***
Мне кажется, или сегодня какое-то особо звездное небо? В Париже это большая редкость, как и в любом другом крупном мегаполисе, ведь городские огни напрочь затмевали естественную красоту ночи. А сегодня она и правда была какой-то волшебной. Или я просто слишком расчувствовалась? С высоты птичьего полёта все проблемы казались такими несущественными, создавая иллюзию спокойствия и умиротворения. Поток машин привычно гудел, словно подтверждая тот факт, что Париж никогда не спит, а редкие прохожие спешили укрыться по домам, чтобы скорее оказаться в кругу любимых. Ну, во всяком случае, мне очень хотелось в это верить. Никто не должен быть один в городе влюбленных. Очевидно, у судьбы на этот счет было свое мнение… Только я собралась прервать свою короткую остановку и вновь пуститься в бессмысленный бег по крышам города, как заметила одинокую тень, которую не спутала бы ни с одной другой. Нуар. Подавив желание развернуться и позорно сбежать (лишь бы остаться незамеченной), я сделала глубокий вдох и решительно выбросила йо-йо в сторону того места, где сейчас находился мой напарник. Секунда — и я мягко приземлилась на самый угол крыши, откуда было рукой подать до небольшого балкона, в кованые перила которого вжимался спиной мой напарник. Кажется, он настолько погрузился в собственные мысли, что мое появление осталось для него без внимания. Что ж, отступать было уже поздно, да и зачем? Встряхнув головой, я ловко соскользнула вниз и присела рядом. Если бы не едва заметная дрожь от соприкосновения наших бедер, то я и вовсе решила бы, что Кот спит. В нос тут же ударил терпкий запах алкоголя. Он что, напился и в таком состоянии отправился на патруль? — Зачем? — коротко спросила я, пристально изучая такой родной профиль. — День не задался, — слишком горько усмехнулся он в ответ, подняв наконец на меня свои глаза. Ох, лучше бы он и дальше пялился в чужую балконную дверь! К горлу разом подступил комок, а сердце сжалось в груди, прекрасно понимая, кто был причиной такого его состояния. — Ты же знаешь, что всегда можешь выговориться мне, — я нервно облизнула губы, не зная, куда деть свои дрожащие от волнения пальцы. Вот ведь лицемерка! Когда же я сама решусь открыть перед ним все карты? Молчание затянулось, и я уж было подумала, что Нуар вновь ушел в себя, как вдруг он начал говорить. И говорил-говорил-говорил… Он словно выворачивал собственную душу, обнажая каждый нерв до состояния оголенного кабеля. С каждым словом, с каждым искренним признанием мне становилось так тошно, так противно от того, что я всё знаю (чертовски давно!) и продолжаю использовать его незнание даже сейчас. В пору смиренно прижать руки к груди и сброситься головой вниз с этого балкона. — Нуар, я… — Как я мог быть настолько слеп? — не унимался он, вновь и вновь коря себя за то, что причинил Маринетт… ну, то есть мне, боль. Хрипло кашлянув, будто подавившись от нехватки воздуха в легких, он потянулся рукой в сторону и приложил к губам почти допитую бутылку весьма крепкого на вид алкоголя. Я невольно поморщила нос, сдерживая порыв выбить эту отраву прямо из его рук. Не сейчас. Ему нужно. Хотя, почему только ему? — Поделишься? — Моя Леди желает пасть столь же низко, как и её верный подданный? — в зелёных глазах на мгновение вспыхнул озорной огонёк и тут же потух. — Не мели чушь! Какой ещё к чёрту… Дай сюда, — я ловко выхватила бутылку из когтистой перчатки, благо координация пьяного Кошака позволяла с легкостью проворачивать и не такие манипуляции, и сделала внушительный глоток, ощущая, как по пищеводу спустился поток лавы. — Мамочки, как