*Мысли Нацуме*
Что мне делать? Я итак всю жизнь врал. Сейчас вру, то, что являюсь мумией, а не русалом. Держу от всех это в секрете, потому что мне от самого себя противно, что я родился таким. Высшая раса. Очень властная. Очень могущественная. Очень жестокая. Мне противно от этого! И вот я почувствовал и видел, что Алиса правда замечательная, хоть и вампирша. Не высокомерная. Добрая. Талантливая. Умная. Интересная. Стремительная. Трудолюбивая. А как она играет! Ее тонкие бледные пальцы так и скользят по клавишам. А как чувствует музыку! Как поет! Словно как мы, русалы, также прекрасно. Я такой идиот! Может не надо было себя раскрывать? Может как всегда нужно было оставить все в тайне? Но я правда почувствовал, что Алиса особенная. Что ей можно раскрыться… Или я влюбился? Нет, глупости! Ну, а что если это так? Что мне делать? Мои родители правда убили ее семью. Я так сочувствую ей, ведь она совершенно не заслуживает этого. Но раз мои родители — убийцы, то я тогда тоже убийца? Нет! Такого не может быть! Или может? Но этот вампир Рэй и остальные парни, которые за ней бегают, меня так раздражают. Так и хочется распотрошить их в клочья! Раньше мне было плевать на них, но после того, как появилась Алиса, все пошло иначе… Я стал чувствовать. Именно чувствовать! Ощущать боль, радость, счастье, ревность. Я стал внимательным и наблюдательным. В этой жизни мне стало что-то интересно. И все благодаря одной ей. Если бы не она, то я по прежнему бы начал ощущать ту самую пустоту в душе, что так и терзает меня изнутри. А сейчас появилось желание существовать… Хотя нет! Жить! Именно жить для кого-то, а не просто существовать! Быть кому-то нужным, и может она та самая? Ах, моя голова! Она так раскалывается!***
И русал в это же время окунулся в омут воспоминаний, когда его пальцы легко начали прикасаться к клавишам, играя мелодию колыбельной, которую для него пела мама…***
За дверью гостиной слышалось прекрасное пение под звуки рояля. Громкий смех, аплодисменты, говор на родном языке. Дом был полон гостей. — Мама, я тоже хочу с Вами посидеть, — сказал маленький мальчик лет пяти, вбегая в комнату к женщине, которая играла изящно на клавишном инструменте. — Как ты имеешь право нарушать то, что приказала тебе мать! , — ответила худая красивая девушка полушепотом, наклонившись к ребенку. — Дорогая, а ты никогда не говорила нам, что у тебя есть сын. Зачем его было скрывать? Хоть он и не настолько красив, как вы с мужем, но все же это ваш ребенок, — доносились голоса с разных сторон. — Извините, но я скрывала ради его же безопасности, — произнесла женщина, поднимаясь с маленького стульчика, — Нацуме, сыграй нам что-нибудь. Маленький мальчик сел и стал играть мелодию той самой колыбельной, которая пела ему мама с рождения, не понимая смысла всех ее слов. Он не пел. Губы молчали. Взгляд был холодным, а худые пальцы скользили по клавишам.***
— Сын мой, нам снова нужно уехать на месяц. Я оставил в гостиной все необходимое для твоего проживания, — произнес статный высокий мужчина, находясь в комнате по меркам людей 10-летнего юноши. — Как скажете, отец, — холодно произнес в ответ парень с фиолетовыми глазами, которыми после провожал из окна уезжающую куда-то карету.***
— Он у тебя растет завидным женихом. Такой красивый для своего возраста. Явно превзошел родителей, — говорила близкая подруга матери мальчика, сидя в белоснежной беседке за чаепитием, в то время, как вся семья гуляла с ее родными в русальечем саду.***
— Умри. Я надеюсь твоя смерть будет мучительная. Умри. Я не жестокая, ты просто недостоин жить, — пела колыбельную молодая женщина, душа руками ребенка. — Мамочка, за что Вы так со мной? Я Вам ничего не сделал, — плача, умолял ребенок остановиться. — Ты становишься слишком красив. Все тебя хвалят. Но никто не может быть красивее меня. Я надеюсь ты умрешь самой мучительной смертью, Нацуме! , — яростно произносила дама.***
— Здравствуйте, мистер. Я мумия. Можно мне обучаться в этой школе? , — говорил юноша, обмотанный бинтами директору заведения. — Да, конечно. А где ваши родители? , — спросил Невидимка, стоя промеж дверей. — Я сирота. Мне некуда идти. Позвольте у Вас обучаться. — Проходите. Я Вам покажу вашу комнату и расскажу об Олдерик.***
Воспоминания юноши пронеслись быстро, как кассетная пленка, в его голове также обрывисто разными моментами из его жизни. Нацуме, доигрывая последние ноты, снова просто сидел. Закрывая крышку рояля за собой, парень встал и пошел к коридору. А поток мыслей снова начал гулять в его голове…***
Мои родители вечно уезжали из города куда-то по делам, оставляя меня одного то на неделю, то на месяц, то на пол года или даже год. Я почти не выходил из дома и всему обучался сам. Ненавидел своих родителей. Ненавидел, когда они возвращались. С каждым разом применяли на мне свои силы, делая очень больно. Мать завидовала. Завидовала сыну, которого сама родила. Мне пришлось убить ее, потому что она уничтожила впрах отца перед моими глазами. И это было все в тот же день, когда я видел, как в далеке полыхает особняк. Тогда я не знал, что случилось, но подозревал своих родных. Дом продал со всем имуществом, а все деньги вложил на проживание и обучение в Олдерик. Мне по-началу пришлось притвориться мумией, но директору я все равно рассказал про свою расу. Еще застал те времена, когда русалы поубивали друг друга в школе из-за завести. Это был переворот не только в школе, но и в том мире, где я до сих пор существую.