Артон. От AU до юмора

      Арсений, выходя из дома, всегда оставляет свет в прихожей включённым.       Тяжёлая дверь подъезда с трудом поддаётся, выпуская мужчину во двор. Он тянет руку в карман, находя ключи от машины, и тут же снимает сигнализацию. Фары автомобиля приветственно мигают, а рядом проходящий человек почему-то дёргается. Садясь за руль, Арсений бросает небольшой рюкзак на соседнее сидение, заводит машину и тихо вздыхает. Он не оборачивается, не смотрит на свои окна, он о них даже не думает.       Чай выглядит холодным. Арсений не представляет, как что-то может выглядеть холодным, но ему правда так кажется. Он смотрит на чашку, замерев у стола, забывая, почему вообще сюда пришёл. Тёмная жидкость покрывается рябью, когда кто-то проходит рядом, а тело Арсения покрывается мурашками. Он смотрит на остывший чай, иногда, когда никто не проходит рядом больше тридцати секунд, барабаня пальцами левой руки по столу, что приводит жидкость в слабое движение вновь.       — Арсений, не стой столбом, ты сниматься уже должен, — подойдя к мужчине, напоминает невысокая девушка. Не дождавшись хоть какой-либо реакции, она кладёт ладонь на его плечо, сначала сжав легонько, потом сильнее, а после попытавшись немного встряхнуть его. Арсений сдаётся, устало кивнув и, тихо вздыхая, молча идёт на съёмочную площадку. Он не говорит этого, но рука девушки тоже показалась ему холодной.       Закрывая глаза, Арсений пытается собраться с мыслями. Стоять возле чашки чая почти десять минут это одно, но подводить коллег, выглядя настолько уныло, нельзя. Актёр воспроизводит нужные строчки сценария в голове, вспоминает поведение своего персонажа и натягивает беззаботную улыбку, когда надо начинать играть. Он думает о роли, пытается жить ролью, передаёт на камеру всё то, что было необходимо, улыбаясь и шутя, весело общаясь с персонажами своих коллег и вытворяя разные глупости. Он не думает о том, что когда-то он мог не играть всё это, показывая себя настоящего. Не думает, потому что в этом нет смысла.       Потом коллеги позовут его выпить после работы, позовут его на природу на шашлыки, позовут просто пообщаться. Они считают его своим другом, и Арсений благодарен им за это. Он считает их всех прекрасными людьми, достойными согласия, но каждый раз после работы садится в машину и едет домой.       И вечерняя дорога всегда меняется. Разные машины, разные люди в них, разные пробки. Даже перегоревшие фонари кажутся разными. В памяти ещё свежи моменты на съёмочной площадке, и они тоже всегда разные. И это именно та жизнь, к которой стремился Арсений. Всегда меняющаяся, интересная, новая. Жизнь, которая должна была захватить мужчину целиком, без остатка; жизнь, у которой это получалось. Раньше.       Заезжая во двор, Арсений аккуратно паркуется на одном из свободных мест. Выходит из машины и медленно подходит к своему подъезду. Засовывает руку в карман рюкзака, доставая пачку сигарет и зажигалку. Закуривает, а потом поднимает голову, смотря на свои окна, на свет, льющийся из одного из них. Улыбается.       Поднося сигарету к губам, он с грустью вспоминает, как столько раз приезжал домой, и каждый раз его сначала встречал свет в окне. Арсений не останавливался у подъезда, он быстро проходил лестницу и вставлял ключ в замочную скважину. Два поворота, хотя закрывал он на один, и вот желтоватый свет прихожей завлекал его, заставляя сердце согреваться.       — С возвращением, Арс, — каждый раз с улыбкой произносил Антон, выходя из зала или из кухни. Арсений улыбался тоже, целовал парня в щёку и спрашивал, как он провел день, давно ли пришёл домой, ел ли уже. Они заводили приятную обоим тихую беседу и, пока Арсений ужинал, рассказывали друг другу про время, проведённое вне дома.       