Княжна.

Му­зыка: House Of Wolves — Darkness       Ночной лес пах своим естеством — тяжёлая амбра, мокрый мох на камнях, свежесть зелёной листвы. Титаны в ночи не нападают, но кто знает, чем они заняты в это мрачное время суток? Тяжёлые тучи, будто на тугих цепях, повисли над лесом, закрывая круглолицую луну. И не было ни луча, ни света. Только густой, иссиня-чёрный мрак лесной ночи.       Любимый конь осторожно ступал по мягким меткам, что были ещё влажными после недавней грозы. Иногда мелодично стрекотали цикады, но в остальном лес был лишён звуков — только дыхание.       И, вскинув голову вверх, можно было увидеть только черноту. Ни луча. Ни света.       Они шли на ощупь, полагаясь исключительно на собственную память. Зоэ сказала, что знает эти места (от Троста всего лишь три километра) как свои пять пальцев. Но это не особо-то надёжно звучало. (Как-то Ханджи целый час искала свои очки, которые всё это время лежали у неё в нагрудном кармане)       Но они шли.       Потому что Леви, чувствуя невыносимую тягу к раскрытию тайны, был готов пойти даже один. Ханджи бы такого не вынесла. — Ой, Эрвин с нас кожу сдерёт, — вещала Ханджи, едва не подпрыгивая на седле. — А ты и рада, — ухмыльнулся Леви. — Ну, знаешь, — она дёрнула плечом. — В последнее время, как мне кажется, мы давно не делали чего-то такого… — Слушай, очкастая, — максимально серьёзно произнёс капрал. — Это вообще не весело. Ты же понимаешь?       Он хотел добавить, что вообще они рискуют, подвергая свои никчёмные тела вот такой опасности, но майор, махнув ему рукой, пришпорила коня. — Ты у нас вечный зануда, — звонко сказала Зоэ. — И всё же сорвался сюда… Я что понять не могу — что же могло тебя настолько заинтересовать?       «Я не знаю»       «Забудь»       «Это просто временное помешательство, ведь бывает?»       Леви посмотрел на неё, хоть и в темноте леса это было сделать весьма сложно; Ханджи ехала вперёд, но всё же обернулась к нему. Что ей сказать? Леви не знал. — Впервые вижу тебя таким, — вздохнула она. — Серьёзно? — иронично вскинул бровь. — И что же со мной не так? — Тебе интересно.       Не вопрос. И Леви это прекрасно знает, поэтому и не даёт ответа. — Что-то в той книге заинтересовало тебя настолько, что ты готов… как же говорят? — она задумчиво почесала щёку. — «В омут с головой»? Да, вроде так. — Ты излишне романтизируешь ситуацию. — Ладно-ладно, — примиряюще рассмеялась женщина. — Но хочешь совет?       Леви не хотел. Ханджи продолжила: — Мне моя покойная бабка всегда говорила: «деточка, хочешь в омут с головой — готовься, что там может быть пусто». — И что это значит?       Лошадь майора перешла на медленный шаг, и Зоэ, немного подождав капрала, смогла протянуть к нему руку и коснуться плеча. — Твои надежды могут не оправдаться. — Пф-ф.       Он дёрнул плечом, и её рука повисла безжизненной плетью. — Я не хотела бы, чтобы ты грустил. — Ханджи, — едва не простонал. — Ещё секунда, и я столкну тебя. — Ой, — она звонко рассмеялась, — только попробуй.       …И как в тот раз, словно из воздуха или из самого времени, скрываемый листвой и прахом прошлого, перед ними возник старый, полузабытый, полуразрушенный дом. Сейчас, когда не было стены дождя, а молния не сверкала на небе, только собственные глаза были им помощниками. Рассмотреть бежевые, старые стены, найти поломанную дверь.       Ханджи оставила коня и вихрем поднялась по лестнице, остановившись только у самого порога. Странно, как она в прошлый раз не заметила здесь причудливую статуэтку, что красовалась над дверью? Какая-то маленькая птица, клюв обломался, крылья потёрлись, но зато глаза — маленькие и чёрные — были почти что новые.       Леви же спрыгнул с лошади, едва увидев дом, и чинно прошёлся по крохотному дворику. Впрочем, кто знает, где этот двор заканчивался, а где начинался? У дома не было ни забора, ни калитки. Дом просто стоял в Лесу, словно сам лес родился вокруг него. — Полчаса, — велел он. — Сейчас где-то час ночи. В три мы уже должны вернуться. — Поняла.       