Взаимовыгодное сотрудничество

Аппарация плечом к плечу после долгого перерыва была очень опасной затеей, но Поттер, как и следовало ожидать, согласился не раздумывая. Этот тип всегда был на всю голову бахнутым и, конечно, со временем нисколько не изменился. Такие вещи не меняются. Ему явно хотелось расспросить Драко, но от подробных расспросов он всё же воздержался. Выяснил основное, а потом смущённо улыбнулся и заявил: — Знаешь, я потом, наверное, тебя ещё расспрошу, но пока мне надо... привыкнуть, наверное. Довольно с меня того, что я постоянно представляю тебя с той дурацкой шапкой на голове. Драко закатил глаза. — Вот можно подумать, я горю желанием поведать тебе о каждом дне, прожитом без тебя. Но если сотрудничество удастся организовать, то, конечно, многое придётся рассказывать, я понимаю. Поттер посмотрел на него непонимающе. Он щурился: кажется, подобрать ему очки правильно Драко не удалось. Ну и ладно. Он не врач, в конце концов. — Ты так уверен, что если всё выгорит, в группу отрядят именно меня? — У вас там есть ещё кто-то, кто вырос среди магглов? Ты, конечно, потерпевший по этому делу и по закону не можешь его расследовать, но в магическом мире ведь прогрессивные нормы маггловского права не действуют до сих пор, верно? А с нашей стороны тебя, скорее всего, толком оформить не удастся, так что без разницы. Поттер почесал затылок, и Драко вдруг понял, как сильно ему не хватало магического мира и всех этих... Всего этого. Любит же Поттер являться в самый неподходящий момент и всё ломать. — Всё, иди давай. У меня тоже рабочий день, знаешь ли, — Драко хлопнул незадачливого аврора по спине и пошёл по улице, не оборачиваясь. — Эй! — негромко окликнул его Поттер. — Может, зайдёшь в министерство и аппарируешь оттуда, куда тебе надо? Драко отрицательно помотал головой, продолжая шагать. Сесть рядом на автобус и доехать прямо до работы — не проблема. И точно не аппарируешь посреди толпы копов с пончиками. А ходить по Лондону он любил, особенно когда надо было подумать. Как теперь выстраивать отношения с инспектором Роджерсом? Наверняка он захочет как-то использовать магию Драко в работе и опять же попросит совета, как это сделать. А Драко сам не знал. Те редкие случаи, когда удавалось это провернуть, могли бы привести его в Азкабан, если он чего-нибудь не предусмотрел или просто не повезло. Особенно тот раз, когда он применил Империус. Угрызениями совести Драко отнюдь не терзался, и если бы та история повторилась снова, поступил бы так же. Ну, да, так делать нехорошо, он знает, большое спасибо. Просто бывают ситуации, когда иначе нельзя, а эта была совершенно однозначная. Но часто такое не проделаешь, и не только потому, что нет реальной необходимости, а ещё и потому, что поймают. Драко нахмурился. Опять сбоит моральный детектор. Здесь неправильно; то, что поймают, должно быть второстепенным или третьестепенным. Во главу угла — отсутствие необходимости. Он должен делать то, что должно, а не то, что проще и быстрее. Иначе недолго совсем потерять ориентиры. Да, пожалуй, с этой точки зрения очень хорошо, что инспектор узнал. Можно включить это в зону его контроля. Точно, так он и сделает. Ему необходим внешний контроль. Интересно, долго ещё он сам будет неспособен отвечать за свои поступки? Драко зло пнул брошенный кем-то мусор в направлении мусорника. Как неполноценный какой-то... Ограниченно дееспособный. Впрочем, если быть с собой честным, это бесило меньше, чем отец и его неостановимые попытки контролировать жизнь родственников. Здесь, среди магглов, у Драко была хоть какая-то свобода — и в том числе свобода выбирать, в чём ограничивать себя и кому передавать контроль. К остановке Драко и автобус подошли одновременно. Обменявшись улыбками со смутно знакомой пожилой леди — кажется, встречались ещё в