Антон всегда уходил, как и возвращался, раньше Арсения. Всегда начинал рассказывать о своём дне первым, плавно передавая роль рассказчика Попову. Им обоим нравилось слушать друг друга, проводить вместе время и обсуждать что-то новое. Им нравилось провожать друг друга и встречать. Антон сам говорил об этом, а Арсений молча соглашался.       Его тёплые ладони иногда касались рук Арсения, и мужчина чувствовал себя чуточку лучше каждый раз, когда случались эти касания. Внутри него всё расплывалось от теплоты этих моментов, а сердце пускалось вскачь.       И прикасаться к Антону в ответ было невероятно приятно. Даже если это были лишь мимолётные поглаживания пальцами плеча парня, если это было лишь рукопожатие. Неважно. Арсений довольствовался малым.       Особенно он любил поцелуи в щёку на прощание и в знак приветствия. Невинные, быстрые, но такие до боли приятные. Арсений уже не помнил, кто и как ввёл эту привычку в их будни, но он был счастлив, чувствуя губы Шастуна на щеке, самому прикасаться к его вечной щетине.       Они засыпали в разных комнатах, но Арсений всегда вытягивал руки вперёд, словно обнимая кого-то, представляя, что Антон совсем рядом. И было почти так же тепло, как могло бы быть.       Попов улыбался и думал о том, что хочет возвращаться домой и всегда видеть этого парня, встречающего его уже во дворе светом в окне.       И Арсений возвращается каждый раз к этому свету. Он смотрит на окна, и на целых несколько секунд ему кажется, что всё как раньше, что стоит ему подняться по лестнице, и опять его встретит он.       Выдыхая терпкий дым, мужчина не движется с места. Шея немного затекает, прохладный осенний ветер пробирает, отчего Арсений мелко дрожит. Даже так, он не спешит попасть домой, воспроизводя в мыслях одни и те же фрагменты той жизни, когда он чувствовал себя счастливым. Раз за разом, прокручивая их, Арсений выкуривает по две сигареты, медленно смакуя табак, пытаясь представить, что всё вновь может измениться и стать прежним. Он думает об этом каждый раз, ничего не меняется со временем, и это точно не то, к чему стремился Арсений.       Он знает, что сам не выключает свет, но ему нравится быть безнадёжным романтиком, даже если это глупо.       Глупо стоять на холоде, куря и глядя в окно. Глупо верить, что Антон вновь встретит его теплотой в их квартире. Просто нелепо надеяться на это.       Но он надеется.       — Ужинай без меня, — как-то сказал парень, привычно перед выходом поцеловав Арсения в щёку. Тогда он лишь пожал плечами и согласился этот вечер провести один, пожелав удачи на работе.       Антон хлопнул ладонью по выключателю и ушёл, оставляя после себя тёмную прихожую. Оставляя Арсения одного. Позже, вечером, когда мужчина будет возвращаться после работы домой и его не встретит привычное свечение из окна, он почувствует лёгкое беспокойство, но значение этому не придаст. Это ведь просто привычка.       Бросив сигарету и вдавив ботинком её в землю, Арсений вздыхает, понимая, что прошло уже несколько месяцев с того момента, как он начал курить под окнами. Он до сих пор ничего не понимает, но каждый раз исправно оставляет свет включённым, чтобы хотя бы так иногда чувствовать себя лучше, греясь странной надеждой.       Но даже надежда умеет умирать.       Завтра он сможет поставить на прошлом точку. Он уедет на работу, не оставив после себя горящего света. Выпьет чай вместе с коллегами и, наконец, узнает, что один из них стал отцом. Заедет по дороге домой в дизайнерский магазин, порадовав себя отличным пиджаком. Выбросит сигареты. Вернётся домой и даже не посмотрит в сторону окон, поднявшись на лифте и зайдя в пустую квартиру, самостоятельно включая свет.       Послезавтра он сможет вновь выключить свет, уходя, и включить его, вернувшись. Ему удастся это с меньшей болью в сердце.       Через неделю он даже не заметит, что по возвращению его опять встретит свет в окне.       С возвращением.