Игра на выживание

Зимой темнело раньше. Раньше зимой Мэйбл любила играть с братом на улице под уютными жёлтыми фонарями, смотреть, как переливаются всеми цветами гирлянды на фоне чёрного неба, но больше всего — забираться в новый тёплый свитер и, грея руки кружкой горячего шоколада, смеяться и обсуждать новый эпизод любимого сериала. Теперь Мэйбл благодарила всех богов, если в темноте добиралась живой до дома. Сегодня был очередной тёмный прохладный день, как и другие, не лишённый некоторого оттенка серости, унылого однообразия и страха за свою жизнь. Закончив свою смену в кафе, Мэйбл, поплотнее запахнув пальто и спрятав лицо до половины в пушистом шарфе, оказалась на улице. К сожалению, любой из вариантов пути от места работы до дома проходил по не самым людным улицам. Мэйбл в который раз мысленно проклянула свою забывчивость. Она давно подумывала о том, чтобы купить перцовый баллончик или пистолет, но всё никак не могла собраться и сделать это. Вдруг сзади послышались торопливые шаги. Тяжёлые, мужские. Она ускорилась. Человек сзади тоже. Она шла широким быстрым шагом, на переходах срываясь на бег. Оборачиваться было страшно. Что, если он убьёт её, если она увидит его лицо? По телевизору говорили, что маньяки и похитители показывают своё лицо только тем, кто обязательно умрёт. Сердце стучало в горле, кровь — в висках. Мэйбл начала задыхаться, а до дома было ещё далеко. И, как назло, никого на улице. Кроме них двоих. Минуя одну из больших стеклянных витрин уже закрытого магазина, Мэйбл ненароком взглянула на отражение. За ней шла какая-то тёмная фигура — мужчина (а сомнений в том, что её преследовала не женщина, уже не оставалось) был в тёмной куртке с капюшоном, из-под которого торчала шапка, надвинутая на глаза, и шарфе, что скрывал остальную часть лица. Руки он держал в карманах. Больше ничего ей рассмотреть не удалось. «Что там, в его карманах? Пистолет? Нож?.. Только бы добраться до дома живой! Чёртов псих!» Приближался перекрёсток. Перед Мэйбл встал выбор: свернуть и срезать путь маленькими улочками, где можно хоть как-то оторваться, или продолжать идти вперёд по большой безлюдной улице. Времени на раздумья не оставалось. Внезапно откуда-то вынырнул огромный медлительный грузовик. Водитель возмущённо засигналил Мэйбл, перебежавшей дорогу прямо перед ним, но ей было уже всё равно — похоже, что её преследователь застрял с той стороны машины. Её шанс сбежать. Она нырнула в переулок и побежала так быстро, как только могла, не оборачиваясь и не останавливаясь. Почувствовав, что лёгкие уже режет от боли, она остановилась, прижавшись спиной к стене и хватая ртом воздух. Вдалеке послышались шаги. Всё те же самые — только на этот раз быстрее и, казалось, злее. Мэйбл в панике оглянулась, как загнанный в ловушку кролик. Тупик или выход на большую улицу? Направо или налево? Она решила рискнуть всем и свернула направо, где через несколько метров была высокая гладкая каменная стена. Мэйбл перелезла через мусорку, в которой попискивали жирные крысы, и, морща нос от гнилой вони, забралась за проржавевший каркас автомобиля. Пайнс присела на корточки, сжавшись в комочек и зажав себе рот рукой, чтобы не выдать себя громким дыханием. Мельком оглянувшись, она взяла пустую картонную коробку и поставила перед собой, ещё больше прикрывшись. Затем Мэйбл наклонилась к земле и заглянула под днище машины, надеясь заметить ноги преследователя. Вскоре она увидела пару сапог, по виду напоминавших военные. Ноги остановились на развилке. Мэйбл казалось, что её сердце в тишине стучит оглушительно громко. Человек покачался с пятки на носок и повернулся было налево, как вдруг задетая Мэйбл во время её прыжка крышка мусорки окончательно съехала и с грохотом повалилась на землю. Пайнс в ужасе зажмурилась. Слёзы выступили на глаза. Ноги