Анна и Штольман. Дело №1. Смерть на Волге

Анне хотелось плакать. Она сидела в углу гостиной Кулешовых, играла свою роль в следственном эксперименте, восстанавливавшем события трагического вечера, и чувствовала, как надежда с каждой минутой покидает ее. Она так верила, что идея со следственным экспериментом сработает, что настоящий убийца выдаст себя или хотя бы появится зацепка, которая освободит дядю от подозрений. Но все было тщетно. Участники того вечера честно разыгрывали свои роли перед полицией, мероприятие подходило к концу и становилось очевидно, что все бесполезно. Анне хотелось плакать. С того вечера, полтора дня назад, когда Яков Платонович задержал дядю, она все пыталась что-нибудь сделать. Надеялась и ждала, что к ней вновь явится какой-нибудь дух и поможет ей. Пыталась сама вызвать Татьяну Кулешову. Перерыла всю дядюшкину библиотеку, которая чуть ли не наполовину была посвящена эзотерике, искала ритуалы вызова покойных. Перепробовала все формулировки и заклинания, что предлагали авторы. А их было множество, и у каждого свое: от «Я, такой-то, призываю тебя, такого-то» до «Приди ко мне, не упокоенный дух такой-то». А еще предлагалось использовать свечи, зеркала и магические доски. Но ничто не сработало. Теперь она сидела в кресле Кулешовых и наблюдала, как тают ее надежды. Папа сказал, что дело против дяди очень хлипкое, построено на косвенных свидетельствах и велики шансы, что его оправдают. Но она чувствовала, что, если против него выдвинут обвинение, то все будет кончено, и его осудят за убийство, которое он не совершал. Анне хотелось плакать. Штольман стоял у дверей гостиной, машинально наблюдал за следственным экспериментом, которым занимался Коробейников, а краем глаза неотступно следил за Мироновой. Она сидела в кресле в дальнем углу гостиной. За все время следственного эксперимента она не произнесла ни слова, что, судя по свидетельствам очевидцев, полностью соответствовало ее роли в тот вечер. «Но вряд ли тогда, три дня назад, она была столь бледна», - подумал Штольман. Ее кожа, казалось, теряла краски с каждой минутой. Она была похожа на мраморную статую – белую, холодную… «И невероятно красивую», - повисла мысль в голове начальника затонского угро. Сегодня он впервые видел Анну не в привычном наряде. Она надела платье, что было на ней в вечер убийства и которое ей очень шло, и даже убрала волосы, заколов косу на затылке. Штольман впервые видел перед собой не очаровательную юную девушку, а удивительно красивую молодую женщину, и ему приходилось прикладывать усилия, чтобы не переводить на нее взгляд постоянно. А следственный эксперимент подходил к концу, и он дал именно тот результат, который прогнозировал Штольман. Нулевой. «Вся эта затея изначально была обречена на провал», - желчно подумал сыщик, но почему-то эта мысль вызвала у него не удовлетворение собственной прозорливостью, а горечь. - Ну что ж, все ясно, - громко вслух сказал он. – Благодарю вас, господа, что пришли и оказали помощь следствию. Мы закончили. Вы свободны. Ну, кроме Петра Миронова, разумеется. Однако стоило присутствующим начать вставать, как в комнате неожиданно раздался громкий возглас. - Нет. Стойте! Подождите, пожалуйста. Все удивленно переглянулись. Анна Миронова вскочила из кресла и направилась к столу, за которым сидели гости Кулешовых. Она по-прежнему была крайне бледна, но на ее щеках загорелись пятна пунцового румянца, и вся она напоминала летящую к цели стрелу, наполненную силой и энергией. - Подождите, пожалуйста, - громко повторила она. - Анна Викторовна, дорогая, - очень мягко обратился к ней учитель Семенов, почему-то после выпускного он к своим бывшим ученикам всегда начинал обращаться по имени-отчеству. – Мы понимаем, что все это ужасно для вас, но все же и так ясно. - Нет, ничего не ясно, - твердо сказала Анна, а потом она обратилась прямо к Штольману: - Яков Платонович, я прошу вас дать мне пять минут. - Зачем? – прямо спросил он. - Дело в том, что я… - Анна на мгновение запнулась, но взяла себя в руки и решительно продолжила: - Дело в том, что я медиум. Я хотела бы попробовать вызвать