Дом семьи Сугавара.

—Он все ещё в своей комнате, — произнесла Шизуко, обращаясь к Юки. Юноша ответил ей тяжёлым взглядом, наполненным сочувствием и скорбью. Спустя ещё полчаса ожиданий, парень наконец-то решил, что завтракать сегодня будет в одиночестве. Стол уже был готов к трапезе, накрытый на четыре персоны по негласному обычаю. Окинув его печальным взглядом, юноша подозвал к себе повара и осведомился, с какой стати стол накрыт на такое количество людей. В ответ получив что-то невразумительное от забывчивого повара, на столе наконец оказалась всего пара приборов. Юки грустно сел с одной стороны длинного стола и начал есть свой завтрак, но поняв, что еда встаёт в горле комком, он пригласил Шизуко разделить с ним завтрак. Девушка, которая все это время скромно стояла в углу просторного обеденного зала, согласившись на предложение Юки, присела напротив него. —Я никогда не видел, чтобы Хироми был так сильно расстроен. Он всегда поддерживал меня, хоть и не обязан был этого делать, ведь, по сути, я ему не родной человек. Юки устало глядел на пустую тарелку, так и не положив себе ничего из предложенных поваром блюд и продолжал изливать душу служанке: —Шизуко, я знаю, что вы с моим братом хорошо ладите, да и знакомы достаточно долго… Скажи, что могло бы его утешить? — Юки пристально глянул на служанку, одновременно воткнув вилку в стейк из лосося, покрытый голубым сыром, — очередной шедевр кулинарии. В ответ девушка, убрав прядь светлых волос со лба, произнесла: —Я тоже никогда не сталкивалась с таким его состоянием. Даже после того несчастного случая он не вёл себя так, как сейчас. Но я знаю то, что Хироми большой любитель классического японского театра, может, это поможет? — девушка, довольная собою, глядела на Юки с огоньком в глазах, и, встретив, недоумевающий взгляд юноши, поспешила объяснить, что, возможно, стоит попробовать разыграть перед ним сцену из традиционного японского театра. Сначала Юки, немного недопонимая слов Шизуко, смотрел на неё секунд с пять, будто в стенку, а затем, когда осознание нелепости предложенного подругой Хироми, дошло до юноши, он расплылся в улыбке и тихо засмеялся. Юки саркастично спросил, где можно достать костюм гейши и окинул обиженную служанку взглядом: —Серьёзно? — на что в ответ получил адрес их же дома и факт о том, что Шизуко увлекается шитьем. *** В очередной раз отослав слугу, что приглашал сначала на обед, а в следствии и на ужин, юноша вышел на небольшой балкон, с которого открывался вид на сад. Он находился прямо напротив окон и балкончика комнаты Хироми, и тот любил в весенние дни выходить и любоваться на сад. На сегодняшний день настала пора Ханами, время любования сакурой. Сейчас же удовольствия от лицезрения единственного цветущего дерева сакуры в саду Хироми не получал. Под деревом были расположены два небольших надгробия, на обоих была одна и та же дата смерти. —Хироми, выйди, пожалуйста! — звонкий голос Юки эхом раздавался по комнате, лишь частично достигая балкона сквозь закрытую дверь. Хироми глубоко вздохнул и краем руки утер слезу, что скатилась по щеке, а затем, собравшись с мыслями, беззвучно крикнул ему уйти. Тихие звуки настойчивого стука в дверь все же заставили сердце Хироми дрогнуть и, вернувшись сначала с балкона в комнату, а затем подойдя к двери, юноша стал прислушиваться. За дверью слышались редкие всхлипывания, а затем очередной стук в дверь слегка оглушил парня. Не выдерживая такого давления со стороны брата, Хироми, наконец, распахнул дверь и на пороге увидел незнакомую девушку, больше похожую на Кэйсэй — куртизанку в стиле театра Кабуки. —Ты должен пойти со мной, я покажу тебе историю жизни одного бедного купца. Узнав по голосу Юки и окончательно опешив, Хироми уставился на парня, переодетого в Кэйсэй, и, не успев ничего сказать, последовал за ним, так как тот подхватил его под руку. Недовольно зашагав с ним с лестницы со второго этажа вниз, а затем к выходу на улицу, он хотел освободится от руки юноши. Но встретив мощное сопротивление, он