развернулись и направились в её сторону. Это конец. Человек остановился у мусорки и заглянул внутрь, что-то неразборчиво напевая себе под нос. Наклонился, посмотрев под мусоркой — Мэйбл едва успела поднять голову, чтобы не встретится с ним взглядом. Преследователь, в последний раз внимательно рассмотрев тупик, развернулся и убежал в другую сторону. Мэйбл просидела в своём укрытии ещё долго — она не знала, сколько точно времени прошло, но ей казалось, что эхо шагов преследователя всё ещё отскакивало от стен. Она выпрямилась, потирая затёкшие ноги, и, озираясь по сторонам, вылезла из-за машины, а затем, осторожно заглядывая за каждый угол, направилась к дому. Когда она подошла к входной двери, то чувствовала себя как выжатый лимон. Не было сил ни на что, даже на страх. Пайнс так вымоталась от внезапной погони и такой жуткой встречи со «своим» психом, что даже не сразу заметила то, что ей не понадобился ключ, чтобы войти. Дверь была открыта. Внутри горел свет. Мэйбл, не снимая верхней одежды, схватила первое попавшееся в руку — зонтик — и медленно обошла комнаты. Везде было светло, но никого не было. На кухне пахло сладким. На столе Мэйбл нашла кружку с какао; рядом с ней была тарелка печенья. Её любимого печенья, которое как раз недавно закончилось. В центре стола лежала записка. Девушке даже не пришлось вчитываться, чтобы узнать корявый почерк. Время ещё не пришло. Полетай на свободе, птичка! Ты тоже любишь кошки-мышки, верно? Тебе ведь понравилось! И мне тоже. Признаюсь, ты победила. Для разнообразия. Это было интересно. Но больше не убегай от меня. Тебе действительно не стоит этого делать. Так или иначе, ты МОЯ и только моя. Получи приз за победу, но знай: за поражение ты получишь в сотни раз больше.

***

Кто бы мог подумать, что в этом гадюшнике найдётся хоть кто-то, напоминающий её хотя бы отдалённо? Новая девушка была и в самом деле похожа на Мэйбл. При определённом освещении, которого он добивался часами, расставляя дрожащие свечи, и строго при определённом ракурсе, разумеется. Те же длинные густые тёмно-каштановые волосы, те же карие глаза, та же точёная фигурка. Вот только в Звёздочке не было этих отвратительных острых углов, не было порезов на запястьях, что пахли показушничеством, не было татуировок на ногах и дурацких тоннелей в ушах. Всё это мешало, бесило, раздражало, выводило из себя. Билл спрятал её ноги под брезентом, чтобы не отвлекаться на них. Привязанная накрепко к стулу девушка несколько часов назад голосовала у дороги в пяти милях к северу от города. Билл решил действовать хотя бы немного осторожнее, поэтому в последнее время всё чаще коротал ночи за рулём автомобиля, нарезая круги в пригородах. В самом деле, кого хватятся скорее — известной потаскухи-студентки, что пропала прямо из клуба, или автостопщицы на богом забытой дороге? Девушка не прекращала орать с тех самых пор, как очнулась. Это злило Сайфера ещё больше, но он не мог позволить себе кляп — от него вокруг губ и на щеках могут остаться следы, а лицо должно быть в идеальном состоянии. Никакой грязи. Поэтому он сам смыл с него дешёвую косметику, чтобы чёрные дорожки от дерьмовой туши не портили щёки. Она всё плакала и что-то стонала, но Билл, подперев щёку рукой, нетерпеливо пролистывал страницы в старой книге по таксидермии. Он никогда не был ботаном или тем тихоней, что по ночам консервирует тельца животных, но ведь никогда не знаешь, когда придётся почитать нудные книжки, чтобы приобрести определённые навыки, верно? Обычно Билл действовал более грубо, если не сказать примитивно, однако сейчас ему нужно было изменить своей привычной тактике и стать аккуратней хирурга. Билл захлопнул книгу и отбросил её в сторону. Возбуждение от предстоящего действа нарастало, собираясь комом в центре груди и заставляя каждую конечность