ты эту дрянь вылакать умудрился? — Хоть в чём-то я оказался хорош, — прыснул Нуар в ответ, со стоном наслаждения вытянув ноги вперед. Я до боли прикусила нижнюю губу, готовясь высказать ему все, что думала по поводу такого бредового заявления, но ярко-зеленая вспышка света нарушила все мои планы. — Упс… — всё, что произнес теперь уже Адриан, невинно пожав плечами. Я же, не моргая, таращилась на сидевшего рядом со мной парня. Парня, что не переставал преследовать меня даже во сне… Парня, что я продолжала любить, несмотря на обиду, которую… А осталась ли она вообще? Я так долго металась между своими личностями, что окончательно запуталась в собственных чувствах. Может, и Нуар испытывал тогда нечто подобное? — Да чтоб я ещё хотя бы раз… Эй, ты меня слушаешь? Не смей отворачиваться! Да-да, я к тебе обращаюсь, пьяная ты рожа! — провизжал кто-то прямо перед нашим носом. Хотя, почему кто-то? Плагга было просто невозможно ни с кем спутать. — Где мой сыр?! Только не говори, что… — Я его съел, — икнув, сознался Адриан, расплывшись в ужасно идиотской улыбке. — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ?? — завопил, кажется, на весь Париж чёрный квами. — Дрянь редкостная, но пить не закусывая намного хуже. — Нет, вы это слышали? — Плагг так сильно выпучил глаза от возмущения, что я всерьез испугалась, как бы они не выпали. — Все, я немедленно убираюсь отсюда, а домой возвращайся как хочешь! Сыр мой сожрал… Не прощуууу. Квами завыл от обиды, демонстративно удаляясь в противоположную от нас сторону. — Эй, надо его остановить! — тут же спохватилась я. — Пусть летит. Не маленький, — отмахнулся Адриан и вновь подтянул ноги к груди, обхватив их руками. Голова поникла, едва не упав на колени. Боже, я больше не могла смотреть на то, как он убивался! Да пусть лучше никогда больше со мной не заговорит, проклянет, выставит из программы стажировки… да что угодно, лишь бы перестал возносить до небес невинную и такую безгрешную Маринетт. Вот только вместо мелькнувшей мысли отменить трансформацию и встретить неминуемый удар судьбы, я порывисто выдохнула и подалась вперед. Дрожащие пальцы скользнули по четко очерченным скулам, приподнимая лицо Адриана за подбородок. Не знаю, кто начал первым, да и не хочу знать, но наши губы мгновенно встретились в столь нужном нам обоим поцелуе. Горьком, требовательном, с привкусом выпитого алкоголя… Мы словно сорвались в пропасть, мучительно долго ступая по самому краю. Воздуха решительно не хватало, но мы упрямо продолжали терзать губы друг друга, словно от этого зависели наши жизни. Адриан властно ухватил меня за талию и с легкостью, словно я была пушинкой, усадил к себе на колени, принимаясь изводить мое и без того дрожащее тело теплом своих рук. Я полностью потеряла счет времени, пребывая в состоянии, близком к нирване, пока… — Вишневые, — хрипло прошептал Адриан, резко отстранив меня от себя. В его до предела расширенных зрачках, будто окрасивших роговицу в темный цвет, плясали черти, лицо же больше напоминало замершую маску. — Я уже целовал сегодня такие… Кажется, Кот поймал мышку.Глава 12
4 марта 2018 г. в 20:11
Ну кто, спрашивается, меня тянул за язык?
Надо же быть такой дурой, чтобы ради мести бывшему парню задурить голову своему другу, да еще и ляпнуть про приглашение в гости! Боже, как же тошно от самой себя!
Сейчас я не отказалась бы нырнуть с головой в волшебный чан, чтобы смыть с себя ту корку лжи, что покрывала уже каждый сантиметр моего тела, словно ядовитый плющ. Жаль, но такие чудеса случаются лишь в сказках, а в жизни всё куда прозаичнее.
