У Диппера было знание. У Мэйбл была интуиция.
Что из них важнее для выживания, ей и предстояло проверить на себе.
Весна была в самом своём великолепном расцвете, но мало кто из студентов любовался природой в эти дни. Близились экзамены. Мэйбл нужно было сосредоточиться на учёбе, и она изо всех сил пыталась это сделать, игнорируя уже привычные, пускай и надоедливые, подарки, звонки, записки и тени.
Душный день в начале мая. Духота стояла такая, что воздух будто превратился в песок и резал лёгкие при малейшем вдохе. Солнце палило нещадно, загоняя немногочисленных людей в островки тени или помещения с кондиционерами. Вдалеке, где-то на уровне холмов, различалась угрожающе чёрная груда туч, на которую то и дело падали полные усталой надежды взгляды — напряжение в ожидании разрядки в виде грозы неумолимо нарастало.
Мэйбл устало плелась домой. Голубые балетки с бантиками она несла в руках, ступая прямо босыми ногами по раскалённому асфальту. На сгибе локтя висела и лёгкая кофточка, что раскачивалась в такт прядям волос и позвякивающему браслету на лодыжке.
В какой-то момент ей показалось, что она снова заметила объектив камеры, направленный в её сторону, но лишь устало фыркнула. «Пускай хоть галерею сделает, папарацци недоделанный!» Сонливость от тяжело-жарких лучей солнца, пекущих макушку, блокировала страх, тревогу и инстинкт самосохранения.
— Уф, ну и денёк! — с радостным облегчением объявила Мэй сама себе, когда её ступни коснулись прохладной плитки коридора. Включив кондиционеры во всех комнатах, она завалилась на диван.
Вместо формул и трактатов в её голове крутились совсем иные вещи — например, о том, как было бы здорово отправиться летом с родителями во Флориду, как раньше (о том, что Диппер с ними не поедет, её мозг предпочёл тактично не напоминать), или о том, что можно было бы съездить к Белле — одной из её новых подруг — в дом на юге Калифорнии. Расслабиться и сменить обстановку точно не было бы лишним.
И выкинуть из головы уже этого поехавшего придурка!
Вяло повертев в руках книгу, Мэйбл отложила её в сторону и взяла ноутбук, чтобы потратить вечер с большей пользой, чем попытки вызубрить нудную информацию — на просмотр сериалов.
Стемнело. Экран телефона, поставленного на беззвучный режим, время от времени загорался, оповещая потолок о новом пропущенном звонке с неизвестного номера — Мэй больше не обращала на них внимания.
Вдруг все электричество в доме разом пропало. Почти одновременно с этим, как по волшебству, погас и разрядившийся ноутбук.
Холодный пот выступил на висках и над губой, а мурашки пробежали вдоль всей спины.
В полной темноте и внезапной оглушительной тишине пронёсся первый мощный раскат грома.
Мэйбл инстинктивно вжала голову в плечи. С каких это пор гроза пугает её?
Может, с тех, как она осталась совсем одна против бушующей стихии?..
Мэй захлопнула ноутбук и, отложив его в сторону, пошла в спальню, где взяла в руки плюшевого медведя. Сев на край кровати, она упёрлась взглядом в окно. Было совсем темно, поэтому себя в стекле она не могла видеть — только мощные потоки воды, вырывающиеся из тьмы и свирепо бьющие по стенам снаружи, сносимые рваными яростными порывами завывающего ветра. Где-то свистела листва на деревьях, чьи ветви в священном ужасе пригибались к земле.
Часы не работали, так что Мэйбл не могла точно сказать, сколько времени она просидела таким образом. Должно быть, несколько часов — в последнее время она часто засыпала сидя и с открытыми глазами. В какой-то миг она просто вырвалась из оцепенения. Видимо, её потревожило какое-то движение за окном… Какое-то движение, не свойственное буре.
Какой безумец мог выйти на улицу в такую погоду? к тому же ночью?
Она посадила медведя на подушку и подошла к окну, осторожно выглянув из-за занавески. Пальцы её ног произвольно сжимались от нахлынувшей волны страха.
Так и есть — сквозь мутные ручьи, расчертившие стекло, Мэйбл увидела ярко-жёлтое пятно. Прямо напротив её окна. Оно было таким неподвижным, что она вначале приняла его за чучело.
Когда вода стекла в сторону, пятно обернулось человеком.
Мэйбл увидела его по кускам.
Руки лежали в карманах вымокшей насквозь жёлтой толстовки.
Было ли в них что-то, кроме рук?
Капюшон сполз, открывая облепившую к череп светлую шевелюру. Волосы налипли и на часть лица. Один глаз был скрыт.
Безобразно оскалившаяся волчья пасть с крупными
звериными белоснежными клыками. Две морщины на щеках говорили о том, что это была улыбка.
И глаза.
Точнее, глаз.
Один. Видимый.
И второй. Немым укором из-под чёлки.
О, не дай бог кому это увидеть.
В нём было
в с ё.
Ненависть, любовь, одержимость, ярость, азарт и эйфория —
безумие.
Как провал в Ад, как маленькая дырочка в царство кошмаров — зрачок. Узкий до точки. Гипнотизирующий.
Вспыхнула молния, озарив лицо целиком. И Мэйбл узнала его. Да и как было не узнать?..
Но то, что стояло сейчас под окном, совсем, совсем отдалённо напоминало того человека, чьё лицо она видела.