подрагивать в ожидании. Он подошёл к столику в дальнем углу. О, скольких трудов стоило притащить его сюда в целости и сохранности! На отражающей неровный свет поверхности лежали инструменты. Самые разнообразные — от игл до молотка. Он одёрнул рабочий фартук (уж очень не хотелось пачкать костюм) и взял в руку скальпель. Услышав тихий звон, девушка притихла, и теперь лишь сдавленно всхлипывала, не прекращая молить о пощаде. Сайфер был слишком занят своими мыслями, чтобы пытаться разобрать хоть слово из её лепета. Разве охотник слушает предсмертные крики агонии своей жертвы? К тому же, она — даже не главный трофей. Всё равно что застрелить голубя, готовясь к охоте на оленя. На оленёнка с большими наивными глазами. Билл сжал лицо девушки, сдавив пальцами скулы. Наклонил сначала влево, затем вправо. Слёзы и сопли смешались, вздёрнутый нос чудовищно покраснел и распух, изуродовав лицо. Билл отложил скальпель. Взял край своего белого фартука и вытер лицо. Девушку это, кажется, успокоило — она перестала безутешно рыдать и просто молча смотрела в пол, хлюпая носом. Он провёл пальцем по коже. Сухая. Сначала требовалось сделать ещё кое-что. Он вернулся к столику и открыл маленький шкафчик. Там, помимо прочих вещей, была электробритва. Билл взял её, подошёл к жертве, подтолкнул ногой стоявший у стены тазик к спинке стула, и резко провёл бритвой от её лба к затылку. Девушка взвыла и задёргалась, но Сайфер, отвесив ей оплеуху, продолжил сбривать локоны, которые плотными кусками бесшумно валились в таз. В другой раз он бы хорошенько поиздевался над жертвой, глумливо комментируя каждый оголённый сантиметр её головы, но сегодня он был слишком заинтригован конечным результатом, чтобы отвлекаться на насмешки. Через несколько минут девушка была полностью лысой. Билл, нахмурив брови и сжав губы от напряжения, отнёс тазик с волосами к манекену. Вот и работа на всю ночь — вместо парика приклеивать по одной пряди к голове. И, разумеется, стоит подклеить к ним и настоящую прядь его Звёздочки, которую он отрезал с таким трудом и риском. Он быстро провёл рукой по телу манекена. У манекена была не только одежда, но и свой гардероб. В нём было все, что нужно — нижнее бельё, кофточки, юбки, носки, даже обувь. Всё это, конечно же, когда-то принадлежало Мэйбл, и время от времени снималось с манекена для очередного сеанса обнюхивания или даже надевания на себя. Ведь если ты по-настоящему одержим кем-то, то тебе мало просто заполучить этого человека — спустя какое-то время ты хочешь стать им… Но Билл был крайне осторожен с вещами; не допускал того, чтобы они порвались или запачкались. Он изо всех сил заботился о манекене. Он очень хорошо готовился. Сайфер вернулся к связанной девушке. Она всё качала головой из стороны в сторону, завывая и вскрикивая. Билл положил бритву на место, взял скальпель и приблизился к жертве. Нужно было действовать крайне осторожно, поэтому он сжал её с такой силой, чтобы она не смогла продолжать дёргать головой, при этом стараясь не вцепиться слишком сильно — чтобы не осталось синяков. Когда скальпель проткнул кожу, она завизжала. «Спасибо звукоизоляции, иначе все мои соседи уже бы мчались сюда с вилами и факелами.» Два овальных примерно одинаковых разреза вокруг глаз, не слишком глубоких, но и не поверхностных. Дальше — от верхушки лба к уху, вдоль виска, вниз по щеке, очертить подбородок, затем повторить всё то же самое в обратной последовательности, пока фигура не замкнётся. Самые сложные участки: нежная кожа у век, нос и губы, которые нужно обязательно сохранить невредимыми. Важно: необходимо соблюдать одинаковую глубину разреза. Дрожь, крики, всхлипы и попытки трясти головой или вывернуться из его цепкой хватки осложняют такую простую, казалось бы, задачу. Разрез выходит неровный, рваный, приходится