Взаимовыгодное сотрудничество

Клинт Роджерс изо всех сил старался не думать о том, что лезло в голову. У него была работа, непростая работа, и следовало сосредоточиться на ней, а не судорожно вспоминать подробности приключений книжного персонажа. В конце концов, если подумать хорошенько, многое из того, с чем полиция сталкивается каждый день, столь же трудно себе представить, как волшебство. Например, зачем люди принимают наркотики или занимаются сексом без презерватива, хотя им на каждом шагу рассказывают, чем именно это опасно. Да что там наркотики; вон недавно один болван нашёл непонятный предмет у банкомата и не придумал ничего умнее, чем поджечь его. Когда раздался взрыв, прохожие вызвали полицию, но о мотивах странного поступка спросить уже, к сожалению, было некого. В общем, всякой чертовщины постоянно происходит очень много. Но почему-то именно волшебство вызывает особенно острую реакцию. Все отобранные Роджерсом в группу даже не пытались скрыть нездоровый блеск в глазах, только Сара немного держалась, и осаждали бедного Малфоя; тот уже был не рад, что на свет народился. Он и так успел трижды проклясть тот день, когда назвал полицейским свою настоящую фамилию, а теперь и вовсе мечтал удрать куда-нибудь в Австралию. Ничего, ему полезно. Полицейский должен уметь выходить из самых сложных ситуаций, а у детектив-констебля Малфоя проблемы с коммуникацией. Но как не напрыгнуть на него самому с сотней вопросов? Как вообще пережить то, что детская книжка оказалась правдой? Как не начать расспрашивать про самые мелкие детали, про то, что было дальше? Парень же психанёт, у него и так нервы не самые крепкие. — Эй, Малфой! — услышав приглушённый голос своего детектив-констебля, Роджерс открыл дверь. — Зайди ко мне. — Да, сэр, — Малфой появился тут же, усталый и злой. — Присядь. Расскажи мне о них. Они пошли обедать же, да? — Ну да, наши их в кафешку потащили. — А ты случайно отстал? — невинным тоном поинтересовался Роджерс. — Спасибо, я с удовольствием поем пончиков на своём рабочем месте, — мрачно ответил Малфой. — Расскажи мне о них, — повторил Роджерс. — Да я не знаю их, сэр. Только Поттера, а он... Ну, как в книгах. Дурной, прямой как палка, болезненно относится к несправедливости. Дебора Смит училась в Рэйвенкло, у неё ещё брат-зануда есть. Мы с ней почти не пересекались, всё, что я о ней знаю, — что она, как и её брат, хорошо училась. Уильямсон работает в аврорате давным-давно, никогда звёзд с неба не хватал, бегал на побегушках у старших. Насколько я понимаю, выдвинулся исключительно по выслуге лет и потому, что старшие ушли кто на пенсию, кто на повышение. Но опять же, я в делах аврората никогда хорошо не разбирался. Как спецы они все в подмётки не годятся даже Теренсу, не то что кому посерьёзнее. — Ты так уверен? — прищурился Роджерс. Малфой пожал плечами. — Когда авроры нашли палочку Поттера, валяющуюся на земле, то немедленно обвинили его в том, что это он выпустил метку. Ну а что, логично же, его палочка! Они даже отпечатки пальцев с неё не сняли. А когда им объяснили, что Поттер тут ну никак не может быть виноват, были крайне изумлены: но как же?! Какие же ещё можно выдвинуть версии? — Мда, и правда. Профи, что тут скажешь. — Я вообще поражаюсь, как они умудрились хоть кого-то поймать. Невероятное везение, вот что это такое. — Ладно, послушай-ка меня, детектив-констебль. Ты мне нужен как переводчик. Когда они говорят эту всю свою белиберду про департаменты министерства магии и особенности генеалогии волшебных семейств, я чувствую себя китайцем-эмигрантом. — Да, сэр. — Кроме того, мне надо, чтобы кто-нибудь за ними присматривал. Если они и правда такие неумехи, могут натворить ерунды. — Да, сэр. — И ещё одно. Объясни мне, в чём подвох. Мне сказали, что нашу группу проведут через личный контроль премьер-министра, с какой радости? — Сэр, вы же не можете написать в отчёте начальству, что организовали совместную с волшебниками группу. Значит, отчёт надо подавать не вашему полицейскому начальству, а премьер-министру, который