бытность его патрульным, — Драко зашёл внутрь и плюхнулся на сидение. Проклятый Поттер. Напомнил. В детстве, когда весь мир умещался в пределах Малфой-мэнора, Драко был счастливым ребёнком. Родители, конечно, порой расстраивали его запретами, но грустил он недолго: вокруг хватало развлечений. Впереди, где-то в не менее счастливом будущем, маячил Хогвартс, набитый прекрасными и верными друзьями, потом — министерство, блестящая карьера... Всё это оказалось дурацкой сказкой. Друзья шарахнулись от него, стоило отцу попасть в Азкабан; кое-кто остался, но это была скорее сила инерции, чем сила привязанности. На шестом курсе Драко наконец остался совсем один, окружённый соглядатаями, с любопытством следящими, когда же он совершит что-то, о чём можно куда-нибудь сообщить первыми и заработать за это пару бонусов. Те немногие, кто не участвовал в этой увлекательной игре, держались от него подальше: им надо было думать о будущем, и они не хотели репутации «одного из своры слизеринцев». Жизнь змеилась трещинами, разваливалась на куски, и вскоре от его мира, такого защищённого и прочного, закономерно осталась груда камней. Другим было проще. Они перекрасились с такой скоростью, на которую способны лишь слизеринцы. Панси пошла работать журналисткой, освещать новости науки для «Вестника трансфигурации», «Зельеварения сегодня» и прочих изданий, которые платили достойные гонорары: эту работу учёные делать не хотели, а журналисты опасались ляпнуть что-то антинаучное и сесть в лужу. Панси неспешно и дотошно, как в школе, проверяла каждое слово в своих статейках об очередном слёте алхимиков; её материалы сдавались не очень срочно, но зачем срочность ежемесячнику? Блейз подался в международку, мелким клерком в министерство. Внешние сношения всегда были его коньком, он даже девчонок вечно заводил на других факультетах. Сидел тихо-тихо, при случае размахивал показаниями самого Драко и ещё нескольких неудачников, мол, Забини ни при чём, он просто оказался в плохое время в плохом месте. Два-три года без замечаний — и карьера стронется с мёртвой точки. Гойл с третьего раза пробился в отдел магов специального назначения. Как он это сделал, Драко не знал и не хотел знать: зачем Гойлу ещё один человек, который может его сдать? Ему, конечно, в простых дуболомах сидеть долго. Но работать кулаками он умеет, реакция у него хорошая, подчиняется командам без проблем, а его рвения хватило бы на двоих. Не пропадёт. Дафна Гринграсс занималась модой, как всегда и мечтала. Несколько интервью о том, как она страдала, скрывая свои истинные политические взгляды в Слизерине, — и магический мир, очарованный её улыбкой, простил ей всё, даже то, о чём не знал. У Драко так не получалось. Он не мог беззаботно улыбаться, подсовывать всем желающим пламенное выступление Поттера на суде — да ни один адвокат не справился бы лучше! — и рассказывать о том, как чудовищный Тёмный Лорд шантажировал его жизнью родителей. То есть он мог бы, конечно. Он и не такое мог бы. Но все его силы уходили на то, чтобы пережить очередное утро, завтрак за столом с родителями, скорбно поджатые губы матери, жизнерадостные планы отца... Драко держал оборону двадцать четыре часа в сутки. Больше его сил не хватало ни на что. Люциуса Малфоя всегда было очень трудно переиграть, особенно на его поле. А обустройство жизни Драко всегда было тем полем, где он чувствовал себя как рыба в воде. Драко хотелось крикнуть: папа, о чём ты говоришь? Я не понимаю, как мне жить дальше, у меня единственным ориентиром всегда был ты, а ты нагородил такого, что мы чудом уцелели, и теперь ты, как ни в чём не бывало... Он молчал, конечно. Отец бы не понял, о чём он вообще. Драко не знал, что ему делать, какой курс выбрать, что изобразить из себя, чтобы это сработало и чтобы на это хватило сил. Быть собой, как