несколько раз вынимать скальпель и втыкать обратно. Кровь размазывается, потные от нервов пальцы пачкаются красным, развозят капли по лицу, портят маску. Билл аккуратно и с некой долей нежности берёт кожу за края и отдирает от головы, помогая себе скальпелем. Под кожей — всё, как на уроках биологии. Красное сочащееся мясо, две тёмные дырочки-нозри, плотно сжатые белые зубы, выпуклые глазные яблоки. В одной из дырочек набухает красноватый пузырь и с брызгами лопается. Какое-то сопение-шипение — и то прекращается. Билл откладывает лицо на столик и прижимает ухо к груди девушки. Удар, удар, удар, удар… всё слабей и слабей. Удар. Тишина. Он проверяет пульс. Ничего. — Твою мать! — разочарованно вскрикнул Сайфер и пнул ноги уже мёртвой девушки. Брезент с шелестом упал на пол, обнажив бесящие тату. — Тупая сука сдохла! Сдохла! Он сдёрнул с себя фартук и, скомкав, запустил его в угол. Дрожа всем телом, подошёл к столику, взял с нижней полки толстую грязную тетрадь с многочисленными закладками в чёрном кожаном переплёте. Открыл примерно на середине, взял ручку и размашисто записал напротив «Лицо (заживо)»: «НЕТ!!!» Немного подумав, добавил: «Повредил сильным ударом молотком? Побои? Глубина разреза? Общее состояние организма? Заболевания???» Нужно понять, можно ли будет так поиграть с его Звёздочкой, или нет. Он бегло осмотрел предыдущие записи. «Ноги (заживо)», «Руки (заживо)», «Глаза (заживо)», «По частям (в шесть кусков): после смерти». Учёба давалась ему с трудом. Так уж он устроен, что привык к практике перед теорией, а не после. Билл взял лицо, повертел его в руках перед собой. Недовольно скривился. Видна работа новичка. Кривые края, везде разная глубина, кое-где оторвано с трудом, а губы и вовсе превратились в нечто неописуемое. Нет, так дело не пойдёт. Возможно, ему всего лишь надо больше практиковаться? Разочаровавшись к сегодняшнем эксперименте, он закинул лицо в один из чёрных мусорных мешков у стены. Их было уже два. В том, которым он только что воспользовался, лежала пара бёдер, издающих ужасную трупную вонь, с кукурузно-жёлтым жиром и похожим на бекон мясом. Как долго он возился с костью! В итоге разрез опять вышел неровным. Собственная неаккуратность раздражала — как Он, лучший во всём, мог допускать такие небрежные ошибки? Сайфер отрезал ножницами путы и взвалил тело на плечо. Кровь сочилась с ещё свежей раны, пропитывая его жёлтую футболку. Похоже, придётся избавиться и от неё. Какие эти мясные мешки грязные! С нескрываемым отвращением он затолкал тело в мешок, неестественно согнув руки и ноги. Разогнулся, потерев спину. Пора бы избавиться от мусора. Взяв один из мешков (довольно тяжёлый; пора бы снова позаниматься в спортзале, чтобы не терять хватку), он вышел из подвала. Он не хирург, не мясник, не маньяк — все эти слова ему не нравились. Он был больше, чем то, что могли представить себе мясные мешки, он не вмещался ни в одно из их простеньких понятий. Он был демоном. Наверху Билл едва переводил дух. Его взгляд упал на компьютер. — Как там поживает моя дорогая? — хрипло протянул он, включая компьютер. Его глазу предстала комната, снимаемая откуда-то из угла под самым потолком. Кругом разбросаны вещи. Билл не шевелился и почти не дышал, как хищник, затаившийся в засаде. Кровь с промокшей насквозь футболки капнула на стол возле клавиатуры. В проходе показалась невысокая девушка. Длинные волосы густым водопадом спадали на её спину. На ней был лишь розовый халатик, едва прикрывающий ножки. Сайфер облизнулся. Она подошла к шкафу, заглянула в него, почесала макушку и, оглянувшись, вышла из комнаты. Он отстранился от монитора, перехватил поудобнее мешок и направился к гаражу, не ведая того, что через несколько минут девушка вернулась, и, тщательно осмотрев каждый угол комнаты, нашла камеру и разбила её.