивый и добрый, как щенок, парень, с которым она ела мороженое и смотрела «Сумерки» вечером, утром оказаться убийцей и наркоманом? Нет, нет, нет, в это она точно не верила. Кто и зачем скрывает историю с Джеймсом? Что было на самом деле? И какое отношение ко всему этому имеет её таинственный преследователь? Что вообще происходит? Прошла неделя, другая; месяц. Постепенно учёба и переживания по поводу участившихся записок с признаниями затмевали мысли о странной истории с Джеймсом. А переживать было из-за чего. Мэйбл внимательно рассматривала каждого студента, прикидывая, мог ли это быть её преследователь. Но все выглядели такими… нормальными, что девушка вскоре начала сомневаться в своей адекватности. Никому нельзя доверять. Откуда ты знаешь, какие мысли у них в голове? Это лишь маски. Иллюзии. С каких пор она стала параноиком? «Наверное, это у нас семейное,» — с горечью подумала Мэйбл, в очередной раз проходясь взглядом по толпе студентов у аудитории, как вдруг замерла на середине мысли, не успев додумать её. У стены в тени стоял странный ссутулившийся прыщавый парень в чёрной толстовке, капюшон которой был натянут на перекошенное злобной гримасой лицо. Все проходили мимо, никто не замечал этого чудака. Он угрюмо зыркал по сторонам и что-то беззвучно бормотал, засунув руки в карманы и, по-видимому, сжимая их там в кулаки. Мэйбл раньше тоже его не замечала, но тревога заставляла её стать более внимательной. «Если не он мой преследователь, то я даже не знаю, кто лучше подойдёт на эту роль,» — подумала она, украдкой рассматривая парня. «Жутковатый неприметный одиночка. Да, это наверняка он!» Чтобы проверить свою версию, Мэйбл решила до конца дня наблюдать за ним. Но кончился перерыв, следом за ним — и занятия, а парень так ни разу не посмотрел не то, что на Мэйбл, но и вообще на кого бы то ни было. Девушка, разочаровавшись в том, что ей так и не удалось вычислить донимавшего её фрика, собралась было отправиться домой, как вдруг тот самый парень резко подошёл к ней и схватил за рукав с такой силой, что она вскрикнула. — Я видел, что ты следила за мной. Что, тоже решила посмеяться, верно? — севшим голосом спросил он. Мэйбл отрицательно замотала головой и извиняюще улыбнулась. — Прости, что так пялилась! Просто ты мне напомнил одного старого знакомого, вот я и пыталась понять, не он ли это!.. Говорить правду ему ей не хотелось. — И что же это за знакомый? — подозрительно прищурившись, спросил он. — Не отводи взгляд, иначе получится, что ты лжёшь. — Р-Робби Валентино! Я знала его, когда мне было двенадцать… — выпалила Мэйбл, прежде, чем поняла, что этот незнакомец и в самом деле напоминал того мрачного гота из Гравити Фолз. Только этот был действительно жутковатым типом, у которого наверняка были проблемы с контролем над агрессией. Парень хмыкнул, буркнул что-то, что девушка не расслышала, и скрылся в толпе. Мэйбл облегчённо выдохнула. — Каких только придурков тут нет… — заметила она про себя, покачав головой. Путь домой снова предстоял пешком — Стефани куда-то смылась на машине. Впрочем, если бы не постоянное ощущение, что кто-то идёт по её следам, Мэйбл бы даже нравилось гулять по маленьким улочкам, особенно в хорошую погоду. «К чёрту эти преследования! Он наверняка добивается того, чтобы я его боялась. Но как бы не так! Мэйбл Пайнс никого не боится, ха! Подумаешь, какие-то записки… Этот тип только зря бумагу переводит. Устрою сегодня вечеринку со Стефани, или — да, это даже лучше — пойду с ней по магазинам! Пора бы забыть обо всех этих глупостях…» Но едва Мэйбл, переполненная распирающим изнутри воодушевлением, открыла дверь дома, на неё сразу же набросились с воплями, которым позавидовала бы любая банши, какое-то яростное существо. Кто-то вцепился ей в волосы, визжал, брызгал слюной на лицо, пытался ударить