И они зашли внутрь. Будто ждали, что что-то переменится в этом доме, но нет, ни-че-го. Всё было таким же, как и в прошлый раз: сюрреалистический валун, что торчал из фортепиано, длинные коридоры, полупустые комнаты, треснутые стёкла в окнах, паутины и пауки.       Леви брезгливо осмотрел пыль на полке и, вздохнув, перешёл в ту комнату, где в прошлый раз нашли книги.       Что он ждал и хотел найти?       Они забрали около десяти книг, и только в одной были рукописные записи. Здесь же — сотни, сотни книг, они стояли, плотно прижавшись друг к другу, и есть ли среди них ещё одна, тронутая пером его незримой незнакомки? Кто знает.       План был — господи, это Разведка, лучшая часть, они на рынок не ходили без плана, но перед ликом тысяч книг план распадался, как горка из песка.       Ханджи взяла первую книгу, бегло её просмотрела и вернула на место — ничего.       Вторая — ничего.       Третья… Зоэ замерла и напряжённо всмотрелась в страницу. — Что? — А, — она улыбнулась и хлопнула, закрыв. — Картинка странная.       Четвертая.       Пятая.       Блять. — Давай, я сама досмотрю. А ты поищи что-то в других комнатах.       Он развернулся, крепко сжав зубы, и молча принял её предложение. Какое безумие! О чём они оба думали? Чтобы проверить каждую книгу, понадобится много часов, да и сам дом был просто огромен. Из-за того, что, кроме зажжённой свечи, света у него особо и не было, приходилось идти, держась рукой за стену. Шероховатая поверхность неприятно холодила ладонь.       В основном двери были распахнуты. А комнаты маленькими и пустыми. Он заглядывал внутрь, водил свечой и уходил. Ни-че-го.       Пару раз казалось — только казалось! — что можно остановиться, разглядеть, но надежда разбивалась буквально сразу: шкатулки, забытые на столе, пусты, жёлтая бумага заляпана чернилами, пиджаки, висевшие на стульях, были столь ветхи, что распадались от прикосновений.       Кстати, пиджаки.       Забавно, но в первый раз они не заметили здесь вещи. Кое-где, словно оставленные на мгновение, лежали то пиджаки, то рубахи. Это была очень, очень старая одежда, посеревшая от времени, но Леви, аккуратно приподняв её, видел причудливую вышивку и даже кружева.       В одну из комнат он попал случайно — шёл мимо и вдруг краем глаза увидел что-то светлое, почти что белое. Зашёл. В комнате было пусто, только лишь на деревянной стене висело женское белое платье, украшенное оборками на подоле. Платье было целым — ни дыры, ни пореза. Очень старое белое платье на стене в пустой комнате.       Леви задержал дыхание, чувствуя совершенно непривычное ему ощущение — мурашки, блять, по коже.       Он не тронул платье. (Потому что, чёрт побери, страшно) Да-да, страшно, даже ему. Но всё же подошёл ближе и, не прикасаясь, поднёс руку к белой горловине. — Я не буду носить пышные юбки! Даже не думайте. — Но prinzessin, в этом платье ты будешь ещё худее, чем есть. Это ужасно, ужасно! — Неважно. Либо белое, либо никакое. — Oh mein Gott! Эта девочка совсем никого не слушает!       Леви невольно отшатнулся от платья. Что это было?! В его голове прозвучали чьи-то голоса, и было это так громко и ясно, словно эти люди были за его спиной. Какая-то зрелая дама, говорившая интересно повизгивая от злости, и совсем юная девушка.       prinzessin       Девушка, которую окрестили принцессой, в белом скромном платье вспыхнула в его голове, как огонь на краю спички, и исчезла в ту же секунду. Он успел разглядеть только её тонкий силуэт. — Ч-чёрт, — прорычал Леви. — Я спятил.       