осведомлён о том, что скрывается под формулировкой «специальные силы правопорядка». Насколько мне известно, других причин нет. Но я, повторюсь, не очень разбираюсь в делах аврората, просто мой отец в некотором роде был связан с министерством, я немного ориентируюсь в основных принципах... — Ай, не рассказывай мне всё это, — Роджерс махнул рукой. — Я прекрасно знаю, как ты в колледже стравил недолюбливавших тебя преподавателей и устроил войнушку между студентами. Ты в таких делах как рыба в воде. Малфой скромно потупил взор. — Ладно, иди, присмотри там за ними. А я заполню чёртовы бумажки, чтоб им всем сгореть в адском пламени. *** Мэри Торнхилл с нескрываемым интересом уставилась на Дебору и с хрустом откусила кусок от яблока. — Ну уж нет, — рассмеялась Дебора, — это ты мне расскажи что-нибудь интересное! Например, откуда у вас взялся Малфой. Мэри фыркнула. — После колледжа прислали. Вообще я знаю мало подробностей. Он бродяжничал, его устроили учиться туда, где кормили и давали жильё. Он выучился и пришёл работать. Всё. — Бродяжничающий Малфой — это нечто, с трудом укладывающееся у меня в голове, — честно призналась Дебора. — У меня тоже, но против фактов не попрёшь. А что, у его семьи и правда куча денег? — Не то слово. Сплетничают, что хотя они и поиздержались из-за Того-Кого-Нельзя-Называть, но откупиться от суда им хватило. И осталось тоже очень ничего. Но какова семейка, а! Люциус ни словом не обмолвился, что его сын куда-то делся. — Погоди, как это — не обмолвился? Вы за ними что, не присматриваете? Дебора поморщилась. — Ну, как тебе сказать... Присматриваем, но в основном за Люциусом и в основном за тем, чтобы он не начал торговать тёмными артефактами, как уже бывало. Драко был оправдан вчистую, чего за ним следить? Ну что ты на меня так смотришь? Я сегодня как пришла к вам, так и оглохла. У нас столько людей нет! У нас и вполовину столько нет. Едва хватает, чтобы на вызовы выезжать, присматривать за всякими там Малфоями некому. — Я всё равно не понимаю. А если бы он не в копы подался, а, не знаю, в тёмные волшебники? Новым Тёмным Лордом заделался? — Малфой-то? Да кишка тонка у него. Он от Азкабана отмазался и счастлив. Трусоват он для подвигов, тем более темномагических, вот что я тебе скажу. Мэри покачала головой. Особенной отваги за Дереком Малфоем и правда пока что замечено не было, но она бы не сказала, что от него вовсе не стоит ждать сюрпризов. А подвиги... Подвиги разные бывают. — Ладно, расскажи мне о деле. У вас вообще наши наркотики распространены? — Понимаешь, Мэри, — осторожно начала Дебора, — мы, авроры, занимаемся тёмной магией. Наркотики несколько не по нашей части. Точнее, по нашей, если они изготовлены при помощи тёмной магии, ну ты понимаешь. Поттер сходил в Мунго и поинтересовался, там сказали, что случаи употребления волшебниками ваших наркотических средств бывали. Но единичные. Другое дело, что никто не заставляет наркоманов обращаться в Мунго... — В общем, у вас там, в волшебном мире, с законностью и правопорядком полная белиберда, — решительно подытожила Мэри. — Знаешь, я бы на вашем месте наняла копов, а то вы так вымрете. — Ну, по всей видимости, именно это министр и пытается сделать. Но обрати внимание, даже эта затея не обошлась без Малфоя! Вот что это за семейка, а? Мэри скептически ухмыльнулась и отыскала глазами Теренса. Тот задумчиво пил кофе в компании Сары и явно слушал их разговор. Мэри чуть приподняла бровь, и Теренс едва заметно кивнул. На его лице ясно читались её собственные мысли: «У них тут значок и оружие стащили, а их мысли заняты Малфоем». Похоже, работать придётся самим, за себя и за тех ребят. Эх, премию-то наверняка опять пополам поделят. *** — Знаешь, — медленно сказала Сара Теренсу, — я страшно не люблю такие дела, когда тебе подсовывают кого-то якобы в помощь, а на самом деле навешивают на шею просто для того, чтобы ты получил право делать свою работу. — Думаете, от них совсем толку не будет? — Теренс отхлебнул ещё кофе. — Слушай, даже Малфой, который так