дух Татьяны Кулешовой и поговорить с ней. Анна слышала, как за ее спиной наступила сначала тишина, а потом раздались удивленные перешептывания присутствующих. - У Аннетт действительно есть дар! – вскочил со своего стула и вступился за племянницу, которая вот-вот должна была стать объектом насмешек, Петр Миронов. – Ей на самом деле являются духи умерших. Еще с детства. - Дядя, сядь, пожалуйста, - попросила его Анна, не отрывая взгляда от Штольмана. Сейчас было важно только его решение. В его глазах открыто читалось недоумение, разочарование и даже испуг. «Наверное, не может решить, сумасшедшая я или мошенница», - мелькнуло в голове у Анны. Но это было неважно. Сейчас важным было только его решение. - Анна Викторовна… - сухим и дистанцированным тоном начал Штольман. Анна поняла, что он ей откажет. Но в этот момент неожиданно раздался еще один голос. - Яков Платонович, вы же видите, как девушка расстроена. Дайте ей пять минут, о которых она просит, - произнес Игорь Кулешов. Штольман коротко взглянул на него, а потом столь же сухо обратился к Анне. - У вас есть пять минут. Он вернулся на свое прежнее место у дверей и стал наблюдать за происходящим. Внутри него нарастало неприятное гадливое чувство, как будто он вляпался в грязь. Разочарование охватывало все его существо, но он привычно заблокировал чувство, чтобы не позволить ему влиять на работу. «Все потом», - подумал Штольман. Он внимательно следил за Анной. Она прошла к столу и села на место, которое в вечер своей смерти занимала Татьяна. Девушка положила руки на стол, взяла небольшую паузу, как будто что-то решала для себя, потом сделала выдох и решительно произнесла: - Дух Татьяны Кулешовой, вернись. Ничего не произошло. - Дух Татьяны Кулешовой, явись, - повторила она, а потом снова и снова. Все было по-прежнему. Насмешливые переглядывания и смешки присутствующих стали совсем уже откровенными. Штольман был уже готов прекратить эту комедию, как вдруг Анна резко выдохнула и откинулась на спинку стула. Она смотрела на пустое пространство перед собой, как будто видела что-то. Или кого-то. В комнате воцарилась тишина. Смешки прекратились и сменились недоуменными и любопытствующими взглядами. Анна тоже молчала. Затем она неожиданно встала и направилась к двери. Штольман весь подобрался и, когда она подошла к нему, обратился к ней: - Анна Викторовна… Анна молча подняла палец, как бы давая понять, что ей сейчас не до него. Она внимательно вглядывалась вперед, как будто ей там что-то показывали, и она следовала за этим с задержкой. Выйдя из гостиной, Анна направилась не к выходу, а по коридору в противоположную сторону. Штольман пошел за ней, а за ним последовали уже и все остальные, поскольку всем было любопытно, чем это представление закончится. Анна прошла по коридору сквозь весь дом. Неожиданно она остановилась и обратила свое внимание на маленький деревянный шкафчик, висевший на стене. Она его открыла, это оказалась ключница, в которой висело множество разных ключей, как связками, так и одиночных. После секундной паузы Анна сняла одиночный ключ с простым офисным пластиковым брелоком. И направилась дальше. Штольман неожиданно почувствовал, как у него пробежал холодок по спине. Анна вышла – и вывела за собой всех собравшихся – через черный ход. Она уверенно шла в глубину сада и через полминуты вышла к забору, отделявшему владения Кулешовых от соседних. В этом месте в заборе была маленькая калитка. Анна вставила ключ в замок, отперла калитку и вошла на соседний участок. Буквально в пяти метрах от калитки там стоял небольшой сарайчик. Анна подошла к нему, после секундной паузы провела по косяку над дверью, а когда опустила руку, в ней оказался еще один ключ. Штольман, стоявший рядом с ней, был напряжен как натянутая струна, а среди присутствующих теперь царила мертвая тишина. Анна отперла сарайчик и открыла дверь. В свете дня было хорошо видно, что прямо у входа стоит большая специальная сумка для клюшек для гольфа. Анна вновь на мгновение замерла, а потом уверенно вытянула одну из находившихся там клюшек. Затем Анна повернулась и протянула клюшку Штольману.