ехидно посоветовала ему Грейнджер, когда он выходил из зала суда, он пока не мог: для этого надо было сперва разобраться, что это означает. С пятнадцати лет Драко изменился настолько сильно, что теперь не мог ответить на вопрос, что же он из себя представляет. Надо было идти вперёд, и поскорее, но впереди маячила серая глухая стена. И тогда он просто размахнулся и разбил её. Разрушил то последнее, что казалось устойчивым, и балансировал в пустоте, отпинывая острую щебёнку. И как-то сразу стало... легче. Жизнь вокруг завихрилась, забурлила, только успевай реагировать. Ему повезло, потом ещё раз и ещё. Вскоре у него появилось жильё, компания и цель. Вокруг были дружелюбно настроенные люди, весь день Драко был занят усвоением новой информации, а главное — за его спиной никто не шептался: «Смотрите, смотрите, это тот самый Малфой!». Постепенно жизнь становилась всё прекраснее, перспективы — всё яснее, почва под ногами — всё твёрже. А потом явился Поттер и снова всё сломал. Ну, хорошо, не всё. Многое. Но это он виноват, засранец шрамоголовый. Никто другой не способен так прицельно разнести в щепки жизнь Драко Малфоя. Автобус остановился на нужной остановке. Драко вышел, кивнув симпатичной девушке, поздоровавшейся с ним, — эту он помнил, снимал как-то её кошку с дерева. Что-то его на драму потянуло, ну точно Поттер виноват. Рядом с ним Драко вечно становился какой-то сам не свой. И вёл себя всегда как дурак. — Я уже на месте, инспектор, сэр! — Отлично, детектив-констебль. Зайди ко мне. — Есть, сэр. Драко глубоко вздохнул и пошёл заделывать брешь в стене своего настоящего. *** — Чего ты так долго? — инспектор поднял глаза от бумажек. Драко подумал и честно ответил: — Мне нужно было немного времени, чтобы пожевать сопли и подраматизировать, сэр. Сеанс самокопания окончен, я снова в строю. — Отлично, детектив-констебль, — хмыкнул детектив Роджерс. — Приятно знать, что ты находишь время расслабиться и порефлексировать. В работе полицейского это очень важно. Каковы наши перспективы? — Пока довольно туманные, но он сделает всё, что в его силах. Он поведён на справедливости и помощи ближнему, сэр. — А его не задвинут с его помощью ближнему? — Совершенно исключено, сэр. Этот Поттер кого хочешь достанет, наизнанку вывернет и сделает всё по-своему. Кроме того, нынешний министр — фанат взаимодействия с маггловским миром. По крайней мере, так мне его характеризовали три года назад, сэр, — виновато добавил Драко. — Ты совсем с ними связи не поддерживаешь? — Совсем. Инспектор Роджерс пристально посмотрел на него, но промолчал. Драко ещё раз вздохнул и ответил на невысказанный вопрос: — Я сбежал оттуда. От влияния отца, от репутации семьи. От собственного прошлого. Стоит мне туда сунуться, и снова всё пойдёт по кругу. Простите, сэр, я не могу толком сформулировать. Инспектор кивнул. — Я понимаю. Ладно, держи меня в курсе. Ещё один вопрос, и я тебя отпускаю бегать по делу. Твоя магия... ты ей тоже не пользуешься? Драко скрипнул зубами. Он ждал этого, но всё равно оказалось невероятно сложно говорить с инспектором Роджерсом на эту тему. — Практически нет, сэр. Иногда удаётся, но очень редко. При магглах колдовать запрещено, и нарушение запрета приведёт к очень неприятным последствиям. Вроде стирания памяти всем окружающим. Кроме того, все самые полезные в нашей работе заклинания запрещены законом. Инспектор посмотрел на него с подозрением. — Что-то из арсенала этого шизанутого? — Не совсем... Не только, я бы сказал. Существует, например, очень полезное заклинание, подчиняет человека воле волшебника. Можно наложить его и сказать: а ну говори правду! Главное — не велеть признаваться в совершении преступления, например, а то оговорит себя. — Опасная штука, — задумчиво сказал инспектор. — Этак можно, например, велеть человеку