Не зря Тикки предупреждала меня о последствиях моего трусливого молчания. О чём вообще говорить, если моя квами — та еще поборница правил; сама предлагала раскрыться напарнику и поговорить, так сказать, лицом к лицу. Куда там! Я и слушать ничего не хотела, ослепленная обидой и горьким разочарованием.
Сейчас же я всё отчетливее понимала, что вляпалась в совершенно идиотскую историю, и вляпалась так, что проводи кто-то соревнование на самую безвыходную ситуацию, — и главный приз непременно достался бы мне! Неудачница. Такую кашу заварила, а расхлебать не сумела.
— Ланс, прости… — прошептала я, гипнотизируя взглядом розовые тапочки с пушистыми помпонами, что подарила мне Алья на годовщину нашей дружбы. Выбросить их вместе с остальным розовым буйством у меня просто рука не поднялась.
— Хватит уже извиняться, — покачал головой друг, поднявшись со старенького дивана в моей скромной холостяцкой обители. — Ты мне нравишься. Правда нравишься, но я не хочу быть на вторых ролях. Давай притормозим. Я дорожу нашей дружбой куда больше, чем ты думаешь.
Если я и думала, что паршивей быть уже не может, то Лансу отлично удалось меня в этом переубедить. Он определенно заслуживал чего-то большего, чем те недоотношения, которые я могла бы ему предложить.
— Прос… То есть, я хотела сказать, что поняла, — я выдавила ужасно неестественную улыбку и понуро поплелась к выходу следом за удаляющейся фигурой парня. — Я глупо себя повела. Такое больше не повторится.
— Жаль, конечно, но я переживу, — добродушно усмехнулся Ланс, приобняв меня на прощание. — Увидимся в понедельник?
— Куда я денусь… — кивнула я и прислонилась лбом к прохладному полотну двери. — С меня обед.
— Звучит заманчиво. Смотри, я запомнил, — Ланс быстро чмокнул меня в лоб и скрылся в тёмном коридоре (давно пора пожаловаться на перегоревшую лампочку).
Я же осталась наедине с собственными демонами.
Захлопнув дверь, я вернулась в пустую комнату, которая впервые за долгое время показалась мне невероятно крошечной и смертельно душной. Выдернув несколько шпилек из своей нехитрой прически, я с наслаждением зарылась пальцами в волосы, раскинув непослушные локоны по плечам.
— Тикки, — позвала я свою квами, которая тут же оказалась прямо перед моим носом, словно только и ждала, когда я соизволю о ней вспомнить. Взгляд поникший и такой понимающий, что волна отчаяния захлестнула меня с новой силой. Я попросту задыхалась, пытаясь не дать волю чувствам и не расплакаться прямо на месте.
— Маринетт, ты правильно сделала, что вовремя остановилась.
— Вовремя? — я горько усмехнулась, камнем рухнув в продавленное кресло. — По-моему, я всё делаю когда угодно, вот только не вовремя.
— Не кори себя. Ты еще так молода. Когда набивать шишки, если не сейчас? — энтузиазм в голосе Тикки ничуть меня не успокоил. Поздно делать хорошую мину при плохой игре.
— Хотелось бы никогда, — пробубнила я себе под нос, уставившись стеклянным взглядом в окно, за пределами которого пылал своими неуемными огнями мой любимый город. — Ты сыта? — неожиданно поменяла я тему, посмотрев на пятнистую квами.
— Да, я подкрепилась печеньем, а что?
— Давай проветримся. Пожалуйста, — я с мольбой во взгляде посмотрела на подругу, заранее зная, что она не сможет мне отказать. Тикки тоже была слишком хорошей.
— Если только недолго. И будь осторожна: в таком состоянии ты можешь натворить бед.
— Не волнуйся! — послушно закивала я в ответ, позволив уголкам губ слегка дёрнуться вверх.
Я буквально сгорала от предвкушения скорой свободы, что служила лучшим лекарством от любых невзгод.