Артон. От AU до юмора

      — Чего зенки вылупил? — грубо спросил Антон и нахмурился. — Бычишь на меня? Бычишь?!       Маленький мальчик, желающий просто погладить милую ламу, ничего не понял, поэтому смело продолжил тянуться ручками к животному.       — Мама, мама, какой большой ослик! — радостно завопил он и приблизился на опаснейшее расстояние.       — Ты кого ослом назвал, осёл?! — разошёлся Антон и собрался уже пойти в атаку, но мама мальчугана вовремя сообразила, что застланные пеленой глаза ламы – не добрый знак, и забрала сына подальше. — Беги-беги, трус!       — Ненормальное животное... — пробормотала женщина, не давая сыну подойти обратно.       — А мне кажется, что он милый очень! — хихикнула её подруга. — Он смотрит на тебя с каким-то таким особенным выражением на морде, мол «вашей маме зять не нужен?».       — Сплюнь! — ужаснулась мамаша и поспешила убраться от вольера.       — А я бы плюнул! Куда пошла?! — вдогонку крикнул Антон. — Моё выражение морды означало скорее «вашей маме труп не нужен?», а не вот это вот ваше! Тьфу на вас!       Пока Антон бесновался, к нему чинно и важно подошёл Арсений. Пережёвывая слюну с остатками какой-то вкусности, которую ему дали посетители, он задумчиво спросил:       — Опять злишься?       — А как тут не злиться? Люди совсем распоясались!       — Что случилось?       — Ты прикинь! — воскликнул Антон, от возмущения притоптывая на месте всеми четырьмя ногами. — Хотел меня погладить! Просто так! Без взяток! Без морковки!       — Каков нахал, — трагично заключил Арсений и глазами поискал кое-что подходящее. — Стой здесь.       И он отправился показывать мастер-класс. Подойдя к девочке в смешной розовой панамке, что так и норовила улететь, экстравагантно – насколько это вообще было возможно – опустил к ней голову. Та, радостно завизжав, тут же передумала кормить строптивых оленей из соседнего вольера, отдавая верблюду всю морковь. Не успела она толком потрепать его по мохнатой голове, как Арсений поспешил удалиться по-английски.       — Вуаля, — хмыкнул он, бросая добычу перед другом. — Теперь тебя буду гладить я.       — Засунь свою слюнявую морковку знаешь куда? — разозлился Антон, собирая во рту слюну. — Куда тебе костоправ пальцы совал, вот куда!       — Да ты жесток... — вздохнул Арсений и повесил уши.       Под воздействием этого зрелища Антон передумал плевать в верблюда. Слюну девать куда-то надо, поэтому он со всей чувственностью харкнул в какого-то мимопроходящего мужика. Прямо в яблочко.       — Видел? Видел?! — радостно загордился Антон. — Это уже тринадцатый за сегодня! А день ведь только начался! А у тебя сколько?       — Двое.       — Ну Арс! Так ты опять проиграешь мне!       — Я на наши соревнования по харчкам и не подписывался.       — Арс, ты чё, обиделся?       Верблюд ничего не ответил и, развернувшись, уже собрался было уйти в другой угол вольера по традиции драмы, но тут его что-то остановило. Точнее, кто-то, кто осторожной хваткой зубов держал его за хвост.       — Антон?..       — Не обижайся, Арс, — протянул тот и тоже опустил уши, чтобы разжалобить. — Хочешь, я морковку съем?       — Ладно, — усмехнулся Арсений. — А тебе лишь бы пожрать. Хорошо придумал.       Антон радостно принялся есть. И верблюды целы, и ламы сыты. Хорошие у них с Арсением отношения. Взаимовыгодные. Арс добытчик, Антон просто хороший. Идеальный дуэт.       — Мне кажется, те олени теперь на тебя плохо смотрят, — вдруг заметил Антон и снова нахмурился. — Ща порешаю...       — Да подожди ты, — спохватился Арсений и преградил другу путь. — Куда прёшь? Они недостойны твоих харчков!       — Дело говоришь, — самодовольно согласился Антон и как-то даже приосанился. Арсений выдохнул с облегчением. — А знаешь, в кого я бы харкнул? В петуха какого-нибудь! Особенно в Серёгу!       — За что?       — За всё! — От вновь вскипевшей злости внутри Антон плюнул. В этот раз со снайперской точностью – в чьё-то мороженое. — Ходит он по райончику везде и всюду, ладно, блатной. Но быкует он постоянно! Стою я, стою, спокойно стою! А он внезапно агрессивно подходит ко мне, готовый драться. А я всегда готов! А он, сволочь такая, приблизившись почти на идеальное для плевка расстояние, строит из себя идиота и быкует уже на голубя! Ну не мразь, а?       — Негодяй, — согласился Арсений.       — Вот! И я так до сих пор в него и не попал, — сокрушался, копая копытом землю, Антон.       — Серёга ещё ладно, — Арсений, задумавшись, проговаривает запретные слова. — А вот гуси...       — Тихо! — тут же затыкает его Антон и опасливо косится за ограду. — Не смей про властей!       — И про них нельзя? Мы уже и так не осуждаем депрессивных ослов или обезьян-полуфилософов, которые специально подходят поближе к краю клетки, где скопились люди, чтобы лысого на публике погонять...       — Эксгибиционисты хреновы. Не хочу о них.       — А что насчёт лебедей?       — Леблядей! — сплюнул лама и усмехнулся. — Так хорошо подсасывают у гусей, что тоже себя блатными почувствовали. А на простых пацанов не смотрят даже, как бы ни старались.       — А ты что... старался? — тихо и недоверчиво спросил Арсений, прищурившись и собираясь обижаться.       — Да не, мне Димас рассказывал. Медведь с запада. Он к одной и так, и эдак, а потом бац! — Антон выдержал драматическую паузу – уроки Арсения не прошли даром. — И это мужик. Ну ты прикинь!       — Как ты вообще с медведем начал общаться?       — Так мы через голубей и общаемся. Нас привезли сюда в одно время, как-то сразу и сконтачились. Кореш он мне, понимаешь?       — А ничего особенного за ним не наблюдал?       — А чё должен был?       — Ну... — Арсений пожевал губу, раздумывая, стоит ли говорить. — Утки поговаривают, что медведи у нас в зоопарке не просто медведи, а медведи-купидоны.       — И чё это значит?       — Обращают внимание только на тех, кто должен влюбиться.       — Херня, — резюмировал Антон. — В кого мне тут влюбляться?       Арсений скромно потупил глаза.       — Есть у меня пара вариантиков...       — Ну-ка?       — Ты должен сам понять, — хмыкнул Арсений и задумал шалость. — Знаешь, как определить, какой ориентации верблюд?       — А это тут причём?       — Знаешь или нет?       — Нет.       — У натуралов один горб, у геев – два.       — Ты это только что придумал?       — Да.       — И у тебя два горба?       — Да.       — Твои намёки не перестают удивлять.       — Так ты понял?       — Не-а, ничегошеньки.       Тяжёлый вздох Арсения перебил смешок Антона.       — А вот у павлинов всё проще. Они все там пидорасы поголовно. Сам слышал: мужики друг от друга возбуждаются, хвосты вздёргивают, а девчонкам и не остаётся ничего. Что за народ пошёл?       — Ну да. Какой кошмар, — слишком саркастично для верблюда «согласился» Арсений.       — Знаешь, мне кажется, что в прошлой жизни ты был павлином.       — А ты бы от меня возбудился?       — А ты конч? — Антон закатил глаза. — Выпендриваешься прям как они. Харкнуть бы в тебя хорошенько.       — Хорошенько надо, но не харкнуть.       — Чё?       — Да ничё, мой хороший. Ты лучше скажи, ты что-нибудь о Паше слышал?       — Дикобраз который?       — Ага. Как его попытки выбраться на волю?       — Да никак. Ту клетку-таки сгрыз, а двуногие ещё одну поставили. Но ничё, и эту грызёт. Крутой мужик.       — Круче меня?       Антон внимательно посмотрел на Арсения. Кажется, тому срочно нужна была доза восхищения – а Антон никогда не ошибался в этом.       — Нет, конечно, — мягко сказал он и подмигнул другу. — Круче тебя никого нет.       Довольная морда верблюда осветила зоопарк, да и похорошел сразу Арсений, расцвёл весь. Антон даже на секунду задумался, что слух о медведях-купидонах вовсе не слух.       Но, плюнув на эту мысль, плюнул ещё и в работника зоопарка Стаса. Из большого уважения.