Он бы засмеялся, но это бы лишь добавило краски в эту и без того комичную картину. Вышел из комнаты, чувствуя, как странно стучит сердце. От волнения ли?.. Да, святая Мария! Он бесчисленное количество раз смотрел гибели в глаза и уже давно не помнил ощущения свирепого страха, сковывающего дыхание. Когда жизнь, его, капральская жизнь, полная тумана и плесени, изгнала всё святое да светлое, остался исключительно холодный рассудок.       Леви прижался спиной к стене. И вот куда тебя загнал твой рассудок? Что ты хотел, дурак, здесь найти?       Он всё-таки усмехнулся.       Дом из пустоты всё больше напоминал дом из кошмара: полон тишины, ничего не скрипит, нигде не дует, хоть стёкол почти и нет, комнаты заброшены, но в них точно кто-то был, кто-то когда-то жил…       И Леви обернулся, чтобы вглядеться во мрак коридора, но вдруг заметил что-то странное… точно тень в темноте. Какая-то часть коридора была на тон темнее.       Он стремительно подошёл туда и подсветил себе свечой. Интересно. Это была массивная дверь, словно почерневшая от пожара.       Леви сдвинул засов, невольно стряхивая пыль, и толкнул тяжёлую дверь. Зажал нос рукавом, не скрывая отвращения, сделал шаг назад. И, когда спёртый воздух вышел, Леви поднял огонь.       Вначале ему показалось, что он видит себя. Ну и с ума сошёл. Окончательно. А затем, приглядевшись, увидел обломки стекла. Разные кусочки, приделанные к тёмной поверхности, словно мозаика.       Леви дёрнул головой, и первая пришедшая в голову мысль показалась ему кошмарной: это стекло из окон. — Во дворе нет осколков, — сказал он полушёпотом. — И в доме под окнами тоже…       Кому вообще вздумается забрать стекло из окон и приделать его здесь? Зачем это вообще? Странное подобие зеркала. Вокруг темнота, подносишь свет и отражаешься.       Леви посмотрел внимательно и заметил, что некоторые осколки были немного другого оттенка, словно из… других окон. Других домов.       Он наклонился и подцепил пальцем самый большой кусок — крепко держится.       Надо уходить. Хватать Зоэ и уходить.       Всё в этом ебучем доме напоминало старые байки, которыми пугали детишек.       Леви уже почти развернулся, но снова поймал своё отражение и замер. Он ведь точно знал, что вокруг просто коридор, где нет ни картин, ни лампад, ни лепнины. Но почему там, в отражении, он явственно видел красивые позолоченные рамки, шёлк обоев, изящный канделябр? — Дьявол.       Приблизился к зеркалу так близко, что его дыхание оставалось на стекле. С той стороны на него глядели его же серые, усталые глаза. Но вдруг блик света упал на отражение, и Леви заметил, что свеча с той стороны погасла. Он взволновано посмотрел на свою — горит.       Что за?.. — Паулина! А ну подойди ко мне!       Леви напрягся всем телом и даже перестал дышать. Мужской, взрослый голос. И имя.       Имя.       И М Я       Может, та девушка, prinzessin, это она? Паулина? И книга, что попала к нему в руки, книга на том странном языке, могла ли она принадлежать Паулине?       Какое же это мягкое имя — словно крем размазывали.       И в зеркале, пройдя мимо картины в позолоченной рамке, возникла ещё одна тень, будто идущая на зов. — Паулина!       Это безумие, но если он не спит и не спятил, значит, всё реально. Не так ли? Леви редко сомневался в своём разуме, да и сны ему снились иного толка. Поэтому он, собрав волю в кулак, прижался лбом к ледяному стеклу. Сверкнуло что-то у самых глаз, и исчез свет. Ничего не было. Только тревога и отчаяние. (Твою ж мать, что я творю?)       Но резко, как по щелчку, стекло затрещало и распалось на миллион осколков, оглушительно ухнув. Мелкие, ставшие почти что сахарным песком, осколки падали и падали на пол, а Леви стоял не шевелясь.       Когда шум прекратился, а звон остался только в его голове, Леви попытался отпрянуть. Но смог лишь раскрыть глаза. Думал, увидит тёмную поверхность материала, к которому приклеили стекло, но увидел испуганные чужие глаза. — Кто Вы? — строго спросил его голос. — И что вы делаете в моём доме?