убить кого-то, а потом позабыть об этом... Верно? — Именно так, сэр. Потому заклинание и запрещено к использованию. А веритасерум я без магических ингредиентов не сварю. Сыворотку правды, я имею в виду. Но если надо, я могу, конечно, ингредиенты купить... Но это тоже будет незаконно. Использовать веритасерум имеют право только авроры, и там сложная бюрократическая процедура. Инспектор прищурился. — Именно авроры? Или правоохранительные органы какие-нибудь? — Авроры, сэр. Я сожалею. Но могу его сварить, если вы прикажете, это... ну, не то чтобы не проблема, но я справлюсь. — Перекладываешь на меня ответственность, — почти ласково отметил инспектор Роджерс. — Конечно, сэр, — Драко смотрел на него невинным взглядом. — Я же говорил, у меня с моральными ориентирами проблемы. Что такое хорошо, а что такое плохо, определяю по приказам командования. А если совсем честно, ограничения, придуманные волшебниками, во многом чушь собачья. И авроры работать не умеют ни черта. — Хорошо, тогда расскажи мне, голубчик, что ты нарушишь, если сваришь для нас этот самый верита-как-там-его. — Веритасерум, сэр. Если просто сварю — ничего. Я не сертифицированный зельевар, а значит, не обязан извещать магические правоохранительные органы о таких вещах. Но мне понадобится время, первые несколько порций я гарантированно запорю. Это сложная штука, а я не Снейп всё-таки. Далеко не Снейп, если совсем откровенно. — А потом что с ним делать? — Две капли на стакан чистой воды. В чай, кофе и молоко лучше не добавлять. Человек, к которому применяют веритасерум, должен в течение двух суток до и двух суток после его приёма не употреблять алкоголь, психотропные препараты и, собственно, веритасерум. В случае резкого ухудшения здоровья после приёма немедленно вызвать кого-то, кто разбирается, я подойду, но лучше специалиста по колдомедицине. — А, кхм, магглы тоже нарушают закон, применяя веритасерум? — Нет, сэр. Магглы не могут нарушать закон, который им не положено знать. — Так в чём же ты будешь тогда виноват, а, детектив-констебль? Драко подумал. — Ну, во-первых, в нарушении Статута секретности, я вам всё это рассказываю. Во-вторых, я не имею права передавать магглам содержащие волшебные компоненты зелья. Так что вы возьмите его, пожалуйста, из моего стола самостоятельно, он будет в пузырьке тёмного стекла. Инспектор хмыкнул. — А удобно, однако, работать с людьми, у которых сбиты моральные ориентиры. Чем ещё ты можешь нам помочь? Драко пожал плечами. — Кровеостанавливающее могу сварить... Более сильное, чем уже варю. Ненаркотические обезболивающие дорого очень, не потяну. Там ингредиенты доставляют через океан. Пара доз — моя месячная зарплата, сэр. — То есть в той перестрелке, когда Дэйвисона чудом до больницы довезли, ты поработал, да? Драко ещё раз пожал плечами и ничего не ответил. Инспектор кивнул. — Я ещё тогда подумал, что вокруг тебя странные вещи происходят. Но такого всё-таки предположить не мог. — Мне просто очень хотелось... ну, что-то значить, наверное, — неохотно пояснил Драко. — Я же был совсем зелёным новичком, время от времени попадал впросак… А хотелось быть крутым копом, ну, как всем, наверное. А тут его подстрелили, и... Знаете, вокруг меня умерло много людей, и я так надеялся, что... Нет, я понимал, что полицейские, бывают, гибнут. Но не от рикошета же, сэр! Это как-то... глупо. Неправильно. Тем более если я могу... — он умолк. — Ладно, Малфой. Давай пока делом займёмся. У нас есть даты, когда в этом гараже собирались шумные незнакомцы. Если они и правда занимались дурью, то вскоре после их посиделок на рынок должны были выплёскиваться партии товара. Проверь-ка это, парень. Как только экспертиза скажет, что это конкретно за вещество, я облегчу тебе работу. — Есть, сэр. — А денег на ингредиенты мы тебе соберём. Не помешает.