…
А потом
Оно достало руку и помахало ей. Как зверь, влезший в шкуру человека в нелепой попытке казаться им.
Мэйбл не помнила, что было дальше.
***
Перчатки в складках между пальцами чуть заметно хрустнули, когда Билл поднёс лист фильтровальной бумаги к носу, и, прикрыв дрожащие веки, шумно вдохнул. Ни-че-го.
Тонкие губы расползлись в довольной усмешке.
Он оглядел результаты своих многочасовых трудов: склянки с какими-то жидкостями и веществами — концентрированная серная кислота, вода, сульфат магния… — блестели под тусклым мигающим светом зеленоватой лампы. В них можно было с трудом рассмотреть его отражение. Несколько крошечных прожжёных дырочек на безупречно-белом новом халате, взъерошенные, как перья мокрой птицы, волосы и защитные очки делали его похожим на типичного безумного учёного из каких-нибудь ужастиков про Франкенштейна.
У стола прямо на полу среди осколков валялось несколько раскрытых книг.
Кто бы мог подумать, что ему, как провинившемуся школьнику, придётся учить основы химии за несколько дней.
Билл задумчиво обошёл стол, не переставая настороженно принюхиваться. Нет, запах никак не хотел появляться. Неужели даже настолько не разбирающийся во всех этих заумных реакциях человек, как он, смог с первого раза сделать всё идеально?
Ошибка стоила ему жизни.
Слишком
важной жизни.
Он уже даже начинал жалеть, что остановил свой выбор именно на хлороформе. Куда разумней было бы приобрести пару таблеток рогипнола девяностых у проверенного временем ностальгирующего барыги-коллекционера, или даже раздобыть шприцы… Но нет, почему-то ему непременно понадобился этот проклятый опасный раствор.
Элемент интриги всегда разбавляет предсказуемую игру, не так ли?
Бросив быстрый взгляд на наручные часы, он засобирался. Всего несколько часов до начала, а он ещё не привёл в порядок подвал. Нужно всё подготовить, нужно, чтобы все было идеально…
Его охватило радостное волнение, подобное тому, что чувствует маленький ребёнок накануне Рождества.
Скоро будут подарки.
***
У Мэйбл очень сильно болела голова.
Она проснулась от боли в затылке, с удивлением обнаружив себя на полу рядом с кроватью, с которой спозло одеяло на один край, как будто его стянули. Должно быть, она упала во сне.
Но на ней была помятая вчерашняя одежда, а не пижама, а волосы не пахли шампунем.
Или же?..
Монстр. Она видела монстра.
Кошмар или реальность?
Слишком многое она списывала на кошмары в последнее время. Слишком много совпадений. Слишком много странностей.
Мэйбл встала с пола и бросилась вниз. Туда, где она оставила телефон. Туда, где должно было быть спасение.
Едва её ноги коснулись пола в гостиной, как она поняла, что что-то было явно не так. Не так, как было вчера.
Телефона не было. Ноутбука тоже.
Она упала на колени, заглянула под диван, в панике перетряхивая пледы и брошенную одежду. Ничего.
Тогда Мэйбл побежала к двери — туда, к утреннему свету, к людям!..
Дверь была заперта. Ключа не было видно.
Заперта.
Ловушка.
Рука Мэйбл медленно соскользнула с ручки и безвольно повисла вдоль тела. Она услышала шорох, с которым тень за её спиной отделилась от стены.
Она поняла всё, но было уже поздно.
Не успела она предпринять хоть что-нибудь — схватить первое попавшееся под руку, ударить, укусить, закричать, кинуться к окну, спрятаться — как стало уже слишком поздно и для этого.
Неожиданно сильные, но тонкие руки схватили её сзади, а в нос вжалась пропитанная какой-то дрянной жидкостью тряпка.
Нет!
— Я знаю… кто… ты!.. — отчаянно закричала она, действуя согласно указаниям внутреннего голоса, который твердил, что некоторых маньяков можно разжалобить, если заговорить с ними.
Над самым её ухом насмешливо цокнули языком.
— Б-б… Ты… Ты Б-
Два пальца воткнули кусок ткани ей между зубов с такой силой, что она не смогла даже прокусить их. На языке расползался отвратительный химический вкус, мешавшийся со скрипучими медицинскими перчатками на его пальцах.
Ноги брыкались, пытаясь пнуть, руки вырывались, тело извивалось, но все эти трепыхания бессердечно ограничивались —
Не Им.
Крошечным участком мозга, который твердил:
«Уже слишком поздно.»
Глаза закатились против её воли, и Мэйбл, дёрнувшись из последних сил в лапах хищника, обмякла.
Так получилось, что этим солнечным утром Тайрон, обычно совершавший пробежку вокруг квартала, остался дома.
Так получилось, что Алиссия, выгуливавшая собаку каждый день неподалёку, сегодня задержалась, разыскивая по всему дому потерянный поводок.
Так получилось, что никто не видел, как из дома Мэйбл молодой парень в надвинутом на глаза капюшоне и в бесформенной толстовке вынес большой чёрный полиэтиленовый мешок странной формы и погрузил в багажник ярко-жёлтой машины.
Так получилось, что иногда планы претворяются в жизнь.
Даже столь безумные планы.
В тот день Билл Сайфер стал самым счастливым человеком в городе.