ногой в живот, царапался и кусался. — Слезь с меня, отвали! Что тебе надо?! Мэйбл с трудом выбралась из цепких лап чудища, и вдруг узнала в нём… Стефани. Блондинка тяжело дышала и злобно поглядывала на неё. — Стеф?.. Ты совсем с ума сошла? — не веря своим глазам, спросила Мэйбл. — Это ты с ума сошла, тупая сука! Решила лезть к моему парню, да? Твой психованный нарик откинулся, и теперь ты впустила коготки в моего Дерека?! — О чём ты говоришь? — спросила она, безуспешно стараясь прийти в себя. Что вообще происходит? — Мне сказали, что видели тебя вчера с Дереком у нас дома! Как раз, когда я собралась по магазинам, ты, сука, решила к нему лезть! — Что за бред? Я была одна, смотрела тот сериал по телику… Кто вообще тебе это сказал? — Надёжный источник! У меня есть свидетель! У меня есть фотографии! У меня есть доказательства! — всё не успокаивалась Стефани. — Ты его не получишь, ясно тебе?! Ни за что! Ты предала меня! — Стефани, послушай… — Я тебя больше не знаю! Отвали от меня! Светловолосая вдруг развернулась, схватила за ручку стоявший где-то в тени чемодан и быстро вышла с ним за дверь. — Я уезжаю к Дереку! А тебе — счастливо оставаться в одиночестве! Платить за дом теперь тоже будешь сама! — Постой! — Мэйбл постаралась преградить ей путь, но Стефани злобно оттолкнула её и пошла дальше — к новой машине, гудящей мотором неподалёку. — Дерек, ну хоть ты ей скажи! Это же просто бред! Но парень лишь молча отвернулся, с презрением посмотрев на неё, и закрыл окно. Через пару минут они уже уехали. Мэйбл в шоке стояла на пороге дома. Теперь она была одна. Совсем одна. Переступив через упавший в ходе драки торшер, она медленно обошла дом, вглядываясь в сумеречные тени. По комнатам будто пронёсся ураган — все вещи были разбросаны или разбиты, её одежда валялась разбросанной на полу. Мэйбл, ничего не понимая, решила взяться за уборку до темноты, а заодно и обдумать произошедшее. Но она совсем забыла проверить почту. Там для неё было новое письмо. Моя дорогая! Теперь есть только ты и я. Верно? Больше никаких назойливых тупых куриц Она не достойна быть рядом с тобой Жить под одной крышей Я могу жить с тобой Только я Я люблю тебя!

***

Его разум был в бреду. Болезненная лихорадка сковывала тело, заставляя конечности подрагивать в судорогах. Билл, не отдавая себе отчёта в своих действиях, бездумно расчёсывал ногтями под чёлкой. Зеленовато-жёлтая слизь — гной, вперемешку с красными каплями стекала по щеке и подбородку, капала на одежду. Недавно он снова плохо обращался со своим маленьким секретом. Надо бы вызвать врача, но Билл знал, что никакой врач его уже не вылечит. Половина лица онемела от боли, которой он упорно не замечал. Под ногтями были комочки его же кожи и засохшая кровь, но он, бессмысленно расфокусировав взгляд, продолжал стоять на коленях у своего — заметно расширевшегося — алтаря. Во второй руке он сжимал маленькую скомканную бумажку, чуть влажную из-за потных ладоней. На ней было криво нацарапано следующее: больной чистый порез красный сначала всё шло прекрасно, но на столе завещание моё должно быть что ты готов сейчас сделать? -убить. Билл никогда — упаси боже — не был поэтом. Но какая-то неведомая сила сама вложила эти слова в его мозг, и они крутились там, пока он не решил их записать. Строчки не имели никакого смысла, но в его голове написанное и Мэйбл были неразрывно связаны. Билл был твёрдо уверен, что лучше, чем этим стихом, его чувства выразить было нельзя. Мэйбл… Сегодня он снова — как и всегда — видел её. Она… идеальна. Такая же редкая в толпе из многих однотипных лиц, как на ночном небе — падающая звезда. Теперь он так и будет называть её — Падающая Звёздочка. Он вдруг замер и наклонил голову. Хищно блеснули в улыбке белые зубы. Интересно, с каким звуком из неё будет выливаться кровь?