занимает их мысли, их в грош не ставит. А он, если я правильно помню всю эту историю, должен считать волшебников круче нас. — Малфой, насколько я понимаю, воспринимал их как врагов. Они его семейство пытались вроде как поймать. Презрительное отношение преступников к тем, кто их ловит, — обычное дело, разве не так? Сара чуть улыбнулась уголками губ. Старший детектив-констебль Теренс Снэкхолд был дипломированным психологом и не так давно ещё работал по специальности. Потом в его жизни случилось что-то, что перевернуло её; Сара не знала что, не её уровень доступа. Определённо он подвергся насилию. Сара не была психологом, но рискнула бы предположить, что Теренс не смог защитить близкого человека, и с тех пор защита людей от насилия стала его навязчивой идеей. Говорят, его долго не хотели брать в полицию — с таким-то бэкграундом. Но в итоге он добился своего. Возможно, не последнюю роль сыграло то, что для окончательного решения требовалась оценка психолога и психиатра, а кто умеет работать с этим контингентом лучше, чем один из них? Так или иначе, в полиции Теренс Снэкхолд быстро делал карьеру, не стесняясь применять свои психологические штучки, когда в этом возникала необходимость. Если попросить его, можно было получить несколько сеансов бесплатной психотерапии. Хорошей психотерапии, к слову сказать. Сара иногда просила. На волшебников Теренс отреагировал очень бурно; по мнению Сары, это означало, что он не считал нужным сдерживать эмоции. Ну и, конечно, психологу, который привык раскладывать весь мир по ящичкам не в меньшей степени, чем копы, появление в картине мира волшебников не в качестве какого-нибудь чёртового архетипа, а во плоти, здорово раскачивало почву под ногами. — Мне кажется, — задумчиво продолжал Теренс, — что вряд ли бы к нам прислали совсем уж непрофессионалов. Я далёк от мысли, что это сотрудничество — подарок лично Гарри Поттеру за хорошую службу. Скорее всего, волшебникам оно тоже для чего-нибудь нужно, а значит, эти ребята, с точки зрения тамошнего начальства, умеют работать. — Да, ты, как всегда, видишь правильные вопросы, парень. Зачем им всё это? Всю жизнь работали без магглов, и вдруг прибежали по первому зову? С какого перепугу? Или, если уточнить формулировку: кто их так перепугал? — И не строим ли мы далеко идущие теории на пустом месте? — в тон ей продолжил Теренс. — И это тоже, — кивнула Сара. — И есть ещё один интересующий меня вопрос. Что именно они умеют делать, по их собственному мнению, хорошо? Почему нам прислали именно их, каким волшебники видят это дело? Кстати, Теренс, что ты скажешь о Поттере? — неожиданно сменила она тему. Герой магического мира и кумир маггловской детворы сидел отдельно от всех за столиком в углу и сосредоточенно поглощал кофе, ни на кого не глядя. Теренс пожал плечами. — Вряд ли я скажу что-то, чего вы сами не видите. В обычном мире ориентируется уже очень плохо, но старается наверстать. К работе относится серьёзно. Его невероятно задолбали обожатели, аура героя, видимо, пока не развеялась, и его достают даже на работе. По крайней мере, он единственный не только живо интересуется Малфоем — не тем, как он здесь оказался, а именно Малфоем как человеком, — но ещё и сочувствует ему, внезапно оказавшемуся в центре всеобщего внимания. Да, и он единственный, кого пропажа значка волнует больше пропажи палочки. Остальные про значок и не вспоминают; рискну предположить, что у Поттера это из-за маггловского детства. Для волшебников палочка, похоже, — буквально ядро самоидентификации. Они без неё себя людьми не чувствуют. А у Поттера это выражено в меньшей степени. И ещё он устал от суматохи и незнакомых людей ровно тогда, когда остальные начали получать от этого удовольствие. Сара кивнула. — В общем, вопросы наметили, пошли охотиться за ответами, а, парень? — Два расследования вместо одного. Что-то я никак не пойму, нравится мне это или нет. — Да ладно, можно подумать, ты не привык. Теренс вздохнул. — Пойду возьму для Малфоя пару котлет, а то столько пончиков есть вредно.