вновь услышал голос Юки, что попросил его быть более благосклонным. Окончательно сдавшись под напором своего брата, Хироми проследовал вместе с парнем. Выйдя на улицу, Юки повёл юношу вглубь сада, где была одна единственная свободная поляна близ фонтана, когда-то сделанного по заказу Акайо. Посреди поляны стоял стул, явно позаимствованный из комнаты Юки, что располагалась на первом этаже особняка. Стул был развернут лицом к густой поросли кустарника, которая то и дело подозрительно подрагивала. Юки попросил брата присесть на стул, и подождать несколько минут, что и сделал Хироми. В вечерней тишине тихо заиграла одна из любимых мелодий Хироми, чему не мог не удивиться парень. Неожиданно из кустов, что были освещены светом фонариков от тропинок, вышли двое людей. Как догадался Хироми, одним из них был Юки в костюме персонажа красавицы на манер традиций театра Кабуки. Вторым же человеком был неизвестный юноше старик, низкого роста, с горбинкой и в лохмотьях. Был ли этот старец Татияку – главным героем традиционных сцен театра Каблуки, или же он был Катакияку – отрицательным персонажем, противником первого, Хироми пока не знал. Стоит сказать, что Хироми очень любил различные виды искусства и был очень чувствительным человеком, хоть и не показывал этого. И поэтому он понимал, какие именно перед ним персонажи. Старец подошёл к девушке и попросил милостыню. Девушка грустно посмотрела на него и, скрывая свою печаль, произнесла: —Наша семья ведёт жизнь согласно строгим традициям и отец не позволяет мне давать беднякам побираться за мой счет. Он всегда говорит, что все должны сами заработать себе на рис. Оперевшись на трость, сделанную бедняком из дерева, старец сказал: —Видишь ли ты моё лицо? Я стар, мои силы угасают, и вряд ли я протяну до следующего года. Я всю жизнь занимался… — тут слова старца прервались, и тот, залившись громким кашлем, а затем придя в себя, продолжил: —Я всю жизнь занимался торговлей, повидал множество стран, а затем однажды, вернувшись домой, я узнал, что мой единственный сын погиб. В то время я думал, что если смогу обеспечить его так, чтобы он ни в чем не нуждался, он будет счастлив. Как же я тогда ошибался… — старец посмотрел на девушку глазами, полными горечи, и продолжил: —Когда я узнал, что мой сын погиб, я отдал все свое богатство на помощь бедным людям, тем, кому эти деньги были нужны. Благодаря мне была основана больница, позже названная моим именем… Скажи, лечилась ли ты в ней? Девушка, округлив глаза, смогла лишь кивнуть, не найдя слов. —Я всегда следовал традициям, что были заложены ещё давным давно моим далёким пра-пра-пра-прадедушкой. Если бы я тогда понял, что счастье не в деньгах..Если бы я мог хотя бы на миг снова оказаться рядом со своим сыном, просто сказав, как я люблю его… Но глупо следуя традициям и зациклившись на собственной жажде богатства, я не заметил, как совершил самую большую ошибку в своей жизни. Я не замечал собственного сына. Девушка глядела в глаза старика, а затем произнесла: —Вы правы, нельзя слушать свои традиции, не обращая внимания ни на что. Нельзя забывать, что на свете жизнь есть у каждого человека и что каждый достоин внимания. Вы многое сделали для людей, и просите у меня совсем каплю, несоизмеримую с этим, а я хотела вам отказать… — с этими словами девушка достала из кармана своего кимоно небольшую сумку с монетами, украшенную камнями и сделанную из кожи, и отдала её старцу. Музыка играла все тише, а актёры, поклонившись, встали вместе, и Юки произнёс: —Мы хотели показать тебе, что нужно не забывать, что вокруг тебя есть люди, которым важно, как ты себя чувствуешь. Какая бы не была ситуация, Хироми, будь то традиции или смерть наших родителей, пожалуйста, найди в себе силы проводить время с теми, кто беспокоится о тебе и любит тебя… — голос Юки звучал все тише и тише под конец фразы и юноша опустил лицо, чтобы брат не видел слез. Хироми подошёл к Юки и обнял его, а затем и старца, которым оказалась Шизуко и произнес: —Спасибо, что вы у меня есть.